(Я тут же наменяю наличных и уже никогда в жизни не позволю себе оказаться так далеко от дома без этого предмета первой необходимости. Деньги правят миром — особенно в Калифорнии, которая кишит взяточниками, в отличие от Британской Канады, где чиновники, увы, местами до огорчения честны.)
Я добавила:
— Пожалуй, в Беллингхеме мне будет не хуже, чем здесь. А потом нужно будет перебраться в Звездочку[16] и уже там попробовать перебраться через границу, если она и там закрыта. Кстати, в новостях было хоть что-нибудь про Техас и Чикаго? Как они между собой?
— Все нормально, насколько я слышал, — ответил Ян. — Может, включить компьютер, порыться в памяти?
— Да, если не трудно, сделай это, пока я здесь. Если будет нужно, я бы могла перемахнуть из Техаса в Виксберг.
Наверняка, имея наличные, можно подняться вверх по реке. Контрабандисты только так и делают.
— Ты хотела сказать: «Пока мы здесь», — мягко поправил меня Джордж.
— Прости, Джордж, но я имела в виду сейчас именно свой маршрут. Но ведь для тебя такое путешествие будет означать, что ты будешь все дальше и дальше от Квебека. Правда, ты говорил, что вторая твоя база — в Мак-Гилле…
— Дорогая, но я не хочу ехать в Мак-Гилл. Если полиция вытворяет такие штуки здесь, где я постоянно живу, мне ничего лучшего не остается, как отправиться с тобой. Как только мы переберемся в провинцию Вашингтон или в Калифорнию, ты можешь сменить фамилию и из миссис Торми превратиться в миссис Перро — уверен, там заработают и мои кредитные карточки — и «Кленовый лист», и «Квебек кредит».
(Джордж, Джордж, как ты любезен, просто слов нет, но, когда мне нужно драпать во все лопатки, галантный кавалер мне нужен, как… ну, вы помните, как что. А мне придется в прямом смысле лететь на всех парусах — что бы там ни говорила Жанет относительно «почти как дома».)
— Джордж, звучит восхитительно. Я не имею права уговаривать тебя остаться, но должна предупредить, что я курьер по профессии и много лет путешествую одна — по всей планете и за ее пределами. Я много раз бывала на Луне и в космических колониях. Не была пока, правда, на Марсе и Церере, но в любое время могу получить задание и отправиться туда.
— Ты это к тому, что не хочешь ехать со мной?
— Нет-нет! Только к тому, что если ты отправишься со мной, то только ради твоего и моего удовольствия. И еще: как только я попаду в Империю, там я буду передвигаться сама по себе — считай, что я на работе.
Ян сказал:
— Мардж, ну позволь Джорджу хотя бы отсюда тебя вывезти и доставить в такое место, где не будет идиотских разговоров об интернировании и заработают ваши кредитные карточки.
Жанет добавила:
— Самое главное — избавиться от первого. От этого с ума можно сойти. Кстати, моей «Визой»[17] можешь пользоваться сколько угодно. Я пока буду пользоваться «Кленовым листом». Просто запомни, что ты — Джен Паркер.
— Паркер?
— На карточке «Визы» — моя девичья фамилия. Вот, возьми.
Карточку я взяла, но решила, что воспользуюсь ей только в том случае, если кто-то будет заглядывать через плечо. По возможности я решила пользоваться пока карточками покойного лейтенанта Дики, чей кредит должен действовать еще несколько дней, а может — и недель. Мы еще немного поболтали. Наконец я решительно заявила:
— Мне пора. Джордж, едешь со мной?
Ян возразил:
— Эй, сегодня не выйдет! Утро вечера мудренее!
— Почему? Подземка работает всю ночь напролет, разве нет?
(Я прекрасно знала, что работает.)
— Да, но… до ближайшей станции — двадцать километров. А сейчас темень такая — хоть глаз выколи!
(Было бы время — я бы ему рассказала, как и почему я вижу в темноте.)
— Ян, я совершенно спокойно могу пройти такое расстояние в темноте. Если есть рейс капсулы около полуночи, у меня еще останется уйма времени, чтобы выспаться в Беллингхеме. А если граница между Калифорнией и Империей открыта, я уже утром смогу позвонить Боссу. Так ведь лучше будет, а?
Через несколько минут мы все вышли из дома. Ян явно был недоволен моим поведением: я оказалась не такой, какой он меня представлял — милым, мягким, нежным созданием, которые так нравятся мужчинам. Все-таки он сумел скрыть раздражение и поцеловал меня на прощание, когда они подвезли нас к Периметру[18] в районе Мак-Филлипса и высадили недалеко от станции подземки. Мы с Джорджем уселись в капсулу, отправлявшуюся в двадцать три ноль-ноль, и приготовились к путешествию через весь континент.
В Ванкувер мы прибыли в двадцать два по тихоокеанскому времени. В Виннипеге была полночь. Мы приобрели бланки, которые нужно было заполнить для получения туристских карточек, сели в шаттл до Беллингхема, заполнили бланки по пути и сунули их в компьютер для обработки на выходе. Шаттл приземлился через несколько минут. Девушка-оператор даже не удосужилась взглянуть на карточки, выпавшие из щели на панели компьютера. Только пробормотала:
— Желаю приятно провести время, — и продолжила чтение детектива.
В Беллингхеме станция шаттла находится прямо в нижнем фойе «Хилтона». Над нашими головами в воздухе парили сверкающие буквы:
УТРЕННИЙ БАР
ГОРЯЧИЕ ОТБИВНЫЕ ОБСЛУЖИВАЕМ БЫСТРО
КОКТЕЙЛИ ЗАВТРАК — КРУГЛЫЕ СУТКИ!
Джордж улыбнулся:
— Миссис Торми, любовь моя, у меня такое впечатление, что мы еще не обедали.
— Мистер Торми, ты прав, как всегда. Быка бы съела!
— Знаешь, кухня в Конфедерации не слишком изысканная, но в этой простоте есть своя прелесть — особенно когда нагуляешь аппетит. Я здесь как-то завтракал. Несмотря на вывеску, там довольно обширное меню. В общем, сама поглядишь — думаю, найдем что-нибудь, что и на вкус будет неплохо, и голод утолит.
— Джордж, ну что ты, ей-богу! Я вполне доверяю твоему вкусу. Я же ела твой супчик!
Действительно, это оказался бар — столов там не было. Но стулья были со спинками и довольно низкие — сидя на них за стойкой, не приходилось держать ноги на весу. Как только мы уселись, перед нами тут же появились стаканы с яблочным соком — для аппетита. Джордж сделал заказ, а сам вышел и зарегистрировал нас у стойки приема гостей. Вернувшись, он сообщил мне:
— Все в порядке. Можешь называть меня Джорджем, поскольку теперь ты — миссис Перро. Мы — муж и жена, имей в виду.
Он поднял стакан с соком:
— Sante, та chere femme[19].
Я торжественно подняла свой стакан:
— Merci. Et a la tienne, mon cher man[20].
Сок был восхитительно холодный и сладкий, как любовь. Замуж я не собиралась — хватит с меня, но Джордж вполне бы меня устроил как супруг — и понарошку, и всерьез. Но он всего-навсего был одолжен мне на время Жанет.
Наш завтрак прибыл.
Яблочный сок со льдом.
Клубника со сливками.
Глазунья с небольшим бифштексом, таким мягким, что даже нож не был нужен. Называлось это блюдо «Бифштекс под седлом».
Большие горячие бисквиты, масло «Секим», клеверный и липовый мед.
Кофе «Кона» в огромных чашках.
Кофе, сок и бисквиты все время подносили. Нам предложили еще по одной порции бифштексов, но мы отказались.
В баре было шумно, и сидели мы так, что говорить было не слишком удобно. В дальнем углу бара горел экран большого телевизора — шел непрерывный показ рекламы. Каждое объявление оставалось на экране недолго — только и успевал его прочитать, но каждое было снабжено номером, чтобы потом, если пропустил или не дочитал, можно было вызвать его из памяти компьютера на своем терминале в номере. Я лениво пробегала глазами объявления.
«Свободный корабль «Джек Пот»
набирает новую команду на бирже труда в Лас-Вегасе.
Предпочтение военным со стажем».
Неужели вот так открыто набирают команду на пиратское судно? Поверить трудно, но сомнений быть не могло.
«Курите то, что курил Иисус!
Ароматизированные сигареты «Ангел».
Неканцерогенность гарантирована».
Ну, рак-то меня не волнует, но я никогда не интересовалась ни наркотиками, ни никотином. У женщины изо рта должно пахнуть приятно.
«Спасение ожидает вас по адресу:
1208, башни Льюиса и Кларка.
Не ждите, когда Господь придет и застанет вас врасплох!
Вряд ли вам это понравится!»
А мне не понравилось объявление.
«ВЫ СКУЧАЕТЕ? ВАМ НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ?
Для вас есть дело!
Мы собираемся высадить отряд первопроходцев
на девственной планете типа Т-13.
Гарантированное соотношение полов 50 х 40 х 10 + 2 %.
Мы собираемся высадить отряд первопроходцев
на девственной планете типа Т-13.
Гарантированное соотношение полов 50 х 40 х 10 + 2 %.
Средний биологический возраст — 32 ± 1.
Тест на темперамент не применяется.
Никаких ограничений, никаких взносов, никакого риска!
Корпорация по экспансии звездных систем.
Отдел демографии и экологии.
Луна-Сити, Главное почтовое отделение.
Абонентский ящик «ДЕМО»
или почтовое отделение Тихо 800—2300».
Я нажала клавишу повторного просмотра и перечитала объявление. Интересно, как бы это выглядело: завоевывать и обживать совершенно новый мир бок о бок с людьми, которые ничего обо мне не знают? Не знают, что я такое, или им все равно. Мои незаурядные способности могли бы помочь мне занять неплохое положение — уж «шестеркой» я бы там не была, это точно — но, увы, только до тех пор, пока я эти способности не продемонстрирую открыто…
— Джордж, взгляни-ка.
Он посмотрел.
— Ну и что?
— А неплохо было бы, а?
— Нет, Марджори. По шкале «Т» любая планета после цифры «восемь» означает большой денежный взнос, наличие кучи сложного оборудования и обмундирования, и туда берут только опытных колонистов. Врут они все. А уж «13» — это просто экзотический способ самоубийства.
— А-а-а…
— Ты лучше вот это прочитай, — предложил он.
«В. К.!
Составь завещание. Жить тебе осталось неделю.
А. С. Б.».— Джордж, ты думаешь, это так и есть — какому-то В. К. угрожают? В передаче рекламы по государственному телевидению?
— Не знаю. Может, это и не так просто засечь. Забавно, что будет завтра. «Шесть дней»? А потом — «пять»? И что ожидает этого злополучного В. К.? Кирпич на голову? Или падение курса акций? Или это такой таинственный вид рекламы?
— Не понимаю.
Я попыталась как-то соединить прочитанное с нашей ситуацией.
— Джордж, а тебе не кажется, что эта угроза по телевидению гораздо серьезнее, чем может показаться на первый взгляд?
— Хочешь сказать, что все новости, которые мы слушали, — вранье и на самом деле никого не убивали?
— Ой, даже не знаю, что сказать, Джордж.
— Марджори, доля юмора тут есть, безусловно, — в том, что три различные группировки готовы взять на себя ответственность за происходящее, из чего ясно, что две из них пытаются одурачить весь мир. Но мне почему-то кажется, что сообщения о террористических актах — не вранье. Как с любой уткой, должен быть некий верхний предел допустимого обмана. И по времени, и по количеству убитых. Слишком много всего — слишком много мест, где происходили убийства, слишком широко это все распространилось по планете и за ее пределами, чтобы это было шуткой. В противном случае со всех сторон посыпались бы опровержения. Еще кофе?
— Спасибо, больше не хочу.
— Еще чего-нибудь?
— Нет-нет, ничего. Еще один бисквит с медом — и я лопну.
Снаружи дверь номера выглядела совершенно обычно — номер 2100, ничего особенного. Но, войдя внутрь, я воскликнула:
— Джордж, зачем?
— У новобрачной должен быть только такой номер.
— Красиво. Шикарно, я бы сказала. Но зачем тратить такие деньги! Ты и так уже успел превратить деловую поездку в пикник. Но если ты хотел, чтобы ночью я вела себя, как подобает новобрачной, тебе не следовало пичкать меня этими лошадиными бифштексами и такой кучей горячих бисквитов. Я переела, дорогой. Мне стыдно. Я ужасно выгляжу.
— Ты выглядишь превосходно!
— Джордж, милый, не шути со мной, пожалуйста, не нужно, умоляю! Ты ведь давным-давно все про меня понял — тогда, когда я убила полисмена. Ты знаешь, кто я такая.
— Красивая, обаятельная и смелая женщина.
— Не надо. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ты же профессионал, специалист. Ты раскусил меня, Джордж.
— У тебя усилены двигательные реакции. Это я понял.
— Значит, тебе ясно, кто я такая. Нет нужды скрывать. Меня готовили много лет. Я отлично умею скрывать свои способности, но этому негодяю не следовало целиться в Жанет!
— Не следовало, верно. И за то, что ты сделала, я навечно у тебя в долгу.
— Серьезно, Джордж? Знаешь, мне показалось, что Ян был не в восторге.
— А-а-а… Знаешь, у Яна первая реакция на подобные вещи всегда такая. Житейская, я хочу сказать. Потом он начинает соображать, что к чему. Он ведь пилот до мозга костей — привык мыслить мышцами. Но, Марджори…
— Я не Марджори.
— Да?
— Пора тебе узнать, как меня зовут на самом деле. Мое приютское имя, данное мне в лаборатории. Меня зовут Фрайди. Фамилии, естественно, никакой нет. Когда нужно, я пользуюсь какой-нибудь фамилией, типа «Джонс». Но зовут меня Фрайди.
— Ты хочешь, чтобы я звал тебя так?
— Да, так будет лучше. Этим именем меня называют, когда мне нечего скрывать. Когда я рядом с людьми, которым доверяю. Тебе я доверяю. Или не стоит?
— Мне это льстит. Был бы рад заслужить твое доверие — все-таки я твой должник как-никак.
— Почему, Джордж?
— Ну, это ясно. Мелл Дики вел себя так, что я решил сдаться добровольно, чтобы у Яна и Жанет не было неприятностей. Но когда он взял под прицел Жанет, я дал себе клятву, что потом, когда я буду на свободе, я убью его, — Джордж широко, искренне улыбнулся. — И только я успел дать себе эту мысленную клятву, как появилась ты — эдакий карающий ангел — и сделала все за меня. Так что за мной должок.
— В смысле убить еще кого-нибудь?
— Если захочешь — да.
— Лучше бы обойтись без этого. Ты прав: у меня усиленные реакции — сила, быстрота передвижения, все правда. Так что, в принципе, я привыкла такие вещи делать своими руками, если уж приходится.
— Как скажешь, милая моя Фрайди.
— О, Джордж, ради бога, мне вовсе не хочется, чтобы ты чувствовал себя моим должником! Я тоже люблю Жанет по-своему. Этот ублюдок подписал себе смертный приговор, когда наставил на нее свою пушку. Я сделала это не за тебя. За себя. Так что ничего ты мне не должен.
— Ну ладно. Как скажешь. Фрайди… Забавно. Ты — Пятница, а я, получается, Робинзон? И мы как будто на необитаемом острове… только мне повезло больше, чем Робинзону: ты — женщина, да еще такая красавица…
— Ну так почему же ты не уложишь меня в постель и не позволишь мне отплатить тебе за все? Не делай большие глаза! Я знаю — я не настоящая женщина — и не жду, что ты будешь любить меня так, как любишь свою жену — настоящую женщину. Да тебе и не нужно меня любить. Но я тебе как будто не противна, и относишься ты ко мне не так, как моя новозеландская семья-, как почти все люди относятся к искусственникам. Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо со мной. Правда, я могу! Я не получила удостоверения по сексуальной подготовке, но прошла почти полный курс, и я постараюсь.
— Господи, девочка моя, кто же тебя так обидел?
— Меня? Со мной все в порядке. Я просто объясняю, как к этому относится весь мир. Я уже не ребенок, который учится ходить без манежа в приюте. Искусственнице не приходится рассчитывать на нежные чувства со стороны нормального мужчины. И мы оба это прекрасно понимаем. Я уважаю тебя, ты мне очень, очень нравишься. Если ты позволишь мне лечь с тобой в постель, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе было хорошо!
— Фрайди!
— Да, сэр?
— Для этого ты не ляжешь со мной!
Тут я почувствовала, что заливаюсь слезами, — редкий случай.
— Сэр, простите меня! — воскликнула я. — Я не хотела вас обидеть, сэр! Я не знала, что так получится!
— Боже праведный, прекрати немедленно!
— Сэр?
— Прекрати называть меня «сэр»! Перестань вести себя как рабыня! Называй меня Джорджем. Если тебе захочется прибавить к моему имени «дорогой» или «милый», как раньше, у меня нет возражений. Или придумай мне какое-нибудь прозвище. Я — твой друг, запомни! А все эти глупости типа «человек», «нечеловек» выдумали невежественные ослы. Все профессионалы отлично понимают, какая это чушь. Твои гены — человеческие гены. Они были отобраны самым тщательным образом. Ты скорее «сверхчеловек», но уж никак не «нечеловек». Кстати, как у тебя насчет способности забеременеть?
— Обратимая стерильность.
— Ну, так вот: за десять минут под местным наркозом я могу послать к чертям собачьим твою стерильность! И оплодотворить тебя. Так наш ребенок будет кто — человек или не человек? Или получеловек?
— О-о-о… Человек?
— Можешь не сомневаться — человек! Ты — женщина и будешь вынашивать человеческое дитя! И не забывай об этом.
— Не забуду.
Я вся дрожала. Страсть разгоралась во мне. Ничего подобного я, однако, в жизни не испытывала, хотя я влюбчива как кошка.