Они выехали на Комсомольский проспект. Серафима Ивановна напряглась. Еще несколько минут — и Миша затормозил у Лялькиного дома.
— Спасибо, друг! — прочувственно произнес Петька. — Ты нам так помог…
— Я был твой должник! — засмеялся Миша. — А вообще, если понадобится, звони!
— Ладно! Еще раз спасибо!
Они вышли из машины, и Миша поспешно уехал.
— Петь, может, мы пока погуляем, есть соображения, — сказал Хованский.
Петька кивнул. Они довели Серафиму Ивановну до квартиры, а сами спустились вниз и сели в тенистом дворе на лавочку.
— Ну что, Хованщина? — устало спросил Петька.
— Мне кажется, мы должны все же довести это дело до конца.
— До какого?
— Как до какого? Мы должны вывести Воскресенского на чистую воду.
— И ты знаешь, с какого боку за это взяться, когда он вроде бы чист как стеклышко?
— Знаю!
— Ну-ка поделись!
— Воскресенский собирается жениться.
— Ну и что? Это не преступление!
— Нет, это преступление! В данном случае — это преступление!
Петька с интересом взглянул на Кирилла:
— Что ты имеешь в виду?
— Он собирается жениться на марине Корабеловой! Она… Одним словом, это надо поломать!
— Почему?
— Потому что! Он бандит, а она талантливая актриса, молодая, красивая… Ничего хорошего для нее из этого не выйдет, он рано или поздно сядет в тюрьму, или его убьют свои же бандиты, или… А зачем ей это?
— Ты хочешь спасти артистку или поймать преступника?
— Я хочу, поймав преступника, спасти артистку!
— Молодец, Хованщина! — хлопнул его по плечу Петька. — Мне твоя мысль нравится, тем более что другой зацепки у нас вроде бы нет.
— Петь, я вот что подумал… Если попросить Владислава позвонить ему и поговорить… ну… об этих делах… И записать разговор, а потом прокрутить его Марине… Тогда она нам поверит! И, возможно, даже поможет!
Петька задумался:
— А что, Кирюха, это можно… Если Владислав, конечно, согласится. Только говорить с ним надо наедине, без этой Серафимы, а то начнутся женские истерики и все такое…
— Ну, вообще-то она не истеричка, — справедливо заметил Кирилл.
— Это пока ей и ему грозила опасность, а в безопасности многие расслабляются и теряют контроль над собой… Да, Кирюха, нам ведь надо себя… как это… реабилитировать… Мы же такого маху дали. Старые тетки взяли и увезли Серафиму, пока мы только обсуждали, что да как. Это, между прочим, позорище!
— Почему? — удивился Кирилл. — Мы же не струсили, мы просто опоздали.
— А это тоже непростительно!
— Ерунда!
— Ну все, Хованщина, пошли наверх, а то бросили мы там твою Ляльку, а ей сейчас, наверное, трудно.
— Ой, да…
Они поднялись в квартиру. Их встретила Лялька. Вид у нее был смущенный.
— Куда ты пропал? — накинулась она на двоюродного брата.
— Надо было! А где они?
— В комнате. Плачут!
— Оба?
— Ага!
— Ну и как она тебе? — прошептал Кирилл.
— Вроде ничего… Не противная.
— По-моему, тоже…
— Я вот только подумала, каково маме будет…
— Ну, милая, раньше надо было думать!
— Почему это?
— А на кой черт ты тогда всю эту кашу заварила? «Найдите мне папу! Найдите мне папу!» Нашли папу, на дом, можно сказать, доставили, а теперь в кусты?
— А ты считаешь, что я должна?
— Ничего ты не должна! Это твое лично дело! Хочешь признаться — признавайся. А нет, так нет.
— Кирка, я боюсь!
— Чего, горе мое?
— А вдруг он не поверит? Вдруг будет недоволен, тогда что?
Мальчики молчали, а что тут скажешь? Действительно, все может быть. И вдруг Петька решил: «Я попробую сам поговорить с Кострючко, наедине, по-мужски, и, когда пойму его позицию…»
— Знаешь, Ляля, ты, наверное, права. И спешить не стоит, особенно в этой ситуации…
— Ты хочешь сказать, что он может почувствовать себя обязанным, да? После того, что я…
— Вот именно. Ты умница Ляля.
— Но если он уедет?
— Даже если он уедет, что с того? Ты же теперь знаешь, кто он, где живет, и потом, после всего, что мы для него сделали, вернее, ты, он не исчезнет неведомо куда. Не должен, по крайне мере. А хочешь… Хочешь я с ним поговорю?
— О чем? — испуганно воскликнула Ляля.
— Как о чем? О тебе! О том, что ты его дочь?
Она растерялась. Взглянула на Кирилла. Тот пожал плечами, мол, поступай, как знаешь.
— Ты? Но я… А это удобно?
— Кому? Мне? Запросто! И он, думаю, поймет, что тебе это очень трудно…
И Ляля вдруг просияла.
— Петя! Ты… Ты сможешь, я знаю! Ты ничего не испортишь! — восторженно проговорила она. — Да! Я согласна!
— Хорошо, — кивнул Петька, — только ты меня не торопи, ладно? Для такого разговора нужно улучить момент.
— Да, да, я понимаю!
— Мне ведь еще придется с ним говорить о нашем деле, и если разговор пойдет как надо…
— Да-да, я не буду тебя торопить! Скажешь, когда сможешь! Я так тебе благодарна!
— Да погоди с благодарностью, неизвестно еще, как все обернется и что он скажет, когда узнает…
Но тут на кухню вышла Серафима Ивановна. Вид у нее был измученный, но счастливый.
— Ребята, дорогие мои… У меня просто нет слов. Лялечка, летка, я думаю, мы еще пробудем у тебя дня два-три, пока Влад окончательно поправится… Мы тебе не очень в тягость?
— Нет-нет, что вы… — вспыхнула Ляля.
— И давай договоримся: пока я тут, хозяйством буду заниматься я. Сейчас я погляжу, что у вас есть из продуктов, и приготовлю ужин. Обещаю, это будет вкусно!
И она решительно открыла холодильник.
— Да, негусто, — засмеялась она, — вот что, дорогие, не сбегать ли вам в магазин? Я бы и сама пошла, но…
— Ни в коем случае, вам нельзя! — закричал Петька. — Мы сами. Я, кстати, ужасно хочу есть!
— Я тоже, — признался Кирилл. — А что надо купить?
Серафима Ивановна дала им денег и список того, что следует купить.
— Я с вами! — вызвалась Ляля.
— И ты не боишься нас тут одних оставлять?
Ляля не поняла.
— А вы одни не можете? — растерянно спросила она.
— Нет, деточка, я не о том! Просто мы ведь совсем чужие люди…
— Господи! Да что вы… Как вы можете?
— Я пошутила. Глупо, признаю! Иди спокойно, детка, тебе надо выйти на воздух, а то ты бледненькая…
Они втроем вышли из квартиры.
— Хорошо! — Ляля с удовольствием вдохнула свежий воздух. — Я и правда дома засиделась!
— Петь, — спросил Хованский, — а ты почему так свободен? Почему не на даче?
— Очень просто! Родители уговорили бабок пожить две недельки на даче. А места там — кот наплакал, вот я и отпросился!
— И тебя не проверяют?
— Почему? Каждый день проверяют, но пока везет! Да еще за мной соседей приставили следить, но они отличные мужики, Эдуард Николаевич и Максим Николаевич. Они меня не сдадут!
— А, что те, которых ты черт те в чем подозревал? Кстати, в похищении Ленки Коршуновой, да?
— Именно, — засмеялся Петька.
Петька остался ужинать. И впервые за последние дни Владислав Русланович ужинал со всеми. Он похудел и побледнел, но выражение лица было уже совсем другим.
— Владислав Русланович, — начал Петька, когда с едой было покончено, — вам уже лучше, правда?
— Еще бы!
— Как вы думаете, завтра утром вы в состояние будете серьезно поговорить со мной?
Лялька вспыхнула и отвела глаза, хотя Петька сейчас вовсе не имел в виду ее.
— Поговорить с тобой? Разумеется, дружище! Я и сейчас мог бы…
— Нет-нет! — вмешалась Серафима Ивановна. — Сегодня никаких разговоров. Всем надо отдохнуть.
— Хорошо, я приеду завтра утром! — сказал Петька. — А сейчас мне уже пора.
— Погоди, Квитко, я с тобой, а то тут будет тесно! — заявил Хованский.
— Квитко? — переспросил Владислав Русланович. — Ты сказал «Квитко»?
— Ну да, — растерянно ответил Кирилл. — Его фамилия Квитко.
— А как зовут твоего отца? — спросил Кострючко.
— Игорь Алексеевич!
— А бабушку — Мария Львовна?
— Да. Вы их знаете?
— Ну еще бы! Мы с твоим отцом учились в институте! И я отлично помню и бабушку твою, и прабабушку… Она жива, Елена Константиновна?
— Жива и здорова! А! теперь я все понял! — закричал Петька. — А то я так мучался!
— Отчего мучался?
— Не мог вспомнить, откуда мне ваша фамилия знакома! Ну конечно! Я столько раз слышал рассказы про папиного дружка институтского Владика Кострючко!
— Ну надо же, Петя, как я рад! Мы в последние годы как-то потеряли друг друга, и вот… Будь добр, передай им всем привет… Молодец, Игорь, какого сына вырастил! Ах, как я хотел бы повидаться с ним и с бабками твоими тоже!
— Отлично, думаю, это несложно. Вот папа обрадуется!
После долгих восклицаний Петька с Кириллом наконец поехали домой.
Петька к счастью был еще дома, когда приехали родители. Решили перед работой проведать сына.
— Петечка, ты дома? — обрадовалась мама.
— Петечка, ты дома? — обрадовалась мама.
— А где же мне быть?
— Мало ли где ты можешь носиться, — засмеялся Игорь Алексеевич.
Петька открыл было рот, чтобы рассказать отцу о встречи с Владиславом Кострючко, но тут же и закрыл его. Это сообщение лучше приберечь на потом. А то слишком многое пришлось бы объяснять и неизвестно к каким результатам это могло бы привести. Родители — люди иногда непредсказуемые. Ничего, решил он, столько лет не виделись, потерпят еще денек-другой.
— Петька, ну скажи на милость, чем ты целыми днями занимаешься? — грустно спросила Светлана Петровна.
— Мама, я тебя умоляю! Неужто в Москве ничего делать интеллигентному человеку!
— Это ты-то интеллигентный человек? — расхохоталась мама. — Да у тебя любимый писатель Незнанский, стыдобушка!
— Не писатель, а герой — Турецкий! — поправил ее Петька. — И вообще, это уже в прошлом. Я же умнею!
— Это обнадеживает, сын! — улыбнулся Игорь Алексеевич. — Ну все, Светик, поехали, а то опоздаем!
И родители умчались.
Петьке было немного совестно, что он скрыл от отца свое знакомство с его старым приятелем, но интересы дела превыше всего! А еще он пожалел, что предложил Ляльке взять на себя этот разговор, весьма щекотливый, надо заметить. «И кто меня за язык дергал, дурака несчастного… Ничего не попишешь, я уже дал слово». Он еще побыл дома, позвонил Крузу на дачу и выяснил, что у него, бедолаги, ангина.
— Круз, ну кто это болеет на каникулах! — возмутился Петька.
— Не повезло, Петька, — вздохнул Игорь. — Ты лучше расскажи, как там у вас дела? Есть сдвиги?
— Сдвиги? Не то слово!
Петька с удовольствием рассказал другу все, что случилось в последние два дня.
— Вот это да! — поразился Игорь. — Я от Лавриной бабки не ожидал! Она, конечно, классно играет в пинг-понг, но чтобы на такое решиться… Обалдеть!
— Я тоже обалдел, честно говоря!
Они еще поболтали о том о сем, потом Игорь взял с Петьки слово, что тот будет держать его в курсе дела. Едва он положил трубку, как позвонил Хованский.
— Петь, придется тебе одному к Ляльке ехать!
— Почему это?
— Да мама вклинилась, поручений надавала чертову уйму, а я не смог отбояриться…
— Понятно.
— Но ты не думай, я потом приеду, надеюсь часа за три-четыре со всем управиться.
— Да ладно, Кирка, сегодня, думаю, дальше разговоров дело не пойдет.
— А ты и вправду хочешь ему насчет Ляльки сказать?
— Обещал же… Слушай, а у тебя есть фотография Лялькиной мамы?
— Конечно, есть, а зачем тебе?
— Сам еще не знаю, на всякий случай. Ты мне дай, ладно? Я сейчас зайду к тебе!
— Я вообще-то уже убегаю… А фотку ты можешь взять у Ляльки.
— Нет, я не хочу. Если ты убегаешь, то давай встретимся через пять минут на улице.
— Договорились.
На следующее утро Петька отправился на Комсомольский проспект.
Дверь ему открыла Ляля.
— Привет! — с сияющим лицом сказала она.
— Привет. Как дела?
— Лучше. Гораздо лучше!
Владислав Русланович и Серафима Ивановна на кухне играли в шашки! В поддавки!
— Здрасьте! — сказал Петька.
— О, Петр! Здравствуй, дружище! Передал отцу привет?
— Нет еще, я его не видел, — соврал Петька. — Извините, нам надо поговорить…
— Да-да, конечно!
Владислав Русланович поднялся из-за стола.
— Дамы, извините, но нам предстоит мужской разговор! — с легкой иронией проговорил он.
Петька мгновенно уловил эту иронию. «Ничего, скоро тебе не до иронии будет», — с некоторым раздражением подумал он.
Они ушли в комнату.
— Слушаю тебя, Петя.
— Владислав Русланович, я вижу, вам намного лучше… — нерешительно начал Петька.
— О да. Я практически уже здоров. Так, небольшая слабость осталась, но это пустяк.
— Вы меня извините, что я вмешиваюсь… Но какие у вас планы?
— Планы? Если честно, я еще не знаю… Я инстинктивно гнал от себя эти мысли. Но ты совершенно прав, надо что-то решать. Хотя, вероятно, единственное, что мы сейчас можем сделать, это уехать за границу.
— По-вашему, это выход?
— А что ты предлагаешь?
— Ну, надо бы как-то разобраться с эти Воскресенским, вы не находите?
— Находить-то я нахожу, но… Как? Что я могу?
«Вот слабак», — подумал Петька.
— А вы думаете, он вас за границей не достанет?
— Я думаю, ему это вряд ли понадобится… — упавшим голосом произнес Владислав Русланович.
— Почему? — опешил Петька.
— Потому что… Дело в том, что они нашли практически все документы.
— Кто нашел? Какие документы?
— Пока они стерегли Симу, они все время искали, четко и методично. И нашли. Дискету нашли.
— Дискету? Какую дискету?
— Я думал, что я умный, и уничтожил практически все бумаги, касающиеся моего прибора, все перевел на дискету…
— И оставили дома? — ахнул Петька.
— Я ошибся… Я спрятал ее среди других диске, у меня из множество, и… Одним словом, уезжая в Швецию в жуткой спешке, я взял с собой… другую, а эту оставил. И они ее нашли…
— Да… — почесал в затылке Петька. — Но ведь это…
— Это конец…
— И вы так легко об этом говорите?
— Знаешь, Петя, когда твоим близким грозит опасность, все остальное отступает на второй план. В конце концов, ему достанется не моя голова, а лишь одно изобретение. Кстати, судя по разговорам, которые невольно слышала Сима, у него это уже не первый случай. И, похоже, именно так он и сколотил состояние — патентуя чужие изобретения и открытия…
— То есть вы хотите сказать, что это не хобби у него, а основное дело жизни?
— Похоже на то.
— Очень интересно… И вы отказываетесь, обратитесь в милицию?
— Категорически. Я хочу жить спокойно.
— А если он и следующее ваше изобретение захочет присвоить?
— Ну нет, впредь я буду умнее.
«Вряд ли», — подумал Петька, но ничего не сказал.
— Я вижу, ты меня не одобряешь?
— А какое это имеет значение?
— Для меня — имеет.
— Но тогда…
— Нет, Петя, мне просто грустно, что ты… мягко говоря, не одобряешь меня, а если попросту, наверное, презираешь, но я все-таки не хочу с ним воевать. У меня на это нет сил, я уже понял. Я слишком слабый человек.
— Я вовсе вас не презираю, что вы! Любой человек может позволить себе слабость. И вообще, это ваше дело. Но… Вы знает, у меня есть к вам еще одно дело…. Совсем-совсем из другой оперы. Может, мне и не стоило бы лезть к вам с этим, но… я пообещал…
— Слушаю тебя, дружище!
Петька вытащил из кармана фотографию.
— Вам знакома эта женщина?
Владислав Русланович взял фотографию в руки.
— Но это же моя первая жена! — удивленно воскликнул он. — Откуда это у тебя? И почему ты спрашиваешь?
— Вы давно с ней не виделись?
— Очень давно… С тех пор как расстались, больше ни разу не виделись…
— А вы знаете… вы знаете, что у вас есть дочь?
— Дочь? — побледнел Владислав Русланович. — Дочь? Что ты такое говоришь? Какая дочь? Откуда?
Петька страшно смутился и на чем свет стоит, клял себя за вмешательство в столь деликатное дело. Но взялся за гуж — не говори, что не дюж.
— Петя, ты почему молчишь? Это что, розыгрыш?
— Розыгрыш? — ахнул Петька. — Да какой розыгрыш, это чистая правда! и она похожа на вас, ваша дочь!
— Какая дочь? Где она?
— Она? Она тут! — выпалил он.
— Что это значит? Где тут?
— Вы еще не поняли? Это же Ляля!
— Ляля? — еще больше побледнел Кострючко. — С чего ты взял?
Петьке ужасно не хотелось говорить, что Даша с Кириллом вовсе не случайно оказались возле квартиры Кострючко, но отступать было некуда.
— Владислав Русланович, это вообще-то долгая история…
— Нет, уж будь так любезен поведать ее мне, иначе, прости, я не могу ничему поверить… Все это более чем странно… Ты хочешь сказать, что Ляля… дочь Наташи? И это Наташина квартира?
— Вообще-то да…
— Но разве бывают подобные совпадения? — растерялся Владислав Русланович.
— Ну, совпадения еще и почище бывают, но тут не совсем совпадение…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ляля искала вас! Она совсем недавно узнала, что вы… живы. Ее мама внушила ей, что ее отец умер.
— Это на нее похоже, — произнес бледный как полотно Владислав Русланович.
— Она даже не знала, как вас зовут, совсем ничего не знала…
— И как же?
— Она обратилась к своему двоюродному брату…
— К Кириллу? Да?
— Да!
— Так, значит, Кирилл — сын Наташиной сестры?
— Да.
— А Кирилл привлек вас?
— Да.
— И что же вы сделали?
— Ну, меня сначала не было, и это Лав… это Даша все выяснила. Она нашла ваше свидетельство о разводе… А дальше все получилось уже действительно случайно. Даша с Кириллом и Лялькой поехали к вам домой. Лялька хотела для начала просто взглянуть на своего отца… И мы увидели, что дверь в вашу квартиру открыта. А дальше вы все знаете!