— А Кэйн знает, кто я на самом деле, — вдруг призналась она.
В лице Шаола ничего не изменилось.
— Откуда? — только и спросил он.
— Ему рассказал Перангон. А он нашел удобный момент и ляпнул мне.
— Когда?
Чувствовалось, ее словесная стрела угодила прямо в цель. Капитан зримо напрягся.
— Несколько дней назад, — соврала Селена, хотя прошли уже недели. — Я гуляла по саду с Нехемией. Не волнуйся, караульные шли за мной. Вдруг, откуда ни возьмись, Кэйн. Он все знает обо мне и даже знает, что на занятиях и во время испытаний я старалась не показывать свои настоящие навыки.
— Как ты думаешь, Кэйн и другим претендентам рассказал про тебя?
— Сомневаюсь. Во всяком случае, Нокс ничего не знает.
Шаол обхватил эфес меча.
— Странный поворот. Разыгрывать посредственность больше нет смысла. Не расстраивайся. Ты все равно одолеешь Кэйна в поединках.
— Ты никак поверил в меня? — слегка улыбнувшись, спросила Селена. — Будь осторожен, капитан.
Шаол начал что-то говорить, но ему помешал топот бегущих ног, раздавшийся у них за спиной. Там коридор делал поворот. Вскоре оттуда выбежали двое запыхавшихся гвардейцев. Увидев капитана, они остановились и отдали воинское приветствие.
Капитан подождал, пока они отдышатся, и спросил:
— Что случилось?
Один из караульных — пожилой, лысеющий дядька — вновь отсалютовал и сбивчиво проговорил:
— Господин капитан… там… словом, вам туда надо.
В лице Шаола снова ничего не изменилось, но известие его насторожило.
— Что случилось? — повторил он, уже торопливее.
Селена это сразу заметила.
— Новый труп, — ответил гвардеец. — В коридоре для слуг.
Второй караульный — щупленький парнишка — был совершенно бледен, и у него тряслись губы.
— Вы видели тело? — спросила Селена.
Дядька кивнул.
— Кровь успела высохнуть или нет? — задала она новый вопрос, заработав недовольный взгляд Шаола.
— Ночью грохнули, — высказал свою догадку гвардеец. — Кровь уже наполовину высохла.
Шаол смотрел куда-то в сторону. Чувствовалось, решал, что делать.
— Хочешь взглянуть, куда попала твоя стрела?
— А нужно ли?
Шаол махнул гвардейцам, что готов идти с ними.
— Идем, — коротко бросил он Селене, едва обернувшись через плечо.
Забыв на мгновение о трупе, она довольно улыбнулась.
Прежде чем последовать за капитаном, Селена все же осмотрела место, куда ударилась ее стрела. Капитан был прав: она промазала, пустив стрелу левее на целых шесть дюймов.
Кто-то догадался навести относительный порядок и выставить оцепление вокруг убитого. И все равно капитану и Селене пришлось проталкиваться сквозь толпу слуг вперемешку с гвардейцами.
Едва взглянув на труп, Селена почувствовала, как у нее слабеют ноги и опускаются руки. Шаол свирепо выругался.
Селена не знала, на чем сосредоточиться в первую очередь: то ли на теле с разорванной грудной клеткой и дырой в голове, то ли на следах когтей, сумевших процарапать камень. Но сильнее всего ошеломили два «знака судьбы», нарисованных мелом по обе стороны от лежащего тела. У Селены похолодела спина. Вот они, следы зла, о котором говорила Элиана.
В толпе охали и перешептывались. Капитан подошел к одному из караульных оцепления и спросил:
— Кто на сей раз?
— Верин Исслик, — ответила Селена прежде, чем караульный успел раскрыть рот.
Она бы узнала Верина где угодно. Его курчавые волосы не спутаешь ни с какими другими. С самого начала состязаний он шел в числе первых. Получается, ее избавили еще от одного опасного соперника…
— Чьи же это когти могут процарапывать камень? — спросила она у Шаола.
Капитан ответил что-то невразумительное, и Селена поняла, что он сам теряется в догадках. Неизвестный зверь с когтями, которые запросто проделывают в камне борозды глубиной не менее четверти дюйма. Селена провела пальцем по выемке. Камень был шершавым, но чистым. Нахмурив брови, она стала разглядывать другие следы.
— Обрати внимание: в желобах, оставленных когтями, нет следов крови, — сказала она Шаолу.
Капитан присел на корточки рядом с нею и тоже разглядывал следы.
— Ты слышишь? Борозды чистые.
— И что? — не понял Шаол.
— А то, что зверь сначала поточил когти о пол и только потом кинулся на Верина.
— Я не понимаю, что особенного ты в этом нашла?
Селена встала, оглядела следы с высоты своего роста, потом снова опустилась на корточки.
— Зверюга никуда не торопился. Понимаешь? Он спокойно поточил коготки, а потом кинулся и растерзал Верина.
— Но зверь мог сначала поточить когти, а после затаиться и поджидать свою жертву.
Селена покачала головой.
— Взгляни на факелы. Все они догорели почти до основания. Когда факелы тушат, на стене остаются потеки грязной воды. Значит, убийство совершалось при свете факелов.
— И что? — снова спросил Шаол.
— А теперь взгляни на эту часть коридора. До ближайшей двери — футов пятьдесят, а до ближайшего угла и все семьдесят будет. Если факелы горели…
— Верин должен был бы еще издали увидеть опасность.
— Тогда почему он не убежал, а пошел навстречу верной смерти? — спросила Селена, обращаясь не столько к Шаолу, сколько к себе. — Только потому, что в тот момент никакого зверя в коридоре еще не было. Но был какой-то человек. Знакомый или незнакомый Верину — не столь важно. И этот человек вдруг накинулся на Верина, лишил его возможности убежать, а потом позвал свою зверюгу. Как тебе такой ход?
Капитан молчал.
— Посмотри на лодыжки Верина, — продолжала Селена. — Видишь следы порезов? Ему перерезали сухожилия, чтобы не сбежал.
Селена подошла к трупу, стараясь не задеть «знаков судьбы». Преодолевая отвращение, она подняла негнущуюся, холодную руку Верина.
— Взгляни, какие у него ногти. Стертые и обломанные.
В ее горле застрял комок слюны. С трудом проглотив его, Селена своим ногтем вычистила грязь под ногтями Верина и растерла ее у себя на ладони.
— Посмотри! Пыль и мелкие кусочки камня.
Она приподняла левую руку убитого и увидела слабые борозды, оставленные ногтями. Такие же борозды нашлись и возле правой руки.
— Верин отчаянно пытался уползти. Он цеплялся ногтями за пол. Зверь в это время точил когти, а его хозяин смотрел на них обоих.
— И что все это значит? — спросил ошеломленный капитан.
— Это значит, — мрачно улыбнулась Селена, — что тебе прибавилось головной боли.
У Шаола побледнело лицо. Селену трясло от собственной логики. Она бы сейчас многое отдала, чтобы ее рассуждения оказались лишь игрой испуганного ума. Но все неумолимо свидетельствовало об обратном, и вывод был страшнее рассуждений. Получалось, что претендентов убивала таинственная злая сила, о которой говорила Элиана.
Селена сидела за обеденным столом и лихорадочно листала книгу, принесенную из королевской библиотеки.
Ничего. Ну ровным счетом ничего! Селена пыталась найти хоть какой-то намек на смысл двух «знаков судьбы», оставленных возле тела Верина. Едва ли убийца хотел щегольнуть своим знанием древних символов. Должна же быть какая-то связь между этими жестокими убийствами и «знаками судьбы». Найти бы хоть малюсенькую зацепку.
Наткнувшись на карту Эрилеи, Селена остановилась. В картах было что-то колдовское; какая-то власть над пространством, когда знаешь, где находишься сам и куда хочешь отправиться. Селена осторожно повела пальцем вдоль восточного побережья. Путешествие началось на юге — в Банджали, столице Эйлуэ. Делая зигзаги и выписывая плавные кривые, палец Селены стал двигаться через весь континент к Рафтхолу. Она «проехала» Меа, потом двинулась севернее и западнее, к Оринфу. Оттуда вернулась к морю, оказавшись на Сорианском побережье. Постепенно Селена добралась до самой оконечности континента. Дальше было Северное море.
Как и положено на картах, Оринф был обозначен жирным кружком с точкой внутри. Город света и знаний, жемчужина Эрилеи, столица Террасена. Город, в котором она родилась. Не желая бередить душу, Селена шумно захлопнула книгу.
Опять знакомое состояние: клонит в сон. Но если лечь сейчас, она либо будет ворочаться с боку на бок, либо погрузится в очередной кошмар. Сны Селены наполнялись древними битвами. Ей снились глазастые мечи. «Знаки судьбы» кружились над ее головой: разноцветные, ослепительно-яркие. Она видела воинов народа фэ в сверкающих доспехах и смертных людей, которые бились с ними. Она слышала злобное рычание диких зверей и задыхалась от запаха крови и гниющих трупов. Редкий сон обходился без поля битвы, усеянного трупами. Подумав, что сегодня ей опять суждено погрузиться в эти ужасы, лучший ассасин Адарланского королевства вздрогнула.
— Хорошо, что ты еще не легла, — послышался в дверях голос наследного принца.
— Хорошо, что ты еще не легла, — послышался в дверях голос наследного принца.
Селена спрыгнула со стула, но вошедший действительно оказался Дорином. Принц выглядел уставшим и немного расстроенным.
— Ваше высочество, что это вас принесло на ночь глядя? — без всякой учтивости спросила Селена. — Скоро полночь, а у меня завтра — опять испытание.
Вместе с тем она была рада появлению принца. Убийца решался нападать на претендентов, только когда они были одни.
— Смотрю, твои интересы переместились с литературы на историю? — спросил Дорин, разглядывая книги на столе. — «Краткая история современной Эрилеи», — прочел он. — А это что? «Символ и сила. Эйлуэйская культура и обычаи».
Дорин вопросительно посмотрел на нее.
— Я читаю то, что мне нравится, — пояснила Селена.
Он уселся на стул рядом, и его нога коснулась ее ноги.
— Ты выбираешь книги наугад, или между ними есть какая-то связь?
— Говорю вам: я выбираю книги по названиям, — соврала Селена.
Конечно же, в каждой книге она искала хотя бы крупицы сведений о «знаках судьбы». Книгу об Эйлуэ она взяла по той же причине.
— Полагаю, вы уже слышали про гибель Верина.
— Да, — мрачнея, ответил Дорин.
Близость его ноги настораживала Селену, но она не могла себя заставить отодвинуться.
— Неужели вас не волнует, что уже столько претендентов стали жертвами какого-то дикого и кровожадного зверя? Может, кто-то для забавы держит его в своих покоях?
— У нас насчет животных строгие правила. Если какая-нибудь придворная дама хочет завести себе собачонку, она спрашивает разрешение.
Дорин наклонился к Селене и продолжил, глядя ей прямо в глаза:
— Ты напрасно тревожишься. Все эти убийства происходили в темных, пустых коридорах, по которым, кроме слуг, никто не ходит. Тебя повсюду сопровождают караульные, а твои покои надежно охраняются.
— Я тревожусь не за себя, — не слишком искренне сказала Селена, чуть отодвигаясь от принца. — Представляю, как все это отражается на репутации вашего досточтимого отца.
— Селена, я тебя не узнаю! — удивленно воскликнул Дорин. — Когда в последний раз ты волновалась за репутацию моего «досточтимого отца»?
— С тех пор, как я согласилась стать претенденткой его сына. У вас же наверняка есть сведущие люди. Поручите расследование им. Желательно сделать это раньше, чем я выиграю заключительный поединок, поскольку тогда я окажусь последней живой претенденткой.
— Будут ли еще какие-нибудь требования? — спросил Дорин.
Его губы находились совсем рядом.
«А не укусить ли его?» — вдруг подумала Селена.
— Нет, ваше высочество. Пока это все. Если я еще что-нибудь придумаю, то непременно сообщу, — тоном придворной дамы ответила она.
Кто же он на самом деле, этот наследный принц? Селене не хотелось признаваться себе, но она радовалась, что сейчас не одна. Пусть это даже человек из династии Хавильяров, зато он рядом с нею.
Усилием воли Селена выбросила из головы мысли об отметинах когтей на каменном полу и о трупах, у которых похитили мозг.
— А почему вы в таком угрюмом состоянии? Никак госпожа Кальтена извела вас своими любезностями?
— Кальтена? Хвала богам, я целых два дня ее не видел. Но у меня сегодня выдался на редкость отвратительный день. Щенки оказались сплошными дворнягами.
Дорин охватил голову руками.
— Щенки?
— Да. Я так ждал, когда одна из лучших моих сук ощенится. И на тебе! Поначалу это бывает незаметно. А теперь они подросли… Я так надеялся на чистоту кровей.
— Простите, мы говорим о собаках или о женщинах?
— А какую тему ты предпочитаешь? — лукаво улыбнулся принц.
— Ни ту, ни другую, — нахмурилась Селена, вызвав довольный смешок Дорина.
— Позволь тебя спросить, почему ты выглядишь такой расстроенной? — Принц перестал улыбаться. — Шаол говорил, что взял тебя на осмотр трупа. Надеюсь, тебя не это встревожило.
— Это меня совсем не встревожило, — снова соврала она. — Просто в последнее время я плохо сплю.
— Какое совпадение. Я тоже, — признался Дорин. — Может, поиграешь мне на клавикордах?
Селену не раз удивляло умение принца легко менять темы разговора.
— Сегодня нет. И не просите, — сказала она, поскольку ей действительно не хотелось играть.
— Тогда ты так прекрасно играла.
— Если бы я знала, что за мною будут шпионить, я бы вообще не подошла к клавикордам.
— Тебе для игры нужно какое-то особое состояние? — спросил Дорин, откидываясь на спинку стула.
— Да. Я не могу ни слушать музыку, ни играть сама без… Не будем об этом.
— Нет, будем. Что ты хотела сказать?
— Ничего интересного, — ответила Селена, собирая книги в стопку.
— Музыка будит в тебе воспоминания? — спросил принц.
Селена смотрела на него, пытаясь уловить хотя бы малейшие следы насмешки. Но их не было. Вопрос прозвучал совершенно искренне.
— Иногда, — коротко ответила она.
— Воспоминания о твоих родителях?
Принц тоже встал и помог ей собрать оставшиеся книги.
— Не надо задавать мне таких дурацких вопросов! — отрезала Селена.
— Прости, если мое любопытство зашло слишком далеко.
Селена промолчала. Дверь в одну из комнат ее памяти, которую она всегда старалась держать крепко запертой, вдруг распахнулась, и теперь Селена отчаянно пыталась закрыть эту опасную дверь. Особенно опасную, когда Дорин совсем рядом и их лица разделены какой-то парой дюймов… Наконец дверь закрылась, и Селена торопливо повернула ключ.
Естественно, Дорин даже не догадывался, какую битву с собой пришлось ей выдержать.
— Потому и спрашиваю, что ничего о тебе не знаю, — пошел он на попятную.
— Я ассасин. В прошлом — узница Эндовьера. Сейчас — одна из претендентов на титул королевского защитника, — уже спокойным тоном ответила Селена. — Думаю, вам этого достаточно.
Принц вздохнул.
— Но почему мне нельзя узнать о тебе побольше? Например, как ты стала ассасином? И какой была твоя жизнь до этого?
— Ничего интересного.
— Я спрашиваю не из праздного любопытства.
Селена молчала.
— Хорошо, — не унимался принц. — Тогда позволь задать тебе всего один вопрос. Обещаю, он будет самым обыденным.
Селена обвела глазами аккуратную стопку книг. Что ж, на один вопрос она вполне может ответить. Или не ответить, если сочтет его новой попыткой вторжения в ее жизнь.
— Я согласна. Один вопрос.
Дорин расплылся в улыбке и сказал:
— Дай мне немного времени. Я хочу придумать стоящий вопрос.
Селена пожала плечами и села.
— Почему ты так любишь музыку? — спросил принц.
— Кажется, мы договаривались насчет обыденного вопроса, — сделала гримасу Селена.
— Ты считаешь его чересчур назойливым? Чем он отличается от вопроса о том, какие книги ты любишь читать?
— Нет. Сам по себе это прекрасный вопрос. — Она заговорила, стараясь смотреть не на принца, а на узор скатерти. — Я люблю музыку, поскольку, когда я ее слышу, я… теряюсь внутри себя. Вот так, если мои слова имеют смысл. Я одновременно становлюсь пустой и наполненной. Я чувствую биение земли. Когда я играю, я… ничего не разрушаю. Наоборот, я созидаю звуками.
Селена закусила губу, но остановиться уже не могла:
— Мне хотелось стать целительницей… Это было давно… до того, как мне пришлось учиться другому ремеслу… Но я помню: в раннем детстве я хотела лечить людей. Музыка напоминает мне об этом.
Она тихо рассмеялась. Потом, увидев улыбку принца, сказала с обидой в голосе:
— Я никому об этом не рассказывала. Не смейтесь надо мной.
Дорин сразу перестал улыбаться.
— У меня и в мыслях не было смеяться над тобой. Я просто…
— Вы просто не привыкли, когда люди раскрывают вам сердце?
— Да.
— Теперь моя очередь, — слегка улыбаясь, сказала Селена. — Или здесь существуют ограничения?
— Никаких, — ответил Дорин, закладывая руки за голову. — Я не настолько скрытен, как ты.
Селена наморщила лоб, будто подбирала вопрос. На самом деле этот вопрос давно вертелся у нее в мозгу.
— Почему вы до сих пор не женились?
— Не женился? Мне еще и двадцати нет!
— Но ведь у наследного принца есть какие-то обязательства.
Дорин скрестил на груди мускулистые руки. Селена старалась не замечать исходящей от них силы.
— Спроси о чем-нибудь другом, — сказал принц.
— А мне хочется получить ответ на этот вопрос. Думаю, ответ будет очень интересным, раз вы так сопротивляетесь.
Принц повернулся к окну, где за стеклами клубился снег.
— Я не женат, — признался он, — поскольку мне претит сама мысль жениться на женщине, которая умом и духом ниже меня. Для моей души это означало бы смерть.
— Но брак — не магический ритуал, а шаг, направленный на сохранение и укрепление власти королевской династии. Наследный принц не имеет права поддаваться романтическим порывам. А если бы отец приказал вам жениться в интересах политического альянса? Неужели бы вы предпочли начать войну, только бы сохранить ваши романтические идеалы?