– Ты прямо Буратино! – заорал Женя. – Деревянная башка, на часы посмотри! Никого в администрации нет. Завтра точно будет подписанное распоряжение. Мамой клянусь!
Юра исподлобья посмотрел на администратора.
– Вы из детдома. Сто раз всем говорили, что о своих родителях ничего не слышали. Значитца, я не верю вашей клятве. Завтра приказ издадут? Завтра короб и вскрою.
– Антон, дай ему денег, – взмолилась я.
– У меня нет, – покраснел Тоша, – последние на коктейли потратил.
– На меня не косись! – завопил Евгений. – Никогда шантажистам из своего кармана не плачу.
– Возьмите в моей сумочке кредитку, – попросила я. – Тоша, сходи в банкомат, скажу тебе пин-код.
– Автомат сломался, – грустно сказал Юра, – мастер, сукин кот, третью неделю не едет. Совсем народ охамел, не желает работать, норовят бабло за шикарные глазки получить.
На секунду в туалете воцарилась тишина. Затем я уловила тихий щелчок, скрип, шорох. Дверь второй кабинки открылась, оттуда вышла тетушка неопределенного возраста. Увидев столпившихся возле умывальника мужчин, она не завизжала, не испугалась, не стала ругаться, а мирно сказала:
– Добрый вечер. Хорошая сегодня погода.
– Здрассти, – ошарашенно ответил Евгений. Потом опомнился и добавил: – Счастливы видеть вас в лучшем боулинге мира под названием «Шароландия с кегельманией». При заказе дорожки стакан воды без газа бесплатно.
– Разрешите руки помыть, – попросила тетушка.
Антон, Женя и Юра расступились. Мадам подошла к раковине, тщательно ополоснула руки, затем схватилась за полотенце.
– Оно не работает, – вздохнула я, – не крутится.
– Вот дрянь, – произнесла посетительница. – Никто интеллигентного обращения не понимает. Ща я ему устрою!
Тетка нахмурилась, затем изо всей силы шандарахнула кулаком по серому коробу. Раздался скрежет, мои руки выпали из западни и повисли вдоль тела. Не успела я обрадоваться освобождению, как на пол свалилась палка с намотанной на нее тряпкой. Я воззрилась на полотенце. Ага, мои худшие предположения подтвердились: грязная тряпка вертится туда-сюда, ее просто что-то разглаживает, но ткань не дезинфицируется, только принимает приличный вид. Никогда более не стану пользоваться такой конструкцией.
– Ща вся фигня навернется, – предположил Юра.
И точно! Большая пластмассовая коробка шлепнулась на пол, следом за ней от стены отскочило несколько кафелин.
Тетка довольно засмеялась.
– Один ноль в пользу Машеньки.
Затем она переступила через руины, потрясла мокрыми руками, добавила:
– Так будет с каждым, кто помешает мне хорошо жить! – и вышла в коридор.
– Наверное, волейболисткой была, – предположил Юра, – у них удар сильный. У меня первая жена когда-то на подаче стояла, а я и не знал. Решил ее однажды уму-разуму поучить, и она меня в ответ так фигакнула! Хорошо, врач в больнице сочувствующий попался. У него вот тут, на лбу, шрам был, его супруга о забор приложила. Та борьбой в юности занималась, бросок через бедро на автомате делала. Чуток не сдержалась, и улетел мужик в бетонную изгородь. О, жизнь – такая сложная штука! Женишься на нимфе в белом платье, а потом она сильнее тебя оказывается. А на работе у нас? Вон Тамарка из бухгалтерии умеет…
– Уже уходите? – опомнился Женя. – Давайте я вас лично до дверей провожу.
– Хочу кофе, – закапризничала я.
– Ресторан уже не работает, и боулинг тоже закрыт, – быстро соврал Евгений.
– Вы же круглосуточные, – удивился Антон.
– Пошли, – вздохнула я. – Насчет кофе я пошутила. Если у них в туалете висит грязное полотенце, то представляю, какой бардак творится на кухне.
– У нас идеальная чистота! – оскорбился Евгений. – А полотенце просто поменять не успели.
Я показала пальцем на серую тряпку и произнесла любимую фразу бабули:
– Туалет – лицо квартиры. Пойдем, Антон, больше я сюда ни ногой!
– Руки к нам тоже не суйте, – схамил Евгений. – А то они у вас везде застревают, то в шаре для боулинга, то в барабановращательном устройстве.
– Наверное, надо дать ему в глаз? – спросил у меня Антон.
– Конечно, – радостно ответила я. – Ну, раз, два, три!
Антон заколебался. За плечами у парня учеба в вузе математической направленности, а до поступления в институт он ходил в школу, где весь класс носил бифокальные очки. В армии Тоша не служил, поэтому не привык решать проблемы в кулачном бою. Вот в искусстве болтологии компьютерных дел мастеру равных нет.
– Хотите кулаками махаться? Это без меня, – живо сказал Юра и ухитрился исчезнуть в долю секунды.
А Женя пригнулся и молча юркнул куда-то в сторону.
– Они испугались? – дрожащим голосом осведомился Антон. – Тяпка, ты видела? Удрали! Я их победил! Я герой! Скажи, да?
Я постаралась не рассмеяться ухажеру в лицо. Тоше повезло встретить двух отчаянных трусов, которые унеслись прочь, забыв о наличии в боулинге охраны.
Едва сев в машину, Антон приладил хэндс-фри и стал звонить приятелям. Я, пристегнутая ремнем, умирала от смеха.
– Митька, – орал парень, – мы с Тяпкой пошли в боулинг, там к ней пристал администратор, и я его прогнал… Мишка, мы с Тяпкой отправились в ресторан, за соседним столиком сидели футболисты, один посмел сказать Степе гадость, так я ему в челюсть с размаха хрясь… Андрюшка, мы с Тяпкой заглянули в кино, около нее сел громила с пистолетом и давай пялиться, а я ему хуком справа… косомордом слева… апперкотом в желудок… нокаутом в челюсть… Побил пятнадцать человек, выбросил их из окна…
Бахвалиться наш герой продолжал и дома. Сначала рассказал охотничью историю Феликсу и выслушал его восторженные комментарии. Затем кинулся было к матери в спальню, но дверь оказалась запертой изнутри.
– Инна Станиславовна уснула, – пояснила горничная Зина. – Ей неможется, на грипп похоже. Я дала хозяйке таблетки из аптечки, не выговорить, как называются, око… цоко… ликум… Она их всегда, если простудится, принимает.
– Врача вызывали? – спросила я.
– Инна Станиславовна не захотела, – ответила Зинаида, – не любит она медиков. Сказала: «Ерунда, завтра рано меня не будите, сон лечит». И дверь заперла!
Я бы на месте Антона спокойно пошла баиньки, но наш математик впервые попытался ввязаться в кулачный поединок, и адреналин выливался сейчас из него бурным потоком, поэтому он решил продолжить веселье.
– Где Роман?
– В кабинете, – ответила горничная.
Тоша схватил меня за руку.
– Пошли!
Я начала отбиваться.
– Без меня споешь о своих подвигах.
– Тебе нужны ключи от квартиры? – прищурился он. – Они у Ромы.
Я удивилась, почему приятель Антона отдал связку Звягину, но поспешила за юношей в кабинет его отчима. Тот сидел в кресле у стола и возился с айпадом.
– Помешали вам работать? – испугалась я. – Извините.
– Зомби расстреливаю, – засмеялся Роман Глебович. – Дурацкая игра, меня к ней жена пристрастила. Инна боится самолетов и раньше во время полета тряслась, а теперь едва сядет в кресло – начинает птичками свиней бить или по таинственным землям бродить. Я сначала над ней подтрунивал, а потом сам втянулся. Что-то случилось? Вы какие-то встрепанные.
– Я повел Степу… – завел Антон, но я быстро перебила «супермена»:
– Тоша уверен, что его друг дал вам ключи от квартиры, которую я хочу снять.
Роман открыл ящик стола.
– Вот они. Апартаменты расположены на четвертом этаже, как выйдешь из лифта, упрешься в железную дверь. Глеб Львович ее для безопасности поставил.
– Кто? – вздрогнула я.
Роман закрыл айпад.
– Отец когда-то после смерти моей матери купил две квартиры. В одной жил сам вместе с Розой Игнатьевной, вторую, меньшую, отвел мне. А лестничную клетку превратил в общую прихожую. Сейчас бы за подобные фокусы пришлось много денег выложить, но когда Глеб Львович обустраивался, на переоборудование площадки внимания не обратили. В здании всего восемь квартир, на первом этаже была какая-то контора, жильцов мало, никто на отца не жаловался. Маленький ключ отпирает общую дверь, попадешь в холл, увидишь две другие двери, справа и слева. Поброди по апартаментам, подумай, какие тебе больше нравятся, в них и селись. Если обе квартиры по душе, то пользуйся ими. Там полный набор мебели и бытовой техники. За год до смерти моей первой жены Нины Глеб Львович сделал дорогой ремонт. Тогда, в начале девяностых, это было в новинку: пластиковые стеклопакеты, стиральная машина-автомат, посудомойка, СВЧ-печка. Сейчас эта техника покажется тебе старомодной, а я помню завистливые вздохи подруг Нины и моей тещи, когда жена демонстрировала, как работают рамы. Маргарита Павловна твердила: «Ну как же так, неужели на зиму их заклеивать не надо? Нонсенс! Вы от холода умрете!» Меньше двадцати лет миновало, и у людей сознание изменилось. Думаю, тебя позабавит громадная стиральная машина, но работает она хорошо. Если хочешь, завтра могу отправить с тобой туда Феликса, он все проверит и, если надо, вызовет мастеров.
Я отступила к двери.
– Спасибо. Вышло недоразумение, я не буду снимать квартиру.
Роман Глебович начал перебирать книги.
– Денег я не прошу, живи так.
– Нет, – покачала я головой, – спасибо. Никогда бы не пришла к вам с просьбой о жилье. Антон сказал, что у его товарища есть пустая ненужная берлога, меня привлекло это предложение, потому что тот человек требовал лишь плату за коммунальные услуги и электричество. Тоша, зачем ты соврал?
– Я не лгал! – насупился парень. – Роман мой лучший друг, апартаменты никому не нужны, они сто лет пустуют.
– Верно, – подтвердил отчим. – Буду рад, если ты поселишься там.
– Никогда! – воскликнула я.
– Почему? – удивился Звягин.
– Я не привыкла получать что-то даром, – нашла я достойный ответ.
– Коммунальные услуги и электричество не дешевы, – улыбнулся Роман Глебович, – и я давно искал человека, который займет квартиру и избавит меня от оплаты счетов, да и накладно это.
– Не разговаривайте со мной как с дурочкой! – рассердилась я. – Вы, наверное, составили банковское распоряжение и забыли о нем, а банк точно в срок перечисляет нужную сумму. В вашем особняке в коридорах днем и ночью горит свет, вас не особо тревожит сумма, утекающая в Мосэнерго. Спасибо за предложение, но поймите: я не хочу использовать свои дружеские отношения с Антоном, чтобы получать от вас подарки. Я работаю, у меня есть деньги, возьму кредит и куплю себе жилплощадь.
Роман Глебович погладил айпад и вдруг сказал:
– Просто я хотел подкупить тебя. Обойтись малой кровью, избежать больших неприятностей, которые ты легко можешь мне устроить.
Я разинула рот. Антон уставился на отчима. Роман попросил пасынка:
– Не мог бы ты оставить нас с Тяпой вдвоем?
– Ладно, – с обидой в голосе согласился парень, – секретничайте хоть до утра.
Глава 22
– Поговорим начистоту, – предложил Звягин после того, как за Тошей захлопнулась дверь. – Вследствие глупой ошибки ты официально стала женой Глеба Львовича.
– Не долго пробыла ею, – пробормотала я.
– Верно, – согласился олигарх, – отец умер. Он не ощущал себя пожилым человеком, всегда говорил, что календарь люди придумали для удобства, цифры пятьдесят или шестьдесят ничего не значат, возраст измеряется не ими. Глеб Львович обожал женщин, а они любили его. Внешне отец никак не выглядел стариком – подтянутый, спортивный, веселый. К чему я все это тебе говорю? К тому, что он не позаботился составить завещание, поскольку не думал о смерти. А значит, большая часть его имущества отойдет вдове. Тебе.
– Мне? – в ужасе переспросила я. – Нет, никогда! Брак признают недействительным. Мы были зарегистрированы меньше суток.
Роман отодвинул айпад.
– Да. Конечно. Юристы начнут судебный процесс, который растянется на годы. Я не буду сейчас описывать тебе все тонкости дела, но в итоге состояние Глеба Львовича останется в семье Звягиных. И я, и ты потратим кучу нервов, денег, времени, довольны будут лишь адвокаты, которых мы наймем отстаивать свои интересы. Твои законники найдут лазейки, мои ответят им по достоинству, и затеется буча на долгое время. В истории права полно примеров, как родственники пытались отнять у вдов наследство, рассказывали, что брак женщины и их отца или деда был фиктивным, заключался на пару дней, но все равно тяжбы длились десятилетиями. Лучше всего сторонам спокойно договориться. Конечно, я сам виноват. В тот день, когда отец привел сюда Марину и заявил о желании жениться на ней, мне следовало потребовать от него подписать кое-какие бумаги. Видишь ли, некоторые мои предприятия формально принадлежат Глебу Львовичу, кое-чем владеет Роза Игнатьевна.
Я вспомнила слова Маргариты про российских бизнесменов, которые пытаются обойти законы, и кивнула.
– Бабушка уже немолода, – журчал Роман, – и она человек предусмотрительный, написала завещание, поэтому у меня в сейфе лежит бланк с печатями и ее подписью. Глеб Львович попросил мать помочь мне, та дала согласие стать владелицей ряда предприятий, но деньги мои она никогда не тронет. И ни разу, даже в пылу скандала, она не заявила: «Ну погоди, я тебе устрою небо в алмазах. Забыл, кто владелец свечного заводика?»
Роман встал.
– Насчет завода – это шутка. Я никогда не занимался свечами.
Я ссутулилась в кресле.
– Я читала роман «Двенадцать стульев» и отлично помню про то, как «свечной заводик сам лез в руки».
– Ты умная девушка, – похвалил меня Роман. – Вот я и решил, что мы можем договориться. Тебе нужна квартира? Очень хорошо, передам тебе апартаменты Глеба Львовича, а в обмен получу полный отказ от наследства.
Я попыталась сделать вдох, но воздух из комнаты будто исчез.
– Конечно, я могу затеять драку и выиграть ее, – как ни в чем не бывало продолжал владелец фирмы «Бак», – но не желаю. Вижу, как тебя любит Антон, понимаю, что он тебе нравится, и очень рад, кстати, его выбору. К мальчику из обеспеченной семьи легко прилипает разная дрянь, а ты…
Я с трудом встала и подняла руку.
– Разрешите и мне кое-что сказать?
– Конечно, – кивнул Роман, – с удовольствием выслушаю твои доводы. Но позволь договорить. В апартаменты можно въехать хоть завтра. Если тебе не понравится интерьер, захочешь сделать косметический ремонт, сменить мебель, технику – нет проблем. Все обустроят наилучшим образом. За мой счет.
Я с трудом втянула воздух в легкие.
– Роман Глебович! Спасибо за щедрое предложение. Завтра прямо с утра – в восемь, в девять, в десять часов, как только будет можно, – вызовите нотариуса, и я подпишу отказ от наследства. Никогда не хотела воспользоваться чужими деньгами. Квартира мне не нужна. Вернее, мне не нужна ваша жилплощадь, я куплю свою. Очень вас прошу, давайте более не будем вести беседы о капиталах Глеба Львовича. Я не имею к ним ни малейшего отношения. И я вовсе не нищая девочка – моя бабушка, Изабелла Константиновна, владеет хорошей, приносящей прибыль, гостиницей. Благодаря вам я разъезжаю по разным странам, у меня отличные карьерные перспективы. Завтра я покину ваш дом, и давайте забудем странное свадебное приключение. Знаете, бабуля часто говорила мне: «Если чего-то не стоит делать, то этого никогда не стоит делать за деньги». Понимаете, да? Нельзя воровать, бить собак, подличать, обманывать друзей. И если тебе посулят большую сумму, то все равно никогда, даже в обмен на баснословный капитал, нельзя воровать, бить собак, подличать, обманывать друзей. Извините, если я была излишне резкой и говорила сумбурно.
Не дожидаясь ответной реакции олигарха, я вылетела в коридор и побрела, не очень понимая, куда направляюсь. Тяжело знать, что любимый тобой человек счастливо женат и не собирается разводиться с супругой. Но если на самом деле испытываешь к мужчине сильное чувство, то не будешь делать подкоп под его семейную крепость. А как отреагировать, поняв, что дорогой-единственный считает тебя жадной бабенкой, способной нагреть руки на чужой беде? Роман ни на минуту не сомневался в моем желании захапать наследство. Он даже придумал сделку, зная, что мне нужна квартира в Москве, и обрадовался удачному, как ему казалось, решению сложной проблемы.
Из глаз полились слезы, я начала вытирать их рукавом кофты. Кто-то схватил меня за плечо.
– Тяпа, куда вы идете?
– Домой, – прошептала я. – То есть в спальню. Опять запуталась. Добрый вечер, Феликс. Вы не спите?
– Управляющий невер слип, – дурашливо ответил он. – Кто вас обидел? Почему ревете?
– Аллергия на косметику, – живо ответила я, – надо таблетку принять.
Феликс поднял бровь.
– Неудачная попытка, Тяпа. Вы ведь обязаны пользоваться косметикой фирмы «Бак»?
– Конечно, – согласилась я, – в моем контракте есть соответствующий пункт.
– Так что, выходит, продукция «Бака» аллергенна? – подмигнул Феликс.
Я отступила на шаг назад.
– У вас в кармане что-то пищит.
Управляющий достал приборчик размером с пачку сигарет и всмотрелся в экран. Я вытянула шею.
– Красная точка бегает по кругу. Кто-то из прислуги еще не лег спать.
– Нет, горничные обозначаются зелеными огоньками, – вздохнул Феликс. – Это Ляля безобразничает. Удрала от хозяйки и носится по дому. Я на нее внимания не обращаю, пусть разбойничает. Вот примется Роза Игнатьевна кричать: «Ляля пропала!» – тогда я пошлю за шпицем кого-нибудь из тех, кто недавно провинился.
– Надеетесь, что Ляля укусит проштрафившегося? – предположила я.
Феликс улыбнулся.
– Не надеюсь, а точно знаю: псинка непременно пустит в ход зубы. Ляля не ротвейлер, клыки у нее мелкие, но все равно неприятно. Вот ваша спальня, справа.
– Спасибо, – поблагодарила я управляющего. – Вы, словно Чип и Дейл, всегда спешите на помощь.
– Это моя работа, – серьезно ответил Феликс. – Тяпа!
Я обернулась.
– Все лучшее у вас впереди, – сказал Феликс.
– Откуда вы знаете? – грустно спросила я. – И не надо меня утешать. Ничего не случилось. Это аллергия.