– Это еще почему? – затараторил Паша.
– Слушай, Мелков, мне с тобой стыдно одним воздухом дышать, а ты просишь, чтобы я по уши влезла в готовую грязь. Мне оно надо? И слушай, ты не звони мне больше, ладно? – успокоилась вдруг я и бросила трубку. Потом немного подождала, глядя на черную базу радиотелефона, боясь, что она перезвонит и снова заговорит этим голосом инопланетянина Паши Мелкова. Потом я встала и пошла в душ. Когда через несколько дней я рассказывала об этом эпизоде подругам, у меня появилось ощущение, что эта дешевая мелодрама не имеет ко мне никакого отношения.
– Что, так и сказал? – поразилась Даша. – Что надо выселить?
– Ага, – кивнула я. – И ни словом не обмолвился о наших так называемых отношениях!
– Обалдеть, вот подлец, – ахала она.
– Все мужики одинаковы, – спокойно проронила Алина, – да, Марго?
– Ну, в общем…. – как-то без внутренней убежденности промямлила Марго. Мы все, не сговариваясь, уставились на нее.
– А у тебя что, появились в этом сомнения? – приперла ее к стенке Алина. В общем, сколько ни упиралась Марго, а и ей пришлось раскалываться, так как подруг, жаждущих проявить интерес, посочувствовать и как-то помочь, остановить нельзя.
– У меня появился друг, – выдавила она и покраснела. Я понимала, почему. Ведь все последнее время мы жили, будучи уверенными в Маргошиной нетрадиционной ориентации.
– Просто друг? – скривилась Даша. – Он что, голубой?
– Нет. Не голубой. И не просто. И вообще, что за допрос? – попыталась вырваться она.
– Рассказывай, рассказывай, – налетели мы, смеясь. – И не забудь ни одной интимной подробности. Наших мужиков препарировала, так теперь изволь…
– Ну вас, – смеясь, махала на нас руками она. Я подумала, что если уж и у Марго начинается период таяния ледников и глобального потепления, то значит мир определенно идет к весне, лету, теплу, солнцу и счастью. Как жаль, что нам с Дементьевым не получится этого ощутить вместе. Как жаль. Ну да ничего, работа – таблетка от плохих воспоминаний, и я стала задерживаться на работе до самой ночи.
– Идешь домой? – зашла ко мне как-то под вечер коллега.
– Еду, – кивнула я и засобиралась. За окном стояла темень, я заработалась и перестала понимать, который час. А часы уже пробили девять. И когда успели?
– Подбросишь меня? – Спросила она. Я кивнула. Она тоже жила в Сокольниках, так что не было повода не подбросить. Мы вместе с ней вышли на улицу. Она закрывала двери, там что-то заело и она тихо переругивалась с замками, кляня этих жуликов из фирм – изготовителей замков. Я смотрела на звезды. Тихая грусть, немного замешанная на красоте, поэзии и умиротворенности снизошла на меня. Не могу точно сказать, что чувствовала в этот момент, но определенно что-то очень близкое к счастью. Вдруг из темноты улиц вычертилась фигура. Я вздрогнула, пытаясь понять, почему она кажется мне смутно знакомой.
– Привет, – произнесла фигура и я поняла, что это он. Боясь нафантазировать себе лишнего, я сделала шаг к нему.
– Максим? Что ты здесь делаешь?
– Я тебя искал. Дома сказали, что ты допоздна на работе.
– Вот трепачи! А если бы ты был Чикатилло? – деланно возмутилась я.
– Это еще не факт, что я не он. Время покажет, – усмехнулся Максим и я засмеялась вместе с ним. Смех оборвался напряженным молчанием. Мы смотрели друг на друга, пытаясь определить на глазок градус наших отношений. Максим первым не выдержал, закашлялся и отвернулся, изображая потерявшего запонку.
– Что происходит? – спросила я, пристально вглядываясь в его лицо.
– Мне ужасно захотелось вдруг пройтись с тобой под ручку, – предложил мне вариант Максим.
– О’кей, – кивнула я. Почему бы не пройтись под ручку с мужчиной моей мечты. Он подал мне локоть.
– Вообще-то я обещала подвезти коллегу до дому, – вспомнила я про нее, когда она отошла от двери и внимательно посмотрела на нас.
– Я, пожалуй, доеду сама, – вздохнула она. Нетипичность ситуации бросалась в глаза, ей ничего не оставалось, как проявить понимание.
– Спасибо, – жеманно раскланялся с ней Максим. Мы вышли на шумную, многоликую улицу. Я обалдела от теплого ветра, бившего волнами мне в лицо.
– Совсем как летом, – восхитилась я.
– Что я говорил? Правда, чудесно?
– Да, – восхищенно прошептала я, и мы пошли в сторону аллеи бульварного кольца. Молчали, потому что за шумом и бибиканьем проезжающих мимо в пробке машин разговора бы все равно не получилось. Или это мне так показалось, что мы из-за этого молчим, потому что я вдруг оглянулась на лицо Максима и прочитала на нем какое-то ожидание, внутренний диалог.
– Скажи, что ты обо всем этом думаешь? – спросил он, когда мы уже мяли ботинками молодой газон, выбившийся сквозь плиты тротуара на Гоголевском бульваре.
– Красиво, – ответила я.
– Я о нас с тобой, – сказал Максим, глядя куда-то в сторону.
– О нас? – пожала плечами я. – Я боюсь хоть как-то думать о нас с самого суда.
– Это было ужасно.
– Да, – я опустила голову и замолчала.
– Но он кончился. Пусть и не так, как я хотел, но прошел. Скажи, я обязан потерять тебя навсегда?
– Почему? – чуть не расплакалась я.
– Ты знаешь, в моей жизни еще никогда не было так красиво, как с тобой. Просто чудо какое-то. Я пытался выкинуть тебя из головы, но понял, что мне и голову тогда придется выкинуть тоже.
– И я! – поразилась я тому, насколько похожие мысли бродят в наших головах.
– А мне бы этого совсем не хотелось. Я тут подумал, как ты посмотришь на то, чтобы мы с тобой…
– Что? Что мы с тобой, – затеребила я его за пиджак, потому что он как-то настороженно замер и замолчал.
– Мы…чтобы вместе с тобой…
– Слушай, мы уж не в том возрасте, чтобы так стесняться, – улыбнулась я. – Ведь ты же понимаешь, что я примерно догадываюсь, что сейчас услышу.
– Я и не боюсь. И не стесняюсь, на самом деле. Я просто волнуюсь, потому что то, что я хочу тебе предложить, вряд ли соответствует твоим ожиданиям.
– А чего я ожидаю, как ты думаешь? – улыбнулась я.
– Ну, все девушки хотят замуж. И ты, может быть, тоже, я так думаю, – промолвил он. Я растерялась. Я не рассчитывала на такое скорое предложение руки и сердца, но… где-то на орбите моего сознания все же теплилась некоторая надежда. А вдруг все будет как в романах.
– Я тоже хочу замуж. Но сейчас я не думаю, что мы к этому готовы, – попыталась я успокоить его.
– Не готовы? Почему? – оторопел он.
– Потому что… Потому что… Не знаю. Ну, продолжай. Ты хотел бы… Чтобы мы… Вместе… – я дразнилась, повторяя его фразы одними губами.
– Жили вместе. Я хотел бы жить с тобой, – выпалил наконец он и, будто все прежде зажатые внутри слова полились из него единым потоком. – Я хочу, просыпаться рядом, засыпать, смотреть с тобой телевизор, гулять в парке. Ездить на работу на одной машине. Спать с тобой не раз в неделю, а раз в день или даже чаще. Как пойдет.
– Заманчиво, – рассмеялась я. – Звучит интересно. А где? И как долго?
– Не знаю, – смутился он. – То есть, жить, конечно, у меня. У меня хороший дом недалеко от Москвы. Он большой и просторный, в нем всем хватит места. И там будет хорошо твоему сыну. И ты наконец меня с ним познакомишь. И мы будем все выгуливать какую-нибудь собаку.
– Ты говоришь о настоящей семье, – напомнила ему я. – Все это непохоже на предложение провести вместе уик-энд. Об этом узнают все наши знакомые, твоя бывшая жена. Моя мама. Это почти похоже на предложение.
– Ну, я и хочу жить с тобой настоящей семьей. Просто я уже был женат и не слишком-то доверяю этим штампам, – закончил он свою мысль. Я вдруг поняла его.
– А и правда, сначала ведь надо понять, сможем ли мы жить друг с другом. А то этот официальный статус, куча юридических проблем, – подхватила я.
Совместная собственность, дележи имущества, – закивал он. – Ты не представляешь, сколько…
– Я вела подобных дел, – закончила за него я. – И все слова любви теряются, все чувства стираются.
– И остается только жадность и обида.
– Это не про нас, – испуганно остановилась я.
– Адвокату тяжело жениться. Он все знает.
– Я тоже против штампа. Однажды меня чуть не поймали в сети. Я недавно разговаривала с тем человеком по телефону. И ты знаешь, твое предложение пожить вместе в любом случае несоизмеримо лучше, чем его предложение слиться в едином порыве и провести вместе всю жизнь.
– Так ты согласна? – переспросил он. Я задумалась. Такой шаг, безусловно, принесет много сложностей. Но к сложностям мне не привыкать.
– Ты любишь меня? – спросила я.
– Да. Я очень тебя люблю. Иногда мне страшно оттого, что я, по-моему, еще никогда так не любил.
– И если я соглашусь, не ломаясь, это не обесценит меня в твоих глазах?
– Нисколько, – засмеялся он.
– Тогда я согласна. Не глядя. И меня все равно, что за дом. Только действительно, пора тебя познакомить с моим сыном. В конце концов, он уже большой мальчик, скоро два года. Вдруг он будет против?
– Тогда я согласна. Не глядя. И меня все равно, что за дом. Только действительно, пора тебя познакомить с моим сыном. В конце концов, он уже большой мальчик, скоро два года. Вдруг он будет против?
– Ты меня пугаешь. Мы должны спрашивать детей? Я не думал об этом. Со мной-то тоже живет сын.
– Это тот, которому уже семнадцать? – охнула я.
– Ну да. Правда, у меня есть подозрение, что кроме Play Station и карманных денег он не видит ничего, но…
– Какой ужас, – захохотала я. – Да они нас в порошок сотрут. Мой, например, считает меня своей личной собственностью и обязательно будет ревновать. Слушай, а ты уверен, что все это нам действительно нужно?
– Так. Если вся эта ерунда про подрастающее поколение тебя заставит передумать, я поднатужусь и все-таки сразу на тебе женюсь. Чтоб уже не осталось никаких сомнений, – принялся паниковать Дементьев.
– Не надо таких жертв. Сомнения будут всегда. Я согласна, – успокоила его я и подумала вдруг, что я счастлива. Счастлива прямо сейчас, хотя никак не могла этого ожидать и никто ничего мне не обещал. Наш с Максимом роман был как прекрасная книга, которую мы собирались вместе писать. Значит, надо принимать все как есть, не ломая голову о том, чего принесет мне завтрашний день.
Эпилог
Я переехала к нему через неделю. Один переезд равен двум пожарам, даже если это переезд молодой, не обремененной богатством женщины с ребенком. Перед этим я все же доехала до его коттеджного поселка, затерянного в стороне от Новорижского шоссе. Я плутала по лесным дорогам, пытаясь одновременно разобраться в карте и заткнуть недовольный орущий ротик моего сына бутылкой с соком. Я страшно волновалась, мне казалось, от этой первой встречи зависит все мое будущее. Вдруг Дементьев сделает что-то такое, отчего Максимке станет больно или обидно. Вдруг я сразу пойму, что невозможно мое счастье без несчастья сына и мне придется между ними выбирать. Вдруг этот семнадцатилетний оболтус наотрез откажется меня признавать и устроит истерику. В моей голове роились самые страшные мысли, самые дикие сюжеты. Вплоть до того, что меня оттуда выгонят с бешеными собаками.
– Фамилия? – вежливо тормознули меня люди в до боли надоевшей мне форме охранников.
– Лапина, – ответила я, высунув голову из окна Пежо.
– К Дементьеву?
– Да.
– Проезжайте, – сухо и официально кивнул он. Я могла бы расстроиться, или даже рассказать себе, что это плохая примета, но я слишком много времени провела на таких же постах и слишком многим так же сухо и коротко отвечала, чтобы придать этому хоть какое-то значение. Я крутилась по узким улицам, отчерченным монолитными заборами из красного кирпича, пока не уперлась в тупик. И уж из тупика меня выруливал сам Дементьев, ни одного объяснения которого про то, как найти его дом внутри необъятного поселка, я не поняла.
– Долго поселок искала? – взволнованно спросил он, поглядывая на такого же настороженного моего малыша.
– Да нет, не очень. Вот, только в этой каменной крепости на лоне природы я запуталась, – щебетала я, думая, что наверно, это очень прикольно, приезжать сюда каждый день как домой. Вокруг особняки, особняки, особняки…. И еще дворцы. Ни одного сарая.
– Нравится? – проследил за моим взглядом Максим.
– В целом, да, – кивнула я и вышла из машины, которую поставила во дворе его дома. Дом. Я никогда не вкладывала в это слово его природного смысла. Дом для меня был местом, куда я возвращалась, где ела, спала и стирала вещи ребенку. Всегда квартира в обшарпанной городской коробке и никогда не сам дом с фундаментом, крышей, окнами из стеклопакетов и кирпичной кладкой стен.
– А как зовут этого принца? – присел на корточки перед остолбеневшим сынком Дементьев. Тут я словно парализовалась. Я как-то давно забыла о том, что они тезки, и замерла, пытаясь понять, как на этот интересный факт отреагирует Дементьев. И пока я стояла в мозговом зависании, сынок подумал-подумал, да и ответил сам.
– Максим Максимыч, – важно и с достоинством произнес мой метровый король, и принялся что-то доставать из своих многочисленных джинсовых карманов.
– Как-как? – чуть не поперхнулся Дементьев.
– Максим Максимыч, – повторила я, глядя в его глаза.
– А что, моего предшественника звали Максимом?
– Да нет, – пожала плечами я.
– А как же так получилось? – изумился мой Максим.
– Вот как-то так, – произнесла я свою любимую фразу на сложные случаи и принялась наблюдать. Максим Дементьев смотрел на Максима Лапина и с напряжением, отдающимся в каждую морщину лба, о чем-то думал. Затем наклонился и спросил:
– Хочешь на ручки? – мой мальчик оглядел его пижонское кашемировое пальто, посмотрел зачем-то на свои ботиночки, и ответил.
– Можно.
– Спасибо, – поблагодарил его Максим – старший, и поднял вверх. А у меня отлегло от сердца.
Я не знаю, какие у них будут отношения дальше, но пока они с интересом наблюдают друг за другом и даже немного играют по вечерам. Если только Максим – старший не устал. А его сынок, длинноногий худющий подросток с оторванным от земли выражением лица поздоровался со мной, спустившись с вершин Интернета.
– Славик.
– Лара.
– Тоже адвокат?
– Ага.
– Круто. Ну-ну, – и ушел дальше в свой виртуальный полет. Я бы, может, и попробовала наладить с ним отношения, но у меня практически не было для этого точек пересечения. Его интересовала Аська и порносайты, меня Дементьев и уголовно-процессуальный кодекс. Когда за завтраком мы пытались поделиться друг с другом мнением о чем-то, это выглядело в высшей степени странно.
– Ты представляешь, я все-таки отмазала одного финансиста от срока. Закон – чудесная вещь!
– Да, я тоже удачно скачал полтора гигабайта обновлений. Оптическое волокно – это прорыв!
Поначалу еще как-то боялась бытовых трудностей, после того, как прошлась по дому, поняла – их не будет. Три туалета, душевая кабина для тех, кто не поместился в двух ванных, стиральная, посудомоечная и какая хочешь машина. Каждому по комнате, потому что дом строился для большой семьи, а не для нас – обломков не сложившихся отношений.
– Ну как? – не без удовольствия спрашивал меня Макс, каждый раз тыкая в какой-нибудь особенный изыск. – Видишь, здесь специально делали выемку для аквариума.
– Да-а. Обалдеть, – старательно выражала восторг я, потому что нельзя рассчитывать на любовь человека, которого ты не умеешь хвалить. Хотя рыбы, плавающие в тишине вмонтированной в стену стеклянной банки, меня не слишком трогали. Гораздо сильнее меня волновали все более частые и обиженные звонки подруг. Они требовали фуршета. Они считали, что давно уже пора было уже раскрывать страшную тайну и знакомить моего «нового» со всеми ними.
Для этого было решено устроить в его чудесном доме вечеринку. Сабантуй, хозяйкой которого стану я, чтобы всем была ясна серьезность наших намерений. Я обзвонила подруг, попыталась заставить их приехать своим ходом, отмазываясь тем, что мне и так с вечеринкой будет хлопот полон рот.
– Переживет твой рот, – отрезала Алина и потребовала автомобильный транспорт.
– Это разбой, – попыталась возмутиться я, но и Дашка с Марго корыстно присоединились к Алине, поэтому я повздыхала – повздыхала и решила отметить тогда скопом сразу все летние даты. То есть, не все, конечно, столько водки нам было не выпить, но уж день моего рождения с официальной помолвкой (так настоял именовать мероприятие Дементьев) мы уж точно могли совместить. Пусть сразу раскошеливаются на подарки.
– Шантаж, – возбухнул народ.
– А на Дементьева посмотреть хотите? – переспросила я.
– Давно, – кивнули все.
– То-то, – усмехнулась я. И вот настал долгожданный день, когда я, получив с утра весьма лестные мне ласки, поцелуи, объятья и кольцо с пятью изумрудами в обрамлении небольших (но приятных) бриллиантов, я поехала за девками в город. Кольцо искрилось на моем пальце, как орден за взятие Берлина, поэтому настроение было хоть куда.
– Что за колечко, – алчно вцепилась в мою руку Марго.
– Подарок, – состроила я противно-приторную мину.
– Тю-тю-тю, – передразнила меня Алька и принялась делать вид, что ей все по барабану. Но трудно делать этот вид в дорогом коттеджном поселке на Новориге. Даже и у меня бы не получилось, поэтому мои куры ходили и ахали, разглядывая участок, дом, баню и клумбу около бани, не замечая при этом самого главного клада. Дементьева. Он стоял, дезориентированный их поведением и не знал, что сказать.
– А вот и Даша, – сделала я лицо Снегурочки, докричавшейся, наконец, до Деда Мороза.
– Это вы? Как же, как же, помню, – дал в голос легкое восхищение Максим. Дашка насупилась и подозрительно посмотрела на меня.
– Что ты ему про меня наплела?
– Ничего кроме правды, – успокоила ее я.
– Ага. Приехали. Я всей правды о себе даже себе самой не рассказываю. Впрочем, рада снова вас видеть, – все же сочла нужным улыбнуться она, а я загрустила, вдруг вспомнив все наши вечеринки. Интересно, с чего я решила, что в этот памятный день подруги решат вести себя прилично?