Через полчаса Шишкарь сидел в кабинете и давал подробные показания. Ему сразу дали понять, что после того, что совершил его приятель, жалости испытывать к нему никто в этом кабинете не будет, а потому лучше рассказывать все самому и как можно ближе к тексту…
Над задержанным навис Иван:
— Запомни, крест, на будущее: в этом городе гашиш килограммами может покупать только майор Шилов из шестого отдела! Ты понял?
Шишкарь сидел, низко опустив голову. Когда его отправили в камеру, Вадим сказал:
— Деревня, а все туда же… Насмотрятся боевиков, героями себя чувствуют. Ну вот этот, к примеру, зачем стрелял? Сейчас его поймают, такой срок получит — на всю жизнь хватит. А просто за наркоту сидел бы меньше! Где у этих людей мозги?
— А у них голова из монолитной кости. Нет мозгов, — отозвался Иван. — Я в больницу.
В больнице Иван нашел хирургию, а там и Женю. Того готовили к операции. Иван остановил врача:
— Ну что там, доктор, с моим товарищем?
— Скажу одно — жить будет.
— Рана глубокая?
— Еще бы чуть-чуть и выбило бы мозги.
— Слава Богу, что тот отморозок стрелять не умеет.
— Да как сказать… Был бы заряд помощнее, пробил бы голову как пить дать. Дроби просто силы не хватило. Крепкая у вашего товарища голова.
— И на том спасибо!
Иван вышел из больницы. Шутка про монолитную голову сейчас уже была ему не смешна.
Иван вошел в кабинет. Вадим сидел с озабоченным лицом:
— Слушай, ты не помнишь, куда мы деньги дели? Не могу найти, и все.
У Ивана внутри все опустилось. Сорок тысяч может для кого и не деньги, но для оперов это была космическая цифра.
— Вот это номер! — Иван присел на край дивана. — В машине смотрел?
— Смотрел. Я везде смотрел. В обеих машинах.
— Подожди… — Иван, терзаемый смутными сомнениями, выскочил из кабинета и открыв «Чайзер», начал шарить внутри.
Деньги он нашел под роликовым массажером, на спинке сиденья. Прибежал в кабинет:
— Вот они! Я, наверно, в суете бросил их за спинку и забыл. Стрельба началась — уже не до денег было…
Оба облегченно выдохнули.
— Из-за этой наркоты Сорокин в больнице, — сетовал Юрьев. — А у нас столько дел…
Иван чувствовал себя виноватым, и работал с бумагами без лишних слов. Впереди еще было много работы: за ночь предстояло оформить все необходимые для возбуждения уголовного дела документы и «поколоть» задержанных на возможные места появления ушедшего «стрелка» и его связи. О сне можно было смело забыть.
Подготовили спецсообщение в краевое управление об изъятии особо крупной партии наркотиков, оформили документы, и только в пять утра Иван примостился на диван, а Вадим уронил голову на стол.
Спать долго не пришлось. В семь часов в дверь вломился полковник Санин:
— Как Сорокин?
— На операции, — сонно отозвался Иван, до конца еще не поняв, кто перед ним стоит. Когда он, наконец, окончательно проснулся, поздоровался: — Здравствуйте, Анатолий Дмитриевич!
— Что же вы так?
Вопрос остался без ответа.
Санин пересмотрел все документы, сходил и поторопил экспертов, пообщался с задержанными и, уже имея полное представление о случившемся, уехал в десять утра в краевое Управление, по пути заскочив на пять минут в больницу.
В кабинете Иван подбил отрывочные данные, в каком месте можно было искать ускользнувшего стрелка. Судимый за вооруженный грабеж и изнасилование двадцатисемилетний Артем Иванов имел кличку «Сирота». В деревне занимался выращиванием конопли, и было удивительно, что он ни разу не попался до этого на наркоте. Имел обширные связи в криминальном мире, но особо криминалом не ценился: в угоду личного обогащения мог кинуть кого угодно. Физически развит выше среднего. В армии служил в стройбате и демобилизовался старшим сержантом. Постоянно носит при себе оружие: нож или самодельный револьвер. Так же имеет обрез и по некоторым данным — карабин СКС.
— Возьмем! — ободрил Ивана Вадим. — Рано или поздно, сам проявит себя.
В течение дня Вадим и Иван ездили по деревням и общались с народом «за Сироту». Ничего нового они не смогли добыть и к вечеру вернулись. Решили навестить Женю. В больницу уже не пускали, но волшебные красные книжечки сделали свое дело, и их пропустили прямо в палату раненого.
— Поймали? — сразу спросил Женя.
— Ищем. Ты как?
— Говорят, жить буду. Дробь котелок проломила слегка, но все уже поставили на место, вроде вставили титановую пластину и будет заживать как на собаке. Я его вспомнил. Он проходил пять лет назад по грабежу.
— Мы уже установили его, — кивнул Вадим.
— Когда ловить будете, дайте ему по голове от меня, — попросил Женя. — В то же место, куда мне дробь попала…
— Безусловно, — усмехнулся Иван, большой специалист «давания по голове».
Дома Иван никого не застал. Жена опять ушла от него. Он быстро проглотил скудный холостяцкий ужин и завалился спать.
Вадим появился дома, когда жена и дочь уже начинали ложиться спать. Оля сразу справилась о здоровье Жени. Дочь хвастливо заявила, что победила в очередной школьной олимпиаде и сказала, что вокруг все только и говорят о бандитских разборках со стрельбой.
— А что говорят в городе? — спросил он у жены.
— Говорят, одного бандита застрелили, одного задавили машиной и ранено три милиционера.
Вадим расхохотался. Он обнял жену:
— Ну а ты в это веришь?
Весь следующий день тоже не дал результатов. Опера носились как угорелые, но дело ничуть не сдвинулось. К вечеру их вызвал прокурор города Николай Алексеевич Игнатов.
— И чего? — спросил он, когда опера вошли в его кабинет.
— Работаем, Николай Алексеевич, — пространно заявил Юрьев.
— Я не вижу результатов. Весь город на ушах стоит: опера подстрелили, а вы не только смогли упустить бандита, но и не можете выйти на него…
— Делаем все возможное и невозможное.
— Мало делаете! Дело Лося стоит? Стоит! Клиент ваш? Ваш! Почему нет по нему работы?
— Николай Алексеевич, мы делаем все возможное… — осторожно снова сказал Вадим.
Игнатов это знал и сам, но расслабляться не позволял никому. Такой это был стиль его работы, и он ему следовал. К тому же этот стиль был результативным. Хоть Николай Алексеевич вопреки положению о прокурорских работниках явно подзадержался на одном месте, но это было только на пользу делу и на руку операм, так как прокурор города за свои шестнадцать лет работы в этой должности ни разу не дал криминалу усомниться в своей беспристрастности. Прокурора боялся не только криминал, но и многие представители властных структур, на волне демократии уверовавшие, что пришло время безнаказанности. И было чего бояться. Игнатов был принципиальным человеком. И прокурор, и опера выполняли свои узкоспецифичные задачи, но в конечном итоге делали одно дело. Опера знали, что прокурор сделав промывание, скажет что-нибудь дельное, и уже настроились слушать по серьезному. Этот момент пришел.
— Вы вот что… во избежание неприятностей во время захвата этого «Сироты», я буду лично принимать участие в захвате. Я должен лично присутствовать, чтобы вы ему там не устроили «попытку бегства». Еще покалечите его. Знаю я вас. Все ясно?
Прокурор жестко посмотрел на оперов. Те разом кивнули.
Юрьев сказал:
— Да мы такого и не помышляли…
— Эта идея могла возникнуть у вас спонтанно, — усмехнувшись, заметил прокурор.
Опера оценили прокурора. В душе каждый из них тоже усмехнулся.
Уже ближе к ночи опера приехали к Чифу в госпиталь. Тот встретил их радостно: все это время он провел в одиночестве, если не считать приезд оперов розыска, которые мурыжили его своими вопросами часа три — лучше бы они не приезжали…
— Я вас приветствую! — привстал он с койки. — Какие новости?
— Выписываем мы тебя, — «обрадовал» бандита Иван. — Хорош казенные щи хлебать!
— Как это? — опешил Чиф. — Да меня же Слон или Фикса пришьют завтра же!
Эффект был достигнут, и следовало его быстро использовать.
— Мы знаем, где они сидят, и можем их взять. Ты даешь свидетельские показания или нет?
— Ни за что. Пусть меня лучше убьют.
— Пусть убьют, — согласились опера, и вышли из палаты.
— Мы его забираем, — сказал врачу Вадим.
Чиф ехал мрачнее тучи. В больнице его положили в коридоре, и всю ночь он продрожал в страхе, боясь, что его пришьют бывшие друзья. Утром он переговорил с врачом, сунул ему в карман последнюю стодолларовую купюру, и его перевели в отдельную палату. Там он приспособил табурет для блокирования двери и вздохнул чуть свободнее.
Через три дня в кабинет группы УБОП скромно постучался один из доверенных лиц. Это был парень по кличке Носатый. Он был личностью, хорошо известной в узких кругах города. Носатый был наркоманом со стажем, что не мешало ему пить все виды суррогатов алкоголя. Он своевременно понял одну простую истину: находясь на «связи» у оперов УБОП, и время от времени выступая в роли закупщика наркоты, можно под этой крышей довольно долго безнаказанно употреблять наркотики. Это было обусловлено решением Верховного Суда, которое разрешало сотруднику, или агенту, внедренный в банду, употреблять наркотики, если это необходимо для выполнения основного задания. Такое употребление преступлением не считалось, что и нужно было Носатому. В городе все наркодиллеры знали, что Носатый — «красный», но, повинуясь обыкновенной человеческой жадности, все равно продавали ему дозу, тем более, что ведь не каждый раз он «закупался» для оперов — в большинстве случаев он покупал наркотики для «личного потребления»…
Через три дня в кабинет группы УБОП скромно постучался один из доверенных лиц. Это был парень по кличке Носатый. Он был личностью, хорошо известной в узких кругах города. Носатый был наркоманом со стажем, что не мешало ему пить все виды суррогатов алкоголя. Он своевременно понял одну простую истину: находясь на «связи» у оперов УБОП, и время от времени выступая в роли закупщика наркоты, можно под этой крышей довольно долго безнаказанно употреблять наркотики. Это было обусловлено решением Верховного Суда, которое разрешало сотруднику, или агенту, внедренный в банду, употреблять наркотики, если это необходимо для выполнения основного задания. Такое употребление преступлением не считалось, что и нужно было Носатому. В городе все наркодиллеры знали, что Носатый — «красный», но, повинуясь обыкновенной человеческой жадности, все равно продавали ему дозу, тем более, что ведь не каждый раз он «закупался» для оперов — в большинстве случаев он покупал наркотики для «личного потребления»…
В силу того, что некоторые продавцы «дури», опасаясь «контрольных закупок» заставляли своих клиентов колоться прямо у себя на хате, или как они говорили сами — «на подаче», Носатый имел возможность в этих притонах общаться с очень многими интересными личностями, самой интересной из которых был Макар. Разумеется, иногда он делился полученной информацией с Шиловым, который был у него куратором, наставником и иногда прикрытием.
Часто Носатый приносил очень интересные сведения…
— Что расскажешь? — спросил Иван, допивая чай из стакана.
— Слышал я, что вы тут все нафокстроченные по части Слона и Фиксы? Так вот, вчера я вашего Фиксу видел живым и здоровым.
— Где? — непроизвольно вырвалось у опера.
— Он к своей бабе ходит. По ночам.
— К Вальке?
— Ну да. К ней. А утром в пять часов уходит через крышу в соседний подъезд.
— А ты как его видишь?
— Так у меня окно во двор выходит. Вот я и вижу.
— Ночью?
— Ну так свет же возле подъезда горит.
— А утром?
— Ну так я же бессонницей страдаю.
— Сегодня он придет?
— Он два раза подряд приходил. Вчера и сегодня. Может, придет и в эту ночь.
— Если придет — позвони нам.
— Конечно, начальник. А сколько мне за это причитается? На пузырь хватит?
— Если мы его поймаем, тебе на три пузыря хватит.
— О, нормалек.
Когда источник информации вышел, Вадим повернулся к Ивану:
— Возьмем своими силами?
— А почему нет?
— А если он со своим наганом? Надо так его взять, чтобы пикнуть не успел, не то что бы наган достать.
— Давай «кобровцев» попросим. Парни помогут! Не хочется ГОВД подключать. Мне кажется, стучит кто-то из ментов бандитам…
Вечером в кабинет заглянул Роман и Денис. Вчетвером попили чай с рулетом, поболтали. Денис и Иван сели играть в нарды, подаренные группе УБОП одним из бывших клиентов, который находился сейчас на зоне. Все сидели в ожидании и разговоры не клеились, говорили только о предстоящем захвате. Днем Роман (чтобы не засветить оперов) лазил на крышу и провел там рекогносцировку. Решили брать Фиксу на крыше, когда он будет уходить от своей Вальки.
В час ночи позвонил информатор:
— Ну, пришел ваш кореш. Когда я свою водку получу?
— Приходи завтра, — ответил Вадим, и повернувшись ко всем, шепотом бросил: — Пришел.
До трех часов еще пытались спать, а потом поехали к нужному дому. Машину поставили на стоянку по соседству. Войдя в первый подъезд, поднялись на пятый этаж, а там и на крышу. Дул прохладный ветер, и вскоре все натурально замерзли. Роман сидел на люке, через который должен был выбраться на крышу Фикса и прислушивался, что происходит в подъезде. Все уже основательно продрогли, когда, наконец, Роман подал сигнал и переместился чуть в сторону от люка.
Вадим приготовил наручники. Иван достал пистолет. По сценарию Роман и Денис должны были навалиться на Фиксу и просто прижать его к крыше. А там уже опера должны были надеть на бандита наручники.
Сидели в ожидании и нервно чувствовали прилив адреналина в крови. Казалось, что прокола быть не может, что через несколько минут бандит будет уже в кабинете давать первые показания, но в люк никто не поднимался.
— Может, кто другой там шумел? — спросил тихо Вадим.
— Вон он! — вдруг сказал Иван и указал вниз.
Все осторожно переместились к краю крыши и увидели, как быстрой походкой человек уходил от второго подъезда.
— Это он! — узнал походку Вадим.
— Бояться перестал! — хмыкнул Денис. — Расслабился и пошел напрямую.
— Прокололись, — подвел в кабинете итог всей ночной работе Вадим. — Зря морозились. Надо чего-нибудь выпить.
— Денег, как всегда, нет, поэтому я пойду к экспертам. Сегодня Жека, кажись, дежурит, — предположил Иван и пошел в отдел криминалистических экспертиз, который располагался на третьем этаже. Жека, как всегда, спал, и его пришлось будить.
— Есть что выпить? — спросил без долгих вступлений Иван.
Жека сонно махнул рукой на полки, ломящиеся от различных бутылок, банок и коробочек:
— Вон, в углу… как вы меня достали…
Отдел по борьбе с экономическими преступлениями часто изымал «паленую» водку, которую эксперт исследовал на «питейную» пригодность, и если пригодность позволяла, то потом к нему бегал весь состав городской милиции…
— Хорошая? — спросил Иван. — Не отравимся?
— Нормальная! Сам недавно пил… — Жека перевернулся на другой бок. Ему было лень даже открыть глаз.
Иван шагнул к полкам и остановился в размышлении. В углу стояло несколько бутылок, и он взял ту, на которой была этикетка с надписью «Столичная».
— Эта? — спросил Иван.
— Эта, — не поднимая головы, и не особенно интересуясь развитием событий, сонно отозвался Жека.
— Спасибо.
— Не за что… дверь закрой…
Иван вернулся в кабинет и поставил бутылку на стол. Там уже находилась скромная закуска. Разлили по стаканам.
— Хоть отогреемся, — сказал Роман.
Все выпили. Первые несколько секунд никто не мог понять, что это было, а потом все как один кинулись в ближайший сортир — всех стало рвать. Через несколько минут, качественно прополоскав рты, все вернулись в кабинет.
— Я эту водку пить не буду! — заявил Иван. — Пойду, лучше в чайник воды налью…
Все были согласны с ним. Слишком уж «паленой» показалась Ивану эта водка. Бутылку поставили в угол кабинета.
Утром в кабинет заглянул Носатый:
— Ну что? Поймали?
— Не, не поймали, — отозвался Иван, который снова не был дома.
— Так что, значит, я зазря вам помогал?
— Выходит… — неопределенно махнул рукой Иван.
— Так что, значит, я и водку свою не получу? — этот вопрос волновал Носатого в первую очередь.
Шилов прошелся глазами вдоль кабинета:
— Забирай вон ту бутылку. Извини, что початая.
Носатый жадно схватил бутылку, тут же отвинтил пробку и, прежде чем начать пить, крутанул бутылку, разгоняя жидкость по стенкам, чтобы содержимое могло выливаться в рот ровной струйкой. Иван и Вадим, уже попробовавшие накануне этот напиток, смотрели, разинув рты, как Носатый приложился к горлышку. Выпив с ходу половину бутылки, он несколько раз икнул, поперхнулся, позеленел лицом, но упорно продолжал вливать в себя горючую жидкость. Выпив всё, Носатый, не моргающим взглядом обвел оперов, попытался что-то сказать, но взвыл и вдруг бросился вон из кабинета.
Иван позвонил эксперту:
— Слушай, Жека, у кого изъяли такой самопал, что даже профессионалу он не по желудку?
— Какой еще самопал?
— Который ты давал мне сегодня ночью!
— Сейчас посмотрю… — послышались его шаги, а потом раздался дикий вопль: — Какой еще самопал? Где бутылка со смывами? Вы там не вздумайте пить её!!! Это же отрава настоящая!
— Ну, спасибо тебе, брат, за своевременное предупреждение, — сказал Иван и положил трубку.
Уколовшись, Макар бодрячком приехал в собственную придорожную шашлычку, дабы проверить, как идут дела и перекусить. Как только он присел за свой персональный столик, как к нему тут же подошел мужчина представительного вида, которого «положенец» уже где-то когда-то видел…
— Здравствуй, Макар, — поздоровался подошедший. — Разговор есть…
Человек явно принадлежал к властным структурам, но точно не был ментом. Макару стало интересно:
— Ну, здорово. Кто такой? Чей будешь?
— Моя фамилия Колесов, — представился гость. — Зовут Владимиром Вадимовичем. Я работаю в городской администрации и заведую вопросами муниципальной собственности. Вы меня понимаете?
Колесов внимательно посмотрел на своего собеседника. Макар кивнул:
— Не очень. Говори, что тебе надо. Не томи…
— В городе сейчас проводится приватизация некоторых объектов недвижимости, и нам бы не хотелось отдавать часть собственности в руки не нужных нам людей…