Это был один из немногих козырей прапорщика. Логическое умозаключение — не более того. Поэтому Анатолий столь долго его придерживал; И, кажется, выложил вовремя.
Китайские картинки на стенах в японском консульстве, китайские вазы в кабинете... Плюс информашка о китайском театре из газеты, найденной в Оружейной палате. Театре, который отчего-то повторяет предполагаемый маршрут самого Хутчиша: Санкт-Петербург — Севастополь. Совпадение? Как выяснилось, нет.
Господин Доктор несколько секунд придирчиво разглядывал ухоженные ногти на левой руке, но было заметно, что под жиденькими волосиками идет внутри черепной коробки напряженная мыслительная работа.
— Что ж, — наконец сказал китаец, — полагаю, это справедливо. Я расскажу вам все, что знаю сам, большая часть моего рассказа, очевидно, покажется вам скучной, поскольку вы наверняка знаете, о чем пойдет речь. Но проявите же терпение к болтливому старику. Итак... Смею ли я надеяться, что и вы будете откровенны со мной, мой милый господин Хутчиш, как я буду откровенен с вами?
Могло показаться, что намек Анатолия на причастность Господина Доктора к театральному миру не только уверил старика, будто лазутчик знает достаточно, и пытаться от него что-либо скрыть означает угробить намечающийся контакт. Также могло показаться, что намек еще и настроил старца на определенный образ. И старик стал невольно играть роль трагического персонажа.
— Не сомневайтесь в этом, мой гостеприимный Господин Доктор. И, как минимум, можете не тратить времени на рассказ о том, почему в японском консульстве столь свято чтут китайскую культуру, что даже стены украсили китайскими картинками. Я и так понимаю — чтобы угодить вам, очень-очень важному гостю.
Анатолий чувствовал: что-то в беседе изменилось. Или ему действительно удалось переиграть древнего монстра? Вряд ли. Тут нечто другое. Вурдалак принял некое дьявольски опасное решение. Но вот какое?
— Итак, любезный господин Хутчиш, вы ознакомились с содержанием моих скромных работ по установке Икс, которые я ввел в компьютер... — попытался вернуть разговор в нужное русло Господин Доктор.
— Поверхностно, досточтимый Господин Доктор, весьма поверхностно... — легко согласился с переменой темы лазутчик. А мысленно отметил, что, возможно, наспех вывешенные к приезду директора китайского театра репродуэдии скрывают тайну не менее любопытную, нежели установка Икс.
Господин Доктор встал и вновь принялся шагать по кабинету: пять шагов до одной стены, пять до другой.
— Да. Там, в компьютерных файлах, спрятан труд всей моей жизни, и весь он умещается на пяти дискетах. На этих дискетах — Тайна Черного моря. Ею я заинтересовался давно, когда еще учился на Русском факультете Токийского университета, — точнее, заинтересовался я тогда абсурдностью, бессмысленностью существования Черноморского флота. И пришел к выводу, что он является лишь хитроумной декорацией. Но — декорацией для чего? И тогда я приступил к собственным исследованиям. Ночей не спал, кимоно в библиотеках просиживал, гримировался гейшей и подпаивал в портовых кабаках русских торговых моряков. Однако, как это обычно и бывает, внутри одной тайны скрывалась другая, в ней — еще одна... Совсем как ваша матрешка. Я открывал их одну за другой, и открытия лавиной сыпались на меня. Теперь я уже не понимаю, почему никто раньше не додумался, не смог понять то, что понял я. Кусочки мозаики сложились передо мной в одну картину — пугающую, притягательную и, великую.
Хутчиш сидел со скучающим видом, дескать, мне все это известно, но каждой клеточкой мозга впитывал информацию. Решение загадки — что же именно затевает сие ветхое чудовище — прапорщик отложил на потом.
— Вы никогда не задавались вопросом, благонравный господин Хутчиш, отчего Император Сталин невзлюбил кибернетику? Невзлюбил до такой степени, что ее апологеты все до единого, по его приказу, оказались в лучшем мире? Ведь, при всей своей жестокости, Сталин знал мир от Инь до Ян и не мог не понимать, какие перспективы открывает эта новая наука перед ним и перед его страной... Ответ на этот вопрос на моих пяти дискетах. Но не хватает малого. Сущего пустяка. Точки Икс. Может быть, вы окажетесь удачливей меня? А не, размышляли ли вы, возвышенный господин Хутчиш, куда пропали дневники Вавилова? Почему были сожжены дневники Тимирязева и Мичурина? Отчего эти достойные мужи пребывали в фаворе у Императора, тогда как гениальный Вавилов — в опале? Почему в фаворе оказался и академик Лысенко, который вообще ничего в сельском хозяйстве не смыслил? Повторюсь, Император Сталин был отнюдь не глупым человеком. Может быть, вы ответите и без дискет?
И все-таки тревога колобродила в душе лазутчика. Смутная догадка, что за вспышкой искренности притаилась гремучая змея. И тончайшие изменения в настроении фиолетовогубого колдуна тоже очень не нравились. Старый дьявол говорил с интонациями охотника, уже заполучившего жертву в силки.
Прежде чем ответить, Анатолий взвесил слова и, главное, интонацию, с которой они будут произнесены.
— Значит, логично будет предположить, что, подвергая гонениям кибернетиков и генетиков, Сталин преследовал какие-то свои цели. А именно — отвлечь внимание потенциального врага от другого, тайного проекта, — сказал он, а сам невольно взглянул в окно.
Если ошибся, если старец услышал не правильный ответ, то наилучшим выходом будет в это окно и прыгнуть. Порезы — ерунда, важно выжить и выполнить задание.
Нет, не ошибся. Старик до сих пор верил, что Хутчишу все перечисленное известно. Или продолжал делать вид, что верит. Даже не заметил настороженного взгляда. Точнее, не понял смысл взгляда. Сам подступил к окну, чтобы Хутчиш не мог видеть, как старческие морщины полосует боль. Боль от бессилия перед тайной. А мальчишка может помочь ему отыскать установку. Может.
— Вы умны, господин Хутчиш, — сказал он, глядя на два автомобиля под окнами консульства. — Слишком умны. Но напрасно пытаетесь делать вид, будто ничего не знаете: Другой секретный проект, сказали вы? Отвлечь внимание, сказали вы? Нет. И вам об этом известно. Именно привлечь внимание потенциального врага и тем самым доказать ему, что никакого секрета не существует, — вот чего добивался Император Сталин. И добился. Ибо, на словах притесняя кибернетиков и генетиков, он тайно руководил разработкой нового, идеального оружия. Господин Хутчиш, ваши ученые в пятьдесят втором создали несколько миллиардов сверхмощных биокомпьютеров...
Замершие под окнами машины Господина Доктора не интересовали. Наверняка в местном компьютере уже готов ответ — кто пасет консульство, почему, зачем.
Двое в серой «волге» с правительственными номерами молчали уже полчаса. Горячка спешки растаяла с млечным рассветом. Сидящий за рулем нервно барабанил ногтями по баранке и то и дело нетерпеливо ерзал; другой же сидел спокойно — открыв окно, он наслаждался влажным предутренним ветерком. Мерно, вхолостую, урчал двигатель.
— Нет, ну не понимаю я! — наконец сдался усатый генерал Семен и в сердцах хлопнул обеими ладонями по рулю, обтянутому дырчатой черной кожей. — Почему Ленинград, когда «Буратино» должен был отправиться в Севастополь? В задании же четко было указано: Се-ва-сто-поль, Черноморский флот!
Генерал не собирался изображать надрыв, само собой получилось. Сдал старик. Эти безумные, безумные, безумные, переперченные новостями последние дни укатали сивку.
— Во-первых, уже давно не Ленинград, а Санкт-Петербург. А во-вторых, это все потому, Сеня, что ты видишь не всю картину в целом, а только кусочки, — мягко, словно смертельно раненному, ответил его друг, однорукий Иван Князев по прозвищу Карл, и прикрутил окно: культя ревматически ныла. Проклятый климат. — Не можешь увидеть или не хочешь. И газеты плохо читаешь. Невнимательно.
За годы знакомства товарищ Семен многозначительность «Карла» успел возненавидеть и простить. Никуда не деться. Прими его таким, какой он есть, или не имей общего дела.
— Газеты-то тут при чем?
Стыдно признаться, но усатый Семен газет не читал лет уж пять. А на фига тогда референты нужны? Опять же, на стол каждый день ложится с десяток сводок. По ГРУ, по ФСК, по... — лучше не помнить, по... — лучше забыть. И на сводки-то времени обычно не находилось.
— При том. Полистай на досуге подшивки «Известий». Только вдумчиво листай. И с виду нестыкуемые обрывки информации такого тебе могут порассказать! Вот например. Третьего июня мы подписали договор о дружбе с Киевом. Так? И тогда же во Франции на выборах победили социалисты. А уже пятого Германия подняла очередную бучу насчет возвращения репатриантских долгов СССР. Тебе не кажутся подозрительными все эти события? Если в сумме?
Генерал сосредоточенно сопел, ворочал носом, задумчиво глядя на розовеющее невдалеке здание японского консульства, потом честно признался:
— При том. Полистай на досуге подшивки «Известий». Только вдумчиво листай. И с виду нестыкуемые обрывки информации такого тебе могут порассказать! Вот например. Третьего июня мы подписали договор о дружбе с Киевом. Так? И тогда же во Франции на выборах победили социалисты. А уже пятого Германия подняла очередную бучу насчет возвращения репатриантских долгов СССР. Тебе не кажутся подозрительными все эти события? Если в сумме?
Генерал сосредоточенно сопел, ворочал носом, задумчиво глядя на розовеющее невдалеке здание японского консульства, потом честно признался:
— Не-а. Если в сумме, то не кажутся.
— Десятого числа в Британию был назначен новый российский посол, — терпеливо, точно объясняя задачку первокласснику-дебилу, продолжал Иван, — и в тот же день твои гэрэушиники запузырили на орбиту новый спутник — 11Ф644, кажется. Усекаешь?
— Ванька, кончай говорить загадками! — рассердился вконец сбитый с толку Семен. — Скажи просто и ясно: какого хрена мы торчим в Ленинграде перед консульством япошек уже второй час?
— Мы ждем, когда оттуда выйдет мой сын, — спокойно ответил Князев.
— Он что, там?!
— О чем я тебе и толкую.
В эту минуту «Карл» был похож на Карпова, выигравшего-таки у Каспарова.
— Пффф... Но ты-то откуда знаешь? В его задании четко было...
Параллельно генерал скосил глаза на притормозивший у ворот консульства джип «гранд чероки». Подзагулявший япошка, отмурлыкав положенное оставшейся за рулем ночной бабочке, выпрыгнул из машины. До последней фибры души Семен возненавидел припозднившегося азиата в мятом плаще. Ведут себя как на оккупированной территории. Наших шлюх снимают. Жаль, не сорок седьмой. Генерал показал бы желтопузому лечь-встать, лечь-встать. Жаром по пылу, с пылу по жару.
— Если б ты прекратил кривляться и честно рассказал мне, в чем суть его задания... — вернул его к реальности напарник.
— Да не могу я, это гриф «три восклицательных знака»...
Ну не мог же Семен признаться приятелю, что в обход командования ищет какое-то сверхоружие!
— ...Мы бы не здесь торчали, а сидели б в моем номере да коньячок за встречу кушали — втроем.
— Хрена он будет с тобой коньяк кушать. Он на задании, в автономке.
А самому ужасно захотелось коньячку. Так и представилось, как душистый глоток греет желудок.
— Со мной — будет, — убежденно возразил Иван Князев. Вдруг прикрыл лицо рукой и в который раз проговорил: — Мы с ним одной конторе служили, одной! Но так ни разу и не встретились... Почему, Господи, почему?
Генерал распахнул было рот для пустопорожней банальности, но счел за лучшее промолчать. Князев вновь приоткрыл окно. И тихо сообщил:
— В местной «Вечерке» промелькнула короткая информация, что на День Военно-Морского флота в Питер первым прибывает эскаэр «Тамбовский комсомолец», приписанный к Черноморскому флоту. Сегодня прибывает. Остальные подтянутся чуть позже... Поэтому мой сын здесь. Уверен, что здесь. Потому что не тупее меня.
— Ну хорошо, — примирительно сказал генерал Семен, хотя логики в словах трехсотзоргеиста не находил по-прежнему. — А почему японское консульство?
Но тут внутри генерала вдруг нервно затрунькал орган: па-ба-ба-бам! А если действительно сейчас из дверей выйдет «Буратино»? И как тогда быть? «Буратино», пообещавший убить Семена по выполнении задания...
«Что я ему скажу? — лихорадочно зашелестел мыслями генерал. — А может?.. Чушь. Или... Тоже туфта. Неужели хана? Быть не может. А, вот что я скажу. Нет, я отвечу. Я скажу: „Толя, познакомьтесь, это твой папа“. И выждав, выцыганив причитающуюся паузу, отстрадав ее: „Надеюсь, кто старое помянет...“ Или это лучше не сейчас, а за обещанным коньячком? Ведь я и они — вот сила, которая спасет мир! Мы ж эту тайну!.. А если он решит, что это по моему приказу „кроты“ штурмовали объект У-17-Б?.. А почему — по моему приказу?.. Почему чуть что, сразу я?.. Нет, ну мало кто мог приказать...»
Вспомнилось, как один из советников Никиты Сергеевича забился на бутылку коньяка, что натравит на художников-авангардистов генсека, которому те живописные «измы» были по барабану. Натравил. Нашептал, что такими «конструктивистскими» и «кубизмическими» методами на Запад переправляются секретные планы размещения стратегических ракет. Дескать, не картины это, а шпионские донесения, которые иностранные «туристы» фотографируют, а потом у себя дома расшифровывают. Приказ растоптать выставку художников бульдозерами последовал незамедлительно.
— Консульство потому, что первого августа Гонконг официально будет присоединен к Китаю, — сказал Иван Князев.
Семен не успел ни удивиться, ни возмутиться нелепому ответу, — рука Ивана Князева больно сжала его плечо.
— Вот он!
Из ворот консульства прогулочным шагом вышел субъект Анатолий Хутчиш, кодовое имя «Буратино».
Эпизод шестнадцатый
28 июля, четверг, 06.23 по московскому времени.
За корочку хлеба
Розовая стена здания навевала воспоминания о розовой наволочке на подушке.
Вода в Мойке раскачивалась, как панцирная сетка просиженной кровати, на которую брось матрац и падай спать, не раздеваясь. Спать действительно хотелось. Кофею бы глоток. Такого же смолянисто-непрозрачного, как вода в Мойке.
— Кажется, мы не одни, — нарушил молчание заерзавший на кожаном сиденье частный детектив Василий Полосун по прозвищу Вискас, стоило напарнице заглушить мотор.
— А? — оторвалась от своих мыслей Алиса. Она пыталась переварить новый, почти противоположный первому приказ заказчика, заставивший, рискуя ухнуть в пустоту, спуститься по обросшим городской копотью балкам, потом искать перевозчика через Неву — мосты развели, потом подкрадываться к неосторожно кем-то оставленному во дворе «джипу-чероки»...
— На этой же стороне набережной. Чуть дальше. Машина. «Волга», кажется. Движок работает. Уже полчаса, судя по звуку. Семьдесят шестой бензин, значит, тачка государственная... Не пора ли когти рвать, а, начальник?
Алиса ладошкой протерла чуть запотевшее лобовое стекло «чероки». И точно: серая «волга» стояла немного дальше по Мойке; из выхлопной трубы вился сизый дымок и тут же растворялся в воздухе. Сколько человек в машине, было не разглядеть.
— Похоже на то, — задумчиво проговорила она, усилием воли заставляя себя не мусолить в голове приказ, а настроиться на предстоящий эпизод. Эпизод обещал быть интересным.
— Может, твои орлы?
— Нет. Я сейчас одна работаю. Ну, то есть с тобой. Вискас пожевал губами. По всем статьям выходила неприятная перспектива. Непредвиденно, значит, плохо.
— А ты уверена, что приказ на отмену ликвидации этого Хутчиша поступил именно от этого твоего Доктора? Более страшную каверзу придумать было трудно.
— Ясное дело. Там такой кодированный сигнал и такая частота, что ни один двадцатимегатонник не раскусит. Русским языком мне было сказано: операция по ликвидации отменяется, теперь моя задача — до поры до времени охранять субъект как зеницу ока. А потом...
— Тогда кто в «волге»? .
— Наши конкуренты?
— Знающие, что субъект в консульстве?
— Тогда прикрытие Хутчиша?
— А он не один разве работает?
— Тогда не знаю.
Они помолчали. Вискас в очередной раз пожалел, что взялся за этот заказ. Сидел бы сейчас дома без денег и проблем и не чирикал.
— Ваши предложения, экселенц? — наконец поинтересовался детектив.
— А вот что мы сделаем, Вискас, — сладко потянулась Алиса. — Мы надинамим и этих, и Хутчиша, и... Доктора.
— Чего? — опешил Василий Полосун. — Доктора?!
— Ага, — беззаботно улыбнулась девушка. — Если поступил приказ Хутчиша не зачищать, а, наоборот, оберегать до поры, значит, с Доктором он договорился. Значит, из консульства он выйдет не с пустыми руками. Мы его, конечно, оберегать будем, но от лишнего груза освободим. И посмотрим, что такого ценного в его багаже есть. Ну, а потом, как Доктор и велел, Хутчиша подставим... Только пустого.
— Ладно, — поморщился осторожный детектив, — ты начальник, тебе решать. А с этими в «волге» что делать-то будем?
— Есть два варианта, — сказала Алиса. — Один тупой, другой глупый. Который предложить сначала?
— Давай тупой.
Вискас лихорадочно перебирал в голове аргументы: что он уже давно не мальчик, забывающий снять пистолет с предохранителя, что спокойная старость в перспективе лучше, чем несколько штук баксов наличными прямо сейчас, что...
— Мы выходим из машины и напрямую спрашиваем у этих в «волге» — мол, кто такие, да чего тут сшиваетесь. Если начинают юлить или заводиться, расстреливаем их к чертовой бабушке.
Бодрости в голосе предводительницы что-то не хватало. Не присутствовал и энтузиазм. Ведь ружьецо-то они впопыхах решили припрятать на телебашне до следующей ночи. А с пистолетиками, которые у них остались, можно было, начав игру, с удивлением обнаружить, что играешь в поддавки.