— За что?
— Всякий раз я свожу наш с вами разговор к рассказам о моей жене.
В первый раз Кэти повернулась к нему:
— А почему о ней не надо говорить?
Он разровнял песчаный холмик, возя ногой взад-вперед; засыпал свежую ямку.
— Не хочу создавать впечатление, что я не способен говорить ни о чем другом. Что я живу прошлым.
— Вы ее очень любили?
— Да, — ответил Алекс.
— Тогда вспоминать о ней совершенно естественно, — сказала Кэти. — Вы должны о ней говорить. Она — часть вас теперешнего.
Алекс благодарно улыбнулся, но не нашелся с ответом. Кэти словно прочла его мысли и спросила осторожно:
— А как вы познакомились?
— Не поверите — в баре. Она пришла с подружками праздновать чей-то день рождения. Было жарко, людно, освещение тусклое, музыка громкая. Карли… очень выделялась. Ее подружки были навеселе и разошлись вовсю, а она сохраняла великолепное равнодушие.
— И наверняка сияла красотой.
— Само собой, — подтвердил Алекс. — Я притворился, что не волнуюсь, подошел и применил весь, до последней унции, наличный шарм.
Он заметил, что Кэти сдерживает улыбку. В уголках губ появились крохотные ямочки.
— И? — спросила она.
— За три часа добился только имени и номера телефона.
Кэти засмеялась:
— Дайте догадаться: на следующий день вы позвонили и пригласили ее куда-нибудь?
— Откуда вы знаете?
— Стандартная схема.
— Вы говорите как женщина, за которой многие ухаживали.
Она пожала плечами, никак не отреагировав на такой вывод.
— А потом?
— Для чего вам это слушать?
— Не знаю, — призналась она. — Хочется.
Некоторое время Алекс пристально смотрел на нее и наконец сказал:
— По крайней мере, честно. Ну ладно. Как вы чудесным образом угадали, я пригласил ее на ленч, и мы проговорили до вечера. В тот день я сказал ей, что однажды мы поженимся.
— Шутите!
— Она, кстати, тоже приняла меня за чокнутого, а я просто знал, и все. Карли была красива, добра, у нас было много общего, одинаковые жизненные ценности. Она любила посмеяться и умела рассмешить. Признаться, от нашего союза больше выиграл я.
Волны все накатывали на берег, гонимые океанским бризом. У щиколоток Кэти пенились бурунчики.
— А она, наверное, думала — это ей повезло.
— Потому что я умел морочить ей голову.
— Позвольте не поверить.
— Я и вас могу заморочить.
Кэти засмеялась:
— Не верю!
— Это вы из дружеского расположения.
— Вы уже считаете нас друзьями?
— Да. — Он выдержал ее взгляд: — А вы?
По выражению ее лица он понял, что вопрос удивил ее, но не успела девушка ответить, как подбежала Кристен, шлепая по воде, с горстью ракушек.
— Мисс Кэти! — закричала она. — Глядите, какие я красивые нашла!
Кэти нагнулась:
— Можно посмотреть?
Кристен пересыпала находки в ладонь Кэти, а сама повернулась к Алексу.
— Па-ап! — сказала она. — А ставь уже гриль, а то я голодная!
— Конечно, детка. — И пошел поближе к тому месту, где его сын нырял и выныривал. Когда Джош показался из воды, Алекс сложил руки рупором.
— Джош! — закричал он. — Я пошел разжигать уголь, выходи из воды!
— Сейчас? — прокричал в ответ Джош.
— Всего на пару минут!
Даже издали было видно, как сник мальчишка. Глядя на его опущенные плечи, Кэти предложила:
— Я могу помочь, если хотите.
— Точно?
— А Кристен покажет мне свои ракушки.
Алекс кивнул и повернулся к Джошу:
— Мисс Кэти за тобой присмотрит! Далеко не заплывай!
— Ладно! — с широкой улыбкой ответил сын.
10
Чуть позже Кэти привела дрожащую Кристен и радостного Джоша к одеялу, расстеленному Алексом. В гриле жарко горели уже белые по краям угольные брикеты.
Алекс раскладывал последний пляжный стул.
— Как вода, ребята?
— Потрясающая! — ответил Джош. Сохнущие волосы торчали у него в разные стороны. — А когда есть будем?
Алекс заглянул в мангал, проверив уголь:
— Минут через двадцать.
— А можно мы с Кристен пока пойдем?
— Вы только из воды, посидите хоть пять минут!
— Мы не будем плавать, мы замок будем строить, — сказал он.
Алекс заметил, что у Кристен стучат зубы.
— Ты что, тоже пойдешь? Ты уже и так синяя!
Кристен истово кивнула.
— Я нормальная! — сказала она дрожа. — Мы же все равно собирались строить замки на пляже.
— Ладно, только рубашки наденьте. И стройте вон там, чтобы я вас видел. — Алекс показал, где играть.
— Пап, ну я знаю, — вздохнул Джош. — Я уже не маленький!
Достав из спортивной сумки футболки, Алекс помог детям надеть их. Джош схватил пакет с пластиковыми игрушками и совками и кинулся к воде, остановившись в нескольких футах от прибоя. Кристен побежала за ним.
— Хотите, чтобы я пошла с ними? — спросила Кэти.
Алекс покачал головой:
— Нет, все нормально, они привыкли. Знают, пока папа готовит, нужно держаться подальше от воды.
Алекс присел на корточки перед сумкой-холодильником и снял крышку.
— Проголодались? — спросил он.
— Немного, — сказала она, только сейчас вспомнив, что не ела со вчерашнего вечера, после вина с сыром. Как нарочно, в животе заурчало. Кэти поспешила прижать к себе скрещенные руки.
— Хорошо, а то я ведь тоже умираю с голоду. — Алекс копался в недрах холодильника, и Кэти заметила его мускулистые руки. — Я планировал хот-доги для Джоша, чизбургер для Кристен, а нам с вами — стейки. — Вытащив мясо, он отложил его в сторону и наклонился над грилем, дуя на угли.
— Чем вам помочь?
— Застелите, пожалуйста, стол скатертью. Она в холодильнике.
— Конечно, — сказала Кэти. Вытащив пакеты со льдом из холодильника, она замерла, пораженная: — Да тут еды на пять семей!
— С детьми всегда лучше брать с запасом, чем в обрез, — никогда не знаешь, чего они захотят. Знаете, сколько раз оказывалось, что я что-то забыл и приходилось ехать обратно? Сегодняшний день я хочу провести спокойно.
Кэти развернула пластиковую скатерть и по указанию Алекса придавила углы несколькими пресс-папье, которые он как-то догадался взять.
— А что теперь? Хотите, я накрою на стол?
— У нас есть несколько минут. Не знаю, как вы, а я выпью пива, — сказал он, доставая из холодильника бутылку. — Будете?
— Можно газированную воду?
— Есть диетическая кола, — предложил он, опуская руку в сумку.
— Отлично.
Передавая ей банку, Алекс коснулся ее руки, хотя Кэти показалось, что он этого не заметил.
— Присядем? — подвинул он стулья.
Поколебавшись, она присела рядом. Алекс предусмотрительно поставил стулья на расстоянии, чтобы не задевать друг друга локтями.
Отвинтив крышку, он сделал глоток:
— Нет ничего лучше холодного пива в жаркий день на пляже. Кэти заставила себя улыбнуться. Наедине с Алексом ей стало немного неловко.
— Поверю вам на слово.
— Вы не любите пива?
У Кэти мелькнули воспоминания об отце и пустых банках «Pabst blue ribbon», валявшихся возле его шезлонга.
— Не очень, — призналась она.
— Только вино?
Через секунду она вспомнила, что он дарил ей бутылку:
— Да, вчера я пила вино. С соседкой.
— Хорошо.
Она искала нейтральную почву для разговора.
— Вы говорили, что сами из Спокана?
Алекс вытянул и скрестил ноги.
— Родился и вырос. Жил в одном и том же доме до самого колледжа. — Он скосил глаза на Кэти: — В университете Вашингтон, между прочим. Играл в «Лайках».
Кэти оживилась:
— Ваши родители по-прежнему живут в Спокане?
— Да.
— Неблизко им навещать внуков.
— М-да, пожалуй.
Что-то в его тоне привлекло ее внимание.
— А что?
— Их нельзя назвать образцовыми бабушкой и дедом. Детей они видели два раза — когда родилась Кристен и на похоронах Карли. — Алекс покачал головой: — Не просите у меня объяснений. Мои родители не проявляют к внукам интереса, максимум присылают открытки ко дню рождения и подарки на Рождество. Они заядлые туристы, живут в свое удовольствие.
— Вот как?
— А что поделаешь? Ко мне они относились примерно так же, притом что я единственный ребенок. В колледж первый раз приехали на вручение диплома, на соревнованиях — я довольно хорошо плавал мне даже дали полную стипендию, — были всего дважды. Поэтому, живи я через улицу, все равно не стали бы заниматься внуками. Это одна из причин, почему я остался жить здесь.
— А другие бабушка с дедушкой?
Алекс поскреб этикетку на бутылке пива:
— С ними еще сложнее. У них две дочери во Флориде, они продали мне магазин и уехали к ним. Проведывают нас раза два в год, но в дом не заходят — напоминает о Карли. Слишком много воспоминаний.
— Иными словами, вы совсем один?
— Иными словами, вы совсем один?
— Как раз наоборот, — сказал он, кивнув на детей. — Мы втроем.
— Трудно же вам приходится — и магазин, и дети…
— Да нет, если вскакивать в шесть утра и не присаживаться до полуночи, вполне можно успеть.
Она рассмеялась и вдруг спохватилась:
— По-моему, уголь сейчас прогорит.
— Сейчас проверю, — сказал Алекс. Воткнув бутылку в песок, он встал со стула и подошел к грилю. Брикеты полностью стали белыми, жар поднимался дрожащими волнами. — А вы хорошо чувствуете время, — похвалил он и положил на решетку стейки и гамбургер.
Кэти принялась вынимать из сумки-холодильника пластиковые контейнеры с картофельным салатом, цветной капустой, маринованными огурцами, салатом из зеленой фасоли, нарезанными фруктами, сыром, пакеты с чипсами, всевозможные соусы.
Кэти только головой покрутила, расставляя еду: не иначе, папаша упустил из виду, что дети столько не едят. На столе оказалось больше еды, чем было у нее в доме за все время, которое она живет в Саутпорте.
Алекс перевернул стейки и котлету для гамбургера и положил на решетку хот-доги, то и дело поглядывая на ноги Кэти, ходившей вокруг стола, и поневоле в который раз подумал: «Как она красива».
— Что? — спросила Кэти, перехватив его взгляд.
— Ничего, — ответил Алекс.
— Но вы же о чем-то думали?
Алекс вздохнул:
— Я рад, что вы согласились с нами поехать, — сказал он наконец. — Потому что сейчас мне хорошо как никогда.
Пока Алекс колдовал над грилем, завязалась непринужденная беседа. Алекс в общих чертах обрисовал, что такое держать магазин в поселке, упомянув, что прежде бизнес принадлежал родне покойной жены, и не без юмора описал кое-кого из завсегдатаев — людей, мягко говоря, эксцентричных. Кэти про себя подумала — попади она в этот список, Алекс повез бы на пляж кого-нибудь другого.
Ну и повез бы, ей-то что… Чем больше говорил Алекс, тем сильнее Кэти проникалась убеждением, что он из тех, кто не привык жаловаться и всегда ищет в людях хорошее. Ей никак не удавалось представить его молодым, и, выбрав момент, она навела разговор на эту тему. Алекс рассказал, как рос в Спокане, о долгих беспечных каникулах, когда он с приятелями катался на велосипеде по Сентенниал-трейл. Он рассказал, как научился плавать и вскоре увлечение перешло в настоящую одержимость. Плавал по четыре-пять часов в день и уже видел себя участником олимпиады, но порванная на втором курсе плечевая связка положила конец мечтам о спортивной карьере. Алекс рассказал о студенческих вечеринках и университетских друзьях, признавшись, что давно потерял связь практически со всеми. Кэти видела, что он не приукрашивает и не умаляет свое прошлое. Казалось, Алекса мало заботит, что думают о нем другие.
Она угадывала черты прекрасного спортсмена, которым он когда-то был, замечая красивые плавные движения, легко появлявшуюся улыбку человека, привыкшего и к победам, и к поражениям. Когда Алекс умолкал, Кэти холодела при мысли, что сейчас он спросит о ее прошлом, но он чувствовал ее нежелание говорить об этом и рассказывал новую историю.
Когда мясо прожарилось, Алекс позвал детей, которые прибежали со всех ног, в песке с макушки до пят. Он велел им встать в сторонке и принялся оттирать. Глядя на них, Кэти подумала, что Алекс слишком строг к себе: он прекрасный отец, и все важные моменты у него учтены.
Когда дети уселись за стол, разговор зашел о песчаном замке и программе канала «Дисней», которую любили и Джош, и Кристен. Когда они наперебой заговорили о десерте — сандвиче из печенья, пастилы и шоколада, Кэти поняла, что на отдыхе Алекс завел особые, любимые детьми традиции. Он отличался от мужчин, которых она знала раньше, и под мирно текущую беседу последние следы ее мучительной тревоги понемногу исчезали.
Еда показалась очень вкусной, особенно после ее недавней строгой диеты. Небо было чистым — голубой простор лишь иногда прочерчивала пролетавшая птица. Мягкий бриз спасал от жары, а мерный шум волн вселял ощущение спокойствия.
После обеда Джош и Кристен помогли собрать и упаковать все, что не хватило сил доесть. Кэти сложила остатки еды в холодильник. На столе остались только нескоропортящиеся продукты — чипсы и маринованные огурцы. Дети рвались кататься на коротких бордах, и отец, еще раз намазав малышей кремом от солнца, стянул рубашку и повел их в воду.
Кэти принесла стул к самой кромке воды и целый час смотрела, как Алекс помогает детям справиться с прибрежными бурунами, придерживая то одного, то другую так, чтобы поймать волну. Дети восторженно визжали, пребывая на седьмом небе от радости. У Алекса как-то получалось, что сразу и сын и дочь чувствовали себя в центре внимания. Он общался с ними с редкостной отцовской нежностью и таким терпением, какого Кэти не ожидала. К вечеру, когда стали собираться тучи, она уже улыбалась от давно забытого удовольствия — полного покоя на душе. К тому же она веселилась не меньше детей.
11
Выбравшись из воды, Кристен заявила, что замерзла, и Алекс повел ее в туалет переодевать в сухое. Кэти осталась с Джошем на одеяле. Она любовалась солнечными бликами на рябившей воде, а Джош сгребал песок в маленькие кучки.
— Слушайте, а хотите помочь запустить моего змея? — вдруг спросил Джош.
— Ой, я ни разу в жизни этого не делала…
— Да это легко! — настаивал Джош. Покопавшись в горе игрушек, которые захватил Алекс, он вытащил маленького воздушного змея. — Я вам покажу. Ну давайте!
Он пустился бежать по пляжу. Кэти пробежала несколько шагов и перешла на быстрый шаг. Когда она нагнала мальчишку, он уже начал разматывать бечевку и подал ей змея.
— Держите над головой, и все!
Кэти кивнула, а Джош медленно пошел назад, умело ослабляя бечевку.
— Готовы? — громко спросил он, наконец остановившись. — Когда я побегу и закричу, отпускайте!
— Готова! — прокричала Кэти.
Джош кинулся бежать. Почувствовав, как натянулась бечева, и услышав крик Джоша, Кэти сразу отпустила змея. Она сомневалась, что ветер достаточно сильный, но змей свечкой пошел вверх. Через несколько секунд Джош остановился, обернулся и выпустил еще бечевки.
Встав рядом, Кэти прикрыла глаза от солнца ладонью, следя за медленно поднимавшимся змеем. Отчетливый черно-желтый логотип Бэтмена был различим даже с большого расстояния.
— Я змеев сто раз запускал, — сказал Джош, глядя вверх. — Как это вы ни разу не пробовали?
— Не знаю. В детстве я занималась другими делами.
— Надо было научиться! Это здорово.
Джош смотрел вверх с сосредоточенно-напряженным лицом. Кэти впервые заметила, как он и Кристен похожи.
— Ты школу любишь? Ты же еще в подготовительных классах?
— Больше всего я люблю перемены. Мы бегаем наперегонки и играем.
«Ну разумеется», — подумала она. С самого приезда на пляж не присел.
— Учительница у вас хорошая?
— Очень хорошая. Вроде моего папы. Она не кричит никогда.
— Твой папа не кричит?
— Нет, — убежденно ответил Джош.
— А что он делает, когда сердится?
— А он не сердится.
Кэти испытующе смотрела на Джоша, соображая, не шутит ли он, но мальчик говорил серьезно.
— А у вас много друзей? — спросил он.
— Не очень. А что?
— Папа сказал — вы его друг. Поэтому он взял вас на пляж.
— Когда он такое сказал?
— Когда мы катались на волнах.
— А что еще он говорил?
— Спрашивал, не против ли мы, что вы поехали.
— А вы против?
— С какой стати? — пожал плечами Джош. — Друзья всем нужны, а на пляже весело.
С этим Кэти спорить не стала.
— Мама с нами сюда ездила.
— Да?
— Да. Только она умерла.
— Знаю, мне очень жаль. Это тяжело. Ты, наверное, по ней очень скучаешь.
Джош кивнул и на мгновение показался сразу и старше, и моложе своего возраста.
— Папа иногда грустит. Он не знает, что я понимаю, а я всегда сразу вижу.
— Я бы тоже грустила.
Джош помолчал, словно обдумывая ответ.
— Спасибо, что помогли пускать змея, — сказал он.
— А вы, я гляжу, неплохо проводите время, — заметил Алекс. Он помог Кристен запустить второго змея и подошел к Кэти, встав на плотном песке у кромки воды так, чтобы видеть детей. Волосы Кэти мягко шевелил бриз.
— Джош очень милый. И куда разговорчивее, чем я думала.
Алекс смотрел, как дети управляются со змеями. У Кэти возникло ощущение, что от его глаз ничто не может укрыться.
— Значит, вот как вы проводите выходные. Посвящаете день детям?
— Всегда, — ответил он. — Я считаю, это важно.
— Но ведь от своих родителей вы такого не видели.
Алекс поколебался:
— Ответ напрашивается сам собой, правда? Дескать, в детстве я настрадался от пренебрежения и дал себе клятву поступать иначе? Красиво, но неправда. Я провожу с ними время, потому что мне это доставляет удовольствие. Я их люблю. Мне нравится смотреть, как они растут, участвовать в их жизни…