Я лихо опрокинул рюмку, закусил подсунутой мне Мартой креветкой. Задумчиво достал сигарету, закурил. Датч с Ласточкой мне не мешали. Наконец план более или менее сформировался у меня в голове. Я склонился над столом, взял в руки карандаш, открыл блокнот, нарисовал первую линию:
— Значит, други мои, сделаем так…
Глава 7
Впервые за несколько дней у Шинга было хорошее настроение. Впервые за несколько дней он не ныл на свою судьбу, не рассказывал всем, как ему все надоело, и как он всех ненавидит. Впервые за несколько дней Шинг был трезв.
Его старая, потертая, грязная рубашка коричневого цвета мелькала на улицах и переулках Роанопура, и многие прохожие, повстречавшие китайца, недовольно морщили нос, когда он проходил мимо. От Шинга пованивало. Пованивало грязью, застарелым потом и, едва различимо, дешевым ромом. Шинг обращал на недовольство окружающих внимания не больше чем на запах, который их раздражал. То есть никакого. Ибо впервые за несколько дней, у него появилась цель.
До исчезновения Марты Ред (она же «рыжеволосая шлюха») Шинг понятия не имел, насколько ее ненавидели в его банде. Но именно ее исчезновение было совершенно неприемлимо для него и его людей, ибо, даже если она сдохла где-то под кустом, это означало поражение. Поражение в необъявленной войне которую Марте объявила банда Шинга. Именно поэтому убить ее могли только они. Только когда они увидят, как из ее глаз уходит жизнь, как убедятся, что ее сердце больше не бьется, только тогда они будут удовлетворены.
Но Ред исчезла, и этим дала звонкую пощечину всей банде. Его люди даже о потере четырех человек (всей группы Хо!) переживали не так сильно, как об исчезновении рыжеволосой шлюхи. Неудивительно, что Шинг забухал…
Но сегодня у него вдруг появилась первая зацепка. Будь китаец чуть по-романтичнее, он бы обязательно сравнил это чувство с первым лучиком солнца после долгой и холодной ночи. Но романтиком Шинг не был.
Словно вожак волчьей стаи, взявшей след, он уверенно руководил своей сворой, окружая врага. Загоняя его в ловушку.
Кто бы мог подумать, что даже в этом городе у него есть друзья? Банду свою за друзей Шинг не считал — те были подчиненными и не более. Но, оказалось, что есть в этом городе те, кто помнили, как он им помог. Что бы о нем не думали, Шинг полнейшим идиотом не был. И, по возможности, старался заводить полезные знакомства. Одно такое знакомство сейчас и выстрелило.
Торговец оружием, старый пожилой китаец, сбывающий свой товар на углу, заметил тяжелый револьвер в кармане очередного своего покупателя. Зачем покупать новый пистолет, если у тебя уже есть другое оружие, которое, во многом, даже лучше нового? Только если ты боишься засветить револьвер. Рассуждая таким образом, старик разнюхал о странных происшествиях, произошедших в Роанопуре в последнее время. Так узнал о гибели группы Хо и о пропаже его «Кольта Анаконды». Вероятность того, что к торговцу заглянул именно убийца Хо и по совместительству дружок, как сквозь землю провалившейся, рыжей шлюхи, была невелика, но торговец все-таки стуканул кому надо, а потом эта информация дошла и до Шинга. Тем более, что новенького никто раньше в Роанопуре не видел.
Несколько звонков, пара угроз, пара взяток, и вскоре Шинг узнал о «подозреваемом» довольно много. Самое главное, он узнал, где этот парень остановился. А там и свою «любимую» рыжую шлюху заметил.
После этого новичку города всей бандой выписали смертный приговор. Правда ублюдок успел спрятать Марту под крыло этим отморозкам из «Лагуны». Но ничего… Дайте срок, и там ее достанут, ведь вечно оберегать рыжую шлюху не получится даже у Датча и его команды.
* * *Вот ненавижу, когда столь тщательно продуманные планы летят в тартарары. Не знаю, где я ошибся, но головорезы Шинга вышли на меня гораздо раньше, чем я успел все подготовить. Времени хватило лишь на то, чтобы отдать Ласточку Датчу, который пообещал позаботиться о ней.
А мне надо было бежать. Я не питал никаких иллюзий относительно того, что смогу справиться с бандой Шинга в одиночку. Да, после всех подстав мистера Чанга, после всего идиотизма, что они наворотили, от бывшей пиратской команды осталось всего с десяток человек, но на одного меня, этого было более чем достаточно. А пока кодом на бессмертие и прочими читами я не обзавелся, так что выход был только один: бежать.
Я видел единственную оставшуюся возможность поиметь хоть какой-то профит от сложившейся ситуации: попытаться спрятаться поближе к офису Доктора Майями. В этом случае, оставалась небольшая вероятность того, что ее телохранители вмешаются и не позволят разводить стрельбу рядом с охраняемым объектом. Поэтому я, с упорством, достойным лучшего применения, продвигался к одному из зданий в восточной части города, то и дело замечая преследующих меня головорезов Шинга. Заплутать в почти незнакомом городе было проще простого, поэтому я старался избегать слишком уж подозрительно выглядящих переулков, но выдержать одно направление. Датч дал мне вполне конкретные ориентиры, так что окончательно заплутать я не боялся, но ситуация осложнялась вооруженной бандой, сидящей у меня на хвосте.
Первый выстрел прозвучал, когда я попытался пересечь широкую улицу, чтобы нырнуть в очередной переулок. Пуля просвистела мимо, ударилась в стену, осыпав меня каменной крошкой.
Так. Шуточки кончились. Быстро оглянувшись, и заметив китайца с перекошенным от злости лицом, я припустил, что есть мочи. Вслед мне донеслись проклятия и угрозы, но обращать на них внимания было бы верхом глупости.
В следующее мгновение, я почувствовал, что-то… странное. Некое жжение в районе груди, на самой границе восприятия. Жжение медленно нарастало, в то же время концентрируясь в некой точке, которая становилась все меньше и меньше. В какой-то момент, повинуясь, какому-то отчаянному порыву, я вывернулся в сторону, упал, прокатился в перекате, спрятавшись за углом. В тот же миг, в то место, на котором я только что стоял, прилетела пуля. Если бы я не отпрянул…
Выкинув из головы неожиданное происшествие, я снова припустил бегом. Вслед мне прилетело еще несколько пуль, но, к счастью, все мимо.
Первое ранение я получил, когда уже почти уверился в том, что мне удалось добежать. До офиса Аманды Минами оставалось метров двести, когда неожиданно появившееся жжение в районе левого плеча сконцентрировалось слишком быстро, и я не успел вильнуть в сторону. В следующий миг, плечо обожгло болью, резкий толчок, сбросил меня на грязную мостовую и протащил вперед несколько метров. Шипя от боли, я вскочил, дернул пистолет из кобуры, почти не целясь огрызнулся парой выстрелов в сторону своих преследователей. Не попал, конечно, но, по крайней мере, сбил им ритм и показал, что у жертвы тоже есть зубы.
И снова бежать. Наконец, я понял, что стою в огороженном дворе, меж трех невысоких зданий, очень напоминающих дворы стареньких двух-трех этажных хрущевок на моей исторической родине. Почти тут же почувствовал жжение в районе головы, нырнул в сторону, но уже в следующее мгновение землю прямо перед моими ногами вспорола крупная пуля.
Ох… снайпер? Предупредительный выстрел? Неужели, на меня, наконец, обратили внимание телохранители доктора?
Быстро шагнув в сторону, чтобы уйти от линии выстрела моих возможных преследователей, я засунул пистолет в кобуру и поднял руки.
Банда Шинга оказалась не столь сообразительной. На предупредительный выстрел они не обратили внимания, и только когда в середине лба двух из них образовалось аккуратненькие отверстия, до них дошло, что тут что-то не так. Банда довольно быстро образовала круг, ощетинившись стволами, но не зная, куда стрелять. Я прятался меж каких-то контейнеров чуть ли не посреди двора, и изо всех сил старался не шипеть от боли, когда зубами и свободной рукой перевязывал сильно кровоточащее плечо.
— Нам нечего с вами делить! — крикнул, наконец, кто-то из моих преследователей, очевидно, сам Шинг. — Отдайте нам этого человека, и у нас не будет к вам никаких претензий!
И в мою сторону указывает, сволочь. Я мысленно выругался, но продолжал лихорадочно перевязывать рану. Рука болела, и медленно приходило понимание, что перевязывать раны я совершенно не умею.
Шингу не ответили. Может, им показалось забавным наблюдать, как его лицо медленно наливается бешенством, или, что вероятнее, они обсуждали возникшую проблему со своим работодателем. Я тоже помалкивал, понимая, что именно сейчас решается моя судьба.
Наконец в оглушительной тишине раздался звук выстрела. Пуля подняла облачко пыли прямо перед застывшими боевиками Шинга. Ответ был однозначен: Доктор Минами и ее телохранители не хотят видеть на своей земле каких-то отморозков. В мою сторону пули пока не летели.
— Вижу снайпера! — вдруг завопил один из бывших пиратов, вскинул винтовку, упал на одно колено, и даже успел сделать пару выстрелов в сторону ближайшей крыши. А в следующее мгновение упал с простреленной головой. Еще парочка попытались подавить стрелков доктора шквальным огнем, но уже через пару секунд тоже стали падать, сраженные меткими выстрелами.
— Вижу снайпера! — вдруг завопил один из бывших пиратов, вскинул винтовку, упал на одно колено, и даже успел сделать пару выстрелов в сторону ближайшей крыши. А в следующее мгновение упал с простреленной головой. Еще парочка попытались подавить стрелков доктора шквальным огнем, но уже через пару секунд тоже стали падать, сраженные меткими выстрелами.
— Отставить! Отставить, идиоты! — ругался Шинг, пытаясь остановить потерявших голову от страха и ярости своих людей. Он тащил выживших к выходу со двора, но с каждой секундой выживших становилось все меньше. Из ловушки выбрались четыре боевика, причем двое из них были серьезно ранены. По большому счету, сегодня банда Шинга перестала существовать.
Бросив напоследок уничтожающий взгляд в сторону контейнеров, меж которыми я прятался, Шинг быстро увел своих людей в лабиринты улиц и переулков Роанопура. Одного ему пришлось буквально тащить. Я злорадно отметил, что этот, возможно, тоже уже не жилец.
Несколько секунд ничего не происходило. Я сидел тихо, как мышка, все еще баюкая пострадавшее плечо, и боясь даже пикнуть. В эффективности «телохранителей» я успел убедится воочию.
Наконец, в мою сторону прилетела пуля. Я ждал этого, поэтому сумел остаться на месте и не отпрянуть, когда она вспоров воздух, вонзилась в землю в нескольких сантиметрах от моих ног.
— Извините, но я ранен! — Мой крик пронзил оглушительную тишину, повисшую во дворе после выстрела. Левую руку поднять не получилось, но мне хватило соображалки держать правую подальше от кобуры с пистолетом. — Я слышал, что Доктор Майями — лучший доктор в этом городе.
Конечно, я врал. Аманда Минами, по словам Датча, не входила даже в первую двадцатку в рейтинге «лучших докторов Роанопура». Однако, мне нужно было с ней поговорить, заручиться ее поддержкой… и поддержкой ее подрывника.
Со стороны доктора отвечать не торопились. Стоять мне было тяжело. Плечо болело просто адски. В ногах поселилась предательская слабость. Кровь, которую так и не удалось остановить, сочилась сквозь повязку и крупными рубиновыми каплями падала на землю.
— Я заплачу, — не очень уверенно добавил я, когда молчание стало уже совершенно неприличным.
Наконец, из моей груди вырвался облегченный вздох, когда одна из железных дверей, выходящих в коридор открылась, оттуда выглянул хмурый блондин-европеец со снайперской винтовкой на плече, подозрительно осмотрелся и жестом поманил меня к себе.
Кажется, именно в этот момент мои натянутые нервы не выдержали, колени подкосились, и я медленно осел на землю, теряя сознание.
Глава 8
Мерзкий, вонючий, пробирающий до костей запах нашатыря проник в мозг, разбудив его от сладостной дремы, и одновременно выдернув мое сознание из мягких и таких желанных объятий Светки. Я знал этот запах: им меня, в последние несколько лет, в приводили в себя слишком часто.
Я застонал, ненавидя себя за эту слабость, ибо хотел остаться там — во сне, в объятиях той, которая предавала меня так много раз, что я потерял этому счет.
— Ты проснулся.
Голос. Приятный, задорный. Не тот мягкий и обволакивающий, который только что ласкал меня во сне. Не тот….
Голос не спрашивал, а утверждал, спокойно и ровно, даже, кажется, слегка удивленно. Так может говорить исследователь, который проводил не очень интересный эксперимент, но неожиданно для самого себя получил результат. Слабенький, почти ни на что не влияющий, но результат.
Я открыл глаза. На меня сквозь призму массивных, на пол-лица, круглых очков, внимательно смотрела женщина, лет, вероятно, тридцати, хотя я никогда не умел угадывать возраст по лицу. Я почему-то сразу понял, что это и есть та самая Доктор Майями.
— Не шевелись, — в голосе полное равнодушие, будто бы ей абсолютно все равно, буду я шевелится или нет. Впрочем, вероятно, действительно, все равно. — Я зашила рану и вытащила пулю.
Я очень надеялся, что она сделала все это в другом порядке.
Доктор достала тонкую сигарету, засунула в рот, прикурила от массивной зажигалки. Затянулась, выдохнула, погрузив свое лицо в сизый дым. Села рядом на кушетку, на которой я лежал. От нее едва заметно пахло больничным эфиром и табаком. Я чувствовал тепло ее бедра.
— Рукой лучше не шевелить, — все то же равнодушие в голосе. — Где-то с месяца два.
Я не стал изображать удивление. Скорее всего, более опытный доктор зашил бы меня качественнее и мне не пришлось бы так долго ждать. Но, плевать.
Надо было начинать разговор, ради которого пришлось отдать ей на растерзание свое плечо. Я взглянул доктору в глаза, увидел в них что-то вроде любопытства. Вздохнул. Она от меня чего-то ждала. Понимала, что все это не просто так, и ожидала начала разговора. А у меня никак не получалось придумать, с чего начать.
— Честно говоря, я представлял Вас по-другому, — наверное, стоит зайти с козырей. В конце, концов, почти безотказный способ начать разговор, и произвести хорошее впечатление. Даже если меня отошьют, относиться плохо будут вряд ли. — По рассказам своих знакомых, рекомендовавших Вас, как классного доктора, я ожидал встретить серьезную женщину, далеко за пятьдесят… Не думал, что вы окажетесь такой… такой красивой.
Я бессовестно врал. Аманда Минами красавицей не была. Нет, лицо ее было приятным, на нем не было уродливых шрамов, она не страдала косоглазием или другими отклонениями. Даже огромные очки и перманентно находящаяся в зубах сигарета совершенно не портили эту удивительную женщину. Не было в ее лице ничего отталкивающего… кроме взгляда. Этот взгляд слишком умной женщины, которой скучно рядом с такой посредственностью, как ты, которой не интересны любые твои помыслы, потому что они для нее слишком приземлены, взгляд женщины, в глазах которой ты не более чем очередная бабочка, которую можно некоторое время поизучать, а потом записать результаты в какой-нибудь журнал, и забыть, этот взгляд убивал любые романтические чувства, которые могли бы к ней возникнуть. Дело не спасали даже роскошные волосы моего любимого рыжего цвета.
— О! Это так мило! — доктор совсем по-девчачьи прижала ладони к щекам, пару раз повела плечами влево и вправо, изображая крайнюю степень смущения. Ненатурально ни разу, но я сделал вид, что поверил, и натянул на губы самодовольную улыбку самца, который сумел порадовать свою самку.
Доктор встала с кушетки, сделала пару шагов назад, крутанулась вокруг своей оси, все еще продолжая изображать из себя влюбленную девочку. Под открытым на все пуговицы белым лабораторным халатом была надета очаровательная в своей безвкусности розовая футболка, и совершенно не сочетающаяся с нею коричневая узкая юбчонка. Я, наконец, сумел оценить ее фигуру: болезненно худая, тонкая, словно тростинка, почти без намека на всяческие женские прелести.
— Мне такого никто и никогда не говорил! Я даже не знаю, как реагировать на такое признание, — воскликнула Минами, своим звонким, восторженным голосом, продолжая изображать из себя шестнадцатилетнюю девочку, которой впервые признались в любви. Потом вдруг склонила голову набок, и взглянула на меня: прямо и провоцирующе. Глаза ее смеялись.
— Вы очаровательны, даже когда притворяетесь, госпожа Минами, — улыбнулся я, понимая, что да, она сейчас, и вправду, очаровательна.
— Надо же, — в ее улыбке впервые появился намек на искренность, а из голоса исчезла неправдоподобно-детская восторженность, но появились нотки любопытства. — Неужто, ты, наконец-то, сказал, что действительно думаешь, а не то, что я хочу услышать?
— О, — я окинул ее жадным, откровенно раздевающим взглядом — одним из тех, которые у меня получаются лучше всего. — Вам лучше не знать, о чем я действительно думаю… Конечно, если вы не хотите этого услышать…
Она несколько секунд переваривала мой перл, а потом вдруг расхохоталась. Звонко и искренне. Ее смех звучал в моих ушах тысячей серебряных колокольчиков.
— Ты забавный, — заявила доктор. Потом снова вперила в меня свой бесконечно проницательный взгляд, и склонила голову, но уже в другую сторону. — Во-первых, хватит мне «выкать», и называть «Доктором». Во-вторых, я уже поняла, что я лично тебя интересую мало, но тебе что-то нужно от нас. От моей команды? Или от кого-то конкретного?
Черт. Так легко меня прочитала? Черт-черт-черт!
Что будет, если я ей подыграю? Пожму плечами, и объясню, что мне нужны услуги Вайли? Переведу наше общение в чисто деловое русло?
Обману ее ожидания? Обижу? Или ей плевать? Как бы я сам среагировал? Черт, нет, нельзя ее мерить по себе!
Так. Стоп. Судя по всему она пользуется у своих людей непререкаемым авторитетом, и последнее слово, всегда остается за ней. Иначе объяснить, столь долгую паузу между тем, как Шинг высказал свое предложение выдать ему меня любимого, и тем, как в них полетела первая пуля, я не могу. Ведь пауза, наверняка была нужна, чтобы согласовать свои действия с руководством, верно? Если бы доктор была простым нанимателем, с ее мнением в вопросах обеспечения безопасности, не считались бы. Значит, она для них гораздо больше, чем наниматель. Командир? Так ее воспринимать?