Обратная дорога показалась гораздо короче. Внимательно оглядевшись, мы осторожно припарковались почти на старое место, пулей вылетели из машины и, зайдя за угол дома, остановились. Я позвонила Борису:
– Боря, я подумала и ничего не стала говорить Наталье. Мой тебе совет: еще раз внимательно посмотри на машины у подъезда. Может, ты свою просто не увидел. Она маленькая, затерялась… И не кричи, пожалуйста. Я знаю, что ты исключительно в своем уме. Но иногда полезно воспользоваться и чужим. Не собираюсь с тобой пререкаться – просто перезвони, когда проверишь.
Звонок раздался минут через пятнадцать. Мы уже почти подъехали к станции «Коломенская»:
– Ирочка, я надеюсь, ты меня извинишь. Честное слово, какое-то затмение нашло. Действительно, машина как стояла, так и стоит. Более того, я, дурак, уезжая на работу, забыл закрыть переднюю дверцу. Хорошо, Наталья не знает. Вот бы устроила мне разнос! Ну, спасибо тебе за твою ясную голову, пока! – Во время монолога я только довольно кивала головой.
6
С электричкой повезло. Она подошла буквально через пять минут после того, как мы, приобретя билеты, вышли на платформу. Не повезло в другом – она со свистом пронеслась мимо нашей станции. И не только нашей. Как всегда, летом шел ремонт путей. Прождав всего двадцать минут на жаре обратную электричку, мы доехали до родной станции и поплелись пешком на дачи. Больше не везло – попадались только встречные машины. Попутными были только велосипедисты. Ко всему прочему, у босоножки оторвался ремешок, и идти стало совсем затруднительно. Поэтому, когда рядом притормозила машина, похожая на нашу пятидверную «Ниву», я не стала удивляться такой подозрительной схожести, а сразу же внутренне поблагодарила водителя за проявленную гуманность. А вот Наташка почему-то нахмурилась.
– И что вы тут на дороге делаете? – строго спросил высунувшийся из машины муж.
– Гуляем, – попробовала улыбнуться я, но вышло это не очень радостно.
– Дима! Открой нам, пожалуйста, двери! Вот сядем, тогда и допрашивай, – взмолилась подруга.
– Стоит ли открывать-то? Вы ж гуляете?
– Мы уже гуляем обратно. Нам надоело, – разозлилась Наташка.
– Так откуда вы тащитесь? – вновь спросил Димка, открывая двери.
– О-о-х! Все ноги болят… После Белых столбов какая станция?
– Барыбино, кажется.
– Вот с нее, голубчик, и тащимся! Нам сказали, что там замечательный хозяйственный магазин. Все есть и все в полцены. – Наташка довольно разулыбалась. – Ой, как хорошо в машине! – Я молчала, боясь ляпнуть что-нибудь не то. – Наврали нам, Дима! Надо же, люди-то какие подлые!
– Ну а что вы собирались приобрести?
– Странный вопрос. Откуда ж мы знаем? Сначала хотели посмотреть…
Димка фыркнул. Это надо было понимать так, что делать нам нечего. От безделья и маемся. Остаток пути ехали молча.
На даче меня поджидала разгневанная дочь и встревоженная свекровь:
– Укатили, ничего не сказали! Мы тут волнуемся… – Я из-за Димкиной спины сделала страшные глаза и приложила палец к губам. – Почти… чуть меньше часа вас не было, – смешалась свекровь. – Точно-то на часы не смотрела.
– У Насти трещина на большом пальце правой ноги! – сообщила Алена. – Я ее к нам пригласила – вдвоем страдать легче.
– Ну и хорошо. – Я с удовольствием улеглась на качели под тентом, вытянув ноги. – Просто даже замечательно, что она приедет. В последний раз у нас обошлось без травматизма. Если, конечно, не брать в расчет, что девушка свалилась с орешника на залетного грибника.
– Грибы-то мы его собрали и хотели вернуть. Только догнать этого грибника не удалось, – вздохнула дочь. – Дикий какой-то!
– Насте, прежде чем свалиться на того парня, следовало с физиономии маску орангутана снять. Нашла чем от солнца спасаться! Иришка, пойдем пообедаем вместе. Одному скучновато.
Я попробовала встать, но не нашла в себе сил.
– Димочка, поищи себе какого-нибудь товарища вместо меня. С ним и раздели свой обед. На худой конец, пригласи Басика. Он и за тебя все слопает. Кстати, имя «Баська» ему больше идет. Я вот только сил наберусь и встану.
Сил набиралась уже во сне, а точнее сказать – в полудреме. Мне старались не мешать, именно поэтому и мешали. Члены семьи, всякий раз проходя мимо, громким шепотом уговаривали друг друга говорить или действовать потише. В результате жутко разболелась голова. Настроения это, понятно, не прибавило. Потянуло на жалость к себе. Жалость родила трезвые мысли – есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. Например, Андрею. Сотрясение мозга предполагает непроходящую головную боль. Сразу как-то полегчало. Интересно, есть ли какие-нибудь мысли в голове у Нинели? Надо ее навестить. А может, не надо? Вдруг ей станет хуже? Хотя она едва ли нас вспомнит. А если не вспомнит, зачем вообще навещать? Ну ничего хорошего в голову не лезло! Надо действовать по определенному плану. Прежде всего – найти женщину, выдававшую себя за первую жену Андрея. Как ее? Синельникова Мария Павловна. Затем выяснить, почему Нинка скрывала материальную обеспеченность Андрея? Ведь в результате нас посетила мысль о меркантильности его намерений. Впрочем, все это объяснимо. Но вот откуда у врача-ветеринара деньги на приобретение земли и постройку коттеджа в ближайшем Подмосковье? Так! Мне нужна дочь!
– Алена! – заорала я что есть мочи, не открывая глаз.
– Да-а-а! – точно так же проорала в ответ дочь, сидевшая рядом со мной под зонтом на раскладном стуле с книжкой в руках. Понятно, что от неожиданности глаза сами открылись.
– Ну что ж ты так кричишь, деточка? – сморщилась я. – Принеси мне что-нибудь от головной боли?
– Папика? – невинно поинтересовалось взрослое дитя. – Он хуже головной боли. Как раз заканчивает цикл нотаций бабуле по рациональному питанию. Она ему каждые пять минут предлагает что-нибудь скушать.
– Зачем?
– Папик ей очередной бразильский сериал мешает смотреть. Ругает за художественную неразборчивость. Бабуля, чтобы не вступать в полемику и не отвлекаться от действа на экране, время от времени советует ему перекусить. Он садится на любимого конька и долго учит ее уму-разуму. Она, естественно, не слушает. Зато сериал смотрит. Принесу-ка я тебе цитрамончику…
Минут через двадцать я начала ощущать себя в окружающей обстановке вполне сносно. Можно было приступать к допросу дочери:
– Настя когда приедет?
– Не сегодня завтра. Обещала позвонить. Она тебе очень нужна?
– Нужна, – вздохнула я. – Настена случайно не рассказывала тебе, о чем она говорила с «дядюшкой» во время пути к нам?
– Да так, ни о чем. Он ей показался веселым и забавным. А когда вышли из электрички, разговор шел, сама понимаешь, в одном направлении. Он же у нас сначала из туалета не вылезал. Пожалел, что послушался Нину Сергеевну и на машине не поехал. – Я удивленно подняла вверх брови. – Ты что, не знала, что у него машина есть? Отличная иномарка. Папик ее хвалил. А Нине Сергеевне не хотелось, чтобы он здесь привлекал к себе внимание. Ты же знаешь, сколько он сюда ни приезжал – все время без машины. Чудная она все-таки. Сейчас иномарок в Москве больше, чем отечественных машин… Ма-ам? Ты о чем задумалась? Может, Нина Сергеевна неспроста боялась гласности?
Я с трудом оторвалась от своих мыслей. Картина происшествия стала мне видеться несколько в ином ракурсе.
– Дима! – бросилась я к бредущему к бассейну мужу. – Мне надо с тобой поговорить.
– Мне тоже! Вы думаете решать вопрос с котятами? Один уже без конца норовит вылезти из коробки. Замучился назад закидывать!
– Но ведь Аленины сокурсники не торчат в Москве. Вот кончится лето и…
– Кончится мое терпение!
– Папик, – взмолилась Алена, – но ведь они совсем маленькие. На иждивении у тебя не сидят. Если и начнем прикармливать – то понемножку, жиденькой кашкой. Только бы аллергии не было.
Папик воздел руки вверх, призывая в свидетели неизвестно кого. Господь, я думаю, по таким мелочам не будет отвлекаться. Короче, все мои намерения поговорить с мужем рассосались. А поговорить стоило. Хотелось убедить его сразу же после реанимации перевести Андрея к себе в больницу и обеспечить за ним строгий контроль. Почему-то уже не думалось, что Андрей обречен на вымирание по причине стабильно тяжелого состояния. И вообще, летуну Синельникову следовало бы уже перейти в категорию просто «стабильного удовлетворительного». И вот тут на него может открыться охота. Перспектива этой охоты пугала. Тот, кто помог ему вылететь из окна, не рассчитывал, что Андрей останется жив. Учитывая, что в реанимационное отделение вход строго контролируется, пока можно не очень беспокоиться.
Держась одной рукой за голову, приплелась Наташка и уселась в беседке.
– Ленусик, дай мне, пожалуйста, что-нибудь от головной боли… – Алена с готовностью протянула ей цитрамон. Подруга слегка удивилась быстроте обслуживания: – Он у вас к чаю подается, что ли? А почему чайник холодный? – Дочь предприняла попытку встать и исправить это положение, но Наталья милостиво дала отмашку: – Сиди. Это я так, привередничаю… Ну-ка, подумай своей светлой головой… Кстати, может, тебе перекраситься? Хотя, нет, не стоит. Такая морока! Как попрет со временем свой естественный цвет, отличаясь от крашеного! И потом тебе твои волосы очень идут. Не вздумай перекрашиваться! Собственно, я вот о чем: если родной или почти родной человек заявляется к жениху и невесте на свадьбу в траурных одеждах, какой напрашивается вывод? – Наташке никак не давал покоя черный костюм Тамары Васильевны.
– О! Выводов может быть много. Во-первых: родного человека полностью обокрали, оставив для приличия соответствующее обстоятельствам одеяние, чтобы оплакать украденное. Во-вторых, – не исключена ситуация «с корабля – на бал». В смысле: с похорон – на свадьбу, причем время поджимает. В – третьих: обратная ситуация. Со свадьбы – на похороны, причем время по-прежнему поджимает. В – четвертых…
– Остановись! Мне нравится третий вариант. Царица Тамара, сопровождаемая принцессой Леокадией, вырядилась в траурные одежды, зная, что свадьба ограничится только регистрацией брака. И вместо поздравлений заранее готовились к выражению соболезнований по поводу случайной кончины новоиспеченного мужа Нинели. Ир, если они не успели непосредственно приложить к этому руки – на минутку запоздали, это еще не говорит об их непричастности. Обе могли нанять прораба.
– Кого? – удивилась я.
– Производителя работ. Ну, что ты на меня так смотришь? Обзови убийцу по-другому. Толкачом, например.
– Наталья Николаевна, – робко поинтересовалась дочь. – А зачем им это было нужно?
– Как зачем? Нинель после свадьбы собиралась жить у Андрея. Тамаре Васильевне пришлось бы самой готовить, стирать и убирать. Как известно, не царское это дело. А Лека убедила себя, что влюбилась в будущего отчима. Отчим же питал к ней такие же чувства, как к тем животным, которых ему приходилось лечить. На что только люди не идут из-за несчастной любви!
– Наталья, ты чепуху несешь, – немного раздраженно среагировала я. – Стоит подождать, когда голова пройдет. Даже если допустить, что по этим причинам люди склонны к убийствам, остается непонятным, почему бы не сделать этого раньше? Я имею в виду до регистрации брака? Мазохистки они, что ли? Кроме того, у Леки на ее пути к завоеванию Андрея путалась мамочка. Логичнее было устранить ее.
– Что ты несешь, болезная! – Глаза Натальи метали громы и молнии. – Чему ты собственного ребенка учишь?
– Не волнуйтесь, Наталья Николаевна, – встряла Алена, – я бестолочь! Мне такая наука на ум не идет. А вот то, что девочка ненавидела мамочку, могу подтвердить. Раз двадцать пыталась мне втолковать, что ее дура-мамаша на старости лет совсем из ума выжила – на молодых бросается. Лет через пять она станет полной развалиной, а Андрею нужна молодая жена, способная родить ему наследника. Надеялась, что я через «племянницу» Настю сумею убедить его в опрометчивости брака с Ниной Сергеевной. А потом и самой Насте стала названивать. Похоже, девица в первый раз в жизни своего не добилась. Дня за три до свадьбы такую истерику закатила! Такую чушь несла! Чуть ли не то, что ее мамочка своими руками роет всем могилу. Я ее в лесу выгуливала, надеялась как-то примирить с неизбежным. Ласково так утешала. Она, кажется, успокоилась, рукавом слезы вытерла, комара на ноге прихлопнула и сообщила, что таким же образом пришибет родительницу. Тяжелый случай!
Через беседку с мышью в зубах пулей пронесся слегка похудевший Баська.
– Охотничек! – усмехнулась Наталья. – Ну, хорошо. А как вам то обстоятельство, что подоконник того самого злополучного окна в спальне Леокадии – отличная стартовая площадка и для других членов этой семейки? Например, мужа Тамары Васильевны? Ему повезло гораздо меньше. Витька со своими матрасами тогда еще не нарисовался. Под стол пешком ходил. И подавал надежды на лучшее будущее. Возможно, космонавта или лектора общества трезвости… Не нравится вам моя версия и не надо. У меня еще есть.
– А откуда вы знаете, что муж Тамары Васильевны тоже выпал из окна? – Вопрос Алены застал Наталью врасплох и вынудил на время заткнуться. Я примерила самое зверское выражение на физиономию и, вытаращив глаза, принялась буравить ими подругу. С этим выражением и застыла, погрузившись в разышления.
– Что это тебя так перекосило?! – не вовремя появился в беседке Димка с мокрыми волосами и полотенцем на спине.
– Не обращай внимания, – отмахнулась Наташка. – Комплекс специальных упражнений для лица. Физкультура. В смысле, спорт. Нет, точнее – массаж.
– Делать вам нечего, – фыркнул муж. – Ирина, что с тобой вообще происходит? – Я опустила глаза вниз и принялась изучать муравья, крутившегося на полу беседки в тщетной попытке утянуть какую-то маленькую сухую веточку. – Ты что, не соизволишь даже ответить?
«Вот настырный человек!» – мысленно возмутилась я и сказала:
– Извини. Думаю, как лучше тебе соврать? Так, чтобы устроило. Поскольку со мной – ровным счетом ничего не происходит. Но ведь такой ответ тебя не удовлетворит? Когда я хотела с тобой поговорить, ты закидал меня котятами. А теперь уже вроде как и нечего сказать…
Димка молча развернулся и ушел. Наташка укоризненно взглянула на меня и покрутила пальцем у виска. Алена просто взирала с удивлением. Мне не хотелось объяснять, что в тот момент, когда я пыталась предостеречь подругу от лишних слов, в моей голове одновременно шел процесс подготовки плановых мероприятий по расследованию преступления. Он был безжалостно прерван неожиданным появлением мужа.
– Зря ты папика обидела, – вздохнула дочь. – Теперь будет готовиться к массированным точечным ударам. – Не успела она договорить, как из открытого окна террасы донесся Димкин голос, громко возмущающийся нахальством избалованного кота, жрущего мышь на столе, и пофигизмом всех трех особей женского пола, призванных обеспечивать хотя бы элементарный порядок в доме. – Наверное, обиделся, что Барсик не оставил ему даже косточки! – Аленка сорвалась с места и понеслась мирить отца с суровой действительностью, взяв с нас честное слово, что в связи с ее временным отсутствием дальнейшее обсуждение темы прекращаем.
Честное слово легко дали и тут же нарушили. Наташка с места в карьер принялась мне доказывать, что не такая уж она дура, чтобы говорить при лишних свидетелях правду об источнике полученных сведений. Ведь о муже Тамары, выпавшем из семейного гнезда, мы вполне могли узнать и от нее самой. Просто подруга надеялась, что Лека могла невзначай поделиться этой историей с Аленой. И Алена рассказала бы что-нибудь новенькое. Теперь придется ворошить прошлое другим путем. Я пожала плечами, подразумевая – не вижу проблемы. Дворники – народ информированный. Позвоним Николаю Ивановичу, он что-нибудь да подскажет. Сложнее будет отыскать бывшую жену Андрея – Синельникову Марию Павловну.
– Имя-то какое! – проворчала Наташка. – Ей, наверное, и сорока еще нет, а она – Мария Павловна. Впрочем, девочку с таким сочетанием имени и отчества с пеленок надлежит звать Марией Павловной. Как думаешь? Может, это она организовала кружок собственной самодеятельности по устранению бывшего мужа в качестве конкурента по пользованию материальными благами? Не зря же высиживала и выслеживала его. Помнится, бабуля-собеседница наркоманкой ее обозвала…
Я призадумалась:
– Может, и не зря. Только где и как ее искать? Если она и причастна к преступлению, то опять напрашивается старый вопрос – почему не пошла на него раньше? До официальной регистрации брака? По большому счету, следовало бы прокатиться в Коломну, откуда Андрей и появился. Каким образом ветеринар трансформировался в удачливого бизнесмена? И по месту строительства коттеджа тоже не мешало бы наведаться…
– Ну правильно! Так я и знала! Сидят и перемывают кости соседям без меня. Слушайте, какой у нас Барсик воспитанный! Элькины княжеские манеры перенял. Я его со стола турнула, так он со своей добычей доколтыхал до кошачьего блюдечка, аккуратно плюхнул туда парную мышку, а лопать не стал. Эльке оставил. Кормящая мать все-таки… А когда мы поедем смотреть коттедж Андрея Александровича? Надо Настю прихватить – она дорогу знает. Андрей ее за компанию пригласил, как племянницу, когда возил туда всех Рогачевых в первый раз. Она взяла на себя труд отбивать атаки Леки от жениха и невесты. Впрочем, особого труда и не понадобилось. Настька почти сразу свалилась вместе с Лекой в бассейн на участке. Прямо в одежде. Леке уже не до любви было.
Мы переглянулись и задумались: похоже, события протекают мимо нас. Ничего не знаем!
– Завтра и поедем! – бодро заявила Наталья. – Если Борис Иваныч вечером машину пригонит. А зачем откладывать?
Но вечером Борис Иванович не появился. Позвонил и сказал, что занят. Я плохо спала ночь. Димка, спросонья забывший про свои обиды, забеспокоился, тем более что я его разбудила и попросила прощения. На его недоуменный вопрос: «За что?», коротко пояснила: «За все!» В поведении мужа наметилась легкая паника, и он стал приставать с навязчивыми вопросами, где и что у меня болит? А ничего не болело. Просто на меня так полнолуние действует – бессонница! Получив наставления, что занятия физическим трудом с полной самоотдачей лучшая панацея от бессонницы, я деланно зевнула и опровергла теорию мужа: лучшая панацея от бессонницы – его нравоучения. Он их тут же и продолжил. Пришлось сделать вид, что сплю.