– Добрый день. Мы можем поговорить? – спросил тот.
– Конечно. Пройдемте в мой кабинет.
Саша вопросительно посмотрела на Пьера, он помахал ей рукой, затем сделал знак «позвоню». Она улыбнулась ему.
Они, миновав кухню, проследовали к кабинету. Пьер уселся в свое кресло, Левону указал на диванчик.
– Вы меня обманули, мсье Морель, – сказал тот, опустившись на него.
– Когда?
– Когда сказали, что не имеете оружия.
– Не имею.
– «Глок-17» вы купили на черном рынке. Вы приносили его в тир пару раз. Этому есть свидетели.
Пьер молчал.
– В ваших интересах предъявить его мне… – Его темные глаза впились в лицо Мореля. – Если, конечно, вы из него не убили двух человек и одного не ранили.
– Я никого не убивал, – ответил Морель.
– Вот и докажите это. Привезите «глок», мы сделаем экспертизу и…
– У меня его нет.
– Могу провести очную ставку с тем, кто утверждает обратное, – пожал плечами Саркисян. Сегодня на нем была кремовая куртка из тонкой кожи (опять похолодало), голубая футболка и синие джинсы. Все сидело идеально и выглядело дорого. «Рядится, как красна девица, – с раздражением подумал Пьер. – На какие только шиши? Взятки, что ли, берет?»
– Я избавился от пистолета сразу после вашего визита, – вслух сказал он.
– Каким образом?
– Выкинул в реку.
– Почему?
– Боялся неприятностей. Я же, как вы заметили, приобрел «глок» нелегально.
– А что с вашим алиби? Вы его тоже… – Левон хмыкнул. – Приобрели нелегально?
– Не понял?
– В каких магазинах вы были в то время, когда произошло убийство?
– В сувенирных.
– Названия их.
– Не помню.
– Это потому, что вы не ходили по магазинам. Вы обманываете меня…
– Ходил, – упрямо возразил Пьер. Хотя понимал, что… тонет!
– Вы к Валентину не утром приходили, а днем. Вас соседка видела.
– Черт! – Пьер опустил голову на сцепленные в замок руки.
– Будем оформлять чистосердечное?
Пьер поднял голову.
– Да вы с ума, что ли, сошли? – Глаза его яростно сверкнули. – Не убивал я Валентина. Зачем это мне? И я на самом деле был у него в первой половине дня. Но потом вернулся.
– Зачем?
– За «глоком».
– А теперь обстоятельнее объясните, пожалуйста.
– Пистолет я хранил у него.
– Почему?
– Как-то я уехал из тира. «Глок» был при мне. А в городе объявили что-то типа плана «перехват». Я побоялся, что мою машину остановят и досмотрят. Как раз дом Валентина был неподалеку. И я знал, что он дома, поскольку выходит из квартиры крайне редко. Так и оказалось. Я сказал, что хочу мыло купить. И стал выбирать его, попросив Валю принести мне воды попить. Когда он ушел в кухню, я сунул «глок» за ящик, где хранился всякий хлам.
– Глушитель на нем имелся?
– Да. Я иногда накручивал его, чтоб не бабахало сильно. Не всегда удается попасть в тир, и я в лесочке по банкам стрелял. В тот день как раз этим занимался.
– Когда это было?
– Недели три назад, точно не помню. А когда приехал к Вале в следующий раз за подарком другу…
– В день убийства? – уточнил Левон.
– Да. Так вот, когда я приехал утром, не смог забрать пистолет. Валя продержал меня в прихожей. Какое я хочу мыло, мы обсудили заранее, и он приготовил его. Я ушел ни с чем. Но в обед решил вернуться.
– Вам кровь из носу понадобился пистолет?
– Что из носу? – переспросил Пьер. Не все русские выражения были ему понятны. – Мне просто ребята из тира позвонили. Сказали, что завтра выезд на природу намечается (мы устраиваем совместные стрельбы на свежем воздухе), и если я свободен, то они меня ждут. Вы это проверить можете, спросив у них.
– Так, и что?..
– Когда я приехал, Валентин был мертв. «Глока» на месте не оказалось.
– Почему вы не вызвали полицию?
– А вы как думаете?
– Испугались?
– Конечно. Кто-то замочил, как у вас говорят, из моего оружия человека.
– Почему вы решили, что именно из вашего?
– Я нашел гильзу и сложил два и два.
– Гильзу, я так понимаю, вы забрали с собой?
– Да. И выкинул.
– Зачем?
– Да я так перепугался, что сам не понимал, что творю. Почему-то тогда мне казалось это важным…
– Была еще вторая.
– Да. Я видел две раны, понимал, что должна быть еще одна гильза, но не смог ее найти…
– Вы все сделали неправильно. Надо было вызывать полицию. Мы во всем бы разобрались.
– Так разбирайтесь! Какая разница, днем раньше, днем позже?
– Для вас значительная. Скажу, что вы своим враньем сильно себе навредили…
В дверь постучали.
– Кто там еще? – рявкнул Пьер.
В кабинет робко заглянул Коля.
– Шеф, Александра уходить собралась. Что-то сказать вам хочет.
– Передай, что я занят и позвоню ей позже. Свободен.
Колина голова тут же скрылась за дверью.
– Строго вы с ними, – заметил Левон. – Считаете, когда боятся, больше уважают?
– Просто характер у меня такой… дурной.
– Вспыльчивы?
– Да.
– Можете ударить, когда выходите из себя?
– Дрался только по молодости.
Пьер понимал, к чему ведет Саркисян. Не психанул ли он так, что схватился за пистолет и выпустил в Петрова пару пуль.
Тут у полицейского зазвонил телефон. Он достал его. Конечно же, это был аппарат бизнес-класса. Лаконично черный. В добротном кожаном чехле.
– Слушаю, – отрывисто бросил Левон в трубку. – Да, да… – Брови его сошлись на переносице. Он слушал очень внимательно. – Что это? Список? Какой еще список… Смертников?
И посмотрел на Пьера большими грустными глазами с таким выражением, что тому стало страшно.
Глава 5
Она подошла к двери, но открыла не сразу. Некоторое время постояла, пытаясь успокоиться. В последнее время Нине постоянно приходилось контролировать свои эмоции. А все потому, что она знала то, чего не знал Карл…
Он умирает!
Рак спинного мозга. Жить ему осталось несколько месяцев. Сделать ничего нельзя…
Нина ездила за результатами обследований одна, без Карла. И не сказала ему, что его дни сочтены. Зачем? Пусть наслаждается последними. Он это умеет, даже в таком беспомощном состоянии. И Нина ему в этом помогает. Сейчас, например, в ее сумочке лежал диск с потрясающим фильмом «Свет вокруг». Они смотрели его по телевизору, обоим понравилось. Карл как-то заметил, что хотел бы иметь его в коллекции, чтобы пересматривать. И Нина сегодня купила диск. А еще чудесную клубнику. Карл любил пюре из нее, с молоком и булочкой. Как в детстве.
Нина сунула ключ в замочную скважину. Повернула его. Тут открылись двери лифта, и из него показался мужчина. Почему-то она сразу подумала, что он из полиции. Догадка подтвердилась:
– Добрый день, вы Нина Швецова? – Она кивнула. – А я капитан Алексей Колобов, – и показал удостоверение.
– Здраствуйте.
– Я хотел бы поговорить с вами и Карлом.
– Заходите…
Она открыла дверь и пригласила капитана в квартиру.
– Карл! – крикнула Нина. – Я не одна.
Ответа не последовало.
Нина бросила сумку и прошла в комнату. Карл лежал на кровати с закрытыми глазами. Лицо бледное и… неживое, что ли? Нинино сердце прыгнуло в груди…
Умер?
Но ведь врачи ему давали как минимум еще месяц!
Она бросилась к Карлу, схватила его за руку, безвольно лежащую вдоль тела, и сжала ее, как когда-то…
– Ариадна? – услышала она шепот.
Жив!
– Я чувствую… – в его голосе звучало испуганное удивление. – Слышишь меня? – Теперь нотки радости. Глаза по-прежнему закрыты. – Я чувствую твое тепло!
– Да?
– Да.
Он разлепил веки. В глазах лихорадочный блеск.
– Я же говорил, что встану! – по щеке потекла слеза. Нина знала, что Карл плачет только от счастья. Что ж… Пусть его последние дни будут озарены надеждой! – Позвони Салаху, попроси приехать сегодня…
– Салах – это массажист? – подал голос полицейский. Карл, только что заметивший его, нахмурился.
– Вы кто?
– Я из полиции.
– Зачастили вы ко мне, ребята.
– Так Салах это массажист?
– Да.
– Увы, он не сможет к вам приехать.
– Почему?
– Он убит.
– Кошмар какой… – Карл побледнел еще больше. – Кто? За что?..
– Выясняем.
– А вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?
Полицейский назвал фамилию Салаха.
– Да, у моего массажиста такая же.
– Салаха убили в его кабинете. Застрелили из пистолета.
– Жаль… Он был хорошим человеком.
– Да. Все так говорят.
– Вы присаживайтесь, – вспомнил о правилах хорошего тона Карл. – Нина чай, кофе принесет. Что желаете?
– Я бы просто воды выпил. Но попозже. Я хочу поговорить с вами обоими.
Алексей достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его. Протянул Нине.
– Ознакомьтесь, – сказал он. – Вы оба.
Нина присела на кровать рядом с Карлом, и они вперили взгляды в листок, на котором были напечатаны слова. А точнее, имена и фамилии людей. Каждая отдельно. Это был список или что-то вроде того.
– Это копия, – бросил Алексей. – Оригинал выглядит так же.
– Тут есть я, – удивился Карл.
– И я, – заметила Нина.
– Зачитайте вслух, пожалуйста, весь список, – предложил Колобов.
– Я, Нина, Валентин Петров, Мэри Крисмас, Салах, Пьер Морель, Александра Гейнц.
– Кого из этих людей вы знаете лично?
– Всех, за исключением Крисмас и Гейнц. Это ведь ведущие? Одна радио – вторая теле, – ответил Карл.
– А вы их знаете? – Полицейский обратился к Нине.
– Я тоже.
– Мореля откуда знаете?
– Я часто бываю в ресторане, где он шефствует, – ответил Карл. – Мне безумно нравится, как он готовит. Причем, когда я был дееспособен, тоже посещал «Красную площадь». Но как-то меня не торкала его стряпня. Вкусно, но не более. Я и в «Маке» картошку фри ел с аппетитом. Но когда из удовольствий, доступных человеку, остается совсем немного, начинаешь иначе воспринимать все, что когда-то оставляло тебя равнодушным. И я стал гурманом. Но пищу предпочитаю нашу, родную. Поэтому Пьер Морель мой любимый повар. Как ни странно, лучше этого француза никто не готовит щи и картошку с грибами.
– А что насчет дам? Ведущих?
– Они мне обе очень нравятся. Но, повторяюсь, я никогда не встречался ни с одной из них в жизни.
– Этот список был найден на месте преступления. Заметили, два имени вычеркнуто? Около третьего стоит знак вопроса.
– Да, вычеркнуты Валентин и Салах. А Мэри под вопросом.
– Понимаете, что это значит?
– Какой-то чертов маньяк подписал всем нам смертный приговор?
– Похоже на то.
– Странно…
– Что именно?
– Да какая между нами связь? Ну, ладно, между мной и Ниной… А остальные… Да, Салаха и Пьера я знаю, но девушек… А Валя вообще в нашей компании как-то странно смотрится.
– Компания разношерстная, согласен. Но между всеми вами существует связь.
– Какая?
– Это и нужно выяснить.
– Мы все умрем, – проговорила Нина. – Вот вам и связь…
– Умрем мы все… Рано или поздно, – согласился полицейский. – Вот вы, Нина, как считаете, кто может желать вашей смерти?
– Я никому ничего плохого не делала. Не знаю.
– А Карлу?
– Жена, – ответил тот. – Но уверен, что это не она составила список.
– Почему?
– Она была у меня недавно. Я так взбесил ее, что Катя (это имя моей жены) чуть меня подушкой не придушила.
Брови полицейского взметнулись вверх.
– Да, вы не ослышались. Взяла вон ту думку… – Карл указал на подушку, валяющуюся на полу. – И к лицу моему приложила. На секунду. Потом бросила ее и умчалась. Не убийца она.
– Вы Федора Одинцова не знаете?
– Нет. Кто это?
– На данный момент один из подозреваемых.
– Это друг Салаха? – спросила Нина.
– Да. Вы его знаете?
– Я слышала о нем от массажиста. Мы часто беседовали с ним. Карл после сеанса засыпал, а мы с Салахом чай пили на кухне.
– И что он говорил о Федоре?
– У меня сложилось впечатление, что они друг друга ненавидят, но и жить не могут друг без друга. Непонятные отношения.
– Это он нашел список. А возможно, и составил его. У Одинцова была серьезная травма головы. Скорее всего, она повлияла на его психическое состояние. К тому же он много пьет. И это пагубно на него действует.
– Вы его арестовали?
– Пока нет оснований. – Колобов посмотрел на Нину. – А теперь могу я попросить воды?
Она кивнула и пошла на кухню. О том, что она лично знает Федора, решила смолчать. Незачем полиции об этом знать.
Глава 6
Темное помещение…
Привычное!
Он не раз, не два, не десять ходил по нему. Мог обходиться без света. Ему нравилась темнота. Она его не пугала, как многих, а успокаивала. Он представлял себя в материнской утробе и наслаждался покоем.
Сегодня салон закрылся рано. Без Салаха он, скорее всегда, закроется совсем. Он был звездой заведения. А бестолковая хозяйка не умеет вести дела, и скоро «Нирвана» зачахнет…
Придется Федору искать себе другую работу!
Он лежал на кушетке и пил коньяк, отхлебывая прямо из горлышка. Это была вторая бутылка за день. Но Федор никак не мог достичь состояния, к которому стремился. А стремился он к тому самому покою, какой испытывал, находясь в материнской утробе. Он многих спрашивал, того же Салаха, помнят ли они себя нерожденными. Все отвечали отрицательно. Да еще у виска пальцем крутили. Типа ты дурак, что ли? Это невозможно!
А Федор помнил!
Заболела голова. Он встал, включил светильник и стал искать таблетки. После травмы головы Федора часто мучили боли. Он и бухать стал из-за того, что обезболивающие на него действовали быстрее, если он их запивал алкоголем. Начиналось все с вина, потом оно уже не брало, и в ход пошла водка. А дальше уже все, что горит. Сегодня Федор пил коньяк в память о Салахе.
Приняв таблетку, он сел за стол. Хлопнул себя по карману, нашел в нем листок, сложенный вчетверо…
Список!
Он досконально его изучил, но пробегал по нему глазами и пробегал.
Зачем? Сам не знал…
Карл Савельев
Нина Швецова
Валентин Петров
Салах Ильгизов
Александра Гейнц
Пьер Морель
Мэри Крисмас?
Имена Валентина и Салаха вычеркнуты.
Напротив Мэри стоит знак вопроса.
Мужчины мертвы, а женщина пока нет, хотя попытка убить ее была предпринята.
Федор свернул список и убрал его обратно в карман. Это была копия – оригинал сейчас находился в полиции.
Интересно, кто погибнет следующим?
Мэри, скорее всего. Ведь надо доводить начатое до конца. Но не факт. Если ее один раз судьба уберегла, значит, может еще и еще. У кого-то там, наверху, другие планы на ее счет…
Точно так, как на его!
Он выжил чудом. Когда Салах ударил его и голова Федора треснула, он должен был сразу скончаться. Так говорили врачи. Такие травмы смертельны. Но он до сих пор небо коптит.
Федор всегда был мизантропом. Людей терпеть не мог. Даже мать свою не любил. Да и не за что было! Шалава. Только бы ей мотаться да с мужиками, что в ее поезде едут, и трахаться. Всех своих детей, а их было трое, нагуляла не пойми от кого. Хотя была замужем. Но тот, кого Федор и его брат с сестрой папой называли, никакого отношения к их появлению на свет не имел. Как-то он разговор матери с подругой подслушал, и оказалось, что ее муж бесплоден. А Федор-то все голову ломал, почему они, дети, все такие разные.
Может, поэтому он не прикипел душой ни к одной женщине… Из-за матери-шлюхи? Желал многих, спал с ними, жил даже, но чтоб полюбить, как Салах Свету, например, такого не было никогда.
Он по мере сил использовал всех. В том числе Салаха. Но…
Как теперь оказалось, это был единственный человек, который был ему дорог.
Его несостоявшийся убийца!
Слезы потекли из глаз Федора. Он не плакал с раннего детства. Лет с шести, наверное. Тогда его избил старший брат. Очень сильно. Федор, младше его на три года, не мог дать сдачи. Потом отомстил, конечно. Раскрошил кусок стекла в труху и подсыпал ее в тарелку брату. Тот после этого на всю жизнь инвалидом остался. А Федора это не трогало. Нечего было его бить!
И так всю жизнь…
Но вот сейчас впервые он раскаивался. И плакал уже не от злости и беспомощности, а от сожаления.
Салах умер!
А ведь он, Федор, мог бы сделать так, чтоб тот остался в живых.
В дверь заколотили.
Он недоуменно нахмурился. Кто там еще?
Федор включил верхний свет и пошел в фойе. Пьянь какая-то наверняка бьется. Шугануть надо. Или в полицию позвонить…
Но когда он посмотрел в глазок, то увидел худенькую женщину, нервно переступающую с ноги на ногу. Он узнал ее – Светлана!
Федор отпер дверь.
– Салах? Где? – выпалила она. Глаза огромные и бешеные.
– Как будто ты не знаешь…
– Где?
– На небесах, милая! Ведь это ты его туда отправила!
– Не понимаю ничего… – Она замотала головой так резко, что казалось, ее тонкая шейка сейчас разорвется, как ниточка, которую натянули слишком сильно.
– Ты убила его. Я знаю это. Принесла в жертву своим богам.
– Что ты несешь? И кто ты вообще?
– Я друг покойного Салаха. А ты – его убийца. Я знаю, что ты состоишь в секте вместе со своим муженьком Сомом. Я его интервью читал. Знаешь, порой ночами делать нечего, и я всякие дурацкие газетенки листаю. Там статья была про Сома. С фотографиями. Ты везде на них на заднем плане маячишь. Но я узнал тебя, хоть ты и изменилась. Между прочим, в худшую сторону! Но это фигня. Не об этом сейчас речь. Просто Сом много рассказывал о том, каким богам теперь поклоняется. А я любопытный, почитал. И что оказалось? Вы им в жертву людей приносили! Я Салаху не сказал об этом. А зря. Мог бы его спасти!
Света слушала его, и кулаки ее то сжимались, то разжимались. Придушить его хочет? Но Федор ее не боялся. Не для того веселый парень на небесах (он представлял бога в образе Боба Марли, только белого) спас его когда-то.
– Хотел ментам рассказать об этом, – продолжил Федор, – да передумал. Пусть сами роют. Но списочек, что вы составили, им передал!