– Нет, ты здоров…
Но ему не верилось!
– Если я болен, то вылечите меня, умоляю! Отец пока еще слаб, он не сможет работать, а в нашей семье, кроме меня, нет мужчин. Я единственный кормилец, на стройке вкалываю… – взмолился парень.
– Я же сказал, ты здоров, – повысил голос чудотворец. – А на стройке тебе вкалывать – грех.
– Почему?
– Руки испортишь. Они у тебя и так уже огрубели.
– Но мне больше негде работать. А деньги нужны…
Слепой ощупал его лицо.
– Сколько тебе? Семнадцать?
– Двадцать исполнится через три месяца.
– Взрослый уже, жаль…
– Почему?
– Ученика хочу взять. Мастерством делиться нужно. Я уже стар. Умру не сегодня завтра. А кто будет людям помогать? В округе никого, кроме меня, нет. Бестолковый фельдшер да бабка-травница. Но что они могут сделать с такими, как твой отец? Ничего.
– И вы хотите взять меня в ученики?
– Хотел. Руки у тебя хорошие. Но ты уже мужчина. А мне нужен мальчик. Лет десяти-двенадцати. Он быстрее впитает знания. И не будет отвлекаться на девушек. У тебя-то только они на уме, так ведь?
– Нет. Я много работаю, мне не до них.
– Девственник?
– Да, – со стыдом признался Салах.
– Что ж… Ладно. Можно попробовать. Уж очень хорошие руки твои. Все в них есть: и сила, и тепло. Только мозоли пусть сойдут. Не ходи на стройку. Те деньги, что вы мне привезли, себе оставьте. Не возьму их. Через две недели приезжай. Ждать тебя буду…
И Салах через две недели приехал, как было велено.
Учение началось в тот же день и продлилось полтора года. За это время Салах превратился в прекрасного массажиста, но… Чудотворцем не стал. Таких, каким был его отец, на ноги поднимать не научился. Его прикосновения не столько лечили, сколько доставляли удовольствие. Наверное, поэтому к Салаху рвались не больные, а здоровые и зажиточные. Его гонорары стали превышать те, что получал мастер.
– Не ту дорогу ты выбрал, Салах, – сказал как-то тот, сидя у камина поздним вечером. За день учитель устал так сильно, что не мог даже есть. Только пил чай. Отхлебывая его из пиалы, он говорил: – Ты услаждаешь тела богачей ради больших денег, а должен дарить здоровье безвозмездно. Ты скажешь, вы сами берете деньги за свой труд. И ты будешь прав. Я делаю это. Потому что тоже должен питаться, одеваться, содержать свой дом. Только поэтому. Деньги – не цель.
– У меня тоже! – запротестовал Салах. Почти все, что он зарабатывал, парень отправлял домой. Себе оставлял малость. – Я просто делаю то, что у меня получается. И за это хорошо платят. Мне отказываться?
– Не понимаешь ты, о чем я.
– Так объясните.
– Не то ты развиваешь в себе. Хотя… – Учитель устремил свои незрячие глаза на Салаха, и тому показалось, что он видит его. – Возможно, нет в этом твоей вины. Естество твое правит тобой. Нерастраченная сексуальная энергия.
– Но даже если бы вы взяли меня десятилетним, я все равно вырос бы и…
– Ты до своего созревания успел бы научиться главному – чувствовать боль человека, а не его желания.
– Но вы же начали заниматься массажем, когда были старше меня, я помню, вы рассказывали.
– Я – другое дело. Думаешь, почему я стал слепнуть? На мине подорвался. Со времен Гражданской войны меня ждала. Но повредил я не только глаза… Мне весь пах разворотило. И если видеть после этого я еще мог какое-то время, то способности к воспроизведению утратил сразу. Я евнух, Салах.
– Мне очень жаль…
– А мне уже нет. Если бы со мной не случилось несчастья, я не стал бы тем, кто я есть. – Учитель допил чай, пустую пиалу поставил на пол и устало закрыл глаза. – Все, мне нужно поспать… А ты иди.
– Куда? – не понял Салах.
– Своей дорогой. Я тебе ничего больше не смогу дать. А кому-то другому – возможно. Не занимай чужого места.
И он уснул. А Салах пошел собирать вещи.
Домой он не вернулся. Подался в город. Именно оттуда приезжала основная масса его клиентов. Салах снял небольшой домик. В нем жил и принимал людей. Благодаря сарафанному радио он быстро стал популярным. К нему записывались за месяц вперед. А кто-то без предварительных звонков приходил и ждал под дверью, когда его примут. Пришлось взять помощника, который исполнял обязанности секретаря, администратора, распорядителя. Звали его Федей. Это был русский парень, каким-то чудом попавший в их восточный край.
– Ты откуда родом? – спросил он у Федора, с которым его познакомила клиентка. Сказала, толковый парень, если тебе нужен помощник, он справится лучше всех.
– Есть такой замечательный город в России, Гороховцом зовется. Оттуда я.
– Где такой?
– Да, считай, это Москва. Каких-то триста с чем-то километров от нее. Настоящая Россия. Такая, понимаешь, сермяжная. Крестьянская то есть, не капиталистская, как столица.
– А тут ты как оказался?
– Есть у меня тяга к перемене мест! Возможно, вскоре опять сорвусь. Но пока мне здесь нравится. Прикипел к вашим краям всей душой.
И Салах взял его ассистентом. Федя бегло говорил на его родном языке, плюс знал еще английский и, естественно, русский. А уж как с людьми контактировал! К любому за считаные минуты подход находил.
Феде, по предварительным прикидкам Салаха, было лет тридцать. Но когда он увидел его паспорт (потребовал, когда брал на работу), поразился: мужчина разменял пятый десяток.
– Как ты умудрился так хорошо сохраниться? – спросил у него Салах. – Тебе сорок один ни за что не дашь, максимум тридцать три.
– Живу не парюсь, – усмехнулся Федор. – Ну, и гены, конечно… У меня мать до сих пор как девочка выглядит! И чувствует себя так же. Проводницей работает на поезде. К вам я благодаря ей попал. С друзьями-знакомыми она договорилась, и я смог преодолеть расстояние в три тысячи километров почти даром.
Будь Салах старше, умнее, опытнее, он ни за что не приблизил бы к себе такого сомнительного человека. Но он по молодости-наивности попал под обаяние Федора и радовался тому, что ему повезло с помощником.
Жили они вместе. Салах предоставил Феде комнату. Тот сразу начал водить в нее женщин. Все еще остававшийся девственником Салах ему завидовал.
О, если б он был таким же свободным… или, как говорил сам Федор, «не заморачивающимся», у него тоже был бы секс. Но Салах заморачивался! Его сковывали принципы. Он не хотел заниматься сексом без любви. Желания раздирали Салаха. И возможностей удовлетворить их было множество. Каждая вторая его клиентка была не против. А некоторые в открытую предлагали себя. Но Салах оставался девственником.
Ту, которая тронула его сердце, он увидел на городском рынке. Девушка продавала цветы. Юная, хорошенькая, она нравилась многим, в том числе Федору. Он первым присмотрел барышню и сразу начал с ней заигрывать. Естественно, единственное, чего он хотел, – это затащить ее в постель. Но та берегла себя до свадьбы, как и подобает порядочной мусульманке. А жениться Федор не собирался. Вот и отстал от очаровательной цветочницы. Салах принялся за ней ухаживать. У него были самые серьезные намерения на ее счет, он даже сообщил родителям, что нашел себе невесту, и собрался познакомить ее с ними, когда случилось непредвиденное…
Федор любил курить гашиш. Иногда он перебарщивал и тогда становился дурным. Салах его в таком состоянии не видел, знал со слов самого Феди. И вот как-то приходит он домой и застает такую сцену: накуренный ассистент грубо тискает его невесту. Девушка вырывается и пытается кричать, а Федор, повалив ее на кровать, одной рукой зажимает ей рот, второй лапает грудь.
– Убери от нее свои поганые руки! – закричал Салах.
– О, святоша явился… – Федор обернулся. Рук не разжал, продолжал держать девушку. Только одну переместил с груди на лобок. – А мы тут развлекаемся, как видишь… Кто-то же должен удовлетворять твою телочку, если ты не можешь.
Салах рванулся к нему, схватил за шею.
– Ну, присоединяйся, если хочешь, – прохрипел Федор и оскалился. Хоть Салах очень больно сжал его шею, тот как будто не почувствовал этого. Гашиш притупил ощущения.
Салах собрал всю силу и оторвал Федора от невесты. Девушка, уронив лицо в ковшик ладоней, убежала. Салах хотел догнать ее, успокоить, но тут Федор стукнул его кулаком под дых. Он не был атлетом, скорее слабаком, но знал, куда нужно бить. Салах охнул и согнулся. Федор тут же нанес ему еще удар. Но теперь Салах был готов к нему и смог его смягчить.
Он был зол. Поэтому врезал в ответ изо всей силы! Федор отлетел на два метра, но не упал, удержался за стену. Глаза его налились кровью. Он выпучил их и прорычал:
– Убью!
Убьет, понял Салах. Он не в себе… Или наоборот? Как раз сейчас в себе. Барьеры сняты гашишем, и Федор показывает свое истинное лицо… А скорее, звериную морду.
Когда он кинулся на Салаха, тот выбросил вперед кулак. Мощный удар отбросил Федора. Он влетел в стену. Откинувшаяся голова врезалась в нее с таким звуком, будто в нее бросили арбуз – с грохотом и треском…
Стена окрасилась красным…
Не арбузным соком – кровью.
Федор осел, закатив глаза.
Салах бросился к нему. Рана на голове была чудовищной. Черепная коробка треснула, и кровь из нее била фонтаном. Салах даже не пытался остановить ее. Это было бесполезно. Прижав пальцы к шее Федора, он попробовал найти пульс, но… безрезультатно!
– Я убил человека, – прошептал Салах.
Он вскочил на ноги и заметался по дому. Что делать? Вызывать полицию или?.. Бежать?
Деньги у него есть. Их хватит на то, чтобы уехать в другую страну и купить новый паспорт. Найдут – ответит за свое преступление. Нет – значит, на то воля Аллаха.
Он быстро собрался и покинул дом. Но перед тем как пойти на вокзал, он отправился домой к невесте, чтобы объясниться с ней. А еще успокоить. Сказать, что не сбежал от нее. И когда устроится, позовет. Если она, конечно, захочет связать свою жизнь с убийцей.
До дома девушки он не дошел. Увидел на дороге скопление народа и карету «Скорой помощи». Приостановился.
– Что случилось? – спросил он у одного из зевак.
– Девчонку машина сбила. Бежала, ничего не видя, вот и попала под колеса.
Салах встал на цыпочки, заглянул через плечи стоящих впереди людей и увидел труп.
Перед глазами все поплыло… Погибшей девушкой оказалась его невеста.
– Эй, что с тобой? – Тот, у кого он спрашивал, что случилось, тряс Салаха за рукав. – Крови, что ли, боишься?
Только тут он заметил, что кровь повсюду. Брызги на асфальте, на светлом платье, на бампере машины, которая сбила девушку…
Салаха затошнило. Он отбежал к кустам, и его стало выворачивать наизнанку.
Внимание зевак переключилось на него. Люди принялись обсуждать впечатлительного парня. И как бы ни было Салаху плохо, он понимал, что это ему только во вред. Кто-то из них может узнать его, и тогда конец – он не успеет сбежать. Сдержав очередной спазм желудка и утерев рот рукой, Салах побрел на вокзал. Он намеревался уехать сначала в столицу своего государства, затем в российскую. Федор всегда твердил ему, что именно в Москве он с его талантом добьется многого.
Глава 7
Салон закрылся. Последний клиент покинул его в десять, и, когда это произошло, единственный оставшийся на своем посту работник, администратор Сонечка, упорхнула. Салах же остался. Он всегда уходил самым последним. И не только из-за того, что ему требовался небольшой отдых после сеанса, и не потому, что дома ему особенно нечем было заняться, вот он туда и не спешил. Просто был человек, которого он ждал. Работал он в салоне сторожем. И с Салахом его связывала дружба.
– Ну и погодка! – услышал он голос того, кого поджидал, заварив чай. – Весь день жара стояла, а теперь льет!
– Парило. Я знал, что пойдет дождь, – откликнулся Салах.
– Как день прошел? – поинтересовался сторож, зайдя в массажный кабинет.
– Трудно…
– Клиент требовательный попался? – хмыкнул тот, плюхнувшись на стул.
– Если бы… Из полиции приходили по мою душу.
– Чего им от тебя надо?
– Федя, ты мне ничего рассказать не хочешь?
– Могу рассказать пару смешных анекдотов. Хочешь?
Салах хмуро посмотрел на давнего своего ассистента. Тот скорчил кислую мину.
– Опять будешь мне мораль читать?
– Я задал тебе вопрос. Отвечай без зубоскальства.
– Да нечего рассказывать! Ничего противозаконного я не совершал!
Он потянулся к пиале, но Салах шлепнул его по руке.
– Я тебе отдал свою сим-карту. Куда ты звонил с того номера?
– Куда только не звонил. А что?
– А почему теперь на другой перешел?
– Тоже тариф не понравился. Да и оператор.
– Федя, ты что, донимал радиоведущую Мэри Крисмас и угрожал ей?
– А… Так вот из-за кого и чего сыр-бор! А я уж испугался.
– Зачем, Федор?
– Прусь я от нее, понимаешь? Ее голос просто зомбирует меня. Ночью делать особенно нечего, я днем высыпаюсь, вот и развлекался.
– Угрожая ей?
– Зачем? Я с самым искренним восхищением и уважением с ней обращался. Просто беседовал, желал слушателям спокойной ночи, песню любимую заказывал. Ты знаешь какую, «Зурбаган».
– Не ври!
– Ну, пару раз наехал на Мэри. Когда в обкурке был. Ты же знаешь меня, я, как дуну, шальной становлюсь.
– Ты же говорил, что завязал.
– Подогнали коробочку афганки. Не смог устоять. Но вот скурил, и все. Опять в завязке.
– В нее стреляли! И ты теперь первый подозреваемый! Я, как смог, отмазал тебя, но если копать будут… Держись!
– Стреляли? А я при чем?
– Ты ей угрожал. На тебя думают.
– Да баловался я. Развлекался так! – Спокойствие ему изменило, и Федор начал визгливо кричать: – У меня не было мысли вредить этой бабе физически. Да и как бы я смог? Как она выглядит, я не знаю. И оружия у меня нет.
Салах залпом выпил чай и стал собираться.
– Друг, ты хоть веришь мне? – схватил его за локоть Федор.
– Главное, чтоб тебе поверила полиция, – ответил тот.
Он очень устал от него… своего так называемого друга! Его воскрешение из мертвых безумно Салаха порадовало. Он выдохнул с облегчением, поняв, что не стал убийцей. Но грех на нем все же оставался. И Федор не собирался прощать его…
Они встретились вновь семь месяцев назад. Салах находился на площади трех вокзалов. С оказией ему прислали сухофруктов, цукатов, чая да еще массажного масла на кумысе. С сумкой, полной гостинцев, он шел к метро. И тут под ноги ему буквально стал валиться какой-то мужчина. Салах поддержал его и хотел пойти дальше, вдруг узнал…
Это был Федя!
Или его призрак, что более вероятно. Ведь он убил его!
– Салах? – «Призрак» разлепил потрескавшиеся губы. – Неужели ты?
Он очень изменился с тех пор, как Салах видел его последний раз. Как-то резко постарел.
– Федя? – на всякий случай спросил он.
– Ну, епти… – и разразился таким забористым матом, что Салах не понял значения половины слов. – А кто ж еще! Это я, сукин сын…
– Ты жив или… мне мерещишься? – озвучил свои сомнения Салах.
– Жив, жив! – Федор похлопал его по груди. – А ты думал, кокнул меня? Да вот хрен тебе! – Кукиш, собранный из пяти немытых пальцев, возник перед носом Салаха. – Я живучая падла… – и рассмеялся глумливо.
– Я очень рад.
– А уж как рад я! Ты себе не представляешь. – Он схватил Салаха за руку. – Ну что, братуха? Бухнем за мое воскрешение?
– Ты же знаешь, я не пью.
– Да, ты образцовый мусульманин. Только Коран людей убивать запрещает. Так что грех на тебе, искупить надо.
– Я буду молиться за себя. И за тебя.
– Не, передо мной грех иначе искупай. Я в царствие небесное не верю. Мне в земном хорошо устроиться хочется. Так что, Салах, помогай.
– Да чем я могу?..
– Сначала выпивкой. Шланги горят, понимаешь?
– Ты раньше не пил.
– То было раньше! Но как ты меня долбанул, так меня будто подменили. Пошли, я тут одну отличную забегаловку знаю, там и водка не паленая, и куры-гриль всегда свежие, с пылу-жару.
В тот день Салах напоил и накормил Федю, да еще денег ему дал. Думал, тот отстанет. Но не тут-то было! Федор прилип к Салаху, и отделаться от него можно было, только доведя до конца начатое. То есть убить. Но такой грех на душу Салах брать не собирался. Поэтому помогал Федору чем мог. На ту же работу его устроил. Хорошо, у того хоть было где жить (обитал у какой-то бабенки), а то пришлось бы Салаху потесниться и пустить бывшего ассистента к себе в дом.
Сначала общество Феди его тяготило, потом он привык к нему, а в последнее время полюбил. Он дожидался его, чтобы провести с бывшим ассистентом, а ныне сторожем некоторое время. Поболтать. Он вновь попал под обаяние Федора. И только сейчас понял, как глупо поступил, второй раз пустив его в свою жизнь.
Часть третья
Глава 1
(недалекое прошлое…)
Он знал, что не умер…
Но что с ним, не понимал. Он не чувствовал своего тела. Он не видел, не говорил. Он был крохотным комочком сознания, и только. Недвижимым, безгласным… слепым…
Мертвым?
Нет! Карл знал, что жив. И то, что он не ощущает своей телесной оболочки, не доказывает обратного.
– Снег пошел… – услышал Карл далекий, невероятно приятный, ставший родным голос. – Жаль, вы этого не видите… Красиво так! Снежинки все одна к одной. И долго не тают. Пока я до работы шла, они засыпали мне все волосы и превратились в капельки лишь в больнице…
Карлу все стало ясно. Он в коме. Лежит в клинике, подключенный к аппаратам, и за ним присматривает медсестра с невероятно мелодичным, ставшим родным голосом.
Скоро он снова забудет это. И станет вновь мучиться вопросом: а что это с ним? Пока не явится медсестра и не начнет разговор… Только благодаря ей Карл знал, что жив.
Когда пришло понимание того, в каком положении он находится, ему стало спокойно. Пусть кома. Пусть… Но есть надежда. Когда-нибудь он перестанет быть только комочком сознания и обретет оболочку. И когда это произойдет, он увидит свою Ариадну…