Я качнула головой в знак согласия.
- Вы не поэтому... - он подозрительно поглядел на меня, потом - на заявление и снова на меня.
- Не поэтому, - заверила я.
Саймон Вульф довольно улыбнулся, словно мой ответ совпал с тем, что он вычитал в справочнике, пожелал мне удачи на новом месте, подписал заявление и, прижав к бумаге большой палец, оставил магическую отметку-печать, которую я сейчас не видела, как ни всматривалась.
- Подпишите у декана нашего факультета, а затем - у декана целителей. Вы же согласовали перевод?
- Конечно, - соврала я, мысленно отвесив себе пинка за то, что не подумала о том, что на целительском меня вряд ли ждут с распростертыми объятьями.
Но вопрос можно было решить в обход деканатов.
К четырем часам, когда бледное зимнее солнце уже опустилось к горизонту, я была в главном корпусе. День получился еще более насыщенным, чем вчера, и мне подумалось, что если тенденция сохранится, через неделю у меня не останется времени ни на сон, ни на еду.
- Мисс Аштон? - удивился мне секретарь. - Вас разве вызывали?
- Нет. Милорд ректор у себя?
- Да, но он занят, - с неприятной улыбочкой сообщил прилизанный тип. - Если хотите, чтобы вас приняли, запишитесь. В будущую среду после полудня у милорда найдется для вас десять минут.
- Я не могу ждать так долго, - сказала я спокойно. - Будьте добры, сообщите милорду Райхону, что пришла Элизабет Аштон и хочет поговорить с ним о происшествии на полигоне.
Секретаря перекосило, но игнорировать упоминание полигона он не посмел. Тихо, как мышь, проскользнул в едва приоткрытую дверь ректорского кабинета и практически тут же вышел.
- Вас примут, - бросил сухо и с таким выражением лица, словно согласие Оливера на разговор со мной оскорбило его до глубины души.
- Спасибо, - поблагодарила я ровно, поборов соблазн сказать что-нибудь едкое или хотя бы одарить его уничижительным, полным превосходства взглядом, так хорошо удававшимся потомственной аристократке Элизабет.
Прошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.
- Присаживайтесь, мисс Аштон, - сидевший за столом ректор, отодвинув документы, от изучения которых его отвлек мой визит, указал мне на кресло для посетителей. - Я верно понял, у вас есть информация о сегодняшнем происшествии?
- Да, - я опустила глаза, чтобы не смотреть в серьезное и в этой серьезности еще более красивое и мужественное лицо. Отвлекало.
- Почему вы не поделились ею с инспектором?
- Мне бы не хотелось, чтобы кто-либо знал... Но и скрывать это долго не получится, - я глубоко вдохнула, словно собиралась с духом, и выпалила: - Сегодня на полигоне пострадал не только Мартин Кинкин.
- Кто же еще?
- Я.
- В каком смысле? - в голосе ректора слышалось плохо скрываемый скепсис: Элси давно исчерпала лимит его доверия.
- Во время тренировки что-то случилось, - я почувствовала, что краснею по- настоящему. - Что-то, из-за чего я... Я не могу использовать магию!
Эмоции Элизабет выплеснулись наружу, и последняя фраза прозвучала с неподдельным отчаянием. На глаза набежали слезы.
- Что, простите? - не выказывая и толики обеспокоенности, переспросил ректор.
- Я не могу использовать магию, - всхлипнула я, мысленно добавив: "Чурбан вы бесчувственный!".
- И в чем это проявляется? - так же холодно уточнил Оливер.
- Ни в чем. Ни в чем не проявляется! Плетения не плетутся, фигуры не складываются, потоков не вижу... Задание чуть не завалила! Даже вас на полигоне не услышала!
Взглянув мельком на мужчину, отметила, что он задумался. Теперь нужно не упустить инициативу и подтолкнуть его к принятию правильного решения.
- Хорошо, там иллюзии были, - продолжила плаксиво. - А если бы, как планировалось, настоящие зомби? Представить страшно... Я заявление написала, на целительский. К полигону теперь и на сто ярдов не подойду! Лучше в больнице. Вы же сами сказали, что у меня способности... Но без магии даже там... Милорд Райхон! - если бы нас не разделял стол, я упала бы ректору в ноги. - Меня же не отчислят? Я же не виновата! Можно же будет это исправить? Вы ведь знаете, как?
Это была самая рискованная часть плана, но, если все получится, я убью сразу нескольких зайцев. Во-первых, у меня не вышло бы скрывать отсутствие способностей. Деликатность, с которой Оливер отнесся к известию о моей якобы беременности, позволяла надеяться, что и мои сложности с магией не станут достоянием широкой общественности, а сама проблема, хотелось верить, заинтересует такого специалиста, как милорд ректор. В этом случае даже не важно, получится ли у него открыть мне доступ к силе Элси или нет, - главное, у нас появится повод для общения. Я ведь уже решила, что нужно завязывать с дурацкими выходками Элизабет, до этого дня бывшими единственной причиной их встреч с Оливером.
Только бы мои расчеты оказались верны!
- Нельзя, чтобы все узнали, - лепетала я, кусая губы. - Вы же понимаете? Это такой позор... Больше чем позор! Я была лучшей студенткой курса. Я... Я же все равно маг!
- Да, - медленно кивнул в такт своим мыслям ректор. - Вы маг. Я это прекрасно вижу. И не замечаю никаких изменений. Но если вы утверждаете...
Подняв руку над столом, он смотрел на меня, словно ждал чего-то, но дождался лишь того, что я вынула из кармана кружевной платочек и промокнула влажные веки.
- Неужели? - с сомнением и недоверием пробормотал ректор. - Странно.
- Вы же не скажете никому? - гнула я свое. - Это так ужасно.
Как я ошибалась!
Ужасное случилось в следующую секунду. Меня как будто окатили ледяной водой и в ту же секунду сунули в морозильник. Тело сковало болью и холодом, в голове что-то с треском лопнуло, в глазах помутнело, словно их покрыла, а может, и правда, покрыла изморозь. Я с трудом могла рассмотреть собственную руку, неестественно скрючившуюся и обледенелую. От ужаса и боли хотелось орать, но закоченевший язык и губы даже не шевельнулись, лишь облачко пара вырвалось изо рта...
- Элизабет! - волнение в голосе Оливера в любой другой момент меня порадовало бы. - Почему вы не закрылись?! Это же элементарно, даже дети...
Потому что не могу, идиот ты недоверчивый! Да за такие проверки...
Включилась "разморозка", и новая боль заставила тихонько, сколько позволяли не оттаявшие еще связки, заскулить.
- Ох, Элизабет...
Портал. Новая комната, утопающая в белесом тумане. Чей-то неясный силуэт...
- Милорд! - возмутилась тень женским голосом. - Я уже не раз говорила, как меня нервирует... О, боги, кто это?
- В данный момент, леди Пенелопа, это - ваша пациентка. А в будущем, думаю, ваша студентка.
Леди Пенелопа. Удивительно, но мозги мне не совсем отморозило. Настоящая леди, которая работает в больнице.
Значит, меня все-таки переведут на целительский.
Я довольно вздохнула и позволила себе потерять сознание, обмякнув в сильных руках Оливера Райхона. Романтическая сцена. Занавес...
Глава 16
О настоящих леди и деревянных мозгах
В сознание меня вернули быстро. Уложили на кушетку, влили в рот что-то тягучее и горькое, накрыли колючим шерстяным одеялом и оставили в маленькой плохо освещенной комнатушке "приходить в себя".
- Однако методы у вас, милорд...
Голоса доносились из соседнего помещения, но поначалу их заглушал шум волн в моей голове. Через пару минут он стих, и я начала прислушиваться, с сожалением отметив, что наверняка уже пропустила что-то интересное.
- Это простейшее плетение, - будто бы оправдывался Оливер. - Любой маг закрылся бы на рефлекторном уровне.
- Но она не закрылась.
- Нет.
- Я не вижу отклонений.
- Я тоже. Возможно, это связано с... - ректор понизил голос, и я не смогла разобрать слов, но предположила, что он передал леди Пенелопе мою версию: потеря способности управлять магией - следствие случившегося на полигоне.
- А отдайте ее Грину, - с садистскими нотками предложила женщина, словно речь шла не обо мне, не о человеке, а об одной из тысячи лабораторных крыс, которую не жалко, а поглядеть, как ее будут расчленять - интересно. - У него есть опыт восстановления пациентов после перегорания.
- Это не перегорание.
- Но...
- Не отдам, - не терпящим возражений тоном обрубил милорд Райхон.
Я блаженно зажмурилась: мой герой! Правильно, не нужно меня никому отдавать, тем более гадскому доктору.
Голоса стали тише, и как я ни старалась, не смогла ничего больше расслышать, а через несколько минут разговор прекратился, и Оливер вошел в комнату.
- Как вы себя чувствуете, Элизабет? - спросил он, остановившись рядом с кушеткой.
- С-спасибо, лучше, - ответила я, все еще дрожа от затаившегося внутри холода.
- Отдохните еще немного, обычно последствия заморозки полностью проходят в течение часа. Потом леди Райс хотела бы с вами побеседовать. Я рассказал ей о ваших временных трудностях с магией. Не волнуйтесь, она сохранит это в секрете. Ко мне придете завтра после занятий. Подумаем, как решить эту проблему.
Извиняться он, похоже, не собирался.
А я не собиралась ругаться и сыпать едкими упреками по поводу организованной мне проверки. Перебранки, кажущиеся такими забавными на страницах книг, и, в конце концов, приводящие к тому, что герои в какой-то момент понимают, что "это судьба", в реальной жизни лишь усложнят все. Пусть будет, как есть: он - ректор, Элси - студентка, у нее возникли трудности, а ему под силу с ними разобраться. У таких отношений тоже есть шанс перерасти в нечто большее. Ведь перемены, предсказанные Сибил, уже начались, и скоро милорд Райхон увидит другую Элизабет, и тогда...
Вот черт!
Я вскочила, сбросив на пол одеяло, и бросилось к тому месту, где минуту назад закрылся за ректором портал. Поздно!
Черт, черт, черт! Как же я вернусь в общежитие, если мое пальто и капор остались в гардеробе главного корпуса?
- Вижу, вам уже лучше, - заглянула в комнату леди Пенелопа. - В таком случае не будем откладывать разговор, - она широко открыла дверь, приглашая. - Входите, мисс Аштон.
Выяснилось, что каморка, в которой я отдыхала, была чем-то вроде комнаты для отдыха и примыкала к кабинету, не такому просторному и солидному, как у доктора Грина, но светлому, чистому и, если это слово применимо к рабочим помещениям, уютному. Из мебели тут имелось лишь два шкафа, платяной и книжный, полки которого были заставлены книгами и одинаковыми картонными папками, стол светлого дерева, приставленное к нему кресло с высокой спинкой и два стула для посетителей.
Леди Райс, которую при появлении я видела расплывающимся пятном, оказалась статной дамой лет шестидесяти в строгом черном платье. Выбеленные сединой волосы женщины были гладко зачесаны назад, открывая высокий выпуклый лоб, и собраны на затылке в тугой узел, сколотый шпильками с янтарными головками. Серьги целительница тоже носила янтарные, и желтоватый камень хорошо гармонировал с ее светло-карими глазами.
Впустив меня, леди Пенелопа заняла место за столом и указала на стул.
- Присаживайтесь, мисс Аштон.
Лицо у нее было из тех, что называют приятными, но сразу подумалось, что выражение доброты и сострадательности, свойственное, по мнению многих, сестрам милосердия, появляется на нем нечасто. Хотя леди Райс и не была сестрой, она была, если не ошибаюсь, доктором, а доктора в этой лечебнице не отличались излишней благожелательностью.
- Итак, вы хотите перевестись на отделение целительства? - леди Райс вынула из ящика стола и поставила перед собой череп с выпирающими из глазниц глазными яблоками. Если она надеялась, что я с визгом вскочу - пустое. Череп был деревянным, глаза - с веселой голубенькой радужкой и розовыми прожилками сосудов - талантливой поделкой из стекла.
- Хочу, - улыбнулась я черепу.
- Почему? - искусственная голова в руках женщины раскололась на две неравные части, и стало видно, что внутри находится мозг - тоже деревянный, только покрашенный в розовый цвет.
- Мне нравится медицина, - сказала я честно. - А милорд ректор говорил, что при поступлении у меня выявили способности к целительству.
- И вы сочли его слова достаточным основанием, чтобы сменить специализацию? - ловкие пальцы леди отделили друг от друга кости черепа и принялись разбирать по долям мозг. Наконец-то я узнала, как должна выглядеть настоящая головоломка. - А вам известно, что девять из десяти поступающих к нам студентов обнаруживают при первичном тестировании способности к целительству? Это в природе не только человека, но и животных - зализывать раны, выкапывать целебные корешки, опускать в воду обожженную конечность, выбирать из шерсти паразитов. Ваши способности обусловлены инстинктами. Но этого вряд ли хватит, чтобы стать хорошим целителем.
- У меня получится.
- А если нет? - разобрав череп и его содержимое, леди Пенелопа достала мягкую салфетку и принялась протирать каждую деталь. - Почему не выбрать что-то попроще? Хотите держаться подальше от боевой магии - идите на "Обряды и ритуалы", на теормаг, на рунические гадания. Почему целительство? Я понимаю Оливера Райхона, и причины, по которым он приволок вас именно ко мне, но вас...
- Почему же именно к вам? - перебила я невежливо, но леди Райс и тогда не взглянула в мою сторону, продолжая заниматься полировкой мозгов.
- Потому что вы - Элизабет Аштон, единственная дочь Арчибальда Аштона, члена королевского парламента, первого помощника лорда-канцлера и одного из самых влиятельных и состоятельных благотворителей, ежегодно жертвующего академии немалые суммы. А я - леди Пенелопа Райс. Мои предки основали это заведение, и мне принадлежит решающий голос в совете учредителей. Так что, если придется вернуть лорду Аштону дочурку с заключением о ее магической непригодности, милорд Райхон, получивший должность министерским указом, предпочтет наблюдать за этим с безопасного расстояния. Меня же не сможет уволить даже король. Арестовать, сослать на острова, приговорить к смертной казни, но не уволить. Теперь понимаете, мисс Аштон?
Получается, Оливер блефовал, отправляя Элси сдавать анализ на наркотики. Но если бы что-то выявилось, отписал бы лорду Арчибальду, чтобы тот приструнил дочь, а то и вовсе забрал кровинушку подальше от подобных соблазнов. И выходки Элизабет ректор терпел отнюдь не от большой любви к ней. Это плохо сочеталось с образом романтического героя, но, с другой стороны, кому охота портить себе жизнь и карьеру из-за избалованной "золотой девочки"?
- Вы плохо знаете моего отца, леди Пенелопа, - оскорбленно выговорила я, вставая. - Он не станет винить академию в моей "непригодности". Но у него и повода не будет.
Я взяла со стола несколько деталей муляжа.
- Продолговатый мозг. Средний мозг. Мозжечок. Лобная доля. Теменная. Затылочная...
Анатомию со мной учил дед. Взялся едва ли не с первого класса, и к тому времени, как этот предмет появился в школьной программе, я знала его настолько, что могла позволить себе подразнить биологичку расширенными ответами с использованием неведомых ей подробностей и чуждых уху названий.
Но леди Пенелопу я в недостатке знаний не подозревала, зато подозревала, что какие-то местные термины могут отличаться от известных мне, а потому старалась не углубляться в детали. Да и забылось кое-что, если честно.
Соединив все кусочки мозга, я принялась за череп.
- Лобная кость. Височная. Сошник. Решетчатая...
Так киллеры в фильмах-боевиках собирают только что смазанное оружие и под конец эффектно передергивают затвор. У черепа затвора не было, деревянные кости даже не щелкали, соединяясь, поэтому завершающим штрихом стало водружение на законное место глаз. Воткнулись они не очень ровно и смотрели теперь в разные стороны, но поправлять и смазывать впечатление от показательного выступления я не стала.
- Пожалуйста, - поставила собранный муляж перед леди Райс. - Ваша голова.
Назвать череп со всем содержимым просто черепом было бы неправильно.
- Моя пока еще у меня на плечах, - заявила целительница.
- На шее, - поправила я.
- И это замечательно, не находите?
Теперь она уже смотрела на меня, но не с удивлением, не с удовлетворением - с усмешкой, затаившейся на дне янтарных глаз.
- Что ж, мисс Аштон, вы приняты. Тем более, я уже обещала милорду Райхону, что возьму вас.
Сказать, что я почувствовала себя идиоткой - ничего не сказать. Леди Пенелопа неплохо позабавилась за мой счет.
- Приходите ко мне завтра, к девяти, - велела она. - Но не в лечебницу, а на кафедру. Закончим формальности с переводом и составим план подготовки и сдачи экзаменов по новым для вас дисциплинам. И вот, возьмите.
Поднявшись, она протянула через стол руку и вложила в мою ладонь деревянную бусинку неправильной формы.
- Что это? - спросила я.
- Гипофиз. Откатился к чернильнице, и вы его не заметили. Оставьте себе, на память.
От леди Райс я уходила в странных чувствах. Вроде бы все прошло по плану, и перевод на факультет целительства, и желание Оливера самому разобраться с моей проблемой с магией, но я совершенно не ощущала себя хозяйкой положения. Сложности только начинались. Как там говорила Сибил? Понадобится старание и упорство, а еще меня ждут испытания и опасности. Готова я к этому? Не думаю. Но разве у меня есть выбор?
Покинув кабинет леди Пенелопы, я попала в знакомый коридор и буквально через два шага увидела поблескивающую в свете газовых рожков табличку с именем доктора Грина. Дверь в кабинет заведующего была приоткрыта, и оттуда слышались негромкие голоса, мужской и женский. Но я не стала разыгрывать из себя героиню детектива и подслушивать, притаившись у стены, прошла мимо и выбежала в вестибюль, а затем на крыльцо и, лишь оказавшись на присыпанных снегом ступеньках, вспомнила о пальто. Чертыхнулась и припустила в сторону общежития, надеясь согреться на бегу. Или хотя бы не закоченеть - два раза за день было бы слишком.