Ирас неожиданно напрягся:
— Прости, с оранжереей ничего не получится. Мне нужно срочно уйти.
Еще бы! Его теперь ждет Ариэлла, стреляя глазками.
Он быстро наклонился, поцеловал оторопевшую меня в щеку и исчез в воронке портала.
А я осталась. Злая, ничего не понимающая, с улыбкой, похожей на оскал.
— А в оранжерею вы…
— Фиона, не тут же!
— Можем сбежать, — сказала любопытная подруга, жаждавшая подробностей. — Ромео, проводишь?
— Куда же я денусь? — Рыжик подмигнул. — На последний тур вальса не останетесь?
— Нет, — ответила я.
И мы сбежали ко мне на чердак. Можно было, разумеется, пойти в комнату Ромео или Фионы, но они жили не одни. С менестрелем поселились трое парней с его же факультета, а Фиона, хоть и не разговаривала с соседками по комнате, приглашать к себе не могла. Видела я Алору и Белору, игнорирующих кентавра. С трудом удержалась, чтобы в нос этим девицам не дать. Слишком уж высоко задирали. Но, зная, что подруга не захочет такого вмешательства (она всегда все пыталась решить мирным путем), не стала драться. Нет, я не передумала, а скорее повременила. Решу эту проблему другим способом — устрою пакость, которая собьет высокомерие с Алоры и Белоры. Жаль, что Фиона отказывается переезжать ко мне на чердак, считая, что этим только порадует своих соседок. Она не привыкла сдаваться.
У себя я оторвалась по полной, не скрывая ни злости, ни ревности. Разбила пару вазочек, попинала стенку и только потом немного успокоилась.
— Влюбилась? — поинтересовался Ромео, всегда чутко улавливающий мое настроение.
Я вздохнула.
— А это возможно?
— Все признаки налицо, — заметила Фиона, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — И что ты будешь делать?
— А как ты думаешь?
Ромео посмотрел на меня и застонал, явно поняв, что нас ждут неприятности.
— Мстить, да? — предвкушающе уточнила подруга, поправляя платье.
Я кивнула.
— Значит, на последний тур вальса мы точно пойдем.
— А может… не надо? — робко предложил рыжик, расстегивая две верхние пуговицы своей нарядной рубашки.
— Фиона, мне же и танцевать не с кем будет, — заметила я.
— Есть у меня кое-кто на примете, — сощурилась подруга, и я, не удержавшись, рассмеялась.
Очень уж лицо у кентавра было выразительным. А Ираса мне даже на мгновение стало жалко.
— А это у тебя что?
Ромео переключил наше внимание с коварных планов мести на средних размеров мешочек, пристроившийся на низком столике.
— Понятия не имею.
— Откроем?
Фиона подошла ближе и с мольбой посмотрела на меня. Я дернула за шнурок, и на пол посыпались золотые монеты.
— Это что? Откуда сей клад Али-Бабы?
— А кто такой Али-Баба?
— Смотри, записка!
Я подняла небольшой листочек.
«Отказаться не позволю».
Потрясающе.
— Огана! — позвала я, с трудом сдерживая злость.
— Уже вернулась? Ну и как первый бал мастериц? — Саламандра обернулась и оказалась рядом.
— А это что?
Я некрасиво указала пальцем на мешок и рассыпавшиеся монеты.
— Ирас оставил. Боялся, что ты откажешься или обидишься. Вот и…
— И когда успел-то? — восхитился Ромео прыткостью принца.
— Наверное, когда за мороженым уходил, — отозвалась Фиона, отдавая записку.
— Монеты зачарованные. Попробуешь ему их вернуть и получишь еще один мешок с золотом, — сообщила Огана.
— Что? — воскликнули мы хором.
— Он перестраховался. И даже запретил мне говорить вам о том, что наложил такое заклинание. Но мы же подруги…
— Гад, — прошипела я.
— Зато ты могла бы обогатиться, — засмеялся Ромео.
— Вот скажите мне, у него совсем мозгов нет, да? Зачем было…
— Варь, а ты посмотри на это с другой стороны, — предложил рыжик, явно стараясь меня отвлечь.
— С какой?
— У тебя теперь есть деньги на покупку теплых вещей.
— У нас есть.
— У тебя.
— У нас.
Какое-то время мы с Ромео препирались, пока энтузиазм спорить у друга не угас, и он, махнув рукой, согласился.
— Ладно, но с меня подарок, — проворчал рыжик, скидывая расшитый бисером нарядный камзол.
На чердаке и правда было немного душновато.
— А о чем вы хотели поговорить в оранжерее? Вы же хотели поговорить? — невинно уточнила Фиона, и я чуть не взвыла.
— Он наверняка выяснил, кто пытался нас отравить. Да и про сбой защиты в мастерской Ирасу тоже известно.
— И тут такой облом, Фиона, представляешь? Она ему допрос хотела устроить, а он — сбежал.
Ромео рассмеялся, и я запустила в него так удачно подвернувшуюся подушку. Подруга вздохнула.
— Он, наверное, так хорош, когда целуется…
Нет, она невменяема и неизменяема. Романтичная натура — это то, что не лечится.
— Может, просто забудем про этого мага, а? — с надеждой спросила я.
— А что произошло? — поинтересовалась Огана, лениво растягиваясь у огня.
— Она ревнует, — заложил меня рыжик.
— А вот и нет!
— А вот и да!
— Из-за чего? — Огана засверкала глазами-бусинками.
— Он наградил на танцевальном конкурсе Ариэллу.
— О! Я уже ему сочувствую, — засмеялась саламандра. — Ты ведь мстить собралась, да?
— Будешь отговаривать?
— Не буду. Хотя я принца понимаю. Ну вот сама подумай, что было бы, если он награду, без которой ты, кстати, не осталась, отдал тебе там и при всех? Как бы это выглядело? Да и участницы бы точно не порадовались. Тебе врагов, что ли, мало?
Я фыркнула.
— Мог бы выбрать кого-то другого. Видела бы ты эту мадам «красное платье».
— Точно влюбилась!
— Ромка! — воскликнула я, но возразить не успела.
— Кстати, через несколько минут последний тур вальса, — заметила Огана.
Мы разом подскочили.
— Я договариваться насчет танца, а ты поправь платье, — крикнула Фиона, исчезая.
Ромео покачал головой, подождал, когда я приведу себя в порядок, и мы поспешили в зал.
— Знакомьтесь, это Венченцио, кентавр, — прощебетала Фиона.
М-да… Рядом с этим шкафообразным мальчиком я кажусь птичкой-невеличкой. Хотя лицо у него симпатичное, и светлые волосы, почему-то неровно обрезанные, придают ему достаточно милый вид. Другие достоинства я оценить не успела.
— Объявляется заключительный танец!
— Позвольте вас пригласить? — Венченцио сделал неуклюжий поклон, заставив меня запаниковать.
Он танцевать-то умеет? Но выбирать не приходится.
— Сочту за честь, — проворковала я, ощущая себя кокеткой.
Я посмотрела, как Ирас и Ариэлла сделали первый круг, и позволила себя увлечь на танцевальную площадку, мило улыбаясь Венченцио и делая вид, что рядом никого нет. Но выразительный многообещающий взгляд Ираса все же поймала.
— Венченцио, у вас такие… мускулы, — восхитилась я, едва мы поравнялись с принцем и его спутницей.
Ирас споткнулся, а кентавр покраснел и осторожно спросил:
— Какие?
— Твердые, — нашлась я, снова улыбаясь.
— А у вас такие прекрасные…
— Что?
Мы снова поравнялись с его высочеством и Ариэллой, которая чересчур тесно прижималась к принцу. Во всяком случае, профессор Рум ее бы точно не похвалил.
— …ноги, — отозвался Венченцио, и я даже не сразу сообразила, к чему это слово.
И как он их разглядел? На мне же платье с пышной длинной юбкой! М-да… не задалось у нас с комплиментами, но я снова мило улыбнулась и послала ласковый взгляд, от которого кентавр споткнулся, задев Ариэллу. Брюнетка неудачно налетела на Ираса, и тот как-то обреченно вздохнул, но тут же подхватил девушку, снова кружа в вальсе.
Танец завершился быстро, мы раскланялись. Венченцио подвел меня к лестнице.
— Я провожу даму до ее комнаты.
Ирас возник как черт из табакерки, и я с трудом сдержала торжествующую улыбку.
— Спасибо за предложение, ваше высочество…
Принц скривился, как будто съел лимон, обращение ему явно не нравилось.
— Но я бы предпочла…
Я оглянулась на кентавра, который не знал, куда деться.
— Вы ведь проводите меня, Венченцио? — ласково, с придыханием спросила я.
— Нет. Он тебя не проводит.
Ирас открыл портал и, не церемонясь, толкнул меня в него. Правда, тут же подхватил под локоток, чтобы не упала. Профессор Бастинда в темно-зеленом платье-футляре, которое ей совершенно не шло, окатила меня на прощанье таким взглядом, что я в одно мгновение стала мокрой.
Твою ж, елки зеленые! Что он творит? Какой же глупец! Неужели не понимает двусмысленность ситуации, в которой мы снова оказались. Убью! И даже столь желанное подаренное золото мне не помешает.
— Ты хоть понимаешь, сколько будет сплетен? — Я огляделась, рассматривая полутемную оранжерею.
— Для тебя они имеют значение? Радовалась бы.
— Чему? — Я так поразилась его словам, что не бросилась к нему с кулаками. А ведь хотелось…
— Ты хоть понимаешь, сколько будет сплетен? — Я огляделась, рассматривая полутемную оранжерею.
— Для тебя они имеют значение? Радовалась бы.
— Чему? — Я так поразилась его словам, что не бросилась к нему с кулаками. А ведь хотелось…
Ирас подошел совсем близко.
— Тому, что о тебе говорят. До тех, о ком молчат, никому нет дела.
— А до меня теперь дело будет всей школе!
Ирас закатил глаза.
— Привыкай.
— Ваше высочество, будьте так любезны, верните меня обратно.
Он улыбнулся.
— С Ромео ты тоже такая? — уточнил принц.
— Нет.
— То есть это мне так везет?
— Так он и ведет себя нормально! — возмутилась я.
— А я?
— А тебе мне все время хочется врезать, — созналась я.
Честность, она вообще в отношениях очень важна.
Наступила тишина, а потом Ирас приблизился, сверкая черными глазами так, что я ощутила себя загнанной мышью, которую вот-вот поймает кот.
— Ревнуешь, да? — вкрадчиво спросил он.
— Разве ты того стоишь?
Принц наклонился еще ниже, заставляя меня сделать шаг назад и споткнуться. Упасть, разумеется, не дал, поймал и нагло прижал к себе. Запустил руку в мои волосы, и шпильки посыпались со всех сторон, но значения это не имело. Я вдруг поняла, что меня соблазняют. Откровенно, не таясь, не скрываясь и явно наслаждаясь процессом. Я попыталась сбежать, и тут же его губы оказались на моих. На этот раз он подчинял, пил каждый мой вздох и не отпустил, пока у меня перед глазами не замельтешили звездочки.
— Зато теперь я точно знаю, что тебе небезразличен.
Он что, мне проверку устроил? Специально наградил эту Ариэллу, надеясь посмотреть, что я предприму? И самое глупое, что я попалась.
Я моргнула, скинула его руки, пытаясь прийти в себя. Ирас открыл портал, и я сбежала, потому что щеки горели, а дыхание восстановить при нем не получалось. Наверное, это было плохой идей, потому что мастерицы смерили меня злыми взглядами, заметив и растрепанную прическу, и припухшие губы.
И я снова разозлилась. На себя, на принца, на эту нелепую ситуацию. Подхватила кувшинчик чудесного лимонада, который Ирас запретил пить, и отправилась на чердак.
ГЛАВА 12
— И откуда он у вас?
Профессор Бастинда поправила очки на крючковатом носу, рассматривая светящийся клубок, лежащий на парте, и замерла.
— Украла, — предположила Дира.
Преподавательница выпрямилась, оглянулась.
— К вашему сведению, волшебный клубок нельзя украсть. Его можно только добыть, — припечатала она. — За ваше незнание напишете сорокастраничный реферат на тему «Использование волшебных нитей в бытовых условиях».
Дира зло уставилась на меня. Впрочем, выражение лица у вышивальщиц сегодня было одинаковым. Когда я вошла в аудиторию, меня встретила тишина. Зловещая такая, жуткая, как та паутина в королевской мастерской. Может, у нас кто-то умер?
Вышивальщицы смерили меня презрительными взглядами и промолчали, когда я поздоровалась. Я вздохнула и уселась за свою парту. Все ясно. Дария кусала губы, но на меня не смотрела, лишь шепотом поздоровалась и ободряюще сжала мою руку под партой. Кажется, больше подруг у меня здесь не осталось. Никто не готов простить внимание принца. Чтоб его! И их! И весь этот мир!
— Мне повторить вопрос, Мальцева?
Как будто она не знает ответ!
— У русалок добыла, — буркнула я.
— Ваша смелость похвальна, а вот безрассудство… Впрочем, раз смогли взять клубок, обещанный зачет я вам поставлю, но на занятия будете все равно ходить, иначе вышивать не научитесь.
— Мне помогли, профессор Бастинда, — честно созналась я. — Там, у озера, ветка сломалась, и я оказалась в воде.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что зачет получить будет…
— Я в состоянии решить, что справедливо, а что нет. Слово свое сдержу. А ваша прямота и честность меня порадовали. Редкие качества среди мастериц.
По аудитории поползли шепотки.
— И как же ты справилась с русалками? — почти шепотом спросила Дария.
— Ир… его высочество прогуливался по лесу и спас меня, — немного приукрасила я правду.
— Так вот почему ты для него танцевала, а мы думали…
— Алуева, вопросы личной жизни на моих парах не поднимаются, ясно?
И едва Дира кивнула, преподавательница снова развернулась ко мне.
— Раз уж вы добыли клубок, Мальцева, то я считаю, что ваш курс достоин того, чтобы использовать магию.
Шум от этого известия поднялся неимоверный, но практически сразу же стих.
— Критская, расскажите нам о трех основных заклинаниях, прежде чем мы попробуем их использовать, — велела профессор Бастинда, возвращаясь на свое место и пуская по классу плавающий клубок, отмечающий присутствующих.
Хорошо, что для этого не надо было теперь колоть палец, хватило одного раза, чтобы сработала магия и клубок нас запомнил.
— Радует, что ваши знания не утеряны, — сказала преподавательница, едва Дария закончила рассказывать.
Девушка слегка поморщилась. Подозреваю, что голова у нее нещадно гудела, напоминая о вчерашнем бале.
Это мне Огана утром добыла у целителей снадобье, снимавшее похмелье, а вот остальные не имели в подругах саламандру. Впрочем, воспоминания были живы. Круги под глазами я замаскировать косметикой не успела. И главное, было бы из-за чего пить! Из-за мужчины! Не стоит он того!
— Садитесь, Критская. — Профессор Бастинда отметила что-то в журнале и посмотрела на нас. — Достаем наборы мастериц и накладываем вплетающее заклинание. Не спешим.
Я взяла в руки свой клубок, зажмурилась.
— А вам, Мальцева, данное заклинание произносить не нужно.
— Почему? — Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я сообразила, что профессор Бастинда может дать мне задание написать по нему какой-нибудь реферат.
— Русалки вкладывают в клубки свою магию. Можете считать, что наматывающее заклинание там уже есть.
— А связующее?
— Его наложить стоит. И подумайте, когда будете его произносить, какую нить хотите получить. Клубки бывают… весьма своенравны, когда начинают привыкать к новому владельцу.
О словах преподавательницы я вспомнила, когда попробовала сделать нить синей, чтобы вышить василек.
— Я предупреждала, — раздался голос Бастинды над моим ухом, и я невольно вздрогнула.
Она рассмотрела темно-зеленую шелковую нить, но никаких советов давать не стала, пошла дальше вдоль ряда, проверяя, как мастерицы справились с заклинаниями.
— Почему он меня не слушается? — спросила я, едва преподавательница снова поравнялась с моей партой.
— Все дело в вашем желании шить, Мальцева. Сосредоточьтесь. Проявите волю.
Легко ей говорить! Я вздохнула, попробовала. Раз так тридцать. И ничего. Клубок как был непослушным и уныло-болотного цвета, таким и остался. А может, мне с ним поговорить? Наверняка сочтут за сумасшедшую. Я поморщилась, разглядывая нить.
Понятно, не видать мне василька еще очень и очень долго. Поразмыслив, решила вышить крапиву. Нитки нужного цвета точно есть. Дария с любопытством посматривала на меня, вышивая ромашку, и, когда я рассказала ей шепотом о том, что такое крапива, поразилась. Сидела и хихикала почти всю пару. Еще бы! Все в аудитории вышивают цветочки, а я какой-то сорняк.
— Закончили?
Профессор Бастинда поднялась и прошлась по рядам, рассматривая наши работы. На мою покосилась, но ничего не сказала.
— Прекрасно. Теперь самое сложное, — сказала она. — Вам нужно произнести заклинание мастерицы. Так как опыта у вас нет, опробуем одно и на всех. Пожелайте хорошего настроения тому, кто получит в подарок вашу вышивку.
М-да. Обрадует кого-то моя крапива. Интересно, рыжик обидится, если я свой шедевр ему презентую?
Мы бодро произнесли заготовку-формулу, вставляя в нее нужные слова. Моя ткань подозрительно вспыхнула, и ее мгновенно окружили разноцветные искорки. Мастерицы вскочили, опрокидывая стулья и стоявшие на столах корзины. Дира споткнулась о катившийся клубок и огромными глазами уставилась на мою парту. А там… Там вышивки не было. Был цветочный горшок. Да-да, самый обычный, только темно-зеленый, и в нем торчал пушистый куст жгучей крапивы.
Визг в аудитории прекратился, едва подошла Бастинда. Она сняла очки, достала белый, накрахмаленный до хруста платочек, протерла им стеклышки, надела и сказала:
— Поздравляю, Мальцева. Вы больше не мастерица-вышивальщица.
— А кто? — спросила Дария, почему-то бледнея.
— Кудесница, способная творить сильное волшебство.
Едва закончилась пара, я позорно сбежала, прихватив с собой злополучный горшок, наделавший столько шума. Поставила его на журнальный столик и улыбнулась. Ну и пусть растет крапива! Не выкидывать же. Тем более на ней чары, дарящие хорошее настроение. На меня вот их магия, похоже, уже действует. Стою ведь, улыбаюсь и радуюсь, что смогла создать хоть что-то при помощи волшебства. Профессор Бастинда сказала, что я смогу любую вышивку оживить! Только не сразу, а со временем. Опыта-то нет. Но меня переполняло ликование. И даже мастерицы, не желавшие со мной разговаривать, отошли на второй план. Жаль, что поделиться новостью с Ромео и Фионой не было времени. Чернавий не из тех преподавателей, кто терпит опоздания.