Вдруг Линде становится все ясно, и улыбка исчезает с ее лица.
– Так, значит, ты помогаешь мне не бескорыстно.
То, что он представил как шанс для нее, на самом деле – шанс для него.
Томмазо не ожидает такого вопроса, и помимо воли выражение его лица принимает вид человека, которого застали с поличным, но это его ничуть не смущает.
– Ну, скажем так, я предлагаю тебе поработать в команде, – он смотрит на нее с надеждой найти понимание. – Что плохого, если все от этого выиграют?
Ну вот, снова его искусство массового убеждения. «Стал бы он помогать, если бы в этом не было его выгоды?» – спрашивает себя Линда, стараясь немедленно прогнать эту мысль. «Не стоит придираться к мелочам», – говорит она себе. Главное, что он помог ей, и она, наконец, получила ту возможность, о которой мечтала.
Томмазо считает ее молчание знаком согласия, встает с дивана и наливает аперитив из графина, который Исабель оставила на столе.
– Вот и замечательно. Только имей в виду, что завтра перед обедом у меня еще одна встреча, так что тебе придется поехать на виллу Блази одной. Когда я освобожусь, подъеду сразу туда.
Он дает ей визитку.
– Вот адрес.
– Есть, шеф. Я поняла, – не скрывает радости Линда.
Потом Томмазо целует ее в лоб и закрывается у себя в кабинете. И никакого тебе романтичного вечера. Но сейчас это не важно – теперь она думает о представившейся возможности получить работу.
На следующий день, ближе к обеду, Линда выходит из парикмахерской – она не хочет казаться хуже рядом с синьорой Карлоттой с безупречной укладкой – как вдруг в ее сумочке звонит телефон.
Наверняка это Томмазо, спешит дать ей последние рекомендации.
Она достает телефон, видит имя на дисплее – и, к ее удивлению, это не он.
– Алло, мама?
– Привет, милая, – говорит Карла.
Голос у нее дрожит, и Линда сразу понимает, что что-то не так.
– Но… что случилось? – сразу спрашивает она.
– Линда, твой дядя Джорджо в больнице, в тяжелом состоянии…
Карла сдавленно всхлипывает:
– У него случился инфаркт.
Линде кажется, как будто в голове звенит тысяча осколков.
– Когда? – спрашивает она бесцветным голосом. Ей не хочется усиливать панику.
– Пару часов назад. Фаусто удалось быстро привезти его в больницу, и сейчас его оперируют…
– Но насколько это серьезно? Он ведь выкарабкается?
– Думаю, да, то есть надеюсь… Пока ничего неизвестно. Ты же знаешь врачей: они ничего не говорят, если не уверены до конца.
– О боже! – в этот момент Линда не выдерживает и плачет.
– Милая, ты только не волнуйся! Все наладится, вот увидишь! – сбивчиво утешает ее мать, но Линда уже приняла решение.
– Я приеду, мама.
– Да что ты, зачем тебе ехать так далеко? Мы ведь с твоим отцом постоянно рядом с ним.
– Мама, при всем желании я не могу находиться вдалеке, постоянно думая о случившемся. Я приеду. Скажи мне только, в какой он больнице.
Линда говорит решительным тоном – мать знает, что переубедить ее невозможно.
– В городской больнице Конельяно.
– Я вылетаю первым же рейсом.
– Ну, хорошо, – отвечает Карла, смирившись. – Позвони, как долетишь, – мы уже в больнице.
Линда кладет трубку; комок в горле, руки дрожат.
Она открывает приложение Expedia на своем смартфоне и ищет рейс Лиссабон – Венеция в один конец. Находит тот, который вылетает через полтора часа, и тут же бронирует его. Прыгает в такси, положив в рюкзак самое необходимое, и, как назло, по пути в аэропорт телефон отключается. Разрядился. «Черт, именно сейчас!» – думает Линда. Это настоящая трагедия – теперь она не сможет предупредить Томмазо! Но сейчас это не важно. Все мысли Линды только о дяде Джорджо: страх потерять его и надежда скоро его увидеть.
* * *На протяжении веков португальская знать строила величественные особняки и сказочные замки самых причудливых цветов в долине Синтра, живописном морском курорте в нескольких километрах от Лиссабона. И современные богачи следуют примеру своих предков. Здешняя атмосфера располагает к отдыху, пейзаж очаровывает. Проехав извилистые улочки, мимо белых домов и журчащих фонтанов, Томмазо подъезжает к вилле Блази и понимает, что Линды нет. Он не представляет, куда она могла подеваться. Поприветствовав консула и его супругу, Томмазо заходит в туалет и пытается до нее дозвониться, но Линда не отвечает – похоже, телефон выключен. Он надеется, что у этого непредвиденного опоздания уважительная причина, потому что сам его факт – уже означает поражение. Томмазо взволнован, но сохраняет самообладание, даже кажется спокойным… очень важно, чтобы у консула сложилось именно такое впечатление. Что бы ни случилось. Но внутри у него бушует водоворот мыслей.
– Она ехала из центра – уверен, что она будет здесь с минуты на минуту, – Томмазо старается внести в ситуацию спокойствие, но они ждут уже полчаса.
– Думаю, можно пока приступить к обеду, – предлагает синьора Карлотта с вежливой улыбкой.
Вилла, возвышающаяся на холме, чуть дальше городка, представляет собой величественное здание начала XX века. Видно, что она прекрасно отремонтирована с использованием самых лучших материалов. Вилла окружена огромным парком, и сейчас они обедают на веранде с видом на английский сад с вековыми деревьями, в котором есть огромный бассейн и, конечно же, гостевой домик.
Имение поистине безграничных масштабов, даже для такого человека, как Томмазо, привыкшего к роскоши. В этом легко убедиться, если заглянуть в зимний сад на последнем этаже или обратить внимание на сводчатый деревянный потолок в гостиной с камином.
Обстановка за столом сдержанная. Конечно, опоздание Линды не слишком серьезное, и, тем не менее, это вызывает досаду у хозяев. И хотя Томмазо проявляет внешнее спокойствие, еда не лезет в горло.
– Прошу прощения, – говорит он и снова удаляется в парк, чтобы еще раз попытаться дозвониться до Линды.
Безрезультатно. Линда все еще недоступна.
Но теперь уже понятно, что она не приедет. Что ж, ей придется придумать убедительное оправдание, объясняющее ее отсутствие. А как ему оправдаться в глазах консула? Может, сказать, что по дороге случилась авария и она застряла в пробке? Нет, они все равно будут ее ждать. Нужно придумать что-то более трагичное. Небольшая бытовая катастрофа.
– Мне удалось дозвониться до моей спутницы, – говорит, наконец, Томмазо, возвращаясь за стол с потерянным выражением лица. – К несчастью, когда она садилась в машину, ее укусила пчела, и ей пришлось немедленно обратиться в «Скорую помощь». У нее аллергия на пчел…
Отличное оправдание: ситуация не слишком тяжелая, но этого достаточно на случай, если даже она и вовсе не появится. Во всяком случае, удастся как-то сгладить эту неловкую ситуацию. Блази рассыпаются в пожеланиях скорейшего выздоровления, и по их лицам видно, что они ждут, что он немедленно отправится к своей возлюбленной, где бы она ни находилась. Томмазо садится в машину и возвращается домой, внутри у него все сжалось от злости. Соврать никогда не было для него проблемой, но лишь когда в игре участвует только он. Томмазо терпеть не может прикрывать кого бы то ни было, даже если речь идет о любимой женщине.
Когда Линда приезжает в Конельяно, на часах четыре дня, и ей это кажется чудом: ей позволили сесть в самолет в Лиссабоне, когда выход на посадку уже был закрыт. Она умоляла с таким упорством и добилась своего.
Линда выходит из такси и со всех ног бежит к справочному окну больницы.
– Отделение кардиологии? – спрашивает она, с трудом переводя дух.
– Шестой этаж, – отвечает из-за стекла дежурный.
– Спасибо!
Линда, как безумная, заскакивает в лифт и едва не сбивает с ног пациента с гипсом на руке, который с ужасом смотрит на нее. Спокойно, Линда, возьми себя в руки, повторяет она себе, но ничего не получается – это сильнее ее. Да и как вообще можно быть спокойной в подобной ситуации? Она не знает, в каком состоянии ее дядя; да и вообще, жив ли он. Может быть, его уже нет. От одной этой мысли к глазам подступают слезы; если это случилось, она никогда себе не простит, что не успела с ним попрощаться.
Двери лифта раскрываются. Надпись на входе в отделение – «Кардиология» – говорит, что она на нужном этаже. Линда всегда ненавидела больницы с их стерильным запахом дезинфицирующих средств и больничной еды, но ради дяди Джорджо она готова броситься в самое пекло. Но сейчас она не знает, что делать. Ее неуверенные шаги эхом раздаются по коридору. Куда его положили?
– Простите… – Линда останавливает дежурную медсестру. – Вы не знаете, в какой палате синьор Джорджо Оттавиани? Я его племянница.
– В тридцать третьей, – вежливо отвечает женщина. – Но к нему пока нельзя.
– В тридцать третьей, – вежливо отвечает женщина. – Но к нему пока нельзя.
– Как? Даже родственникам?
– Его только что перевели из операционной, операция длилась очень долго. Главный врач пока запретил его навещать, – отвечает медсестра категоричным тоном.
– Скажите хотя бы, как он?
– Синьорина, я вам ничего сказать не могу, – она бросает на Линду сердитый взгляд. – Только профессор Дамиани может что-то сказать, когда придет время.
В это время с другого конца коридора Линда слышит знакомый голос, полный беспокойства.
– О, милая…
Линда оглядывается и встречает взгляд своей матери Карлы.
– Мама! – кричит она и бежит ей навстречу.
– Милая моя, дай тебя обнять… наконец-то! – Карла прижимает дочь к своей пышной груди. – Я не ожидала, что ты прилетишь так скоро.
– Как дядя? – взволнованно спрашивает Линда.
Теперь ей недостаточно просто знать, что он жив.
– Не знаю. Ему срочно сделали операцию, но нам пока ничего не говорят.
В дверях зала ожидания появляется папа Линды Адриано.
Увидев дочь, он приветствует ее и гладит по плечу: в отличие от своего брата Джорджо он всегда умел сдерживать эмоции.
– Я уверен, что он поправится, – говорит отец ободряюще. – У твоего дяди сильное сердце. Он и не такое проходил, и это ему по плечу.
– Линда… – слышит она позади себя голос и оглядывается.
– Фаусто, это ты? – Линда обнимает его.
У него пугающе бледный вид.
– Вот при каких печальных обстоятельствах мы встретились… – Он с трудом сдерживает слезы.
– Да. Но надо надеяться на лучшее, как сказал бы Джорджо! Держись!
Все вместе они усаживаются на сиденья, расположенные по одну сторону коридора под резким неоновым светом, и ждут известий.
Линда, пользуясь случаем, подключает смартфон к зарядке, – он выключен уже несколько часов. Она со страхом представляет, сколько пропущенных вызовов от Томмазо. И в самом деле, включив телефон, она получает пятнадцать уведомлений о звонках и сообщениях. Линда пытается перезвонить, но он не отвечает. Тогда она оставляет ему сообщение на автоответчике: «Прости, что уехала. Мой телефон разрядился. Мне пришлось срочно лететь к дяде Джорджо, в Конельяно. Он в тяжелом состоянии после инфаркта. Перезвони, как только сможешь».
Ожидание невыносимо, каждая минута будто длится вечность. Линда не помнит, сколько раз, коротая время, покупала кофе в автомате и сколько часов проговорила с родственниками. Как вдруг в конце коридора появляется седовласый человек с бородой и в белом халате. Это профессор Витторио Диаманти. Взгляд у него мрачный, не обещающий ничего хорошего. Но, может быть, такой таинственный вид – часть его профессии, думает Линда. Он приветствует их легким кивком, затем входит в палату, где лежит Джорджо. Проходит добрых полчаса – для Линды целая вечность – после чего врач выходит в коридор и подходит к ним.
– Господа, – говорит он, откашлявшись, – операция прошла успешно, пациент в сознании, но еще слишком слаб. Если желаете, можете подойти к нему, но прошу вас: по одному и не более пяти минут.
– Большое спасибо, доктор, – Адриано благодарно пожимает ему руку.
– Давай, ты первая, – Фаусто указывает подбородком на Линду.
– Ты уверен? – спрашивает она.
– Да, иди. Твой дядя будет рад.
Дверь палаты № 33 приоткрыта. Линда легонько стучит и толкает дверь.
– Можно?.. – тихонько спрашивает она и нетерпеливо ищет глазами дядю.
Джорджо неподвижно лежит на постели, нос и рот его закрыты кислородной маской. К телу подключены проводки, ведущие к двум мониторам; к груди подсоединена синяя пластмассовая коробочка с мигающим зеленым маячком; на руке капельница. Увидев Линду, он улыбается одними глазами и пытается свободной рукой поприветствовать ее. Она бесшумно подходит к кровати, берет за руку и целует в щеку, прядь волос касается его лица.
– Дядя, как ты меня напугал…
Джорджо с трудом ненадолго убирает маску со рта.
– Милая, я так рад, что ты здесь, – произносит он; его голос чуть громче шепота.
– Ты что, с ума сошел? – Линда надевает маску на место.
Джорджо пожимает плечами – даже в такой ситуации ему удается улыбаться. Он снова убирает ненавистный прибор со рта.
– Я прекрасно дышу и без нее, мне ее надели «для красоты». Чтобы вы за меня поволновались…
Линда растроганно смотрит на него.
– Сейчас тебе нельзя переутомляться.
Она нежно гладит его по голове, стараясь сдержать подступающие слезы. В этот момент в сумке звонит телефон. Она берет его и поспешно переводит в бесшумный режим. Это Томмазо. Но теперь он может подождать. Как и все остальное: сейчас только она и Джорджо. Хотя бы на несколько минут.
Видно, что дяде тяжело долго держать глаза открытыми. Он часто моргает и заметно устал.
Линде уже пора уходить, и она на прощание машет ему рукой.
– Дядя, я сейчас позову Фаусто. До завтра.
Она подмигивает Джорджо и быстро выходит из палаты.
Все те же ряды виноградников, та же буковая роща вдалеке, как будто Линда и не уезжала. А вот и Голубой дом. Только вблизи можно заметить, что он стал ярче. Джорджо постарался, хотя она настаивала, чтобы он не возился долго с ремонтом. Но, как видно, Джорджо не послушал Линду и покрасил внешние стены дома. Ну, что ж, упрямства им не занимать – ни дяде, ни племяннице.
Как она скучала! Вернувшись сюда спустя столь долгое время, Линда чувствует себя дома и чувствует, что она зарядилась энергией именно тогда, когда ей это больше всего нужно. Покидая родной дом, мы всегда оставляем в нем частичку себя. И лишь вернувшись, снова находим то, чего нам всегда не хватало.
Вновь обрести себя – такое ощущение испытывает Линда, войдя в Голубой дом. Все здесь на своем месте: и черный бюст Венеры в ванной, и библиотека Джорджо в гостиной, и винтажный диван, и чугунная печка, заваленная кипой журналов, на стене – галерея из фотографий и открыток Алессандро.
Але… Где-то он сейчас? Должно быть, в каком-нибудь забытом Богом уголке мира наводит порядок.
При мысли о друге, который, может быть, находится на другой стороне земного шара, Линда улыбается и идет на кухню. В шкафчике она находит банку, в которой осталось еще немного кофе. Она насыпает его в турку и ставит ее на плиту.
Как приятно снова побыть одной. В последнее время Линда забыла, что это такое, хотя надо признать, что, живя с Томмазо, она всегда прислушивалась к внутреннему голосу. Но настоящая Линда – здесь, в этих четырех стенах, среди этих вещей и рядом с людьми, оставшимися в Венето.
Кофе закипает. Она выключает огонь, поднимает крышку. В окна льется красноватый вечерний свет. Эти волшебные закаты на северо-востоке так близки ее душе, они так отличаются от тех, что бывают в Португалии. Линде хорошо здесь. Дома. Сейчас она не хочет быть ни в каком другом уголке Земли.
Все последующие дни Линда не отходит от дяди, курсируя между Голубым домом и больницей. С ней рядом – родители, оставившие свой горный отель, и неутомимый Фаусто. Его преданность своему другу и чувство такта не знают равных. При виде такой трогательной заботы ни у кого не остается сомнений: Джорджо в надежных руках, большей любви и ласки и представить себе нельзя, и Фаусто подтверждает это каждым действием, без лишних слов. Родные счастливы, что Джорджо нашел преданного спутника и что, хоть он этого и не хотел, об этом наконец все узнали.
Всю неделю жизнь Линды подчинена заботам о дяде, который медленно идет на поправку. Его, наконец, переводят из отделения интенсивной терапии. Она много разговаривает с Джорджо, а еще ему нравится слушать, как Линда и Фаусто по очереди вслух читают ему его любимые книги.
Наконец, когда жизни Джорджо уже ничего не угрожает, он возвращается домой, где в его честь устроили праздник. Линда, старые друзья и Фаусто, вездесущий Фаусто, который после бокала вина объявляет, что наконец решил перебраться к своему близкому другу, чем вызывает всеобщий восторг. Наконец-то хорошая новость, которая становится всеобщей радостью.
Что ж, миссия Линды выполнена. Теперь можно возвращаться в Лиссабон.
Яркие лучи послеобеденного солнца отражаются от черепичной крыши разноцветными отблесками на белой гальке, которой усыпан двор. Линда запирает на ключ дверь Голубого дома. Пора возвращаться. При этой мысли она испытывает странные ощущения. Ей кажется, что в ней борются какие-то неведомые силы и разрывают на части: она хотела бы побыть здесь подольше, но в Лиссабоне ее ждет Томмазо. И нельзя сказать, что в эти дни она по нему не скучала. Пришла пора вновь с ним встретиться, и откладывать больше нельзя.
Но прежде чем попрощаться с Голубым домом, Линда открывает почтовый ящик. Старая привычка, перед дальней дорогой. Внутри – черно-белая открытка с изображением улыбающегося ребенка на фоне заснеженной горы. Линда переворачивает ее и читает послание.