— Ах ты сволочь! — мгновенно вскочили со своих мест воины. — Держи его, сейчас самого напоим этой дрянью!
— Стойте! Не сметь! — Капитан, получивший приказ охранять своих особых спутников как святыню, ринулся к подчиненным, но не успел.
После никто так и не смог досконально разобраться, успел ли кто-то из окруживших Меркелоса гвардейцев дотронуться до него либо нет. Все видели лишь, как опасливо попятившийся от наступавших на него воинов советник внезапно оступился на подвернувшемся под ногу камне, ойкнул, пытаясь устоять, и судорожно взмахнул руками. Совершенно выпустив в панике из виду полный ковш кипятка, который держал в руке. И разумеется, тотчас поплатился за свою невнимательность, окатив сам себя горячим отваром.
Тонкий, полный отчаяния визг взмыл над горной тропой, когда запоздало отшатнувшийся от ковша Меркелос не почувствовал под ногой опоры и бестолково замахал руками, словно у него за спиной появились крылья. Через несколько мгновений этот страшный крик вернулся назад гулким эхом, но его встретило лишь гробовое молчание замерших статуями воинов и нестройный шорох осыпающихся в пропасть мелких камней.
— Проклятый дурак! — отчаянно взрыкнул капитан, пытаясь представить, какими словами он будет теперь оправдываться перед доверившим ему важное задание генералом.
Постоял пару минут у края пропасти, даже не пытаясь туда заглянуть, все равно в темноте ничего не разобрать, и тяжело пошагал назад под хмурыми взглядами гвардейцев, ожесточенно жующих всухомятку остатки снеди.
Туман подступил как-то незаметно, крадучись, как дикий зверь. Сначала стали нечеткими очертания облитых звездным светом скал, а чуть позже Хатгерн обнаружил, что и сами звезды начали бледнеть, словно вымытые рассветом. Оглянулся проверить, как к этому относится молчаливо плетущаяся за ним тень, и невольно замер, рассмотрев в трех шагах за спиной Таэльмины плотную, будто высеченную из седого камня стену тумана.
— И давно он тут? — с досадой осведомился герцог у тени, но девушка только молча пожала плечами.
А какое это, собственно, имеет значение? Если все равно никто из них не собирается идти назад! И не нужно ничего спрашивать либо проверять, с первого взгляда видно: этот туман возник вовсе не просто так, не бывает в природе таких странных туманов. Значит, незваных гостей уже заметила тайная стража границы, и отныне важно только одно: какие она имеет намерения и можно ли победить ее хоть одним известным тени способом?
В распространенное среди жителей прибрежных герцогств мнение, будто сунувшихся в горы наглецов просто сжирают неизвестные монстры, Таэль не верила, и в этом была немалая заслуга ее наставника.
— Любое существо должно регулярно питаться, и не важно, магическое оно или обычное. Иначе оно погибнет либо, истратив силу, впадет в спячку. И нужная ему пища должна быть одной и той же, к примеру, если овца даже станет подыхать с голоду, мясом ее не накормишь. Так же и с созданными магией существами. Если они питаются энергией, бездарные путники им даром не нужны. А если бы их создали кровожадными, все они давно бы издохли — преступники и аферисты убегают в Граничные горы далеко не каждый день и даже не каждый год.
Юная тень долго раздумывала над этим утверждением и постепенно пришла к точно такому же выводу. И хотя сейчас сердце девушки сжималось в тревоге перед неизвестностью, уверенность в собственной правоте не давала ей скатиться в банальную панику.
— Нам бы пещерку найти, — не отвечая подопечному, устало пробормотала она, — в таком тумане далеко мы не уйдем.
— Легко сказать, — буркнул Хатгерн и сам уже посматривавший но сторонам в поиске надежного убежища, — давай попробуем пройти еще немного, вроде ущелье становится уже. Дай руку… не хватало нам еще потеряться в этом тумане.
Само собой, герцог немного покривил душой, не так уж густ пока туман, но поостерегся сказать правду. Слишком уж горда своей выносливостью его тень и, скорее всего, просто возмущенно фыркнет, если просто предложить ей помощь. И самодовольно подмигнул самому себе, заполучив в полное распоряжение узкую прохладную ладошку. Однако долго держать ее Харну не пришлось, словно по заказу справа появилось темное округлое пятно, и тропа уверенно свернула в ту сторону.
Герцог тотчас остановился и достал из мешка спички и пучок сухих смолистых веточек, которые собирал по пути с того самого момента, как почувствовал себя загнанной дичью.
Примитивный факел разгорался медленно, но неуклонно, однако странный туман не собирался расступаться перед властью огня, а так и стоял вокруг них неприступной стеной, оставляя свободным путь в одном-единственном направлении. К входу в загадочную пещеру.
Это само по себе было очень подозрительно, и в любой другой обстановке тень никогда не шагнула бы туда по доброй воле. Но теперь со всей отчетливостью понимала: если они хотят выжить, то должны принять правила хозяев границы и поверить если не им, то хотя бы собственному рассудку. Ведь таинственным и могущественным защитникам горной тропы намного проще было сразу не пропустить на нее незваных гостей и швырнуть их в пропасть, над которой тропа шла до самого ледника, чем заманивать теперь в таинственную пещеру.
— Не бойся. — Подняв повыше свой незамысловатый факел, Харн снова ухватил тень за руку и решительно шагнул под каменные своды.
Доставать оружие герцог даже не пытался, прекрасно понимая, как бесполезны его кинжалы против плотной стены тумана. Зато начал всерьез волноваться за Таэльмину. Можно представить, на какие пакости способно это непонятное нечто, так похожее поведением на разумное живое существо. Ведь если оно ради каких-то своих целей решит разделить их с лаэйрой, то мгновенно бесследно поглотит девушку. И потому с этого момента герцог собирался даже на миг не выпускать из своей руки ее ладонь.
Первые шаги он делал с величайшей осторожностью и прежде чем ступить, тщательно прощупывал носком сапога каменное дно пещеры, отлично помня байки о проваливающихся под ногами полах и рассыпающихся пеплом мостках. Однако ничего подозрительного так и не обнаружил и постепенно довел жену до места, которое еще у входа определил как самый дальний угол. А дойдя до него, тихо фыркнул от разочарования: никакой это был не угол, отсюда начинался новый ход, и подступивший к их спинам туман красноречиво давал понять, как ошибались его пленники, надеясь на близкий отдых.
— Давай я пойду впереди? — как-то нерешительно предложила тень, и эта ее неуверенность испугала Крисдано больше всех неизвестных опасностей странного хода и живого тумана.
Одним резким рывком он дернул девушку к себе, запер в кольцо сильных рук, закрывая спиной от стоящего рядом невидимого стража границы, покрепче притиснул к груди и одними губами спросил:
— Ты что-то заметила?
— Нет, — постаралась улыбнуться как можно беззаботнее Таэль, — просто я немного легче, и, если что, тебе будет проще вытащить меня обратно.
Еще час назад герцог порадовался бы такому признанию собственной полезности, но теперь только сильнее нахмурился. Напоминать жене, что ловушки бывают разные и далеко не все проваливаются под ногами, а бывают и падающие на голову, он сейчас вовсе не собирался. Зато твердо решил держать свою тень еще крепче и продвигаться вперед еще осторожнее.
Однако пройти таким способом фиктивным супругам удалось очень немного.
Туманному стражу словно надоело наблюдать за еле двигающимися по проходу существами, а может, он просто проголодался? Больше ничего разумного в голову Таэльмины не пришло, когда из стены тумана вдруг выдвинулся плотный белесый пласт, более похожий на огромнейший язык, мгновенно подполз под ошеломленных пленников и помчал их вперед со скоростью падающей с горы лавины.
Чтобы не завизжать позорно, как изнеженная фрейлина, тень крепко, почти до боли, сжала губы и тотчас ощутила, как руки Хатгерна точно так же стискивают ее саму, но протестовать не стала, заранее зная бесполезность любых слов. Только один человек всего несколько раз в жизни держал ее так же крепко, когда на Таэль обрушивались совершенно непредсказуемые опасности, и приходился он ей вовсе не отцом и тем более не братом.
Ганти был первым наставником Таэльмины, и она доверяла ему свято, как жрецу храма матери судеб. И учитель этого доверия никогда не предавал, каждый раз, когда было необходимо, вызволяя ее из ловушек и засад в самый напряженный момент.
Однако позже, когда он вдруг заявил, будто считает ученицу равной себе в ремесле и безропотно ушел, уступив место наставника Бенфраху, тень не поверила ни одному слову учителя и затаила на него обиду. И теперь порыв герцога невольно всколыхнул в душе девушки полузабытые воспоминания, оставившие после себя ощущение горьковатой пустоты.
А жуткое сумасшедшее движение по налитому чернильной темнотой тоннелю все не прекращалось, и тень успела его раз пожалеть о собственной поспешности. Вот если бы не поторопилась слизнуть каплю зелья, позволявшего различать ночью все предметы вокруг, сейчас не пришлось бы зажмуривать глаза и вдавливать лицо в пахнущую дымом походную куртку Хатгерна, чтобы не смотреть на стремительно летящие на них уступы и повороты.
Харн лишь сильнее стискивал зубы, ощущая, как все теснее прижимаются к его груди вздрагивающие девичьи плечи, и в ответ старался обнять лаэйру как можно крепче, словно мог оградить ее этим от непонятной и неодолимой силы, тащившей их куда-то в глубины скалы. И почему-то чувствовал, как в душе просыпается незнакомая прежде самодовольная гордость мужчины, выбранного в защитники такой незаурядной девушкой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Движение прекратилось так же внезапно, как началось. Туман словно выплюнул пленников в неведомое место, и герцог неожиданно почувствовал себя лежащим на чем-то довольно твердом.
— Проклятье, — тихо выдохнул он и не думая выпускать из рук куда-то дернувшуюся лаэйру, — ни зги не видать.
— Отпусти, — полузадушено пискнула тень, — я дам тебе зелье кошачьего глаза… Мы в какой-то пещере, и тумана больше нет.
— А ты уже выпила? — сразу подозрительно прищурился Хатгерн, и Таэль огорченно вздохнула.
Меньше всего она хотела бы вызвать недоверие подопечного, еще неизвестно, сколько времени им придется вместе выбираться из плена странных стражей Граничных гор.
— Всего за минуту до того, как нас понесло, — чуточку сплутовала Таэль, — не успела тебе предложить.
— Не нужно. Не криви душой. Я понимаю, отчего ты так поступаешь, — мгновенно забыв недавние ощущения, холодно отозвался герцог, — и ничуть тебя не корю. Впереди у нас неизвестность… а флаконы у тебя крохотные.
— Зато зелья усиленные! — вспыхнула от обиды тень. — Подставь ладонь, я капну. И больше никогда не смей сомневаться! Просто мне в тот момент что-то показалось подозрительным, вот и не решилась рисковать. Пузырек и в самом деле маленький, выронить легко, а найти среди камней трудно.
— Убери зелье, побереги на крайний случай, — все еще непримиримо буркнул Харн, наугад шаривший рукой в мешке, — я сейчас факел зажгу.
Чиркнула дорогая алхимическая спичка, и ее яркая вспышка озарила узкий темный овал прохода, поблескивающие свежими сколами гранитные стены довольно просторной пещеры и темнеющее посреди нее пятно кострища. В следующую секунду робко разгорелась сухая щепка, одна из тощего пучка, предусмотрительно набранного Харном в лесу. А уже через минуту на старых углях весело заплясал веселый костерок, разгоняя тьму, прохладу и нежилой дух этого убежища. Тень тем временем неторопливо обходила пещеру по кругу: вдолбленное в нее наставниками правило предписывало прежде всего тщательно осмотреть место, где собираешься отдыхать. И внимательно проверить, нет ли поблизости чего-нибудь или кого-нибудь опасного. Или полезного.
Всего через несколько шагов Таэльмина обнаружила чье-то окровавленное тело, лежащее под самой стеной, за небольшим барьерчиком из камней, и окончательно убедилась в правоте намертво заученных наставлений мастеров — теней.
— Харн! — негромко окликнула девушка, не решаясь приблизиться к страшной находке в одиночку.
— Отойди оттуда! — тотчас скомандовал мужчина, расслышав тревогу в голосе лаэйры, и тайком порадовался ее выучке.
В опасных случаях жена не начинала ныть, капризничать или падать в обморок, а точно и, главное, молча выполняла все его приказы. Вот и сейчас покорно отступила на пару шагов, пристально следя за герцогом, и незаметно положила руку на пояс с оружием.
А Хатгери выхватил из костра горящую ветку и осторожно подобрался поближе к лежавшему ничком таинственному незнакомцу, намереваясь рассмотреть его как следует. Но почти сразу же зло ругнулся и шагнул назад, возвращая огню отнятую у него хворостину.
— Ты его знаешь?
— Ты тоже. Не пойму, как он оказался тут раньше нас?
— Кто это? — не сдвигаясь с места, не пожелала догадываться Таэль.
— Меркелос. Оставь этого подлеца… поделом ему. Нечего было лезть за нами в горы, — с ненавистью процедил Харн, развязывая отощавший мешок. Но тут же обнаружил, что на этот раз тень и не подумала ему подчиниться, и с досадой рявкнул: — Мин! Ты не слышала мой приказ?!
— Все я слышала, — мягко отозвалась девушка, осторожно присаживаясь возле тела советника, и упрямо добавила: — Но это неправильно. Нужно осмотреть его карманы, у шпионов такого ранга может найтись много интересного. И хотя мне эти вещи не очень-то нужны, но оставлять их ему никак нельзя. Если он еще жив и оклемается, то начнет устраивать нам всякие пакости, а если не выживет — тем более ничего из его арсенала не должно попасть в руки кому-то еще.
— Лучше бы ему не выживать, — с холодной ненавистью выплюнул герцог и занялся сооружением места для ночлега.
Незачем говорить вслух, что он никогда не стал бы добивать раненого врага, но и желать ему здоровья, а уж тем более лечить не собирался. Зачем кривить душой, если Харн яро ненавидит негодяя и когда-нибудь им все равно станет тесно на одной тропе?
Но за копошившейся возле советника тенью герцог все же вполглаза наблюдал и с явным неудовольствием заметил, как девушка капнула на губы Меркелоса какое-то зелье. Лучше бы сразу дала ему яду, убивать потом не пришлось бы, — мелькнула яростная мысль и сразу растаяла во вспышке искреннего раскаяния. Объясняла же ему Таэльмина, что убивать ей пришлось первый раз в жизни, и он главный свидетель — ничего иного в тот момент девушке не оставалось. В первом случае она защищала свою жизнь, а во втором — его собственное тело.
Весьма некстати Харну припомнилось, в каком неприглядном виде ему пришлось валяться перед лаэйрой, и острая ненависть к врагам, придумавшим такую жестокую месть, вспыхнула в сердце с новой силой. А следом за ней и жаркая признательность к Таэльмине. Если бы тень не сумела его спасти, герцог Хатгерн Крисдано навсегда остался бы в истории прибрежных герцогств презренным извращенцем, случайно погибшим от воплощения своих диких фантазий.
— Вот. — Вернувшаяся к костру Таэльмина положила на ровное местечко собственную куртку, на которой лежала целая груда различных вещей.
Пара фляжек, одна золотая и миниатюрная, другая серебряная, походная, несколько кошелей и плоских дорожных шкатулочек, моток шелковой веревки и круглый серебряный пенал с секретным замком. А также амулеты, драгоценности и оружие разного вида. От обычного кинжала до подлых ядовитых игл и удавок наемных убийц.
— Вот тебе мешок, — мрачно рассмотрев этот арсенал, швырнул тени опустевшую суму герцог, — сложи все туда и надень куртку. Не хватало еще, чтобы ты простыла из-за этой сволочи.
Признавать вслух, как права была тень, настаивая на тщательном обыске советника, ему не хотелось совершенно.
— Это понесу я. — Таэльмина ловко перевесила на свой пояс пенал, малую фляжку и некоторые мелкие предметы, оставшись совершенно равнодушной к усыпанным камнями перстням и браслетам шпиона.
Хатгерн только скупо усмехнулся, все девушки и женщины, которых он знавал до сих пор, поступили бы совершенно иначе. И нельзя сказать, чтобы ему это не нравилось. Даже немного завидно стало, какая удобная жена достанется кому-то через три года.
Эта мысль неожиданно неприятно царапнула герцога, или это шевельнулось его мужское самолюбие, оскорбленное совершенным равнодушием лаэйры? Разбираться Харн не стал, постаравшись запихнуть в дальний уголок сознания всякие мысли на эту тему. Вовсе не о том ему надобно сейчас думать… или даже им обоим.
Постепенно глаза герцога привыкли к свету разгоревшегося костра и начали выхватывать из темноты и узнавать малопонятные ранее предметы. На груде камней у дальней стены Харн рассмотрел аккуратно сложенную кучку сухого хвороста и немедленно подкормил жиденький огонь, очень надеясь на какую-нибудь трещину, в которую будет уходить дым. Ведь не стали бы прежние хозяева пещеры жечь тут костры, если не было выхода для дыма? И вскоре убедился в правильности этой догадки, дым весело улетал к потолку, а жар разгоравшегося костра постепенно согревал неприютное помещение.
А затем Харн обнаружил широкую трещину за огромным остроконечным обломком, загородившим противоположную от входа часть пещеры, и, вооружившись горящей веткой, немедленно отправился ее обследовать.
— Что там?
Как выяснилось, лаэйра тайком приглядывала за его действиями и теперь стояла за спиной. Причем так близко, что Хатгерну казалось, будто он через одежду ощущает прикосновение и тепло ее девичьего тела.