Жилин Виктор Беглец
Виктор Жилин
БЕГЛЕЦ
Шевцов посадил флаер на поляне среди старых могучих сосен. Остро пахло нагретой хвоей, в темных игольчатых кронах шелестел слабый ветерок. Голубело небо - теплое, летнее.
Вместо ограды - низкорослый кустарник. Символическая калитка с надписью: "САНАТОРИЙ "СОСНОВАЯ РОЩА". Чуть ниже: "Посетителей просят извещать о визите заранее". Шевцов пожал плечами, вошел - о нем известили. Песчаная дорожка, рябая от солнца, вела в глубь бора. Почти сразу из-за деревьев выскочил сухопарый загорелый блондин в белом халате.
- Шевцов, Анатолий Борисович? - Он с ходу протянул руку. - Ждем! А я Калинкин, Геннадий Константинович! Пойдемте скорей.
Зашагали рядом.
- Богатая у вас территория, - Шевцов обвел вокруг рукой.
- Да, да - простор! Вам у нас понравится.
Шевцов скосил глаза: шутка?.. Калинкин с озабоченным видом смотрел под ноги.
- Не собираюсь у вас задерживаться, - усмехнулся Шевцов.
Калинкин поднял голову, сообразил:
- Ах да, конечно! - Рассеянно пригладил волосы. - Понимаете, я - лечащий врач Соколовского...
- А-а... - протянул Шевцов. - Ясно.
Это было не совсем верно. Собирался Шевцов по тревоге и выяснить успел только, что фамилия пропавшего Соколовский и что он "не совсем здоров".
За шелушащимися желтыми стволами неожиданно открылось белое приплюснутое здание с плоской крышей. Зеркально горели стекла в поднятых рамах. Под ними буйно цвела сирень. В глубине угадывались другие дома - поменьше.
- Управление, - кивнул Калинкин. - Давайте-ка сразу к шефу.
Небольшой кабинет с матово-белыми стенами был залит солнцем. Ряд мягких вращающихся кресел полукольцом, напротив - большой экран. От распахнутого окна быстро отделилась высокая грузная фигура в белом.
- Герман Александрович Лукьянов, - тихо представил Калинкин. - Главврач.
Сели в кресла.
- Скверное дело, Анатолий Борисович! - Глаза под большим выпуклым лбом смотрели холодно, изучающе. - Мы прочесали каждый кустик на территории, связались с ближайшими соседями, оторвали от дел уйму специалистов. И ничего! Он как в воду канул.
- Минуточку, - вставил Шевцов. - Давайте с самого начала!
- Извольте! - Главврач ткнул клавишу на пульте стола.
На стенном экране возникла схема лесного поселка, окольцованного тремя концентрическими кругами.
- Наш стационар принадлежит Институту нейропсихиатрии. Пациенты приезжают сюда на две-три недели - как правило, хватает! Разумеется, полная свобода. Единственное ограничение - посетители.
- Простите, - остановил Шевцов. - Я слышал, у вас закрытое учреждение!
- Только для отдельных больных! - уточнил Лукьянов. - Некоторые аномалии генофонда требуют длительного лечения. На этот период мы вынуждены дополнительно ограничивать в чем-то таких больных. Их немного...
Он переключил клавишу. Появилась сложная биоэлектронная схема с центральной ЭВМ.
- У нас автоматическая охрана. Взгляните: три пояса датчиков. Принцип селекция сигналов с личных радиобраслетов. Управление с компьютера. Индивидуальные коды больных с ограниченной свободой передвижения - под запретом. Есть дублирующие системы. Короче: покинуть территорию без нашего ведома невозможно. - Лукьянов выключил экран, сцепил руки на столе. - А Соколовский это сделал!
- Когда? - деловито спросил Шевцов.
- Сегодня ночью. Причем сигнализация не сработала - все три пояса. Причины неизвестны.
- Воздушный транспорт? - предположил Шевцов.
- Исключено! Полеты над территорией запрещены, диспетчера бы нам сообщили. Мы абсолютно не представляем, как он это сделал. В санатории его нет, где искать - не знаем. Теперь вы понимаете, почему мы обратились к вам, в Службу координации?
Шевцов кивнул.
- Что он за человек, этот Соколовский?
- Видите ли, - осторожно начал главврач. - Петр Петрович Соколовский особый случай. У нас около двух лет. Откровенно говоря, нам далеко не все ясно...
Он потянулся к пульту. Экран заняло объемное изображение пожилого мужчины с тяжелым взглядом. Сократовский лоб, большие залысины. Лицо бледное, рыхлое, нездоровое.
- Диагноз не однозначный. По внешним признакам - тяжелейшее умственное истощение. Возможно, с частичным распадом сознания. Резкое чередование, гиперактивности с апато-абулическим синдромом. Плюс - амнезия... - Лукьянов выпрямился, сложил руки на груди. - Но самое неприятное - он абсолютно непредсказуем!
Шевцов подался вперед.
- Вы хотите сказать - опасен?
Сзади что-то протестующе воскликнул Калинкин. Главврач встал, оперся о стол.
- Я могу лишь повторить: больной в нынешнем состоянии абсолютно непредсказуем! По-моему, все ясно... - Взял со стола пакет, протянул Шевцову. - Здесь все, что вам может понадобиться: снимки, биография, история болезни... - Он повернулся к Калинкину. - Геннадий Константинович, помогите товарищу. Покажите ему наше хозяйство. Я сам займусь вашими больными... Да, вот еще что... - Лукьянов смотрел на Шевцова исподлобья, руки за спиной. Мой совет: не тяните с этим делом! Человек, который смог уйти отсюда, способен на многое!
В операторской - стандартном зале с управляющим биокомплексом - ничего не прояснилось. Разработчики охранной сигнализации, спешно вызванные главным, дружно били себя в грудь, твердили, что у них все - как часы. Представитель объединения компьютерной техники вообще не понимал, чего от него хотят. В зале стоял "Меркурий", серийная, давно отлаженная модель, надежная, как трактор. Тем не менее факт оставался фактом: сверхнадежная аппаратура в нужный момент не сработала. Одно из двух - либо неисправность, что практически исключалось специалистами, либо сигнализацию отключили сознательно. Но для этого, как выяснил Шевцов, надо было проникнуть к главному пульту. Доступ больным туда исключался: дверь блокировалась, открывалась только перед теми сотрудниками, личные коды которых имелись в памяти машины. Впрочем, практически это означало весь персонал. Каждый из них в принципе мог нейтрализовать сигнализацию. Другой вопрос - зачем?
Ближе к обеду, пока больные были в столовой, прошли в корпус номер шесть, где жил Соколовский.
В уютной одноместной палате царил разгром. Кровать растерзана, смятые простыни на полу. Повсюду разбросаны рваные, скомканные листы бумаги, какие-то осколки.
- Так - каждый день! - сказал Калинкин. - Мы тут ничего не трогали.
- Это хорошо, - рассеянно отозвался Шевцов. Подобрал клочок бумаги. Обе стороны густо исчерканы дикими значками, ломаными кривыми, спиралями... Полнейший хаос, ничего не разобрать.
- Его основная продукция, - вздохнул Калинкин. - Только этим и занимается. Пишет, черкает, рвет. У нас в архиве целое собрание сочинений, все в том же духе - бессмыслица! А выбрасывать рука не поднимается.
- Расскажите о нем, пожалуйста, Геннадий, - попросил Шевцов. - Самое важное. С анкетой я познакомлюсь позже.
Калинкин смахнул с кресла бумаги, сел.
- Понимаете, Соколовский в прошлом - гений-универсал. Математик, физик, кибернетик... За ним довольно крупные открытия, причем в разных областях. Последние годы работал на износ: бодрамины, препарат "антисон", в общем - по двадцать четыре часа в сутки, В довершение стал экспериментировать на собственных мозгах. Соорудил хитроумный аппаратик для биостимуляции. Я видел: мощность чудовищная, таким пытать разве что!.. В результате психический срыв. Попал к нам...
- Его кто-нибудь навещает? - поинтересовался Шевцов.
- Нет, - потряс головой Калинкин. - Это небезопасно. Он может часами сидеть столб столбом: глухой, слепой, немой. Вдруг взрыв! Бросается к бумаге, исписывает горы, рвет, рычит, клочья летят! Темп - бешеный. Тут лучше под руку не попадаться...
- Понятно-о... - протянул Шевцов, присел на диван, достал из пакета анкетную карточку Соколовского.
Возраст - 58 лет. Образование математическое. Работал в Пулковской обсерватории, в Атомном центре Тулузы, в Кибернетическом центре Академии наук. Затем - Дубна, Подольск, Дели... Всего - 18 мест. Последние годы математик-надомник, в столице.
- Вот что, Геннадий, - Шевцов хлопнул себя по коленям, встал. - Вы лучше всех его знали. Я должен понять: на что он способен? В крайних случаях, понимаете? От этого многое зависит,
Калинкин пожал плечами.
- Я бы тоже хотел это знать! - Он помолчал, усмехнулся. - Возможности его не ограничены. Ом еще довольно крепкий мужчина! Впрочем, вряд ли он может натворить много бед: все-таки сознание его где-то на уровне шестилетнего ребенка.
- Но сигнализация, Геннадий? - У Шевцова сузились глаза. - Я немного разбираюсь в этих вещах: человек не способен ее проскочить. Физически! Будь то ребенок или супергений!
Калинкин покачал головой, посерьезнел.
- Не знаю... В конце концов, я врач, лечу людей. Призраки, извините, не моя область... Я вам еще нужен?
- Вот мой личный код, - Шевцов протянул карточку. - Если что-то выяснится - немедленно сообщите! Договорились!
Калинкин сухо кивнул, вышел. Обиделся, решил Шевцов. Чепуха, конечно. Чтобы пойти на такое, нужны серьезные основания. Зачем это Калинкину? Кому вообще понадобилось его выпускать?
Размышляя, Шевцов собрал бумаги - все до последнего клочка. Достал плоскую коробочку анализатора, подержал над стопкой, перенес к постели. Приборчик тихо жужжал, всасывая воздух вместе с индивидуальными запахами исчезнувшего жильца.
От окна палаты до земли было метра два. Шевцов огляделся - никого! Спрыгнул. Под кустами - вдавленные в газон листки бумаги, следы каблуков. Переключив анализатор на режим поиска, Шевцов поднес его к отпечаткам. Запульсировал глазок индикатора: есть след! Давность - около шести часов. Многовато...
Шевцов нырнул в рощу - индикатор указывал куда-то на север. След был ровный, устойчивый - с утра стояла сухая погода. Шевцов побежал, лавируя между толстыми стволами. Блеснула озерная гладь. Не доходя до берега, след круто свернул, уперся в плотные кусты сирени. За ними - задняя стена управленческого корпуса. Здесь беглец стоял довольно долго - выжидал, что ли? Потом обошел кругом и - вышел на знакомую песчаную дорожку. Вот так штука, удивился Шевцов. Сделав круг лесом, Соколовский преспокойно зашагал по дороге к выходу. Совершенно открыто, хотя датчиков здесь должно быть - на каждом шагу! Так мог поступить или очень уверенный в себе человек, или... или сумасшедший!
Шевцов припустил по дорожке. Выход, стоянка... Следы выходили на магистраль. На что он рассчитывал? Попутный транспорт? Здесь, ночью маловероятно, Может, его ждали?
Шевцов вернулся на стоянку, прыгнул в свой флаер. Укрепил анализатор на стойке, повел машину в метре над поверхностью - дело пошло веселее. Дорогой, видимо, пользовались редко - верхний, самовосстанавливающийся слой девственно блестел, словно вымытый. Через три километра - развилка с указателем: "Турбаза "Ромашка", 2 км". Беглец направился именно туда...
В лагере туристов все выяснилось в одну минуту. Ночью исчез единственный лагерный аэрокар. Тревоги, конечно, не подняли: взяли - значит, надо. Такое случалось. Запросили новый - и все дела. След Соколовского терялся точно у лесной стоянки.
Служба воздушных полетов сообщила: неизвестный пассажир аэрокара "турист" (номер такой-то) сегодня в 9-07 утра благополучно приземлился на одной из столичных аэростоянок.
Шевцов чертыхнулся - дело резко осложнилось. Человек с непредсказуемыми поступками, может быть, опасный маньяк - в многомиллионном городе!
Дежурным по группе оперативной информации столицы оказался Шамиль черный, лохматый, только что из отпуска.
- Привет! Нашел своего беглеца?
Шевцов коротко потряс головой, плюхнулся рядом - разговаривать не хотелось. По дороге он заскочил в лабораторию, отдал на анализ бумаги Соколовского - надо же с чего-то начинать?!
- Дай, пожалуйста, сегодняшнюю сводку!
Шамиль укоризненно цокнул языком, ткнул в клавишу: "Смотри, дорогой!" На дисплее поплыл текст оперативной сводки. Незначительные транспортные аварии, поломки каких-то систем, утери, пропажи и тому подобное - обычная рутина крупного города. Два десятка вызовов по службе "Скорой помощи" - ничего похожего на случай Соколовского.
Отключив видеоэкран, Шевцов мрачно уставился в окно. Отсюда, с пятьдесят первого этажа Службы координации, город был как на ладони. Ажурные жилищные комплексы - каждый своего цвета - четкими концентрическими кругами расходились к горизонту, терялись в зыбкой голубоватой дымке. Неужели в громадном городе не найдется человека, который его видел? Не может быть!
Последующие два часа Шевцов провел за экраном видеофона, обзванивая десятки самых разных мест: службы контроля за движением, вокзалы, порты, стоянки, кафе, салоны отдыха, увеселительные заведения, музеи, больницы, морги... В конце концов, напрочь отупев от однообразных расспросов, Шевцов вышел-таки на людей, которые прибыли в столицу примерно в одно время с беглецом, на ту же стоянку. Нашелся даже человек, который вроде бы видел, как похожий седой мужчина со странным взглядом вылез из туристского аэрокара и подозвал такси-автомат.
Машину нашли - они управлялись из единого центра. Проследили маршрут. В 9-20 пассажир вышел на площади Свободы - в самом оживленном месте города. Дальше следы его терялись.
Шевцов выключил фон, зажмурился - голова гудела. Ну что, идти сдаваться?.. Вздохнув, набрал кабинет шефа.
- На совещании у Главного координатора! - возвестил робот-секретарь. Шевцов откинулся в кресле: это надолго. Санаторий молчит, значит, и там глухо. На всякий случай вызвал Калинкина по фону, дождался ответа.
- Геннадий Константинович? Шевцов... Как там у вас, прояснилось что-нибудь?
Долгая пауза.
- Как вам сказать... - голос задумчивый, неуверенный. - Компьютерщики все валят на сигнализацию, а там вроде бы чисто. Пока установили одно: каким-то образом прошла команде на блокировку сигнализации. Откуда, что - полный мрак!
- Та-ак! - Шевцов подался к микрофону. - Но ведь команду кто-то должен был дать, верно? Не сама же машина?!
- Бросьте, Анатолий Борисович! Я понимаю, о чем вы... Чепуха, шерлокхолмсовщина! Не там ищете. Кстати, а как ваши успехи?
- Утром он был в столице, - сдержанно произнес Шевцов. - Ищем. Если что сообщу!
Отключив фон, Шевцов поднялся. Забрезжила идейка, правда, хиленькая, на голой интуиции. Все-таки странно: блокировка происходит именно тогда, когда нужно Соколовскому, Совпадение? Маловероятно. Стоит проверить - здесь в городе полно всякой сигнализации.
Вспыхнул экран местной связи: кримлаборатория выдала результаты экспресс-анализа "безумных письмен Соколовского" - так их успели окрестить эксперты.
Представленный материал, в виде листве стандартной синтетической бумаги разной степени деформации, содержит хаотические "письмена", выполненные ручным способом универсальной квазижидкостью "Школьник". Отдельные фрагменты (см. приложение) предположительно могут быть математическими вычислениями. Расшифровке не поддаются. Для определенного заключения необходим полный цикл машинных исследований.
Примечание. По мнению экспертов, материал представляет определенный интерес для психиатров.
Далее шли увеличенные снимки "математических фрагментов". Те же торопливые бредовые каракули... При известной фантазии здесь можно было увидеть обрывки каких-то формул - жалкие отголоски прежней специальности больного. На всякий случай надо показать специалистам, решил Шевцов.
Прихватив кассету с переснятыми "безумными письменами", он спустился на первый этаж.
В отделе автоматической охраны городских объектов его встретила красивая рослая блондинка в серебристом комбинезоне.
- Чем обязаны? - улыбнулась, откидывая прямые волосы.
Они встречались несколько раз в кафе, Шевцов запомнил - эффектная девушка. Звали ее Евой.
- Нужна консультация! Буквально несколько минут...
Прошли в аппаратную. Стойки, пульты, мощный компьютер на квазиорганике, терминалы. Честно говоря, любую консультацию можно было получить по фону, и Шевцов чувствовал себя малость неуверенно. Девушка смотрела спокойно и чуть насмешливо: видимо, многие тут бегали - консультироваться!
- Скажите, какие объекты в городе вы опекаете? - деловито спросил Шевцов.
У девушки приподнялись брови.
- Пожалуйста... Охраняются, то есть подключены к общей городской сигнализации, в первую очередь, опасные для людей предприятия... - Голос низкий, грудной; умопомрачительный голос! - Кроме того, сигнализацию имеют больницы, музеи, архивы, информатории и тому подобное. Ну и конечно вычислительные комплексы с биокомпьютерами суперклассов.
- А это еще зачем? - поинтересовался Шевцов.
- Ну хотя бы для того, чтобы избежать праздных вопросов, - улыбнулась девушка. - Машинное время дорого!
- Вот хоть убейте, не представляю праздного вопроса к машине!
- О, что вы, сколько угодно! - В глазах Евы вспыхнули искорки, - Начиная от смысла жизни до конкретных "любит - не любит". Машины с биомозгом это сильно травмирует.
- М-да... - Шевцов покачал головой. - Черт знает что! Последний вопрос, Ева. В вашем хозяйстве случаются неисправности?
- Бывают, конечно, - девушка пожала плечами. - Как правило, ничего серьезного.
- А сегодня были?
- Д-да... Кажется.
- Ева, давайте посмотрим, а? - Шевцов умоляюще сложил руки.
- Да ради бога! - Девушка развернула кресло, поколдовала над пультом. Вспыхнул дисплей. - Вот, например... Двенадцатая энергоцентраль, турбозал. Плохой контакт одного из датчиков в системе входной блокировки. Пустяк - там полно резервных... Временный сбой сигнализации в Информатории Физического института. На пять сотых секунды... Входная сигнализация Кибернетического центра Академии наук - временное отключение. Уже исправлено... И так далее, - Ева вопросительно обернулась. - Что вас все-таки интересует?