А потом мы вдруг отказались от глубинного, серьезного изучения проблем и стратегического планирования. Опять же во многом – из-за «голландской болезни». Ну зачем дергаться, когда столько денег? Зачем? Какой смысл? Все же и так хорошо.
Поэтому очень пугает надежда на то, что может взять и произойти резкий отскок нефтяных цен. Ведь рано или поздно сама нефть как источник благополучия закончится, как заканчивалось до этого любое другое сырье. Просто наступает момент, когда появляются иные технологии, человечество уходит вперед. И что, продолжать кричать: «Нет, нет, вернитесь!»? Ну вспомните, еще не так давно казалось, что уголь будет вечен и он будет дорогим. И вдруг – глубочайший кризис угольной промышленности. Да и если углубиться в человеческую историю дальше, станет видно, что технологические скачки всегда были связаны с энергетической основой экономики.
Конечно, в каком-то виде потребность в нефти наверняка сохранится – но в каком и для чего? Вдобавок мы из-за этой «голландской болезни» настолько обленились, что даже фактически не перерабатывали нефть – просто гнали за границу сырец. Понять, почему мы это делали, невозможно. Неужели было лень? Ощущение такое, что и правда лень.
И в этом основная проблема русской национальной идеи. Если основная американская идея нам понятна и о ней мы долго говорили, то русская национальная идея – это Емеля. Наш национальный транспорт мечты – это печь. Но у печи есть проблема – она ездит только в сказках! Так что от нас сейчас требуется переход в том числе и на другую национальную идею.
Новая национальная идея должна быть в первую очередь созидательной. Это развращение нефтью, нравилось оно нам или нет, в условиях идеального шторма довело нас до опасного состояния. Сможем ли мы принять этот исторический вызов?
Тяжело писать книги, обращенные в будущее. Мне гораздо больше нравится опыт Павла Павловича Глобы – он как-то рассказывал об одном из великих астрологов, который предсказывал минимум на 500 лет вперед. Я считаю, что вот это – абсолютно безопасная дистанция. Все, что меньше, может привести к неприятным последствиям. А пытаться предсказать на год, на два, на три – просто неблагодарное занятие.
Мир проживал любую манию величия. И человека, и государства. Если посмотреть, какие великие империи поднимались и падали, какие диктаторы, мудрецы, гении, философы приходили и уходили, то становится понятно, что любое самовосхищение с точки зрения истории смехотворно. Оно совершенно не помогает. И поэтому важно не превращаться в кружок взаимного обожания, когда мы замечательные, а все вокруг плохие. «Посмотрите, сколько мы живем, – мы все переживем!» Но так же думали все исчезнувшие империи до нас. Они тоже считали: «Мы здесь так давно, мы точно это все переживем».
Это, увы, не гарантия. Гарантией является сохранение задора и молодости. Осознание необходимости подтверждать свою высокую духовность высочайшим уровнем жизни сограждан, добытым не в результате благоприятной конъюнктуры или высокой цены на нефть, а благодаря иному типу воспроизводства. Умной, динамичной экономике, в которой высокие зарплаты являются функцией от высокой производительности, а не назначаются просто потому, что людям очень хочется и очень надо.
Я проводил как-то раз опрос на радио, где спросил людей: «Скажите, а вы понимаете, что мы все несем ответственность за нашу страну? Да, в разных долях, но все несем ответственность». И выяснилось, что эта идея далеко не для всех очевидна. Все-таки в массе большинство из нас склонны считать: «А мы-то тут при чем?» Вот есть некие абстрактные «они», которые все время мешают жить замечательным «нам». Мы все время говорим: «Ну ладно, ну нас-то это не заденет, ну правда, а мы-то чего?» Вот так продолжать уже нельзя.
Это очень опасная концепция.
В семье так нельзя.
Помню, когда я был маленьким, мама стала меня приучать к какой-то домашней работе. Я совершенно не понимал, зачем, например, в воскресенье после семейного обеда надо мыть посуду. Мне эта идея не казалась очаровательной – я бы лучше погулял во дворе. Но мама объяснила, что это часть моих семейных обязанностей. Просто проживание в семье накладывает на каждого определенные обязанности. В меру его сил, способностей, возможностей, возраста, но обязанности должны быть у всех. И попробуй объяснить родственникам, что, мол, я-то оладушек, а вы все плохие. Семья этого не поймет и не воспримет.
Вот такой подход необходимо восстанавливать в нашем государстве, к нему необходимо двигаться. Может быть, это и есть именно та общинность, о которой говорили в XIX веке. Не знаю. Я тогда не жил, но заметил, что всему, что говорят об истории, доверять надо очень аккуратно и все проверять. Мы сейчас вообще живем в мифическую эпоху. В последнее время история в том или ином виде является удобным доказательством тех или иных нынешних политических воззрений. Хотя приводимые аргументы не всегда соответствуют исторической правде и зачастую заводят в тупик.
Заключение
В завершение этой книги я, если позволите, не постесняюсь еще раз высказать свое отношение к богатству.
В первую очередь важно уйти от примитивного представления, что богатство – это когда «денег сколько хошь». Если хорошенько подумать, становится ясно, что такого не бывает – чтобы «денег сколько хошь». Смотришь на некоторых людей – денег полно, а счастья все равно нет. Или, как вариант, их затраты превышают это «сколько хошь» раза в два, так что вроде и деньги у них есть, но и долгов неподъемная куча. Но как же сделать, чтобы не было этого «сколько хошь, но в два раза больше должен»? Давайте разберемся.
Да, с одной стороны, богатство – это возможность ежемесячно воспроизводить тот образ жизни, который тебе нравится. Но с другой стороны, у него есть и совершенно иной смысл.
Когда мы поднимаемся вверх по духовной лестнице, развивая свои человеческие, личностные качества, восхождение на каждую очередную ступеньку необходимо закрепить. И, в полном соответствии с дуалистической природой мироздания, духовный рост закрепляется материальным. Но для чего это нужно?
Богатство – это в первую очередь гигантская ответственность. Тебе дается богатство, чтобы ты мог реализовать те идеи, которые тебе становятся видны, понятны и доступны с уровня развития твоей духовности. И если ты как личность не соответствуешь полученному богатству, если вдруг деньги пришли к тебе случайно, ты начинаешь их терять. Ты сам не замечаешь, как быстро они уходят – причем буквально в никуда.
Замечу, что большинство крупных предпринимателей относится к деньгам не как к чему-то, что можно потратить. Как ни странно это прозвучит, но для них то, что уходит на роскошь – особенно когда они растут и работают, – в процентном отношении непринципиально. Да, со стороны можно заметить, например, хорошую машину. Но в разговоре выясняется, что многие из этих людей даже не обращают внимания, на чем их возят. Они на эту тему не заморачиваются. Это не шейхи, которые будут коллекционировать шикарные авто, потому что к ним прибежали те самые «голландские» деньги, и не наши мафиози, получившие на грабеже сограждан безумное богатство и понятия не имеющие, что с ним делать, потому что для них деньги не являются инструментом, помогающим в реализации замысла.
Для настоящего предпринимателя деньги – как краски для художника. Он ими реализует проект. И при общении такие люди загораются именно тогда, когда речь заходит о каком-то проекте. К примеру, во время кризиса 2008 года владелец «Магнитки» вдруг тратит деньги не на себя, а на то, чтобы купить новый прокатный стан, и получает от этого совершенно бешеное удовольствие. Этот момент реализации новых возможностей его очень радует.
Конечно, деньги – это еще и гигантская ответственность. Когда ты начинаешь их на что-то тратить, ты вступаешь в систему очень сложных отношений. И если ты не удерживаешь свой уровень духовности, ты падаешь, а деньги и возможности начинают тебя догонять. Этот груз, который превосходит твои силы, расплющивает тебя, и ты гибнешь и как личность, и зачастую как предприниматель. Поэтому так много блестящих карьер заканчивается абсолютным пшиком. Люди уходят из бизнеса – и они глубоко несчастны.
Понимаю, многие тут усмехнутся: «Ну да, хотел бы и я быть несчастным со столькими миллионами». Но я сам видел, что происходило с людьми, которые теряли из-за разниц курсов и прочих рисков миллиарды хотя бы и условных денег в день. Их родственникам приходилось буквально удерживать их руками, такая нервная дрожь их била, такие это были истерики и переживания. Хотя казалось бы – ну теперь ты «весишь» не восемь миллиардов, а четыре, все равно это больше, чем большинство людей когда-либо в жизни видели. Но осознание, что вдруг за день ты потерял четыре миллиарда, настолько людей подкашивало, что оказывало зачастую необратимое воздействие на их психику. Так что не желайте того, с чем не сможете справиться. Не случайно Господь дает каждому тот крест, который он может нести. Вот это надо осознавать.
Иными словами, не нужно останавливаться в росте духовном, но и к поступающим материальным благам надо относиться в правильном ключе. И этот подход справедлив не только для человека, но и для государства. Если мы заявляем о своей духовности, мы должны подтверждать это, разумно используя то, что дается государству как совокупности граждан.
Я пока не уверен, что есть направление экономической мысли, описывающее то, о чем мы сейчас говорим. Сейчас, рассуждая о микроэкономике и макроэкономике, часто говорят о большой роли психологического фактора. Есть замечания и о роли духовного, религиозного фактора, но осознание его как одного из определяющих элементов строительства государства, вероятно, еще требует дополнительного анализа, особенно в случае успешной реализации этой модели.
Мы видели разные типы национальной экономики, но каждый из них был обречен на провал. Например, мобилизационный тип экономики может существовать, пока есть против кого мобилизоваться. Как только внешний враг исчезает, становится непонятно – а дальше-то что? Ну хорошо, ракеты есть, а джинсов нет, что делать? Начинать войну? Но она все равно когда-то закончится. Или, скажем, построение счастливого будущего, которое хорошо проясняет, правильная у нас духовность или ложная. Если поставлена ложная духовная задача – как в случае строительства коммунизма, потому что коммунизм, по большому счету, оказался идеологией без Бога, пародией на Бога, – она вырождается. Большинство населения перестало верить в эту идею. Людей раздражала фальшивость посыла и абсолютное несоответствие тех, кто должен был претендовать на роль духовных лидеров, этим задачам.
Выстраивание новой модели, в которой будут сочетаться духовное и материальное, – это колоссальная ответственность. Это понимание того, под какими флагами мы идем, о чем мы говорим. Сейчас американцы со своей исключительностью показывают высочайший уровень экономической эффективности. Сможем ли мы что-то им противопоставить? Истинна ли наша духовность?
Как тут не вспомнить пусть и не самого духовного человека на Земле – Карла Маркса, – который говорил, что практика – критерий истины. Боюсь, что каждому предстоит проверить это на собственном опыте.
Сейчас – время комплексных вызовов. Время, когда нет простых решений. Глубинную перестройку на лозунгах не сделать. Пришло время понять, что необходима тщательная работа над всеми нюансами и видение общей картины не должно находиться в противоречии с детальнейшей проработкой планов.
Детальность, тщательность, скрупулезность. Мы традиционно не слишком хорошо с этим справляемся. В этом наша национальная особенность. Мы всегда были хороши в том, чтобы действовать широким мазком, героическим усилием. Тщательность и планомерность не являются нашими сильными сторонами.
Но всегда есть место самосовершенствованию. Особенно когда это связано с вопросами выживания.
Примечания
1
Отдельное спасибо Евгению Яновичу Сатановскому и возглавляемому им Институту Ближнего Востока за предоставленную уникальную информацию, использованную в этой главе.