Редактор, хоть и раздраженный такой, наглостью, все же взял его на работу.
Магнус стал блестящим репортером. Он мог сделать сенсацию из чего угодно, никогда ничего не боялся и не стеснялся. Но более всего он отличился, обнародуя грязные слухи и разоблачая известных людей. Никто не мог так лихо прокомментировать кажущееся невинным замечание какого-либо высокопоставленного чиновника.
Как репортер он был неутомим. Случалось, он часами выслеживал свою жертву, возвращался домой, писал за ночь сногсшибательную историю, а в половине десятого уже сидел за своим рабочим столом в редакции. Правда, за столом он редко проводил более двадцати минут и снова отправлялся на поиски свежего материала, предварительно выпив рюмку виски.
Почти все знакомые женщины считали его невыносимым. Магнус был с ними резок, груб и прямолинеен, не считая нужным тратить время на нежности. С Каролиной он вел себя немногим лучше.
Как-то Магнус сказал, что точно назначил время, когда сблизится с ней.
— Ты возбудила во мне желание с тех пор, как я впервые увидел тебя на свадьбе Хлои. Правда, тогда я сомневался, что из этого что-нибудь получится. Ты казалась мне недоступной. Но я решил немного подождать, ибо наделен талантом ждать и добиваться цели.
С каждым днем Магнус нравился Каролине все больше и больше. У него были довольно странные представления о морали, однако он никогда не изменял им. Он отличался редкой честностью и прямотой, отчасти походившей на грубость. Магнус бесцеремонно вторгался в жизнь, людей, ничуть не заботясь о последствиях этого.
— Неужели ты никогда не испытывал сострадания к этим людям? — спросила его однажды Каролина.
— Нет, никогда, — ответил он со своей неизменной ухмылкой. — Люди сами лезут на рожон, а моя задача — подтолкнуть их вниз. Если у них есть серьезные причины что-то скрывать, то я имею столь же серьезные причины, чтобы разгадать их секреты. В сущности, я нечто вроде эколога, очищающего жизнь от всякой скверны.
— А как же дети этих людей, их родители… — Каролина подумала при этом о Брендоне.
— Но эти люди должны думать о детях и родителях до того, как совершают дурные поступки. Не могу же я отвечать за них!"
Постепенно она узнавала о нем все больше и больше. Когда-то Магнус был женат на университетской однокурснице и развелся с ней лишь пару лет назад.
— Ей не нравилось мое поведение, и с этим я еще мог смириться. Но она наводила на меня тоску, а с этим смириться я уже никак не мог.
После этого он жил с другой женщиной, но причину их размолвки Каролина так и не узнала.
— У нас просто ничего не получилось, — сказал Магнус. — А теперь у меня ты. Я очень рад, что мы встретились.
В тот вечер они ужинали в Лондоне.
— Магнус, дело в том, что я не вполне свободна. Я связана с человеком и люблю… — Каролина с трудом произнесла это слово. — И люблю его, — закончила она.
— Чушь!
— А как же дети? — спросила она через минуту.
— А что дети?
— Неужели тебе не хочется иметь детей?
— Нет. Я не люблю детей, и у меня нет эгоистической потребности воспроизвести себя в детях. Для меня самое главное — отношения с женщиной, а дети могут быть только приложением к этим отношениям. Расскажи мне о своих детях, а также о том, почему у тебя нет детей от Джо.
— Видимо, потому, что у нас никогда не было тех отношений, о которых ты только что говорил.
— Разумно. А как насчет всего остального?
— Чего именно?
— Ну, других отношений и других Детей. Каролина, ты очень скрытная.
Она неохотно рассказала ему об Уильяме, Хлое, Тоби и Джолионе.
— Почему же ты вышла замуж за этого старого пердуна?
Услышав это, Каролина разозлилась:
— Не смей употреблять при мне эти гнусные слова!
Я всегда любила Уильяма. Спокойной ночи.
Он удивленно пожал плечами, когда Каролина выскочила из ресторана.
По дороге домой она долго не могла успокоиться.
В шесть часов утра ей позвонил Магнус.
— Извини меня, — сказал он. — Мне жаль, что я оскорбил тебя.
Каролина яс удостоила его ответом.
— Я могу прийти к тебе?
— Где ты сейчас?
— На улице возле твоего дома.
Она глубоко вздохнула:
— Ладно, заходи.
В глазах Магнуса она заметила раскаяние. Он был не брит и весь в дорожной пыли.
— Я не слезал со своего мотоцикла почти три часа, — устало сказал он. — Мне пришлось смотаться в Брайтон.
— Ты просто безумный, — ласково сказала Каролина.
— Знаю. Могу ли я помыться?
— Конечно.
— Хочешь присоединиться ко мне?
— Ни в коем случае.
Через некоторое время они вместе стояли под душем и нежно обнимались. Он осыпал ее лицо страстными поцелуями. Затем оба опустились на колени.
— Дорогая, милая Каролина, — шептал Магнус, настойчиво раздвигая ее ноги.
Когда все закончилось, они обернулись большими полотенцами и пошли на кухню выпить кофе. Господи, как это могло случиться? Да еще в доме Джо! Однако шокированная Каролина испытывала радость.
— Дорогая, мне так хочется сказать тебе что-нибудь приятное. — Он поправлял ее растрепанные волосы.
— Не надо, — возразила Каролина. — Пожалуйста, Магнус, не говори ничего. Это слишком опасно.
Слово «опасно» привело ее в чувство. Она вспомнила, что до сих пор ничего не рассказала ему о Брендоне и Флер. Впрочем, это слишком личное дело его не касается. К тому же она не была вполне уверена в том, что можно безоглядно доверять этому человеку.
Глава 24
1969-1970Флер лежала рядом с Пирсом и думала о том, что бы сказали многочисленные поклонники этого знаменитого актера, увидев его здесь, в столь неприглядном виде. Из уголка его открытого рта стекала тонкая струйка слюны.
К тому же Пирс храпел. Его прекрасные волосы, известные всему миру, слиплись от пота, а их корни, как заметила Флер, были совершенно седыми. Да уж, сейчас он не похож на Ромео, злорадно подумала она.
Флер отвернулась, стараясь забыть о том, что привело их в душный номер отеля «Алгонкин». Больше всего Флер занимала мысль о мщении. Когда лучше нанести ему удар: сегодня утром или в какой-нибудь другой день?
Она возится с ним уже больше года, а он так и не признался, что был в Голливуде до 1959 года.
Флер продолжала бы этот роман, если бы он доставлял ей хоть малейшее удовольствие. Даже с Найджелом было гораздо веселее. Тот был значительно щедрее и в отличие от Пирса обладал чувством юмора. Правда, Пирс всегда снимал в гостиницах дорогие номера, заказывал самое лучшее шампанское и не жалел денег на свои костюмы, но при этом всячески уклонялся оттого, чтобы купить ей дорогой подарок, почти никогда не приносил Флер цветы, да и вообще был скрягой.
В постели Пирс оказался сущим профаном. Флер никогда не испытывала симпатии к Хлое, но, переспав с Пирсом, почувствовала жалость к сестре. Его маленький, жалкий пенис не мог никому доставить удовольствия. При этом Пирс почти сразу кончал. Этот тип щедро расточал только комплименты, и слова о своих глубоких чувствах.
Флер удалось узнать, как он относится к жене. Ее удивило, что Пирс считает ее занудной и непригодной к семейной жизни. «Конечно, я обожаю ее, — сказал он однажды, — но она слишком молода, неопытна и совершенно не справляется с той ролью, которую должна играть в обществе. К тому же Хлоя не понимает специфики моей работы. А вот ты. Флер, прекрасно понимаешь меня, а также и, то, каких усилий стоит мне завершить этот фильм».
Детей Пирс любил, хотя Пандору, как показалось Флер, больше. «Я понимаю, — говорил он, — что тебя это мало волнует, но должен заметить: моя дочь просто великолепна. Она очень любознательна, умна и невероятно чувствительна. Я горжусь ею».
Флер сделала также интересные наблюдения, касающиеся его сексуальных пристрастий. Сначала ей показалось, что он гомосексуалист, но потом выяснилось, что это не совсем так. Пирс, несмотря на свою неискушенность, получал огромное удовольствие, занимаясь с ней любовью. Флер заметила, что эрекция наступала у него довольно часто, иногда несколько раз за ночь, что было весьма неплохо для человека его возраста. К тому же, нежный и чувственный, Пирс любил ласки и поцелуи, но Флер казалось, что он играет даже в постели.
Видимо, Пирс знал обо всем этом из спектаклей и фильмов. Прочитав в последнее время много интересных книг по психоанализу, Флер пришла к выводу, что Пирс мог бы стать объектом изучения психоаналитика. Именно эти книги помогли ей понять, что он относится к тому редкому типу людей, которых в научной литературе называют бисексуалами.
Да, подумала Флер, с этим надо кончать, пока не приключилось беды. Она очень опасалась разрушить свои отношения с Рубеном. Кроме того, ее неприязнь к Пирсу так усилилась, что она могла незаметно переступить ту грань, за которой трудно контролировать себя. Флер считала, что получила от Пирса все, что хотела, а рассчитывать на большее не приходилось. Их отношения потеряли смысл. Решив сказать ему, что не будет встречаться с ним, Флер так обрадовалась, что тут же уснула.
Когда она проснулась, было еще темно. Часы показывали половину шестого утра. Почему она так рано проснулась? Повернувшись на другой бок, она увидела, что Пирса рядом нет. В ванной лилась вода; потом до Флер донесся голос Пирса: он разговаривал по телефону.
Флер прислушалась. Разговор показался ей таким интересным, что сон как рукой сняло.
Попрощавшись с Пирсом в половине девятого. Флер вышла из гостиницы и направилась на собеседование с представителем рекламной фирмы «Браун Филипс Айви», одной из самых престижных в Манхэттене. Флер недавно позвонили оттуда и сказали, что хотели бы поговорить с ней. Она уже знала: это значит, что ее попытаются переманить в эту фирму. Конечно, Флер было жаль расставаться с Найджелом, Миком, Пеппи и другими сослуживцами, но вместе с тем она понимала, что необходимо подниматься наверх и искать свое место под солнцем.
— Это весьма впечатляющие работы, мисс Фитцпатрик. Действительно очень интересно, особенно принимая во внимание ваш возраст и всего пятилетний стаж работы. — Чак Лоренс, руководитель творческой группы, откинулся на спинку стула и добродушно улыбнулся. Высокий, стройный, с аккуратно подстриженными темными волосами и проницательными голубыми глазами, он принадлежал к элитной категории так называемых стопроцентных американцев. Это означало, что он был англосаксом и протестантом. — Да, прекрасно. — повторил он, разглядывая папку с ее бумагами. — Пожалуй, больше всего мне понравилась ваша работа с компанией «Ти энд Джей Сторз». Кстати, у нас с ней очень тесные контакты. Ваши работы по рекламе косметики тоже великолепны. Скажите, пожалуйста, а почему вы решили уйти из агентства «Силк Димаггио»? Судя по этим бумагам, у вас там весьма неплохие перспективы.
— Видите ли, нужно постоянно действовать, чтобы продвигаться по службе. Пять лет — это большой срок.
Мне очень нравится моя фирма, но, похоже, я несколько засиделась. К тому же хочется испытать себя в новом деле и с новыми людьми. Вы мне позвонили, и я решила не упускать свой шанс. Вот поэтому я здесь.
— Ну что ж, очень рад, что вы пришли к нам, — задумчиво сказал Чак Лоренс. — Мне нужно переговорить кое с кем, а потом я позвоню вам и сообщу о нашем решении. Приятно было познакомиться с вами.
— Ну что ж, спасибо.
Он позвонил Флер в тот же день и сообщил, что Баз Браун изъявил желание встретиться с ней. Разволновавшись, флер не удержалась и рассказала обо всем Пеппи.
— Боже мой! — изумленно воскликнула та. — Баз Браун? Ты на верном пути, Флер!
— Надеюсь, что да.
— А у меня тоже есть новости, — сказала Пеппи, радостно улыбаясь. — Я выхожу замуж.
Флер показалось, что Джил Хилмен, избранник Пеппи, не очень подходил для нес. Этот красивый, высокий и очень жизнерадостный еврей имел вспыльчивый характер и весьма крутой нрав, что не сулило его будущей жене ничего хорошего. Джил был адвокатом и работал в небольшой частной фирме в Манхэттене. Флер быстро поняла, что дела Джила идут не слишком хорошо, а это, по ее мнению, объяснялось его заметным комплексом превосходства. Может, со своими клиентами он вел себя иначе, но, даже изредка общаясь с ним, Флер чувствовала, что он подавляет всех, считая окружающих безмозглыми идиотами. «Боюсь, вы не улавливаете сути дела», — постоянно повторял Джил. Он недолюбливал Флер и не скрывал этого. Возможно, ему не нравилось ее влияние на Пеппи. Когда Флер рассказала о своих наблюдениях Рубену, тот лишь пожал плечами: Джил, конечно, самовлюбленный тип, но Пеппи любит его, а значит, все образуется.
— В конце концов, он женится не на мне, а на моей сестре, — добавил он, улыбнувшись.
Миссис Блейк тоже была не в восторге от Джила, хотя тот приложил немало усилий, чтобы понравиться будущей теще. Она призналась Флер, что не может с ним разговаривать. Флер попыталась успокоить ее, говоря, что Пеппи любит его, а это самое главное.
Пеппи действительно обожала Джила. "Я знаю, — сказала она Флер, когда они сидели однажды в ресторане, — что Джил далеко не подарок. С ним трудно иметь дело. Но я нужна ему, и он это прекрасно понимает.
Мне удается обуздывать его темперамент и амбиции.
Мы отлично дополняем друг друга. А самое главное — он великолепен в постели, Флер. Извини меня за такую откровенность, но я никогда раньше не испытывала такого наслаждения от секса".
Флер долго не могла решить, как следует отнестись к той информации, которую она узнала, подслушав телефонный разговор Пирса. Однако она чувствовала, что это что-то важное и весьма ценное. Она уловила лишь отдельные фразы, но и они заинтриговали ее. Пирс беседовал с человеком по имени Звери и договаривался о каком-то таинственном «обмене». Флер не поняла, о чем идет речь, но тем не менее догадалась, что это произойдет в Соединенных Штатах. Затем Пирс вкрадчиво о ком-то спросил и заверил собеседника, что непременно навестит его. Но больше всего Флер насторожила фраза «увеличить ассигнования». Она не могла понять, что стоит за всем этим, часто вспоминала об этом разговоре и радовалась, что получила такую информацию.
Руководство компании «Браун Филипс Айви» предложило Флер должность начальника творческой группы из трех человек и ежегодный доход в размере тридцати пяти тысяч долларов. Флер заявила, что менее сорока тысяч в год ее не устроит, на что они согласились почти без колебаний. Правда, ей сказали, что эти деньги и в самом деле придется отрабатывать.
После этого Флер отправилась сообщить Мику о своем уходе. Это было самое неприятное для нее, так как она весьма высоко ценила этого человека. Но он отнесся к этому нормально, хотя и сказал, что им будет недоставать ее. Более того, он предложил ей создать собственную рекламную фирму под названием «Рекламное агентство Фитцпатрик». Флер обрадовалась, но заметила, что для этого ей пока не хватает опыта и первоначального капитала.
В конце концов она устроила для друзей прощальный вечер с огромным количеством шампанского. Все дружно желали ей всяческих успехов неновом месте.
Несколько дней спустя Флер позвонила Розе Шарон в Лос-Анджелес. Служанка Розы сказала, что та на съемках и вернется домой только через три месяца.
Между тем Флер почти ничего не узнала о Линдсей Ланкастер и о других людях, которые интересовали ее.
Ну что ж, подумала она, вероятно. Роза действительно очень занята.
В последнее время это дело все чаще стало казаться Флер бессмысленным. Можете и в самом деле нужно все бросить, как уже давно советовал ей Джо, и заняться своими проблемами? Что ей еще нужно? Она молода, красива, счастлива, имеет прекрасную работу и весьма преуспевает. Что она обретет, кроме душевной боли ,и, горьких разочарований?
Однако эти мысли сменялись другими, и Флер не могла успокоиться и забыть об ужасной участи отца.
Ведь виновные в его смерти до сих пор наслаждаются жизнью. Нет, она не предаст его! Кто, кроме нее, восстановит его доброе имя?
Рекламное агентство «Браун Филипс Айви» заметно отличалось от фирмы «Силк Димаггио». В огромном старом здании, где оно располагалось, работали очень серьезно. Руководство этой компании было значительно старше, и держалось несколько обособленно от подчиненных. Даже мысль о том, что кто-либо из этих людей может войти в офис и дружески похлопать по плечу рядового сотрудника, казалась смешной и нелепой. Баз Браун и Кол Айви называли Флер «мисс Фитцпатрик» и никогда не предпринимали попыток установить с пей менее официальные отношения. Конечно, это агентство не могло сравниться с такими гигантами рекламного бизнеса, как «Джей-Даблью-Ти» или «Огилви», по все же было весьма почтенным, уважаемым и занимало солидное место в рекламном бизнесе. Баз Браун, Кол Айви и Мэтью Филипс составили прекрасный триумвират и успешно конкурировали на рынке рекламных услуг. Все они считались мастерами своего дела и не испытывали недостатка в богатых клиентах. Агентство находилось почти в самом центре Мэдисон-авеню, что также свидетельствовало об их успехе. Но главное достоинство этих людей, по мнению Флер, состояло в том, что они умели ценить творческую мысль и поощряли ее. Она всегда полагала, что творческие люди должны отличаться от обычных служащих оплатой труда и условиями работы.
В сферу деятельности Флер входили три небольших объекта: фирма «Мортон», владевшая сетью магазинов недорогой одежды, «Стоббз» — небольшое издательство, специализирующееся на выпуске хорошо иллюстрированных книг, и «Петти», выпускавшее продукты питания для домашних животных.
Флер быстро познакомилась с художественными директорами этих компаний и нашла с ними общий язык, поняв при этом, что они не отличаются особыми дарованиями в своей области.
По давно установленной традиции она впервые встретилась с ними вечером в ресторане. Немного выпив, они рассказали ей об особенностях своей работы, познакомили со сплетнями и слухами о владельцах их фирм.