— Так-то оно так. — Сын ярла запил козьим молоком просяную лепешку с сыром. — Да только вроде как некому больше! Кроме, пожалуй, Альвсена…
— Вряд ли это Скьольд. — Трэль подлил гостям молока из большой деревянной крынки. — Был бы жив Бьярни, я б еще поверил, а так… Слишком уж грубый нажим. Не похоже на хитреца Скьольда. Он хоть и жадный, а мозгами шевелить умеет.
Хельги кивнул. Харальд и Снорри, допивая молоко, удивленно посматривали на хозяина хижины. Ну никак они не могли привыкнуть к тому, что бывший раб Трэль, о непроходимой тупости которого ходили легенды, на поверку оказался весьма неглупым малым. Хельги, например, так очень нравилось с ним общаться. Логично рассуждал Навозник, а она была нужна сейчас, логика…
— Давайте порассуждаем еще, — упрямо повторил Хельги. Харальд и Снорри покосились на него с некоторым суеверным страхом — слишком уж он казался странным, чужим в такие вот минуты тяжких раздумий.
— Значится, так! — Хельги даже сам вздрогнул: снова незнакомые интонации, далекие и чужие, чужие… Но если они помогут… По крайней мере, до сего дня внутренние непонятные силы еще не принесли ему зла. Тогда пусть… Тогда — не нужно мешать… Не нужно… Не нужно… Не… — Значится, так! — окрепшим голосом повторил сын ярла. — Слушай мою команду. Ты, Харальд, берешь Ингви — и летите в Снольди-Хольм, выясните там точно, когда ушла Сельма, с кем, куда, вплоть до того, как была одета и какие песни напевала, когда выходила из ворот усадьбы. Все ясно?
Харальд кивнул.
— Вперед, — напутствовал Хельги. — На все про все вам срок — до вечера. Вечером собираемся… собираемся… здесь! Надеюсь, Трэль, ты позволишь воспользоваться твоей собственностью?
Бывший раб лишь поклонился.
— Прекрасно. — Хельги потер ладони. — Теперь ты, Снорри. Слушай внимательно, чтобы не перепутать… Сейчас снимешь с себя всю свою одежку, да, да, прямо здесь, уж слишком она у тебя вызывающе богата: висюльки какие-то, серебришко, даже вон, казалось бы, мелочь, фибула — так и та золотая! Нет, в таком виде тебе никто из простого народа ничегошеньки не расскажет. Надевай вот рубище. Подай-ка, Трэль… Н-да-а… А погрязнее ничего нет? Ладно, сойдет и это, вот потопчем ногами… ага… В самый раз. Ты чего скуксился, Малыш? Я тебя не побираться отправляю, а с важным заданием, так что подбери сопли и немедленно доложи о готовности.
— Я всегда готов, ярл!
— Вот так-то лучше будет. Все, вперед. Жду тебя тоже к вечеру… Впрочем, можешь чуть опоздать — концы не близкие. Но только чуть-чуть, понял? Запомни, если к утру тебя не будет, наша дружина разнесет усадьбу этого нидинга в пух и прах. Да ты не смейся, ты проникнись — чуешь, какое обострение обстановочки может родиться в Бильрест-фьорде благодаря тебе, любимому? А раз чуешь, так чего тут застыл, как камень с рунами? Давай, давай, работай. Да позови там остальных… Слушайте сюда, ребята…
Они явились под утро. Прошелестели плащами, словно натуральные нидинги. Словно бы пробрались тайно. Но нет, не тайно пробирались дружинники, знали, ожидают их с нетерпением в хижине вольноотпущенника Трэля.
Дочка Торкеля бонда покинула Снольди-Хольм утром. Не слишком рано, но и не слишком поздно — солнце уже давно поднялось, и работники Торкеля вовсю трудились на полях и огородах. Они и рассказали, что направлялась Сельма навестить тетку Курид. Навестила… Однако по всему выходило, что вряд ли она столкнулась с отрядом Бьярни — те напали на усадьбу Курид гораздо раньше. Вероятно, ее перехватили другие. Кто именно? Да хоть те двое верзил, люди Хастейна, так позорно упущенные Хельги. Но зачем им Сельма? Зачем? А зачем молодым мужикам нужна женщина? Потешились да кинули в болото, предварительно сломав шею… Нет, вряд ли! Если, как они говорили, у Хастейна всего один драккар, вряд ли будут обострять отношения с местными. Скорее, наоборот. К морю верзилы не проходили, значит, прячутся где-то в лесах, а Сельму держат на всякий случай. Как заложницу. Ну, и чтобы выкуп стрясти с Торкеля — при удаче все хлеб.
Да, скорее всего, они. Вот и пастухи Торкеля видали в дальнем лесу двух здоровенных бродяг. Необычных бродяг — в хорошем платье, в кольчугах, с оружием… Теперь бы еще Снорри поскорей явился. Интересно, что там творится у Альвсенов.
— А ничего там интересного не творится, — усаживаясь наконец за стол, пожал плечами Снорри. Он уже успел переодеться, скинув грязное рубище. Даже вымылся в роднике, только вот вытереться не успел, и, сползая со лба, текли по щекам крупные холодные капли. — Ничегошеньки там не происходит, у Альвсенов, не считая всегдашней ругани самого Скьольда да супруги его Смельди Грачихи.
— Что, уже и сам Скьольд ругаться начал? — переспросил Хельги. Не очень-то похоже было это на старшего Альвсена — тот всегда отличался эдакой хитроватой сдержанностью, в отличие от своей супруги и покойного Бьярни.
— Да, и Скьольд ругаться начал, — смешно сдувая с носа водяные капли, важно кивнул Малыш. — Я там поговорил с работниками. Сказали, собрался было Скьольд во фьорд, сунулся к лодке — ан нету! Хорошая была лодка, вместительная, ходкая, прочная — тут заругаешься. Грачиха, конечно, на слуг накинулась: не усмотрели, мол, или, того хуже, продали кому-нибудь… Но кому тут продашь? — Снорри недоуменно пожал плечами. — Скирингсальских купцов давно не было, а у наших у всех свои лодки имеются, да и приметная она, Скьольдова лодка, вся рунами изукрашена, попробуй ею воспользуйся без ведома хозяина.
— Стоп! — Сын ярла резко хлопнул ладонью по столу. — Молодец, Снорри! Значит, говоришь, приметная лодочка у Скьольда? Отлично! Свои ее уж никак взять не могли, даже при всем желании, — кому охота связываться со Скьольдом? Сильного ветра вчера не было — унести в море не могло. Значит, что получается?
— Бродяги! — тут же сообразил Малыш. И поправился: — Ну, те, двое, которые…
Хельги улыбнулся.
— Кстати, и сбежавший Ирландец где-то тут бродит, — подал голос Трэль, внимательно слушающий беседу. — Вы про него не забывайте, этот пес много чего натворить может.
— Вряд ли. — Сын ярла презрительно усмехнулся. — После того полета со скалы в воду Ирландец вряд ли захочет строить кому-то козни.
— Плохо ты его знаешь, ярл, — задумчиво покачал головой юный вольноотпущенник. — Вряд ли он отрекся от своих старых богов. Он будет искать жертву.
— Ты так думаешь?.. — встрепенулся Хельги.
— Я ничего не думаю, ярл. Просто рассуждаю.
— И рассуждения твои весьма похожи на правду. — Вскочив из-за стола, сын ярла задумчиво заходил по хижине. — Значит… — Он резко остановился, внимательно взглянув на собеседников.
— Остров, — кивнул Трэль.
Остров. Тот самый, что назывался Раун — «Всплеск». Там, где Ирландец уже приносил жертвы своим кровавым богам. Сначала — ягнят, а потом захотел и человека. Это не говоря о знаках, выложенных из блестящей на солнце слюды и точно указывающих фарватер. Знаки те давно уже сковырнул специально посланный Хельги Снорри Малыш. Так, на всякий случай. Чтоб не отсвечивали.
Они пришли туда к вечеру. Хельги, Харальд Бочонок, Ингви и Снорри. Стоял густой туман, и Хельги благодарил богов — пожалуй, в ясную ночь не смогли бы они пробраться на остров незаметно. Оставив лодку на мелководье и поручив Снорри прикрывать отход, ловко соскользнули на камни, выбрались из воды не там, где обычно, — чуть дальше, где не пристать никакой лодке, да зато и не ждали их оттуда. Мокрые, словно тюлени, таясь по кустам, — туман постепенно таял, открывая взору вершины скал, — пробрались в бухту. Лодки там не было. Ни украденной у Скьольда Альвсена, ни какой другой. Интересные дела… Неужели опоздали? Или, наоборот, пришли раньше?
Поднялись вверх, к скале, бесшумно, слово бестелесные духи. Посмотрели за камнями, прочесали кусты. Ни одна ветка не хрустнула — сказывались уроки Эгиля. Быстро отыскали «лестницу» — сучковатый ствол молодой сосны, тот же самый, что и был раньше. Оставив Харальда внизу, вмиг взметнулись на плоскую вершину скалы, выступающей из тумана, словно ложка из густого киселя. Вокруг было пустынно. Никого. Значит, действительно явились раньше и следует устроить засаду, распределить людей, а уж затем…
— А зола-то — теплая! — нагнувшись к кострищу, тихо сообщил Ингви. — Кто-то тут был, очень может быть — даже еще утром.
Опустившись на колени, Хельги завозил руками по траве и камням, в глубине души опасаясь наткнуться на свежие следы крови. Нет, ничего подобного поблизости не было. Сын ярла перевел дух. Интересно получается. На острове никого, жертву, по всей видимости, Ирландец не приносил. Но ведь зачем-то они сюда высаживались? Может быть… Хельги посмотрел на Ингви, и тот кивнул, сразу поняв, в чем дело. Свесился с вершины, держась ногами за камень, тут же вскочил на ноги, кивнул:
— Да. Они восстановили знаки. Лазили так, словно кабан прошелся.
— Да. Они восстановили знаки. Лазили так, словно кабан прошелся.
— Значит — Хастейн, — невесело усмехнулся Хельги. — И Сельма будет у него заложницей. Что ж, могло случиться и хуже…
Было слышно, как далеко внизу бьются о скалу волны. Поднимался ветер, разгоняя остатки тумана, и волны становились все наглее, все злее.
— Как бы нашу лодочку не выбросило на камни вместе с малышом Снорри, — озаботился Ингви.
Хельги лишь отмахнулся:
— Успеем. Да и Снорри не зря там сидит. Уж от камней увернуться сумеет.
Клубившиеся в расщелинах остатки тумана змеями уползали в море. Пробегавшие по небу облака — светло-серые, розоватые, палевые — покрылись снизу яркой сверкающей позолотой, подсвеченные невидимым солнцем. Поднимаясь над скалами острова, громко кричали птицы. В пределах видимости, сквозь клочья тумана, виднелась покачивающаяся на волнах лодка со спущенными за борт сетями. Молодец, Снорри! Решил прикинуться рыбаком. Ха! Кажется, что-то вытягивает? Интересно, кого? Треску или сельдь? А может, зубатку? Вон как тяжело идет.
Оба!
Засмотревшись на лодку, Харальд Бочонок споткнулся о невидимый в траве камень и кубарем полетел в небольшой овражек. Тут же и выбрался, ничуть не сконфузясь — дело житейское, бывали с викингами случаи и похлеще, — нагнал Хельги и, усмехнувшись, протянул ему некий предмет.
— Ключ, — остановившись, прошептал сын ярла. — А у кого на одежде мог быть подвешен ключ? Явно не у тех двух верзил.
— Может, у Ирландца?
— Может, — кивнул Хельги. — Только у него совсем не такой ключ. А вот подобный я видел у Сельмы… Ну, конечно же! — Он хлопнул себя по лбу. — Судите сами: какой смысл Ирландцу — если все-таки это он захватил Сельму — везти ее к Хастейну? Никакого. Ему ведь нужна жертва для своих мерзких богов. Хорошая жертва. Значит…
Юноши переглянулись и, не говоря ни слова, разбрелись по всему острову. Теперь уж искали тщательно, не так, как ночью, в тумане. Облазили каждую щель, каждый вывороченный камень — тщетно.
Показав сияющий край, из-за синих вершин гор медленно поднималось солнце. В кустах запели мелкие птахи, низко над пенящимися волнами уже носились ласточки. Верная примета: к дождю. Да оно и было видно по облакам, по легкой сизоватой дымке на горизонте, по прохладе и не исчезнувшей с ночи сырости.
Сын ярла, тяжело вздохнув, уселся на камень. Задумался. Его друзья, Ингви и Харальд, устало дыша, повалились на траву рядом.
Интересная штука получается: выходит, Ирландец вместе с верзилами отвез-таки Сельму к спесивому Хастейну. Если, правда, это Ирландец. Может, верзилы обошлись без Ирландца? Но тогда тем более незачем им заезжать на остров. Выложить новые знаки взамен разрушенных старых? Так они же не знают фарватер, его только Ирл… Стоп!
— Ингви, что ты там говорил про кабанов?
— Про каких кабанов?
— Ну, когда ты лазил смотреть на скале знаки?
— А! — Ингви потянулся. — Так я и говорю — излазано там все, будто стадо кабанов промчалось. Если б, конечно, кабаны умели лазить по скалам… Ха! — Он резко замолк. — Так ты думаешь, что…
— Верно, Ингви. Кто у нас самый легкий? Малыш Снорри? Ну-ка, давайте зовите его сюда, пусть подплывает. Да не стесняйтесь, можете свистеть.
Услыхав призывный свист, Снорри закинул на борт сети и быстро заработал веслом.
— Веревку прихвати, — принимая конец, бросил Ингви.
Скала отвесно уходила вниз, туда, где, шипя, бились змеи прибоя. Снорри висел над пропастью на веревке и деловито командовал:
— Ниже… Правее… Теперь чуть влево… Ниже… Есть!!! — Не удержавшись, он завопил во всю глотку, распугивая любопытных чаек и глупышей.
— Что там такое, Снорри?
Три взлохмаченные головы, любопытствуя, показались над краем вершины. Правда, никакой пещеры так и не увидели, как ни старались. А вот веревка ослабла, и висевший на ней малыш Снорри тут же перевернулся вниз головой.
— Эй! Эй! — закричал он. — Вы там не очень-то… Эй, не так сильно!.. Все, в самый раз, не тяните больше. Давайте еще вниз помаленьку…
Потихоньку отпускавшие веревку ребята почувствовали вдруг, как та резко напряглась и сразу ослабла. Видно, Снорри наконец добрался до пещеры.
— Эй, Малыш, как там?
Ответом была тишина. Лишь через некоторое время веревка дернулась и послышался крик Снорри:
— Поднимайте. Только поосторожней.
— Да уж не растрясем тебя, не беспокойся, — хохотнул Харальд, старательно наматывая на руку выбранную веревку. — И раз… И два… И еще раз… Вот те раз!!!
Крайнее удивление выразила не только физиономия Харальда. Еще бы не удивиться, когда после очередного рывка над краем скалы показалось бледное лицо Сельмы.
Сельма… Хельги почувствовал в глубине души клокочущую радость, словно вот ради этого мига он и жил все последнее время. Ради этого лица, бледного и такого родного, ради глаз, синих, как небо, отраженное водами фьорда, ради чуть припухлых губ, растянувшихся сейчас в слабой улыбке… Да вот ради этой улыбки!!!
Хельги не удержался и, оглянувшись — соратники готовили лодку и рассматривали пойманную Снорри зубатку, — поцеловал девушку в губы, поцеловал долго и сладко, словно пил медвяную брагу и никак не мог напиться. Сельма, что удивительно для такой разумной девушки, на этот раз не сопротивлялась. А в голове сына ярла громко били барабаны…
— Корабли! — прервал занятие влюбленных сбежавший со скалы Снорри. — Там, в море!
— Корабли? Это может быть только Хастейн! Но ведь у него только один драккар? А ты сколько увидел, Снорри?
— Пять. И каждый — не меньше, чем в двадцать скамей!
— Пять двадцатискамейных судов, — левой рукой обнимая Сельму, прошептал Хельги. — Вполне хватит, чтобы внезапным ударом прихлопнуть весь Бильрест-фьорд. Одним внезапным ударом…
Глава 16 ВНЕЗАПНЫЙ УДАР Июнь 856 г. Бильрест-фьорд
Они шли один за другим — все пять драккаров спесивого Хастейна. Из тех кораблей, что называют «длинными», — двадцать (а то и побольше) скамей, значит, только на веслах сорок викингов, плюс еще столько же на смену, плюс… Короче, вполне набирается около сотни. Да взять эту сотню пять раз, по числу кораблей, простая арифметика получается, раза в три — ну, пускай, не в три, но в два-то точно! — больше, чем все население Бильрест-фьорда, включая самые дальние хутора.
Вот подошли ближе, спустили паруса — видно было, как слаженно опускаются весла. Корабль самого Хастейна — с позолоченным флюгером на мачте и синим флагом с изображением ворона — вальяжно шел в середине. Хитер был ярл, видно, не очень-то доверял Ирландцу, и если тот был сейчас на его драккаре…
Хельги усмехнулся, представив, что сейчас произойдет с первым кораблем. Вот вспенили воду весла левого борта, разом — красиво, надо признать — повисли в воздухе правые. Драккар легко развернулся, юркнув в проход меж камнями, куда указывала стрелка на скале, только что переложенная Снорри.
Ну! Ну же!
Есть!!!
Со страшным треском — так, что было слышно даже на островке, — первый драккар Хастейна нарвался на подводные камни. Хорошо сел, качественно. Правда, вряд ли затонет — не те пробоины, не та была скорость — опытные пираты шли медленно, но вот все же попались. Было хорошо видно, как быстро, но безо всякой паники выскочили из-за весел воины. Молодец, кормчий, — сообразил, что не слезть им с камней собственными силами. Либо ждать помощи от других судов — а это время, да и какая, к троллю в горы, внезапность? — либо бросить корабль, а уж потом, после удачного набега, стащить его с мели с помощью захваченных пленников, а успеет к тому времени затонуть — так и пес с ним. Драккар Сигурда «Транин Ланги» — тоже неплохой корабль, вполне годится в качестве боевого трофея.
Судя по действиям команды налетевшего на камни судна, они выбрали второй вариант. Подошел — медленно, осторожно — следующий корабль — встал бортом. Викинги быстренько — некоторые пижоны даже бежали прямо по веслам, пара человек упали-таки в воду, правда, тут же вынырнули, мерзавцы, — перебрались на него, и тут же разом вскипели под веслами волны — корабль-спаситель спешно покидал устье негостеприимного фьорда.
— Ну, теперь побоятся сунуться! — захохотал Снорри.
— Плохо ты их знаешь, Малыш. — Хельги не сводил глаз с вражеских драккаров. Хоть и далековато, да кое-что видно. По крайней мере, в агрессивных намерениях пиратов теперь не оставалось сомнений: на всех кораблях спешно опускали мачты — чтоб не мешали при боевых действиях, — вон как забегали, видно, придумали-таки какую-то пакость. И правда! Все четыре драккара вдруг исчезли из виду. Словно бы пропали, растворились в сизой морской хмари.