- Я сделаю то, что вы сказали, мадам. Как вы думаете, может, мне замаскироваться?
- Отличная мысль, Джон! Я рада, что вы прониклись духом задания. Халат и тюрбан позаимствуем у Абдуллы.
Джон отправился помогать Эмерсону, а я осталась на месте, пристально, но ненавязчиво присматривая за Хамидом. Через некоторое время ко мне подошел Абдулла:
- Что такого в этом человеке, госпожа? Почему вы не сводите с него глаз?
- В каком человеке, Абдулла? Ни на кого я не смотрю. Просто любуюсь пейзажем.
Абдулла почесал бороду:
- Значит, я ошибся. Мне показалось, что вы следите за чужаком. Тем, что из Манавата.
- Вовсе нет... А что ты о нем знаешь, Абдулла?!
- Он никогда не работал руками, госпожа моя. Натер киркой кровавые мозоли.
- А как он ладит с остальными?
- Друзей у него нет. В деревне тоже ни с кем не разговаривает. Прогнать его, госпожа? Желающих поработать хватает.
- Нет, не надо. Лучше не спускай с него глаз. - Я понизила голос. Абдулла, возможно, этот Хамид - преступник. Убийца...
- Опять! - Абдулла испуганно всплеснул руками. - Достопочтенная госпожа, только не это! Я здесь для того, чтобы работать. Умоляю, госпожа, не надо этого делать. Опять убийства, опять трупы!
Я нахмурилась:
- Что ты имеешь в виду, Абдулла?
- Я боялся, что это случится, так боялся... Вы все время находите трупы! А еще эта деревня неверных, ненавистников Аллаха. И проклятие, тяготеющее над домом, где мы живем...
- Что ты бормочешь, Абдулла? Мы же сняли проклятие.
- Нет, госпожа, нет! Призраки все еще здесь. Прошлой ночью мой сын Дауд видел одного из них...
Я ожидала чего-то подобного. Многие люди суеверны, но у египтян больше оснований верить в призраков, чем у других народов. Разве удивительно, что потомки фараонов ощущают присутствие богов, которым поклонялись более трех тысяч лет назад? Добавьте к этому пантеоны христианства и ислама, и вы получите внушительную когорту всевозможных демонов.
Я собиралась объяснить это Абдулле, но нам помешал Эмерсон.
- Пибоди! Ты сюда не подойдешь?
- Поговорим позже, Абдулла. Не поддавайся страху, друг мой. Ты же знаешь, что Отец Проклятий способен справиться с любым злым духом.
- Гм-м, - с сомнением протянул Абдулла.
Эмерсон стоял на вершине скалы и смотрел вниз. Рядом с ним топтался Джон.
- Пибоди, ты только взгляни!
Я взобралась на скалу. На первый взгляд внизу ничего примечательного не наблюдалось. Из-под земли торчала наполовину раскопанная мумия. Судя по обмоткам, мумия относилась либо к эпохе Птолемеев, либо ко временам римлян, а такого добра у нас хватало.
- Господи, - вздохнула я. - Еще одно римское кладбище.
- Не думаю. Мы находимся на христианском кладбище.
Джон прочистил горло:
- Сэр... Я давно хотел сказать вам об этом. Эти бедные христиане...
- Не сейчас, Джон!
- Но, сэр, нехорошо выкапывать бедных покойников, словно это какие-то нечестивцы. Если бы мы были в Англии...
- Мы не в Англии, Джон. Ну, Пибоди, что скажешь?
- Любопытно... У столь ухоженной мумии должен бы иметься гроб или саркофаг.
- Именно, моя дорогая Пибоди.
- И как ее обнаружили?
- Рабочие просто наткнулись на нее, в каких-то двух футах от поверхности.
- Ты ведь знаешь, Эмерсон, пески иногда смещаются без всякой видимой причины. Мне сфотографировать?
Эмерсон поскреб подбородок:
- Думаю, не надо. Я просто запишу, где ее нашли, и посмотрим, что еще здесь отыщется.
- Сэр, - снова забубнил Джон, - это христиане...
- Попридержи язык, Джон, и дай мне вон ту щетку.
- Скоро время чая, Эмерсон.
- Неужели?
Приняв этот вопрос за согласие, я вернулась в дом. Рамсеса в комнате не было. Как только я открыла дверь, навстречу радостно выскочил львенок. Я почесала его за ухом и оглядела ошметки, оставшиеся от тапочек Рамсеса, его ночной рубашки и парадного костюмчика. Потом, несмотря на жалобные причитания львенка, загнала его в клетку, вернулась в гостиную и поставила чайник.
Чай мы пили на воздухе. Песчинки, скрипевшие на зубах, - небольшая плата за прекрасный вид и ласковый ветерок.
Скоро появился Эмерсон.
- Сколько раз говорить тебе, Амелия, что этот ритуал - полная нелепость? Послеполуденный чай хорош дома, но прерывать раскопки... - Он жадно схватил чашку, осушил ее в один Присест и с многозначительным видом протянул мне. - Питри небось не прерывается на чай. И я не буду, точно тебе говорю. Сегодня последний раз.
Не проходит дня, чтобы я этого не слышала. Эмерсон обожает чай.
- А где Рамсес?
- Задерживается, - саркастически отозвалась я. - Что касается его точного местонахождения, то оно мне неизвестно. Ты ведь возражал, чтобы я устроила за нашим сыном слежку. Ты балуешь мальчика, Эмерсон. Сколько детей в его возрасте ведут свои собственные раскопки?
- Он хочет нас удивить, Пибоди. Было бы жестоко лишать ребенка невинного удовольствия... А, вот и он. Что-то ты сегодня на редкость опрятный, Рамсес.
Он был не просто опрятным, он был чистым! В черных кудрях все еще поблескивали капельки воды. Я так обрадовалась этой демонстрации послушания (поскольку Рамсес не часто моется по собственной воле), что не стала бранить его за опоздание и даже не возражала против присутствия львенка. Рамсес привязал поводок к каменному столбику и накинулся на бутерброды.
Мы наслаждались семейной идиллией, и, должна признаться, я полностью разделяла чувства Эмерсона, когда он раздраженно воскликнул:
- Господи, такое впечатление, что этот бездельник только и делает, что таскается по округе со светскими визитами.
К нам и в самом деле приближался мсье де Морган.
- Рамсес...
- Да, мамочка. Думаю, нашему льву пока хватит свежего воздуха.
Мы едва успели впихнуть львенка в дом и закрыть дверь, как француз спешился.
После обмена приветствиями мсье де Морган получил свою чашку чая и спросил, как продвигается работа.
- Замечательно! Мы закончили осмотр места и приступили к закладке шурфов. Обнаружили кладбища христианского и римского периодов.
- Мои соболезнования, дорогие друзья, - сочувственно произнес француз. - Но, возможно, со временем вы наткнетесь на что-нибудь интересное.
- В соболезнованиях нет нужды, мсье. Мы просто помешаны на римских кладбищах.
- Тогда вы, несомненно, с радостью примете мое приношение.
- Что вы имеете в виду? - с подозрением вопросил Эмерсон.
- Нашелся украденный ящик с мумией. В нескольких милях от моего лагеря, - ответил де Морган, и на губах его заиграла улыбка Макиавелли.
Я покачала головой:
- Очень странно.
- Вовсе нет, напротив, все очень понятно, - покровительственно улыбнулся де Морган, подкручивая усы. - Воры - люди невежественные. Они допустили ошибку, взяв ящик с мумией. А когда обнаружили, что он ничего не стоит, просто бросили. Не тащить же такую тяжесть.
- Баронесса обрадуется возвращению реликвии.
- Ничего подобного! Женщины лишены логики... Разумеется, мадам, я не имел в виду вас...
- Очень надеюсь, мсье.
- Так вот, баронесса наотрез отказалась взять ящик обратно и велела вручить его вам, профессор. Поэтому мои люди скоро доставят ящик сюда.
- Большое спасибо, - процедил Эмерсон сквозь зубы.
- Не за что, дражайший профессор, ровным счетом не за что. - Де Морган похлопал Рамсеса по влажным кудрям, Рамсес шарахнулся в сторону, словно пугливый щенок. - Как продвигается изучение мумий, mon petit?
- Я пока оставил это занятие. Мне не хватает для исследований надлежащих инструментов. Необходимо точно измерить объем черепа и скелет, если хочешь получить научно значимые выводы относительно антропологического и физического...
Мсье де Морган добродушно рассмеялся:
- Ничего страшного, petit chou, если тебе наскучат папины раскопки, ты можешь всегда приехать ко мне. Завтра я начинаю прокладывать в пирамиде новый туннель, который наверняка выведет к погребальной камере.
У Эмерсона исказилось лицо. Перехватив мой взгляд, он задушенно пробормотал:
- Прости меня, Амелия, я должен... должен...
После чего вскочил и исчез за углом дома.
- Мне пора идти, мадам Эмерсон. - Мсье де Морган поднялся следом. - Я хотел лишь сообщить вам о находке и передать прощальный привет от баронессы. Она отплывает на рассвете.
- Чудесно! - искренне воскликнула я. - То есть... я рада, что она оправилась и может продолжить путешествие.
- Я предвидел вашу реакцию, - расхохотался француз. - Вы знаете, что ее зверь все-таки сбежал?
- Правда?
Последние несколько минут из дома доносились приглушенная возня и рычание. Де Морган хитро улыбнулся:
- Истинная правда. Видимо, воры по ошибке открыли клетку. Ну ладно, по сравнению с остальным это сущая мелочь.
- Безусловно! - прокричала я, стараясь перекрыть жалобный вой недовольного арестом львенка.
Улыбаясь как последний идиот, мсье де Морган отбыл восвояси, а я отправилась на поиски Эмерсона. Трудно сказать, что общего он нашел между фундаментом дома и мсье де Морганом, но, видимо, что-то нашел, раз с такой энергией колошматил по ни в чем не повинному камню. Пришлось остудить его и проводить на раскопки.
Улыбаясь как последний идиот, мсье де Морган отбыл восвояси, а я отправилась на поиски Эмерсона. Трудно сказать, что общего он нашел между фундаментом дома и мсье де Морганом, но, видимо, что-то нашел, раз с такой энергией колошматил по ни в чем не повинному камню. Пришлось остудить его и проводить на раскопки.
Остаток дня прошел спокойно.
Вечер мы провели в гостиной. Бастет исполняла роль пресс-папье, сидя на бумагах Эмерсона. Он задумчиво изводил бумагу, описывая дневные находки. Львенок с наслаждением жевал шнурки его ботинок. Рамсес во дворе упражнялся в арабском, разговаривая с сыновьями Абдуллы.
- Пора спать, Рамсес, - окликнула я его.
- Да, мамочка. - Он распутал поводок, которым львенок спеленал ноги его родителя. - Я выгуляю льва, а потом пойду спать.
- Уж не думаешь ли ты, что с этим животным можно обращаться так же, как с собакой?
- Насколько мне известно, такой эксперимент никогда не проводился. Я считаю, стоит попробовать.
- Хорошо. Только, прошу, перед сном посади льва в клетку. И убедись, что дверца надежно заперта...
- Да, мамочка. Мама...
- Что, Рамсес?
Его темные глаза были устремлены на меня.
- Мне хотелось бы сказать, что я очень ценю твое отношение к львенку. И постараюсь найти способ выразить тебе свою благодарность.
Я вздрогнула.
- Нет, Рамсес, нет! Мне приятно слышать твои слова, но лучший способ выразить свою благодарность - это быть хорошим мальчиком и всегда слушаться маму.
- Да, мама. Шпокойной ночи, мама. Шпокойной ночи, Джон. Шпокойной ночи, Бастет. Шпокойной ночи, папа.
- Спокойной ночи, мой мальчик, - рассеянно отозвался Эмерсон. Приятных снов.
После того как Рамсес ушел, а Джон спрятал поднос с черепками в хранилище, Эмерсон с упреком посмотрел на меня:
- Рамсес повел себя очень благородно, он фактически принес тебе извинения, а ты...
- По-моему, извинениями тут и не пахнет. А когда Рамсес предлагает свои услуги, у меня кровь стынет в жилах.
Эмерсон отшвырнул перо.
- Амелия, я тебя не понимаю. Бог свидетель, ты прекрасная мать...
- Пытаюсь ей быть.
- Прекрасная, дорогая моя, прекрасная. Рамсес тому свидетельство. Но ты не можешь более... более...
- Что "более", Эмерсон?
- Быть более ласковой?.. Ты все время одергиваешь бедного мальчугана.
- Ты же знаешь, я не люблю демонстрировать свои чувства.
- У меня есть все основания этому не верить... - И Эмерсон послал мне многозначительный взгляд.
- Это совсем другое дело. Разумеется, я люблю Рамсеса, но из меня никогда не выйдет одна из тех безумных мамаш, что обожествляют собственное чадо и квохчут над ним днями напролет.
Тут вернулся взволнованный Джон:
- Мадам, во дворе лежит огромный-преогромный ящик! Что мне с ним делать?
- Наверное, это ящик баронессы. Видимо, люди де Моргана просто бросили его и уехали. Какая досада! Как быть, Эмерсон?
- Выбросить эту чертову штуку!
- Нет, положим его вместе с другими. Пойдемте, Джон, я отопру хранилище.
Луна еще не взошла, но лакированная поверхность ящика тускло поблескивала в бриллиантовом свете звезд. Я отперла дверь, и Джон поднял гроб с такой легкостью, словно он был сделан из бумаги. Мне это напомнило одного шарлатана-итальянца по имени Бельцони, который когда-то жонглировал в цирке гирями, а потом обратился к археологии. Он одним из первых начал вести раскопки в Египте, но его методы вряд ли можно назвать научными, ибо, помимо прочих грехов, он использовал порох, чтобы проложить путь внутрь пирамид.
Гробов в хранилище хватало, и нам пришлось подвинуть несколько штук, чтобы найти место для нового. Возможно, разумнее было бы открыть другую комнату, но я всегда предпочитаю, чтобы однородные предметы хранились вместе.
- Мадам, мне не пора шпионить за братом Хамидом?
Я снабдила Джона обещанной маскировкой. Запасной халат Абдуллы едва прикрывал ему колени, и грубые английские башмаки в сочетании с арабским одеянием смотрелись довольно своеобразно. Джон предложил прогуляться босиком, но я воспротивилась. Еще наступит на колючку и своим воплем спугнет Хамида. Обмотав голову Джона тюрбаном, я отступила, дабы оценить свое творение.
Джон выглядел... гм... живописно. На египтянина он точно не походил. Скорее уж на того пройдоху Бельцони. Но делать нечего, я отправила Джона на задание, а сама вернулась к Эмерсону. Мой любопытный супруг поинтересовался, куда это намылился Джон, но я легко отвлекла его от этой щекотливой темы.
4
Спала я лишь несколько часов. Очнулась от яростного стука в дверь. На этот раз никаких ловушек в виде противомоскитных сеток не было, я без труда выскочила из постели и схватила зонтик с твердым намерением проучить негодяя, что разгуливает по ночам и мешает наслаждаться благословенным отдыхом. Голос, выкрикивавший мое имя, показался мне знакомым.
С нашего брачного ложа донеслись проклятия, сменившиеся возней. Небо за окном уже начало светлеть, предвещая скорый восход, а внутренний дворик все еще был погружен во тьму. Но ошибиться, кому принадлежит этот внушительный силуэт, было невозможно. Однако было в этом силуэте что-то странное, лишнее... Я пригляделась. Джон держал на руках чье-то маленькое, хрупкое тело. С какой стати он притащил сюда мумию?
- Какого черта вы приволокли эту мерзость? - От изумления я даже забыла о приличиях.
- Это не мерзость, мадам, это сестра Черити.
- Вы не попросите его отпустить меня, мэм? - пролепетала девушка. - Я ничуть не пострадала, но брат Джон настаивает...
- Так, не двигайтесь! Оба. Ситуация слишком необычная, мне нужен свет. - С брачного ложа снова донеслись звуки возни. Я поспешно добавила: Эмерсон, прошу тебя, не вставай и натяни одеяло. Здесь дама.
- Проклятье, проклятье, проклятье! - был мне ответ.
- Да-да, дорогой. Все хорошо, - успокоила я ненаглядного супруга. - Я только зажгу лампу... Вот. Теперь посмотрим, что здесь происходит.
Первым делом я удостоверилась, что Эмерсон выглядит пристойно. Все было в порядке - из-под одеяла выглядывали лишь кончик носа да два синих глаза.
Тюрбан на голове Джона размотался и теперь свисал безобразной тряпкой. Некогда белоснежный халат был разодран, на лохмотьях что-то чернело... У меня замерло сердце. Неужели кровь?! Нет, всего лишь сажа и гарь. Лицо Джона было донельзя чумазым, но широкая улыбка и блеск в глазах свидетельствовали - мой шпион не пострадал.
Девушка тоже выглядела слегка растрепанной, но и только. Пепельные волосы спадали на плечи, на лице полыхал румянец смущения. Ноги Черити были босы. Просторное одеяние унылого цвета, то ли темно-синего, то ли черного, надежно закрывало ее от горла до щиколоток. На шее болтался ночной чепец.
- Прошу вас, мэм, скажите ему, чтобы он меня отпустил.
- Всему свое время, дорогая. Джон, теперь вы можете рассказать, что случилось.
- Пожар, мадам.
- Гм... Где?
Джон прятался в пальмовой рощице неподалеку от молельного дома, когда увидел, как из-за здания вырвался язык пламени. Его крики разбудили миссионеров, все вместе они сумели погасить пламя, прежде чем огонь успел нанести серьезный ущерб. Из деревни помощи так и не дождались. Более того, селение оставалось подозрительно темным и тихим, хотя криков там не могли не слышать. Никаких следов поджигателя не обнаружилось. Но это определенно был поджог, так как первой занялась груда сухих пальмовых ветвей, лежавшая у стены молельного дома. Как только огонь потушили, Джон схватил девушку и унес ее прочь.
- На кой черт? - крикнул Эмерсон и поглубже зарылся под одеяло.
Глаза Джона расширились.
- Чтобы доставить мисс Черити к миссис Эмерсон, разумеется.
С кровати донеслось язвительное бормотание:
- Ну конечно, конечно! К миссис Эмерсон тащат что ни попадя. Львов, ящики с мумиями, юных девиц... Она у нас известная барахольщица.
- И правильно делают, - с достоинством сказала я. - Не обращайте внимания на профессора Эмерсона, дорогая мисс Черити. Он бы приветствовал вас со свойственным ему радушием, если бы... э-э...
- Оставь свои бестолковые объяснения, Амелия! Гм-м... Я возражаю не против присутствия мисс Черити, а против вторжения, которое неминуемо засим последует. Надеюсь, моя просьба не покажется чрезмерной, если я попрошу, чтобы эту молодую леди ненадолго унесли, дабы я мог облачиться в штаны? Мужчина находится в очень невыгодном положении, когда вынужден встречать разгневанных братьев и их не менее разгневанных возлюбленных без этого предмета туалета.
Судя по всему, к моему милому Эмерсону вернулось хорошее настроение, так что я уступила этой разумной просьбе:
- Разумеется, мой дорогой. Джон, отнесите юную даму к себе в комнату.
Девушка жалобно запротестовала и снова попыталась вырваться.
- Это единственное помещение, мало-мальски пригодное для жилья, объяснила я, несколько раздраженная чрезмерной щепетильностью юной Черити. Я немедленно к вам присоединюсь, вот только найду тапочки. И куда они подевались? Вот черт!