Вторник, 15 июня.
Кортни Элиот принес письмо из акцизного ведомства. У папы интересовались (в выражениях весьма нелюбезных, почему он не зарегистрировал для уплаты налогов открытое им дело по производству полок для специй.
– Ну кто-то меня достал! – завопил, прочитав письмо, папа.
Потом они с мамой начали считать, сколько себе за жизнь нажили врагов. Набралось двадцать семь человек, не включая родственников.
Среда, 16 июня.
Глиста Сушеная раз шесть прошла мимо нашего дома.
Четверг, 17 июня.
Только что обнаружил следующую записку на дне маминой хозяйственной сумки:
ЗА ПРОТИВ
может будет девочка утрата независимости
прибавят пособия на семью Джордж не хочет
месяцами выглядеть бочкой схватки
(боль) Адриан – безусловно, ревность
пес начнет взбрыкивать в мои 37 – не
поздновато ли? (расширение вен)
Пятница, 18 июня.
За завтраком изображал восторги по поводу предстоящего появления малыша. Спросил маму, выбрала ли она уже имя. Мама ответила:
– Да. Я назову ее Кристабель.
Кристабель! Где это слыхано, чтоб кого-нибудь теперь так называли! Вот бедолага.
Суббота, 19 июня.
Ездили с Найджилом кататься на великах, горя желанием найти где-нибудь в окрестностях уголок пер- возданной природы, слиться с ней – и все такое. Черт-те сколько жали на педали, но все окрестные поля и леса огорожены колючей проволокой, а вокруг сплошные надписи "Посторонним вход воспрещен". Так что природу мы только издалека и видели.
На обратном пути вели философскую дискуссию насчет войны. Найджил на ней прямо сдвинулся. Жаждет идти в армию. Жизнь там, говорит, первый сорт, а на гражданку вернется со специальностью.
"Наемного убийцы", – подумал я, но вслух ничего не сказал. Большинство курсантов военных училищ, которых я знаю, забывают, что настоящим солдатам приходится убивать.
Воскресенье, 27 июня.
Не могу больше ломать эту комедию с воскресными посещениями церкви. Придется объявить бабушке, что я стал агностическим атеистом. Если бог есть, то он (или она) должен знать, что я лицемер. А если бога нет, то какая разница?
Понедельник, 28 июня.
Первая четверть Луны.
Когда пришел из школы, позвонил Берт, прокашлял, что служба социального обеспечения установила ему телефон. Он уже звонил одной из своих дочек в Мельбурн (Австралия), а Квини звонила своему старшему сыну в Онтарио (Канада). Потом они набирали номера "пластинки по телефону" *, кулинарной справочной, бюро погоды и предвкушали теперь вечернюю сказку по телефону, на которую тоже есть номер.
Я напомнил Берту, что за каждый звонок придется платить, но он только расхохотался своим хрипучим смехом:
– Да я откину копыта раньше, чем мне успеют прислать счет.
Как всегда, перед самым отдыхом разгорелся спор, куда ехать. Папа заявил:
– Едем, пожалуй, в последний раз. Следующим-то летом будем с малышом.
Мама жутко взбеленилась – ребенок, мол, ее свободе не помеха. Захочет, так следующим летом привяжет ребенка за спину и полезет хоть на Гиндукуш.
Какой там на фиг Гиндукуш! Заставь ее пройтись пехом до автобусной остановки и то разноется.
При наборе номера включается запись поп-музыки.
Я предложил поехать в Озерный край *. Хочу посмотреть, не поможет ли жизнь на озерах моему поэтическому творчеству.
* Живописный район гор и озер на северо-западе Англии, давший имя литературному содружеству поэтов-романтиков начала XIX века, живших там В число поэтов "озерной школы" входили У. Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути.
Папа предложил Скегнес. Мама предложила Грецию. Поскольку прийти к согласию оказалось невозможным, мы написали каждый свои предложения на обрывках старых магазинных чеков и побросали их в соусник. Но друг другу доверять мы не могли, и мама позвала тянуть жребий миссис Сингх.
Пришли миссис Сингх и все маленькие сингхята и потопали на кухню. Миссис Сингх спросила:
– Зачем такие сложности, миссис Моул? Неужели ваш муж не может решить, куда ехать?
Мама объяснила, что в нашем доме мистер Моул не занимает руководящего положения. На лице миссис Сингх отразился ужас, но жребий она вытащила. "Скегнес". Вот невезуха!
Миссис Сингх извинилась и ушла – ей пора было готовить мужу обед. Я заметил, как папа с мечтательной грустью глядел вслед на ее красивое сари и украшенные каменьями сандалии. Потом он тоскливо перевел взгляд на маму в комбинезоне и высоких сапогах.
– Несчастная забитая баба, – сказала мама.
– Да, – со вздохом ответил папа.
Среда, 30 июня.
Мама хочет переезжать. Хочет продать дом, в котором я прожил всю свою жизнь. Говорит, нам теперь понадобится больше места "для новорожденной". Что за чушь! Разве новорожденным много нужно? Они всего-то двадцать один дюйм длиной
Понедельник, 5 июля. Квини в больнице. Говорить не может. Вроде в сознании, но не владеет мышцами рта. Мама весь день у Берта – убирает и стряпает. Папа будет ежедневно заходить к нему по дороге с канала. Я обещал по утрам и вечерам выводить его страшилу Саблю.
Вторник, 6 июля.
Полнолуние.
Приходила проведать Берта Кейти Бел, его куратор из социального обеспечения. Хочет временно поместить его в дом для престарелых.
– Лучше прямо в могилу, чем в этот морг, – заявил Берт.
Завтра Кейти Бел придет к нам. Берт ей соврал, что мы с родителями обеспечиваем ему круглосуточный уход. Она хочет проверить. Квини в больнице. Очень плоха.
Среда, 7 июля.
Странная тетка Кейти Бел. Манерой говорить (да и внешностью) чем-то смахивает на Рика Лемона из молодежного клуба. Ходит в джинсах и куртке, волосы сальные и длинные, расчесаны на пробор. Нос у нее длинный и острый (оттого, что все время лезет в чужие дела, как сказал папа). Сидела у нас в гостиной, одной рукой мяла сигарету, другой делала записи в блокноте. Говорит, Берт упрям и страдает легкой формой старческого слабоумия, ему, мол, нужен психиатр. Мама как взбеленится и как заорет:
– Сиделка круглосуточная ему нужна и больше никто, ясно?
Покраснев, Кейти Бел ответила:
– На круглосуточный уход у нас нет денег.
– Сколько стоит пребывание в доме для престарелых? – поинтересовался папа.
– Двести фунтов в неделю, – ответила Кейти Бел.
– Дайте мне две сотни в неделю, – завопил папа, – и я сам перееду к старому хрычу ухаживать за ним!
– Я же не могу перераспределять фонды, мистер
Моул, – ответила Кейти Бел. И, уходя, добавила: – Мне ведь система нравится не больше вашего. Я знаю, что она прогнила до вони, но я-то что могу?
– Можете вымыть голову, милочка, – посоветовала мама. – Вам же лучше, если грязные волосы перестанут лезть в глаза.
Суббота, 10 июля.
Папа повез Берта навестить Квини, так что мне пришлось ехать в универсам на автобусе. Мама дала тридцать фунтов, велела купить еды на пять дней. Вспомнив последний урок по домоводству, где миссис Эплъярд учила готовить дешевые и максимально калорийные блюда, купил следующее:
2 фунта чечевицы,
1 фунт сушеного гороха,
3 фунта непросеянной муки,
1 пакет дрожжей,
1 фунт сахара,
2 пинты йогурта,
20 фунтов картофеля "Кинг Эдвард",
2 фунта риса,
1 фунт сушеных абрикос,
1 коробку сливочного сыра,
0,5 фунта маргарина "Крона",
большой кочан капусты,
2 фунта бараньей грудинки,
большую брюкву,
4 фунта пастернака,
2 фунта моркови,
2 фунта лука.
Как дотащил все это до автобуса – сам не знаю. А от кондуктора помощи, что с козла молока. Даже ни единой картофелины с пола собрать не помог.
Напишу в универсам жалобу на их гадские сумки для покупок. Неужели нельзя их сделать так, чтобы выдерживали хотя бы полмили? Мама даже не сказала спасибо, когда я вручил ей пятнадцать фунтов сдачи! Только и знает, что ныть: забыл, мол, купить зеленый горошек. А узнав, что я не купил белого хлеба, мама взъярилась вконец. Да у тебя же, говорю, есть теперь все необходимые ингредиенты, чтобы выпечь хлеб самой.
– Поправочка, – ответила мама. – Это у тебя они есть.
Весь вечер как проклятый месил тесто, потом распихивал по кастрюлям. В чем ошибся – ума не приложу. Ведь каждые пять минут открывал духовку проверить, а тесто так и не подошло.
Воскресенье, 11 июля.
Пандора говорит, не надо было открывать духовку.
Папа от своей порции жаркого из бараньей грудинки отказался. Пошел в паб, налупился там картошкой и пирогом с мясом и луком, размороженным в микроволновой печи. Сам напрашивается на закупорку вен.
Пятница, 16 июля.
17.30. Только что звонила Глиста Сушеная осведомиться, вернулся ли папа с работы. Папа, говорю, ежедневно по пути домой заскакивает к Берту Бакстеру.
– Спасибо, я позвоню позже, – грустно ответила Глиста Сушеная.
Не иначе как грядущее рождение ребенка заставило ее осознать всю легкомысленность своего поведения и раскаяться в нем.
Сказал маме, что это кто-то ошибся номером: не волновать же беременную женщину.
Суббота, 17 июля.
Только что видел Глисту Сушеную под ручку с папой на дорожке у канала. Сознавая всю ухабистость этой дорожки, не могу все же не отметить, что Глиста, безусловно, обошлась бы и без посторонней помощи. С папиной стороны очень мило поддержать ее в трудную минуту, но ему следовало бы более осмотрительно относиться к общественному мнению. Увидь люди пожилого мужчину рука об руку с беременной женщиной, они наверняка заподозрят в нем будущего отца. Я прятался под старым мостом, пока они не скрылись из виду, а потом пошел к Пандоре.
Понедельник, 26 июля.
Утром Кортни Элиот принес дурные вести: письмо папе из управления трудовых ресурсов, в котором указывалось, что очистка берега канала "серьезно отстает от графика". Папа вспылил и все орал:
– Какого черта они хотят, если платят как рабам?
– Ты-то вряд ли работал как раб, – заметила довольно спокойно (для
нее) мама. – В полпятого ты обычно уже дома.
Папа пулей вылетел из кухни, хлопнув дверью. Я побежал за ним, предложил свою помощь в работах на канале. Но папа ответил:
– Не нужно. Сиди дома, помоги лучше маме сложить вещи для поездки в Скегнес.
Мама с Кортни Элиотом корпели над газетным кроссвордом, вещи для поездки лежали в корзине для стирки, так что я взял пса и пошел с ним к Берту смотреть по телеку поминальную службу в честь павших в Фолклендской кампании.
Собор св. Павла был битком набит вдовами и скорбящими. Пришел домой, снял со стены карту, на которой отмечал ход кампании, и выбросил ее на помойку.
Четверг, 29 июля.
Последние три дня папа вовсю вкалывает на канале. Раньше десяти вечера дома не появляется. Даже психует при мысли, что придется оставить канал из-за поездки в Скегнес.
Пятница, 30 июля.
Ходили всей семьей к Брейтуэйтам потолковать насчет ухода за Бертом во время нашего отсутствия. Берт все знай себе ворчал. Он ведь никогда и спасибо не скажет, как для него ни старайся. Иногда я, право, жалею, что он отказывается переезжать в дом для престарелых.
Моя мама составила Пандориной маме целый список инструкций:
1. Пить чай соглашается только из сувенирной чашки с датой коронации Георга Пятого.
2. Сахару класть три полные ложки.
3. Не давать смотреть передачу "Самые популярные" * – он от нее перевозбуждается.
* Еженедельная музыкальная программа с участием исполнителей, пластинки которых пользовались наибольшей популярностью в течение предыдущей недели.
4. По вторникам приходит медсестра мерить давление.
5. Ест только: бутерброды со свеклой, яичницу-болтушку, карри. Больше ничего предлагать и не пытайтесь – я пробовала, но все безуспешно.
6. Испражняется исключительно точно в 9.05. Поэтому необходимо прийти заблаговременно, подготовить туалет.
7. Саблю выгуливать каждый день не менее четырех миль. Стоит пройти чуть меньше, и она становится абсолютно невыносимой.
8. Во время передачи "Перекресток" с Бертом не заговаривать.
9. В случае чего вас подменит миссис Сингх, необязательно в сопровождении респектабельной компаньонки.
10. Берта вполне безопасно оставлять одного на ночь, при условии, что он принял свою норму темного эля (три бутылки).
11. Будет утверждать, что вы прикарманиваете его пенсию. Не обращайте внимания.
12. Желаю вам крепкой английской удачи!
Суббота, 31 июля.
Пансионат "Рио Гранде", Скегнес.
Рано утром зашла попрощаться Пандора. При нормальных обстоятельствах я бы весь извелся от горя, представив, что придется прожить две недели без нее, но сегодня оказался так занят укладкой чемоданов и поисками своих плавок, что даже некогда было как следует расстроиться. Пандора помогла собраться, упаковав за меня мою аптечку. В 18.00 мы, наконец, уехали.
В Грэнтеме сломалась машина, поэтому до "Рио Гранде" добрались лишь в 0.30. Пансионат был заперт и неосвещен. Черт знает, как долго трезвонили в дверь, пока ее не отворил какой-то занюханный тип.
– Моулы? – спросил он – Поздненько. Двери закрываются в одиннадцать, а с опоздавших пятьдесят пенсов штрафа.
– С кем имеем честь? – осведомилась мама.
– С Бернардом Порком – вот с кем, – ответил тип. – С хозяином, значит, "Рио Гранде".
– В таком случае, – фыркнула мама, – позвольте поблагодарить вас за теплый прием, мистер Порк.
Пока я помогал папе стаскивать чемоданы с крыши автомобиля, мама расписалась в книге для постояльцев.
Брезент с багажника на крыше слетел еще где-то по дороге, поэтому чемоданы насквозь промокли. Пишу эти строки в подвале с видом на помойку. Слышно, как за стенкой на кухне бранятся мистер и миссис Порк.
Сидели бы мы лучше дома.
Воскресенье, 1 августа.
Проснулся от воплей мистера Порка:
– Ты что, Берил, разорить меня хочешь? Говорят же тебе: не больше ломтика ветчины на порцию!
Быстро оделся и махнул к родителям в их чердак над шестым этажом. Разбудил, сообщил, что завтрак уже почти готов. Папа велел дуть в столовую, забить приличный столик (он-то в таком пансионате не в первый раз, порядки знает).
Я занял столик у огромного окна с красивым видом и смотрел, как рассаживаются другие отдыхающие. Все почему-то общались исключительно шепотом. Мамы шептали детям сидеть смирно, не горбиться – и все такое. Папы не сводили глаз со столовых приборов.
Появление моих родителей не могло не привлечь внимания.
Мама тихо говорить не умеет, поэтому ее жалобы на нейлоновые простыни слышали все, в том числе и мистер Порк. Я уверен, что именно по этой причине нам достались только две гренки вместо трех.
Вторник, 3 августа.
Впереди еще одиннадцать дней, а я уже просадил все карманные деньги в игральные автоматы.
Среда, 4 августа.
Полнолуние.
Сегодня выглянуло солнце!
А также крестили принца Уильяма. По поводу сего праздника в "Рио Гранде" дали к чаю по дополнительному вареному яйцу.
Четверг, 5 августа.
К нам за стол подсадили некоего Рея Пибоди. Родом из г. Корби, разведен. В "Рио Гранде" проводил медовый месяц. (Не удивительно, что развелся.) В Скегнес приезжает принимать участие в конкурсе местных талантов. Он певец и жонглер. Для убедительности жонглировал графином, пока мистер Порк не потребовал "прекратить безобразничать с посудой".
Пятница, 6 августа.
Послал Пандоре открытку: "Дорогая Пан, в среду вышло солнце, но и оно не сумело разогнать черную тоску, навеянную нашей разлукой. В культурном смысле – здесь пустыня. Слава богу, взял с собой романы Невилла Шюта. Твой навеки Адриан X".
Суббота, 7 августа.
Ездили в заповедник диких животных. Заповедник видел, животных – нет. Попрятались от ветра, наверное.
Читаю "Суровое море" какого-то Николаса * как его бишь.
* Имеется в виду роман Николаса Монсеррата.
Воскресенье, 8 августа.
Папа отправился на морскую рыбалку с членами Общества безработных торговцев электронагревательными приборами.
Мы с мамой провели весь день на пляже за чтением воскресных газет. Когда остаешься с мамой один, она ведет себя очень мило. Жутко пекло, но у меня на плечах восемнадцать прыщей, так что рубашку снять не мог.
Понедельник, 9 августа.
Купили билеты и поехали в парк отдыха.
При виде всей этой колючей проволоки и бесцельно шатающихся за ней бледных ко всему безразличных людей, мне стало просто не по себе.
Папа начал насвистывать мелодию из фильма "Мост через реку Квай", и я действительно ощутил себя в лагере военнопленных. Здесь, конечно, никого не морили голодом и не подвергали пыткам, но, ей-богу, казалось, что персонал вот-вот сорвется с цепи. Родители направились прямо в бар, а мне пришлось кататься на дурацких бесплатных каруселях, смотреть, как перетягивают канат, а потом стоять и ждать под дверью бара.
Они, эгоисты, пошли в бар, куда до восемнадцати вход воспрещен.
В 13.30 папа вынес мне бутылку воды и пакетик картошки.
В 14 30 я сунул голову в дверь и спросил, скоро ли они выйдут.
– Перестань ныть, – рявкнул папа. – Пойди займись чем-нибудь.
Я чуток поглазел на ослиное дерби, потом мне надоело, и я пошел сидеть в машину.
В 16 00 заскрипел громкоговоритель:
– Адриана Моула, пятнадцати лет, просят пройти в комнату для потерявшихся детей, где его ждут мамочка и папочка.
Боже, какое унижение! Как мучительно было принять конфетку от кретина-дежурного! А родители пришли в восторг и всю обратную дорогу хохотали до упаду.
Вторник, 10 августа.
За ужином мистер Порк передал папе записку: папиного близкого друга поместили в больницу, папу просят немедленно позвонить.
Мы пришли в полнейшее недоумение – откуда вдруг у папы близкие друзья?
Папа в панике выскочил из-за стола. Мама поднялась было за ним, но он сказал:
– Нет, Полина, тебя это не касается.
Вернувшись минут через пятнадцать, папа объявил: