– Меня интересует выставка "Таланты Поволжья", – наконец решилась я озвучить свои интересы и обратилась сразу к обоим. – В частности, авторы, работы которых будут на ней представлены.
– А вы кто? Из спонсорской организации? – поинтересовалась Елена Викторовна. – Или из Москвы, Санкт-Петербурга?
– Нет. Почему из Санкт-Петербурга? – удивилась я.
– Это наша культурная столица, – пояснил Валентин Павлович. – Все стремятся туда. Ну, или в Москву. На родине остаются только такие старые, консервативные, никому не нужные патриоты, как я.
Он притворно вздохнул, но глаза его смеялись.
– А вы художник? – решилась спросить я.
– Ну да. Добронравов Валентин Павлович, заслуженный деятель современного искусства Поволжья к вашим услугам, – приосанившись, ответил мужчина. – А вас как величать?
– Татьяна, – скромно представилась я.
– Так что вас интересует, Татьяна? – обратился ко мне Валентин Павлович.
– Сколько художников принимает участие в выставке? Кто они? У кого есть шансы на победу? – Я честно перечислила основные вопросы, которые меня волновали.
Валентин Павлович переглянулся с Еленой Викторовной, и искусствовед спросила:
– А вы почему интересуетесь? Вы, простите, кто? От какой-то организации?
– Нет, я сама по себе, – сказала я. – А интересуюсь я потому, что на выставке должны были быть представлены работы одной моей знакомой. И меня волнует их дальнейшая судьба. Она сама куда-то запропала, и я заволновалась.
– Как фамилия вашей знакомой? – спросила Елена Викторовна.
– Кальчинская, Александра Владимировна, – ответила я.
– Ах, вот оно что! – задумчиво произнесла Елена Викторовна и посмотрела на своего спутника. – Валентин Павлович, это та девочка новенькая…
– А, художница-самоучка! – обрадованно кивнул тот. – Так она появилась или нет?
– По правде говоря, мы и сами удивлены ее отсутствием, – сказала Стрижова. – Она подала заявку и пропала. Выставка через десять дней. За это время нужно еще оформить документы, подготовить картины к показу, а ее нет. И телефон молчит.
– Скажите, а что будет, если она не появится за эти десять дней? Картины не примут участия в выставке?
– Конечно, нет, – пожала плечами Елена Викторовна. – Как же можно без документов, без согласия самого автора? А если она передумала? Мы не можем взять на себя такую ответственность.
– А вот вы бы и поторопили вашу подругу, – прогудел Валентин Павлович над моим ухом.
– Увы, я тоже не могу до нее дозвониться, – вздохнула я. – Вот и переживаю… Скажите, а как вы могли бы охарактеризовать ее картины? Мне, например, они очень нравятся, и я сама советовала Асе подать заявку на участие в выставке. А что можете сказать вы? Вы же видели их глазами, так сказать, профессионалов? – Я посмотрела в первую очередь на художника.
Валентин Павлович выпрямился, откашлялся и произнес своим насыщенным бархатистым баритоном:
– Работы очень необычные. У девочки явно есть талант. Бесспорный талант! Но… Ей необходимо развиваться дальше. Необходимо учиться, учиться! Мне бы побеседовать с ней лично – к сожалению, до сих пор у меня этого не получилось. Я мог бы рекомендовать ей кого-то из знакомых художников, чтобы она брала уроки.
– А сами не хотели бы? – спросила я. – Я просто очень хочу, чтобы моя подруга достигла успехов в живописи.
– Ну, она портретист, – покрутил рукой художник. – Типичный портретист. А я специализируюсь на сюжетных картинах.
– А что это такое? – спросила я, разводя руки. – Простите, я полный дилетант в этих вопросах…
– Ну, в отличие от других жанров станкового искусства – портрета, пейзажа, натюрморта, – сюжетная картина всегда отображает какое-нибудь событие или ситуацию, обычно обозначенную в ее названии, – бросился в пространные объяснения Добронравов. – Это немного другое, чем просто портрет. Обычно в сюжетных картинах изображено несколько персонажей, образующих многофигурную композицию. И хотя настоящий художник должен уметь сочетать разные жанры, все-таки есть нюансы, и лучше бы, чтобы с ней занимался именно специалист по портретам.
– Ей можно обойтись на первых порах и без частных уроков, – заметила Елена Викторовна. – Она может поступить в наше тарасовское училище и учиться там на общих основаниях. Поверьте, если у нее талант, он никуда не денется и обязательно проявится. Зато она получит огромную теоретическую базу, да и практическую тоже. Это основа основ. А индивидуальные занятия – это уже вспомогательное.
– Вообще-то она работает, – сказала я. – Ей, наверное, затруднительно будет совмещать это с учебой?
– Ну… – Елена Викторовна лишь развела руками и покачала головой, давая понять, что эти проблемы Аси ее не касаются.
– Если она хочет учиться – найдет возможность, – сказала она. – А заставить я никого не могу.
– Ей непременно надо учиться! – сжимая мою ладонь, с жаром произнес Добронравов. – Непременно! Нельзя зарывать талант в землю, так ей и передайте. Это дар, он встречается редко!
– Значит, у Аси есть шансы победить в этой выставке?
– Конечно! – тут же воскликнул художник. – А почему нет?
Елена Викторовна была более сдержанна в своих оценках и прогнозах:
– С уверенностью этого утверждать не может никто. Никогда нельзя до конца предугадать, кто станет победителем выставки. Ася, конечно, не без способностей, но картины ее, разумеется, сыроваты. Над ними нужно поработать, тогда, может быть, и будет приз. Все приходит со временем, с опытом. В конце концов, наши прославленные тарасовские художники тоже не сразу становились лауреатами. Они много работали, и их заслуги никоим образом нельзя сбрасывать со счетов.
– То есть победителем станет человек, хорошо известный в художественных кругах? – сделала я вывод.
Елена Викторовна закатила глаза и с трудом выдавила улыбку.
– Ну почему вы сразу так считаете? – с легким укором спросила она. – Шанс есть у всех.
– А кто может составить конкуренцию Асе? – прямо спросила я.
Елена Викторовна выразительно посмотрела на меня и с нажимом произнесла:
– У нас очень много талантливых художников. Как среди мэтров, так и среди начинающих.
– Ну а все же? – не отставала я.
– Ну, к примеру, есть всем известный Аркадий Леонидович Венедиктов, – не очень охотно проговорила она. – Заслуженный мастер, очень уважаемый человек. Есть Юрий Лапиков, тоже достойный представитель. Член Союза художников России…
– Ну, Венедиктов уже столько раз одерживал победу! – махнул рукой Валентин Павлович. – К тому же он уже староват. Пора и молодым дорогу дать! Нужно воспитывать новые таланты!
Елена Викторовна неодобрительно посмотрела на него.
– Былые победы не мешают Аркадию Леонидовичу в очередной раз стать лауреатом. Но есть и молодые авторы, например Сережа Ватутин, ученик Венедиктова. К тому же есть и иногородние…
Валентин Павлович скептически покривил губы, но ничего не сказал.
– Вы можете взять наш рекламный каталог у секретаря, – заметил он после паузы. – Там ответы на многие ваши вопросы – об устроителях выставки, об участниках.
– А, кстати, где она должна будет состояться? Я непременно хочу прийти! – спросила я.
– В художественном музее, – ответил Добронравов.
– Одним словом, – поворачиваясь ко мне и завершая разговор, сказала Елена Викторовна, – передайте вашей подруге, чтобы она непременно появилась и все оформила как можно скорее, иначе у нее не будет никаких шансов на победу.
– Спасибо, я поняла, – кивнула я, думая о том, что Ася и сама бы давно заявила о своем существовании, если бы у нее была такая возможность. – До свидания.
– И передайте, чтобы ничего не боялась! – вдогонку почти прокричал мне Валентин Павлович.
Я прошла в секретариат и попросила у светловолосой девушки каталог выставки. Та молча протянула мне одну из цветных брошюрок, я кивнула в знак благодарности.
Уже подойдя к лестнице и взявшись за перила, я призадумалась. Постояв пару минут в нерешительности, я вернулась в коридор. Стрижова уже закончила разговор с Добронравовым и скрылась где-то в кулуарах Дома художников. Сам же Валентин Павлович двигался в противоположном от меня направлении. Я быстро догнала его и остановила вопросом:
– Простите, а вы не подскажете, как мне найти художника Венедиктова?
Валентин Павлович несколько секунд пристально смотрел на меня с нескрываемым интересом, но ничего не спросил и после паузы произнес:
– У него своя студия на Привокзальной, в помещении "Арт-плюс".
Я поблагодарила Валентина Павловича и поспешила к выходу.
* * *Прежде чем отправляться в «Арт-плюс», я прочитала каталог, полученный в секретариате Дома художников. Из него следовало, что выставка «Таланты Поволжья» состоится десятого октября в Тарасовском художественном музее. В ней должны будут принимать участие не только местные авторы, но и художники из других городов на Волге – Самары, Астрахани, Волгограда. В числе организаторов выставки числились не только такие гиганты, как «Газпром-Медиа-Холдинг», но и куда более мелкие организации типа магазина «Волжанка» или информационного агентства «Горн».
Прежде чем отправляться в «Арт-плюс», я прочитала каталог, полученный в секретариате Дома художников. Из него следовало, что выставка «Таланты Поволжья» состоится десятого октября в Тарасовском художественном музее. В ней должны будут принимать участие не только местные авторы, но и художники из других городов на Волге – Самары, Астрахани, Волгограда. В числе организаторов выставки числились не только такие гиганты, как «Газпром-Медиа-Холдинг», но и куда более мелкие организации типа магазина «Волжанка» или информационного агентства «Горн».
Вот как раз последнее меня очень заинтересовало. В Доме художников я, конечно, почерпнула важную информацию, но вся она была общей. А мне нужны были сведения личного характера, которые ни в Доме художников, ни в музее мне никто разглашать бы не стал. Нужен был какой-то свой человек, готовый рассказать мне о закулисной жизни тарасовского художественного бомонда. И такой человек обозначился. Именно в "Горне", выпускающем, в частности, журнал "Тарасовская культура", в разделе светской хроники трудился в качестве репортера некто Славик Горелов, выпускник филологического факультета Тарасовского госуниверситета. Со Славиком я была знакома давно, более десяти лет, и порой обращалась к нему за информацией. Славик был весьма словоохотлив и легок в общении, так что сейчас я была практически уверена, что он либо сам мне предоставит инфу о местной художественной братии, либо рекомендует того, кто сможет это сделать. Одним словом, недолго думая, я повернула свою машину в сторону проспекта, где в помещении бывшего дома торговли находилось агентство "Горн".
Агентство было обширным и занимало три этажа. Редакция журнала "Тарасовская культура" располагалась на втором. Я поднялась по лестнице и пошла по коридору, ища нужную вывеску. Последний раз я была здесь года два назад и теперь надеялась, что с тех пор ничего не изменилось. А также что Славик по-прежнему работает здесь – номер сотового у него сменился, и я не могла это уточнить по телефону. Поэтому пришлось отправляться прямо в журналистский стан.
Найдя дверь с табличкой "Литературная редакция", я просунула в нее голову. За столами, оснащенными компьютерами, сидели люди разного возраста, занимавшиеся своим привычным каждодневным трудом: кто-то что-то набирал на компьютере, кто-то читал толстые стопки распечаток, делая в них какие-то пометки карандашом, кто-то что-то писал в тетради. Некоторые столы пустовали.
– Простите, а можно увидеть Вячеслава Горелова? – громко обратилась я сразу ко всем.
Почти все подняли головы, и одна из женщин сказала:
– Его сейчас нет, он на интервью.
– А вы не могли бы дать мне номер его сотового? Мы должны были встретиться, а я потеряла номер.
– 89162531213, – ничего не уточняя, продиктовала мне женщина, тут же снова опустив голову и уткнувшись в монитор.
– Спасибо, – ответила я в пространство и, выйдя в коридор, набрала номер Горелова.
– Да, Таня, привет! – кричал в трубку Славик. – Да, симку сменил – трубу посеял, год назад еще, да. А? Да я закончил уже, сейчас в "Горн" еду. Перечирикать хочешь? Ну, тогда жди, я скоро буду. Не, на маршрутке, ага. Но пробок нет, так что скоро буду. В общем, жди!
Но меня такой расклад не устраивал, и я быстро прокричала в трубку, пока Горелов не прервал связь:
– Славик, а давай лучше встретимся не в "Горне", а в каком-нибудь кафе? Ну, скажем, в "Камертоне", чтобы далеко не идти.
– Ну… Давай, – после паузы согласился Горелов. – Правда, у меня времени немного – скоро выпуск сдавать…
– Я надолго не задержу, – пообещала я. – В общем, я жду тебя в "Камертоне".
Я была не очень довольна тем, что Горелов без машины – это увеличивало время на дорогу. Хотя при нынешних пробках и личный транспорт не спасает. Порой даже тормозит сильнее общественного. А "Камертон" я выбрала потому, что мне была необходима приватная беседа со Славиком.
В "Горне" же негде было даже уединиться. Разве что в курилке, которые я, с тех пор как бросила курить, переношу с трудом. Да и курилка не может считаться уединенным местом.
Славик прибыл в кафе, расположенное буквально в двух шагах от редакции, минут через пятнадцать. Выглядел он все так же по-тинейджерски, несмотря на свои почти сорок лет. Отчасти причиной тому была худощавость и моложавость Славика, отчасти – стиль одежды, больше подошедший бы юноше лет восемнадцати. Серьга в ухе усиливала это впечатление. Впрочем, Славик в своем образе был весьма органичен, так что лично у меня он не вызывал ни малейшего раздражения.
– Привет, – весело произнес он, плюхаясь на стул и обнажая в улыбке желтоватые от никотина зубы. – Какие проблемы?
– Проблем, слава богу, нет. А вот кое-какие вопросы есть, – с ходу начала я, пока Горелов заказывал себе кофе и пирожное. – Ты в курсе про выставку "Таланты Поволжья"?
– Конечно, – хмыкнув, пожал плечами Горелов. – Я уже и заказ получил, на днях собирался в музей, разведать, так сказать, обстановочку, наладить контакты. А что? Ты хочешь принять участие?
– Не язви, Славик, – укорила его я. – Меня волнует то, что одна из конкурсанток пропала. Может быть, конечно, ее исчезновение и не имеет отношения к этой выставке, но проверить необходимо.
– Ты от меня-то что хочешь? – отпивая глоток кофе, спросил Горелов.
– Мне нужна информация о людях, занятых в этой выставке. Ты у нас корифей светской хроники, должен знать всех этих художников и музейных крыс. Например, тебе знакомы такие имена, как Стрижова, Добронравов, Венедиктов?
– Разумеется, они знакомы каждому тарасовцу, считающему себя культурным человеком, – с важностью произнес Славик, откусывая пирожное и вальяжно раскидываясь на стуле.
– Ты не умничай, Горелов, – поморщилась я. – Я и так прекрасно знаю, что ты единственный журналист в Тарасове, который обладает талантом, причем таким, за который в необозримом будущем непременно получит Букеровскую премию. Я это слышала много раз.
Славик действительно неоднократно нес подобную чушь в моем присутствии, когда перебирал лишнего. Что ж, писательская публика – люди амбициозные, тщеславные. Прихвастнуть для них – все равно что получить дозу для вдохновения. Я давно привыкла к этому и не обращала внимания. Просто не хотелось отвлекаться от дела на всякую ерунду.
– Не Букеровскую – она литературная, а Пулитцеровскую, – пробурчал в сторону Горелов. – Она самая престижная в США.
– Рада буду встретить тебя там лет через десять, – остановила я его. – Давай все же про наш культурный генофонд.
– Ну, Стрижова – искусствовед, она так широко не известна.
– Что можешь сказать о ней лично?
– Грамотная баба. С характером. Просто так к ней не подкатишь. Помимо работы в Доме художников, преподает в художественном училище теорию изобразительного искусства.
– А Добронравов?
– Душа человек, – расплылся в улыбке Славик. – Мы с ним неоднократно тепло проводили время в буфете Дома культуры… Там в свое время хороший буфет был, просто отличный!
– Так, поехали дальше, – перебила я его. – Что можешь сказать о Венедиктове?
– Тань, а что ты ими так интересуешься-то? – спросил Горелов. – Ты думаешь, они нарочно сговорились и куда-то спрятали твою художницу?
– Разумеется, я так не думаю, – начиная злиться на возомнившего себя гением анализа Славика, сквозь зубы сказала я. – Честно говоря, из всей троицы меня волнует лишь фигура Венедиктова. Я так поняла, что это один из главных конкурентов моей клиентки. А Стрижова и Добронравов мне интересны лишь в свете внутренних отношений всей этой среды!
– Да не обижайся, я вовсе не ставлю под сомнение твои профессиональные качества, – примирительно подмигнул мне Славик. – Просто хотелось понять суть.
– Суть в том, что исчезла девушка, которая некоторое время назад подала заявку на участие в выставке "Таланты Поволжья". У ее родственников есть предположение, что ее участие было невыгодно другим конкурсантам, и ее решили устранить. Может быть, временно, не знаю.
– Как зовут твою клиентку?
– Александра Кальчинская. Строго говоря, она не моя клиентка, меня наняли расследовать ее исчезновение.
– Не знаю такую, – оттопырил губу Горелов. – А что еще можешь сказать о ней?
– Славик… – Я внимательно посмотрела на журналиста, с честными глазами жующего пирожное. – Вообще-то это я тебя просила рассказать о Венедиктове. Я ведь понимаю, почему ты заинтересовался. Тебе нужен новый материал для статьи. Художница пропала перед самой выставкой – на этом ведь можно сделать громкий репортаж!
– Таня, Таня, о чем ты говоришь? – рассмеялся Горелов. – Я же не в детективной редакции работаю, а в светской хронике! Да и журнал у нас культурный, а не криминальный!
– Знаем мы вас, продажных журналюг! – погрозила я ему пальцем. – Материал-то коллегам можно выгодно продать! Давай-ка ближе к делу, тем более что у тебя, кажется, было мало времени.