- Тише! Тише, Габлио... если аккериец проснется, нам будет нелегко объяснить ему...
- Пфу! - перебил толстяк. - Я ничего не собираюсь ему объяснять! И вообще, откуда он взялся? Деб сказал, что рыжий сбежал от него, сказал, что надо его вернуть... Но о втором парне он и словом не обмолвился! Он хотел меня надуть? Он думает, я буду драться с этим капитаном из-за рыжего? Нет уж! Мне моя шкура дороже...
- Не суетись. Никто не предлагает тебе драться с капитаном.
- А что мне делать? Что? Похоже, Веселый Габлио пал духом. Жизнерадостная улыбка не сошла с его губ, но превратилась в жалкое свое подобие, словно на толстую физиономию вора нацепили дурную шутовскую маску. В широкую щель в стене Дигон отлично видел и старика, и его собеседника, и больше всего на свете ему хотелось сейчас скрутить обоих в бараний рог и бросить в Колот, на милость речных богов... Но разговор ещё не закончился, так что Дигону пришлось подавить в себе раздражение и досаду и вновь обратиться в слух.
- Я вижу, - сладким голосом произнес старик, - на поясе у тебя отличный горгийский кинжал?
- Ха! Это подарок одной милашки! Я заплатил ей за ночь пять золотых, а она любила меня на все десять! "Никогда, - говорит, - я не видала таких красавчиков, как ты..." Потом она уснула, а я взял её кинжал да ушел. Что мне она! Женщины липнут ко мне и так!
- А кроме кинжала ты ничего у неё не взял?
- По мелочи... Колечко, шарфик... А что это ты уставился на мой кинжал? Хочешь купить?
- Нет, не хочу. Он тебе самому пригодится... Эти двое спят?
- Ты же проверял!
- Ну вот что, Габлио... Я думаю, Деб неплохо заплатит тебе за жизнь капитана... То есть, за его смерть... Оставь страх в доме, а сам пойди во двор... Отличный кинжал... Он справится с этим делом...
- Ты... Ты... Ты с ума сошел, Тино! - зашипел покрасневший от злости и ужаса Веселый Габлио. - Красивый Зюк велел только найти рыжего! Найти! Мне даже не нужно возвращать его в Собачью Мельницу! Утром ты поедешь и все расскажешь Гане и Мисаилу. Они без тебя решат, что надо делать.
- Дурень! Ты заколешь капитана, свяжешь мальчишку и отвезешь его к Дебу! Он даст тебе за это столько золота, сколько тебе на всю жизнь хватит!
- А если не даст? Нет, не мели чепухи, Тино. Красивый Зюк приказал мне найти рыжего, а потом сразу ехать в Иссантию, к купцу. Пфу! Как мне надоел этот разговор! Вот пожалуюсь на тебя Дебу! Он тебе отвернет твою глупую башку!
- Замолчи, рогатая обезьяна! Трусливый щен! - шипя проклятья, старик почесал впалую грудь, покрытую редким седым волосом, и снова вернулся к беседе, не обращая никакого внимания на надутые губы Веселого Габлио. Будь поласковее с мальчишкой... Не проговорись, что Красивый Зюк его ищет...
- Сам знаю...
- Знаешь? А кто натрепал, что едет в Иссантию по приказу Деба? Кто? Не я ли?
- Пфу... Но я же не сказал, зачем я еду...
- Еще успеешь... А что за купец? И зачем он понадобился нашему Красивому Зюку?
- Купец Кармио Газа, старикан навроде тебя. А что от него надо Дебу... Кто его поймет, Тино... Ты же знаешь, какой он...
- Да уж известно, какой...
- Слушай-ка, а что такое "три времени Сета"?
- Гр-р-р, глупец!.. - содрогнулся старик. - Не произноси имени этого! Был я когда-то в Горгии... Едва ноги унес... Нет, нет, Габлио, не хочу об этом... А ты-то откуда сие взял? - вдруг встрепенулся он и подозрительно посмотрел на вора.
- От Деба слыхал. Только не понял, что к чему.
- И не поймешь... О-хо-хо... Спать пора, парень... - прервал старик обиженный возглас вора, желающего узнать истину о трех временах Сета. Спать, говорю! Утром поедешь с ними?
- А куда ж я денусь? Обещал показать им трактир - хотя рыжий и сам из Иссантии, лживый пес... Да ладно. Пусть будут у меня на виду. Так Дебу легче будет их найти...
- Иди в тот угол. Там потеплее. А я принесу сена... Старик поднялся, кряхтя и постанывая. Он снова стал похож на того полоумного, каким сначала показался Дигону и талисману. Тусклые глаза заплыли мутью, руки задрожали, а спина согнулась. Аккериец не стал размышлять над этим важным вопросом притворялся сейчас Тино или и в самом деле на него лишь изредка находило просветление, - а той же бесшумной тенью в долю мгновения вернулся на прежнее место, к Виви, лег на бок, лицо повернув к земле, дабы случайно не заметил гнусный старикашка жестокой ухмылки на его губах, и захрапел как умел громко. Тино и в самом деле не преминул осторожно подобраться к гостям, наклониться над ними и вслушаться в дыхание. Несмотря на то, что капитан не был искушен в лицедействе, обмана старик не заметил: удовлетворенно вздохнув, он встал и пошел за сеном. Вскоре в доме наступила полная тишина, которая затем прервалась толстым храпом Веселого Габлио и тонким поскуливанием Тино. Аккериец не стал больше медлить. Подхватив свой мешок, он зажал ладонью рот Висканьо и поволок его вниз, к реке. Рыжий отбивался и барахтался изо всех сил, коих у него оказалось предостаточно для такого тощего, хотя и длинного тела. Не соображая со сна и в темноте, кто его тащит, куда и зачем, он чуть не лишился рассудка со страху, так что когда Дигон наконец швырнул его на берег и хорошенько пнул, сопроводив наказание отборными ругательствами, талисман готов был покрыть поцелуями пыльные босые ноги хозяина только за то, что это оказался он, а не демон из мрака бурганова царства.
- Диги! - радостно воскликнул он. Аккериец подскочил к нему и снова зажал рот.
- Тише! - злобно прошипел он сквозь зубы, готовый удавить этого безмозглого мальчишку. - А ещё раз назовешь меня Диги - точно сверну твою цыплячью шею... Не убирая ладони со рта Виви, капитан шепотом пересказал ему подслушанный в лачуге разговор двух бандитов, перемежая их реплики со своими проклятьями. К концу изложения круглые глаза парня выпучились до возможного предела, и если б Дигон склонен был обращать внимание на подобные вещи, он заметил бы так и плескавшийся в них страх. Но аккерийцу было наплевать на переживания талисмана, тем более что никаких оснований для столь сильных чувств он не видел. Закончив рассказ, он отпустил рыжего и уставился на него, ожидая предложений по дальнейшим действиям. И тут Виви впервые оправдал его надежды. Указывая тонким длинным пальцем в сторону лачуги, он тихо сказал:
- Пусть спят. Давай возьмем кобылу этого жирного ублюдка и поскачем в Иссантию. Я знаю купца Кармио Газа.
- Ты видел у него пастушку с яблоками?
- Нет. Но у него не дом, а настоящий дворец. Там могла быть целая армия пастушек, которых я не видел. Более не тратя времени на болтовню, Дигон встал. Буланая Веселого Габлио стояла под яблоней, крепко привязанная к толстой нижней ветви. Обернувшись, капитан подмигнул рыжему, что крался за ним с таким выражением лица, будто ему предстоит совершить великий подвиг на глазах у сотен красивых девушек, и мягким шагом подошел к лошади. Он не хотел, чтобы она подала голос, и он мог рассчитывать на исполнение своего желания, ибо рядом был его талисман; так и вышло - кобыла лишь сонно посмотрела на него огромными карими глазами да чуть приподняла верхнюю губу, словно улыбаясь новому хозяину. В ответ Дигон с сомнением покачал головой: лошадь была невелика ростом, и по виду выносливостью не отличалась, а от неё требовалось довезти до Иссантии двух седоков, один из которых - он сам - весил не меньше средних размеров быка. Но выбирать было не из чего, поэтому аккериец не раздумывая больше натянул на себя влажную ещё одежду, вскочил на лошадь, втянул за шиворот Виви, посадил его перед собою, и ударил пятками в тугие бока буланой. Кобылка оказалась весьма и весьма резвой. Она мчала путешественников со скоростью, достойной породистого коня из императорской конюшни. Вот только надолго ли её хватит? Капитан не слишком задумывался об этом. В конце концов, если лошадь выдохнется, они смогут оставить её, и дальше снова идти пешком. Гораздо больше Дигона раздражало другое: длинные волосы рыжего развевались от ветра и постоянно щекотали ему лицо. Если б впереди сидел не тощий мальчишка, а прекрасная девушка, аккериец не стал бы особенно сетовать на сие обстоятельство; в очередной раз убрав с лица рыжие пряди, он взревел и громовым голосом потребовал, чтобы талисман немедленно спрятал под рубаху свою гриву. Не оглядываясь, тот послушно кивнул, исполнил приказание. Серебряные звезды летели по небу вместе с ними. Луна, с одного края намертво залепленная черой тучей, горела легко и чисто. Белый свет её стелился по равнине ровным покрывалом, отлично освещая двум искателям приключений тропинку, постепенно переходящую в дорогу. Лишь только небо приготовилось к рассвету, но было пока густо черым, как буланая уже лихо скакала по самому настоящему тракту со следами колес и копыт. Несомненно, путешественники выехали к Иссантии, и ещё до восхода огненного ока Митры должны были узреть впереди стены столицы Багеса. Рыжий повернул к Дигону счастливое лицо.
- Я никогда не ездил на лошади! - проорал он возбужденно.
- Я никогда не ездил на лошади! - проорал он возбужденно.
- Прах и пепел! - буркнул капитан, нисколько не обрадованный признанием талисмана. Его не волновало то, что именно благодаря ему рыжий испытал столь пронзительное счастье. Из его слов Дигон уяснил лишь неприятный факт практического характера: получалось, что Виви нельзя будет доверить что-либо, связанное с поездкой верхом! Еще раз посетовав про себя на недостатки воспитания мальчишки, - а он искренне считал, что из всех мальчишек должны вырастать воины, - Дигон вернулся мыслями к пастушке с яблоками. То, что он без особого труда возьмет её из дома купца Кармио Газа, не вызывало у него сомнений - не то чтобы он был так уверен в своей способности найти в любом месте любую нужную вещь, а просто с ним был талисман, в даре коего капитан успел уже не раз убедиться. Но где потом отыскать придурка, стащившего овец? Только этот вопрос действительно не давал Дигону покоя. Конечно, и тут ему пригодится талисман, но ведь может так случиться, что придурок давным-давно ушел в Ущелья! И как тогда узнать имена тех, кто купил у него овец? Надо спросить рыжего, не рассказывал ли Красивый Зюк, когда именно они пропали из дома купца. Небо просветлело, обещая совсем скорый уже рассвет. К безумной радости Висканьо именно он первым увидел стены Иссантии, пока еще, правда, в виде короткой темной полоски на горизонте, но с каждым мгновением полоска становилась четче, шире, и наконец уже ясно стали видны зубцы и башни, тянущие к небесам тонкие высокие шпили. Слава Митре, буланая только теперь начала выдыхаться. Бег её то и дело сбивался, крутые бока покрылись горячим потом, и вскоре она по желанию Дигона перешла на шаг. Теперь можно было не слишком торопиться, ибо как раз шагом они достигнут города к восходу солнца, когда бдительные стражи распахнут восточные ворота для гостей и торговцев. Обозревая темные, слегка порозовевшие окрестности Иссантии, спутники наслаждались утренним уже воздухом, свежим и терпким, теплым ветром, ласкающим кожу, тишиной, в которой чувствовалось уже скорое пробуждение звука... Справа от них в серой туманной дали угадывались очертания Рабирийских гор; слева журчал все тот же Колот, чьи воды вблизи моря были гораздо чище, чем прежде, и от них доносился до людей прозрачный, немного солоноватый запах. И вот из-за горизонта показался краешек огненного диска - такой светлый и радостный, что даже в суровой душе капитана зазвенело нечто похожее на музыку - только была та музыка не высокой и нежной, но ритмичной, жесткой, словно идущие на последнее сражение воины в такт гремят кольчугами и позвякивают мечами. Быстрый луч пробежал по равнине, озаряя её прекрасным утренним светом, и в тот же момент Дигон остановил буланую перед городскими воротами. Он спешился, потом снял Висканьо и поставил его на землю - ноги едва держали рыжего, но он стоял, покачиваясь, и с губ его не сходила счастливая улыбка, - и направился к огромным, похожим на щиты воинов-великанов воротам. Только рука его коснулась кольца, коим стучали запоздавшие путники, как на другой стороне послышались сонные голоса стражей. Они уже открывали свой город, и, конечно, уже готовили вместительные кошели для взимания пошлины.
- Дигон! - громким шепотом позвал капитана Виви. - Смотри! Дигон оглянулся. Рыжий тыкал пальцем в седло и довольно хихикал.
- Что еще? Подойдя ближе, аккериец обнаружил, что с правой стороны, там, где во время пути находилось колено рыжего, к седлу был приторочен небольшой мешочек; ощупав его, Дигон пришел к приятному выводу, что в мешочке явно хранилось кое-что полезное. Ухмыльнувшись, он рванул его, и, погремев над ухом у талисмана монетами, вернулся к воротам. Вот и ещё одну удачу принес ему рыжий: бедный Веселый Габлио нынче вряд ли будет как-то особенно веселиться, ибо вместе с лошадью он потерял и деньги, и даже его неописуемая красота не вернет ему хорошее настроение. "Поделом!" - тут же нахмурился Дигон, припомнив, что щедрость толстого вора оказалась фальшивой. Ему нужен был рыжий, потому и пригласил он их за богатый стол! Тьфу! Аккериец смачно сплюнул на землю, и словно в ответ ему открывавший ворота стражник сплюнул тоже, только на свою сторону.
- О-о-о! Ранние гости! - сипло загыкал широкий в бедрах, но узкий в плечах начальник стражи. Красноречиво вытянув длинную руку, будто созданную для отъятия денег - с плоскими пальцами, с ямкой на ладони, - он поцокал языком, одобряя рост и стать капитана.
- Сколько? - спросил Дигон, развязывая мешочек Веселого Габлио.
- По три, - пожал плечами страж города. Не споря, аккериец заплатил. Затем он вновь забрался на буланую и тем же способом, что и раньше, поднял и усадил впереди себя рыжего. На тонких губых талисмана блуждала счастливая, хотя и несколько растерянная улыбка. Он не был в Иссантии шесть лет, и теперь нежное сердце его трепетало от предвкушения встречи с родными местами.
- Хей, северянин! - окликнул Дигона один из стражников.
- Ну?
- Ты бы купил своему парню штаны, а то наши девки его живого не выпустят!
- Зацелуют! - взвизгнул другой. Под громовой хохот шутников спутники въехали на главную улицу Иссантии. Обозленный Дигон молчал, отворачиваясь от виноватого взгляда Висканьо, который и в самом деле на фоне городского пейзажа выглядел нелепо с голыми ногами. Но через два поворота настроение капитана резко улучшилось: на углу узкого переулка он заметил яркую вывеску, возвещавшую о том, что здесь находится трактир под милым названием "Искалеченный в боях Свилио"; под кривыми буквами так же криво была нарисована черая бутыль, из горлышка коей вытекало что-то красное. Более впечатлительному человеку сие живо напомнило бы шею, только что лишенную головы, но Дигону такое и на ум не пришло. Красное он принял именно за то, что и рисовал художник, то есть за вино. Зато Висканьо оказался тем самым впечатлительным человеком - скорчив недовольную мину, он издал звук, призванный показать, что его сейчас вырвет, и рукою зажал себе рот. Аккериец и на это не обратил никакого внимания. Стащив рыжего с лошади, он подтолкнул его к двери трактира, а сам принялся привязывать буланую к кольцу в стене. "Искалеченный в боях Свилио" внутри сиял чистотой. Закрытый, видно, только перед рассветом, он ещё хранил тяжелый пьяный дух, но столы были вымыты, пол подметен, и сонный слуга в свежем переднике стоял у входа, готовый к приему новых посетителей. Дигон с Виви оказались первыми.
- Тащи все, что есть, - на ходу бросил капитан слуге, направляясь к столу у самого окна. Отсюда он отлично мог видеть всякого, кто проходил по улице, и всякого, кто входил в трактир. Здесь, в Иссантии, в этом не было особенной необходимости, но за время службы в наемной армии Патоса Агранского он привык занимать в тавернах и трактирах только такие места - у окна и спиной к стене. Тогда по Крепару ползало немало швали, жаждущей раскроить аккерийцу череп, ибо немало было и тайн, кои хранились внутри этого черепа... Виви, усаживаясь напротив хозяина, с трудом сохранял неторопливость движений. Душа его ликовала. Ему ужасно хотелось подпрыгивать, озираться вокруг, беспричинно хохотать и болтать разные глупости, и лишь присутствие Дигона удерживало его от подобного легкомысленного поведения. Никогда прежде не приходилось рыжему сидеть в трактире вот так, свободным человеком, коего никто не посмеет прогнать на улицу, да ещё надавать хороших тумаков. Да прежде и денег у него не бывало в достатке - на лепешку и кружку вчерашнего пива, не больше. Теперь же он был вознагражден сполна. Могучий воин стал его другом (здесь Висканьо несколько лукавил сам с собой, так как капитан явно не проявлял желания подружиться с талисманом), и, хотя под жестким взглядом его синих как предзакатное небо глаз сердце начинало пугливо сползать под желудок, на его покровительство вполне можно было рассчитывать. Слуга, проворно перебирая кривоватыми короткими ногами, натащил на их стол всевозможных яств, а самую середину украсил полдюжиной бутылей белого вина - лучшего, как почтительно пояснил он благородным гостям. Он уже собирался снова занять свое место у входа, как тут Висканьо величественным жестом остановил его.
- Скажи-ка, приятель, - важно начал он, стараясь не замечать скептической ухмылки парня, - что это за храбрый Свилио, искалеченный в боях?
- Старший брат моего хозяина, - с небрежным поклоном ответствовал тот, и взор его скользнул по голым ногам рыжего. - Десять лет назад его сухопутный отряд посадили на корабль и отправили к берегам Лахоры. Там-то и схватились они с проклятыми кордавскими псами. Трижды начинали атаку наши, и трижды вонючие ублюдки, но победа не досталась никому.
- Да, победа - девица своенравная, - философски заметил Виви. - И что же дальше?
- Ничего такого интересного, - пожал плечами слуга. - Свилио вернулся без руки, и с головой у него теперь не в порядке... А почему ты спрашиваешь, гость нашего города?