— Господи помилуй! Значит, она знает?
— Знает.
— То-то она так ухаживала за мной… И мне ее лицо казалось знакомым, я даже мучился, на кого это она похожа… Боже мой… Но я не знал! Я действительно не знал! Что же мне теперь делать?
Петька молчал. А что тут можно сказать?
Владислав Русланович вскочил и принялся ходить по комнате взад и вперед.
— Петя, но почему же… Почему она сама мне не сказала?
— Она боялась.
— Боялась? Ну да, ну да… Она не знала, как я отреагирую… — Он схватился за голову. И вдруг растерянной улыбкой посмотрел на Петьку: — Петя, но ведь это… Это здорово!
— Конечно! — обрадовался Петька.
— Это превосходно — у меня есть дочь! Да какая!
— Отличная дочь! — кивнул он.
— Но как же быть с Симой? Надо ее как-то подготовить… А впрочем… Эх, была не была!
Он вскочил и стремительно вышел из комнаты. Петька не удержался и выбежал за ним. Кострючко вошел на кухню.
— Сима! Ляля!
— Да, Владик? Что с тобой? Тебе опять стало хуже?
— Нет-нет, Симочка, все хорошо, все просто превосходно! Замечательно! — Он осекся, поймав недоуменный взгляд Ляли.
— Владик, что ты хотел сказать? — ласково улыбнулась Серафима Ивановна.
— Я хотел сказать… Понимаешь, Симочка, вот эта девочка, Лялечка…
Ляля замерла.
— Она моя дочь! — выдохнул он наконец.
Ляля вспыхнула, а Серафима Ивановна вытаращила глаза.
— Что ты сказал, Владик?
— Она моя дочь, но я об этом узнал только сейчас, сию минуту…
Серафима Ивановна посмотрела на Лялю. Та зарделась и кивнула.
— Но как… Откуда ты узнал? Я ничего не понимаю…
Кострючко вдруг хлопнул Петьку по плечу и сказал:
— Вот этот юноша, Сима, взял на себя труд сказать мне об этом, так как Лялечка… не решалась. Лялечка, я не знал, честное слово…
И Ляля вдруг разрыдалась. Как ни странно, это разрядило жуткое напряжение, возникшее было на кухне. Серафима Ивановна принялась утешать ее, а потом Петька еще раз рассказал всю историю с самого начала.
— Владик, ты удивительно везучий человек! — сказала с улыбкой Серафима Ивановна. — Ты потерял свой прибор, но зато нашел дочь… Это же так прекрасно!
И Ляля с благодарностью на нее взглянула.
Глава 12 КРАСАВИЦА
Петька счел, что вполне может уйти и не присутствовать при этой «мексиканской» сцене, как он про себя назвал встречу дочери и отца. Он вежливо распрощался и выскочил на улицу.
— Фу ты! — проговорил он вслух.
А выйдя из подъезда, столкнулся с Хованским.
— Кирюха! Привет!
— Ну что там?
— Кошмарики! Мексика и Венесуэла!
— Чего? — ошалел Хованский.
— Сцена из мыльной оперы!
— Ты все ему сказал?
— Ну да!
— И что?
— Сперва он растерялся, а потом обрадовался, одним словом, там полное благорастворение, и я решил, что мне там уже нечего делать. Как, кстати, и тебе, хотя, ты и двоюродный брат.
— Вообще-то я спешил, хотел с тобой поговорить, у меня тут кое-какие соображения есть…
— По какому поводу?
— Да все по тому же. Мне, Петька, покоя не дает… эта артистка, которая замуж за Воскресенского собирается.
— Втюрился, что ли?
— Глупости! — вспыхнул Кирилл. — Просто… жалко ее.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Предупредить…
— Постой, Хованщина, в этом есть сермяжная правда.
— Ты о чем?
— Кирюха, ты еще многого не знаешь, мне сегодня этот Кострючко что-то рассказал…
Петька поведал другу все, что узнал нынче о Воскресенском.
— А что ты говорил про сермяжную правду?
— Про сермяжную правду? Ах да! Мы обратимся к ней, к твоей артистке, но не с рассказом о том, какой плохой человек ее жених, нет, мы обратимся с просьбой!
— С просьбой?
— Ну да! С просьбой добыть для нас эту дискету!
— Петь, идея, по-моему завиральная!
— Почему это?
— Во-первых, тогда все равно придется о нем рассказать…
— Естественно! Но это будет иначе выглядеть. Не донос, а благородное дело! Мы, можно сказать, хотим спасти Воскресенского, ведь если у него найдут дискету… Короче, тут надо будет еще помозговать! Но в принципе это отличный подход…
— А зачем тебе добывать эту дискету, а? если сам Кострючко решил на ней крест поставить, так тебе что, больше всех надо?
— Ага! — засмеялся Петька. — Ты ж меня знаешь, мне всегда больше всех надо! Я теперь просто жить не смогу, если не выведу на чистую воду этого типа. А дискета — это уж так, заодно! Ну как, будем искать артистку? Она в каком театре работает?
— Искать не надо, — покраснел Хованский, — я уже нашел.
— Что ты нашел?
— Ее домашний телефон!
— Во дает! А где ты его нашел?
— Да так… Пришлось предпринять кое-какие усилия, — таинственно ответил Кирилл.
— Понятно. Только, Кирюха, чтобы нам к ней обратиться, девчонка нужна.
— Девчонка? Зачем?
— Девчонка доверия больше вызывает и меньше напугает. Да и говорить с ней лучше девчонке.
— Лавре, что ли?
— Пожалуй.
— Ерунда!
— Нет, Кирюха, не ерунда! Я понимаю, тебе охота самому с ней пообщаться, так?
— Ну…
— Так, так! И нечего тут стесняться, все нормально. Но говорить с ней нужно лавре. Она умеет убеждать… Вызывает полное доверие… А ты не волнуйся, Хованщина, если дело выгорит, ты тоже непременно с ней познакомишься. Мы вообще можем потом тебе главным героем выставить…
— Не нуждаюсь! — огрызнулся Хованский.
— Дело хозяйское!
— И что, будем зря время терять, пока Лаврю выпишем? Мы могли бы прямо сейчас позвонить Корабеловой!
— Но ведь не факт, что она дома или даже в Москве. Она может быть на даче, на гастролях, в отпуске…
— Нет, она дома…
— Суду все ясно! Ты уже ей позвонил и бросил трубку? Да?
— Да, — смущенно признался Кирилл.
— Тяжелый случай!
— Квитко!
— Ладно, в одном ты прав — времени нам лучше не терять. Я только боюсь, что она не захочет нас слушать. Думаю, вокруг нее много всяких дебилов крутится!
— Надо, чтобы захотела! Надо придумать какую-нибудь такую фразу, чтобы она насторожилась и поверила…
— Легко сказать… А, ладно, чем черт не шутит, пошли, позвоним и попробуем сами, ну а если не выйдет…
— Только нельзя из автомата звонить!
— Это верно. Поехали ко мне.
Дома Петька набрал номер Корабеловой, но услышал лишь голос, записанный на автоответчике: «Извините, меня нет дома! Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после звукового сигнала. Спасибо, и вам непременно позвоню».
— Упустили! — вздохнул Кирилл.
— Подожди, Кирюха, не вешай нос.
— При чем тут мой нос? Время теряем, время!
Они еще два часа пытались дозвониться, но слышали лишь автоответчик.
— Петька, а что, если…
— Что?
— Что, если поехать сейчас к этой теще?
— К теще? Зачем?
— Да Лавря говорила, что она дружит с Корабеловыми и ей ужасно не нравится, что Марина выходит замуж за Воскресенского… Она очень клевая тетка и, может, согласится нам помочь?
Петька задумался.
— А что, Кирюха, мне эта идея нравится. Поехали прямо сейчас!
И они побежали на вокзал.
Уже сидя в электричке, Хованский спросил:
— Да, Петь, а ты с Кострючко насчет звонка Воскресенскому не говорил?
— Нет, — покачал головой Петька, — просто не дошло дело. Он сперва стал нудеть, что он слабый человек, хочет только покоя, и все такое прочее, потом признался, что сдуру перепутал дискеты, а потом уж я ему насчет Ляльки сообщил… Не до того было. К тому же я просто уверен, что он бы не согласился. Он же покоя хочет!
— Жаль… Это был бы аргумент…
— Аргумент, но не факт! — засмеялся Петька. — Слушай, а может, сперва за Лаврей заедем, а?
— Нет, Квитко, только время потеряем. Пока то, пока се…
— Ладно, согласен.
Они еще издали увидали Полину Евгеньевну, которая возилась в саду. Когда они подошли к калитке, к ним с лаем бросилась Фишка.
— Фишка, ты чего? — поднял голову от клумбы Полина Евгеньевна. — Мальчики, вы к кому?
— Здравствуйте, Полина Евгеньевна, мы к вам! — широко улыбнулся Петька.
— А! Это вы! — узнала их Полина Евгеньевна. — Заходите, заходите! Фишка, уйди, окаянная псина!
Мальчики вошли и остановились у калитки.
— Что вы там стоите? Не бойтесь, она только брешет, но не кусается! Ну, что вас привело ко мне?
— Мы к вам по делу! По очень важному делу! — негромко сказал Кирилл.
— Это уж я поняла, — усмехнулась Полина Евгеньевна. — Идемте-ка в дом!
Она вымыла руки у старинного рукомойника, прибитого в саду под деревом, и пошла в дом. Они за нею. На веранде она указала им на диван:
— Садитесь-ка! И выкладывайте, а уж потом я вас чаем напою. У вас, я полагаю, дело срочное? И, надеюсь, не связанное с Воскресенским?
— К сожалению, связанное…
— Так я и думала. Что там опять? Он еще кого-то похитил?
— Нет, не кого-то, а что-то! — ответил Петька.
— Так я и думала. Что там опять? Он еще кого-то похитил?
— Нет, не кого-то, а что-то! — ответил Петька.
— Да? И что же?
Петька подробно изложил всю историю с дискетой.
— Понятно. Только что вы от меня-то хотите?
— Вы знакомы с Мариной Корабеловой, правда? — чуть запинаясь от смущения, спросил Хованский.
— Знакома, разумеется. Я ее с детства знаю, но при чем тут Марина?
— Даша сказала, с ваших слов, что она собирается за Воскресенского замуж? — спросил напрямую Петька.
— Собирается к сожалению.
— Это надо поломать! — выкрикнул Кирилл.
Полина Евгеньевна пристально на него взглянула, он залился краской и потупил взгляд.
— Ишь ты какой быстрый! Поломать! Говорить легко, а как сделать? Можно ведь жизнь человеку испортить.
— Какому человеку? — тихо спросил Хованский.
— Марине. А если она его любит?
— Но ведь он… Он же бандит! Грабитель!
— Мы с тобой это знаем. А она — нет! Но когда обвиняешь человека, нужны доказательства! А они у вас есть?
— Нет… Хотя почему? Можно, например, устроить Марине встречу с Серафимой Ивановной, и потом, вам она поверит… — нерешительно заметил Петька.
— А с чего ты взял, что я решусь ей что-то сказать? Мне, ребятки, еще пожить охота. Ведь если этот тип что-то пронюхает…
— Вы совершенно правы! — воскликнул Петька. — Вам лучше держаться подальше. Вы и так уже великое дело сделали, но мы… Нам очень нужно поговорить с Мариной. Не могли бы вы нам в этом помочь?
— Могу! Это я могу! Я дам вам ее адрес и телефон. Вполне возможно, что она сегодня тут, на даче. Да, разумеется, я ее сегодня видела. Попробуйте наведаться к ней. Кстати, здесь вам будет проще к ней обратиться. А чтобы у вас был предлог, я вам сделаю шикарный букет! Явитесь как юные поклонники!
— Но тогда она нас просто не станет слушать! — воскликнул Петька. — Нет, букета не нужно!
— Может, ты и прав… Вы, мальчики, не обижайтесь на меня…
— Полина Евгеньевна, какие могут быть обиды? Вы только покажите нам ее дом, и все…
— Не надо ничего показывать! — вмешался Кирилл. — Просто скажите улицу и номер дома.
— Улица Станиславского, дом три.
— Спасибо!
Мальчики попрощались и пошли искать улицу Станиславского.
— Не ожидал я, что она струсит, — заметил Кирилл, когда они отошли на приличное расстояние.
— Имеет право после того, как спасла Серафиму.
— Спасла не она, а Лаврина бабка!
— Они вместе, Кирюха! Надо быть справедливым. И вообще, что ты хочешь от пожилой женщины?
Дача Корабеловых была старая, очень уютная с виду, небольшая, а участок являл собою полную противоположность участку Калиновского. Там был райский сад, а тут настоящие джунгли. Никаких клумб, никаких цветов, все заросло кустарником и высокой травой, которую тут никто не выкашивал.
— Кайф, — заметил Петька. — Мне такие участки больше всего нравятся!
— Есть где спрятаться, да?
— А что ты думаешь, это в нашем деле важно. Ну, Хованщина, что делать будем? Пойдем открыто и честно топить жениха? Или для начала проведем разведку боем?
— Нет! Давай честно и открыто! Некогда нам…
Они решительно направились к калитке. Она была открыта.
— Надеюсь, тут в зарослях не затаился какой-нибудь бультерьер, — проворчал Петька, толкая калитку.
— Мальчики, вы к кому? — раздался позади мелодичный женский голос.
Они обернулись. У калитки стояла пара — восхитительная молодая девушка в розовом платье и среднего роста мужчина, весьма внушительного вида, в очках со стеклами-«хамелеонами».
«Воскресенский!» — сообразил Петька.
— Да мы…
— Мы ищем дачу… Корабеловых! — выпалил Кирилл.
— Да? И кто же вам нужен? — весело поинтересовалась красавица.
Она была высокая, тоненькая, со смеющимися раскосыми глазами и неотразимой улыбкой. «Да, подумал Петька, — действительно…»
Они не успели ничего ответить, зачарованно глядя на Марину. Ее спутник взглянул на часы и с легкой усмешкой произнес:
— Душа моя, оставляю тебя на попечение этих отроков и через два часа заеду за тобой. Ты не возражаешь? Мне еще предстоит деловое свидание, весьма важное для меня, а может, и для тебя!
— Хорошо, — улыбнулась Марина. — Через два часа я буду готова, так вы к кому, ребята?
— К вам! — еле слышно ответил Хованский.
Воскресенский быстро удалился.
— У вас ко мне дело? — удивленно подняла брови Марина.
— Да! — твердо ответил Петька, видя, что Хованский уже совсем растаял от Марининой красоты.
— Ну что ж… Только не пойдем в дом, посидим лучше в саду, а то что-то душно… Пошли-пошли, у нас тут нечто вроде беседки есть…
Среди кустов была расчищена небольшая площадка, где был врыт деревянный стол и лавки.
— Садитесь, мальчики, и выкладывайте! Ох, я вам ничего не предложила…
— Спасибо, не надо. У нас каждая минута на счету! — ответил Петька. — Простите, как ваше отчество?
— Отчество? Александрова… Только зовите меня просто Марина, без отчества. Я же еще молодая!
— Хорошо, — деловито кивнул Петька. — Марина, нам нужна ваша помощь!
— Помощь? Какого рода?
— Ох, это трудно объяснить…
— Погоди, Петь, ты не с того начал! — вдруг перебил его Хованский. — Помощь — дело десятое… Марина, вам грозит опасность!
— Опасность? Какая опасность?
— Ну я не так выразился… Одним словом, этот человек — ваш жених?
— Да, ну и что? — недоуменно и уже холодно вскинула брови Марина.
— А вы знаете, кто он?
— Ну вот что, говорите, кто вы такие и что вам нужно, и проваливайте! — рассердилась красавица. — А моя личная жизнь никого не касается, и уж тем более вас! Откуда вы вообще взялись?
Ее тон очень не понравился Петьке.
— Ну что ж, вы, наверное, правы… Мы так сумбурно начали, но это потому, что вы… очень красивая! — И Петька улыбнулся одной из самых своих обаятельных улыбок.
Красавица смягчилась.
— Хорошо, говорите. Какая помощь вам нужна.
Петька на мгновение запнулся, а потом выпалил:
— Нужно, чтобы вы достали для нас одну дискету!
— Дискету? — поразилась она. — Какую дискету, откуда? Я, по-моему, вообще никогда не держала в руках дискету. И очень смутно знаю, что это такое… А вы ничего не путаете? Я же актриса…
— Эту дискету Владимир Михайлович Воскресенский выкрал у одного талантливого изобретателя…
— Что? Что ты такое несешь! Что значит «выкрал»? — возмутилась Марина. — Бред какой-то!
— Это не бред. Владимир Михайлович долго шантажировал этого человека, грозил его сыну, жене… чтобы завладеть его изобретением. В этом и состоит его основной бизнес — он патентует на свое имя чужие изобретения и продает их за большие деньги.
Марина побледнела.
— С чего вы это взяли? — тихо спросила она.
— Мы… дружим с этим изобретателем, — заявил Хованский. — Он успел спрятать сына, а жену его взяли в заложницы, вернее, ее посадили под домашний арест, стерегли днем и ночью и еще искали документы на изобретение, и нашли дискету, которая сейчас в руках вашего Воскресенского!
— Господи, да что вы такое говорите? А что с этой женщиной?
— Ее удалось освободить, сейчас она вместе с мужем в безопасности! Но он считает, что это изобретение, уникальный диагностический прибор, для него уже потеряно! — сбивчиво объяснил Кирилл.
— А вы хотите ему вернуть эту… как ее… дискету, да?
— Хотеть не вредно, — вздохнул Петька. — Но мы пришли не только из-за этого!
— Да! — подхватил Хованский. — Он, в конце концов, еще что-нибудь изобретет, а вот вы…
— Что я?
— Вы должны знать, что из себя представляет Воскресенский!
— Но, собственно говоря, почему я должна вам верить? Больше, чем близкому человеку? С какой стати? Я вас вижу первый раз в жизни, а его знаю давным-давно, с детства! Нельзя же так бездоказательно обвинять человека во всех смертных грехах! — горячилась Марина.
— Если хотите, мы сможем вам завтра устроить встречу с этой женщиной, которую они держали под арестом в ее собственной квартире. Она вас все расскажет, а какие-то документов, которые могли бы это подтвердить, у нас, естественно нет.
Марина глубоко задумалась:
— Ну, мало ли кого вы можете ко мне подослать… Это несложно устроить. И потом… Я еще могу понять, что вам понадобилась какая-то кассета…
— Дискета, — мягко поправил ее Кирилл.
— Ах, да какая разница! Дискета! Но вот какое вам дело до моей личной жизни?
— Я говорил тебе, Кирка, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным! — горько усмехнулся Петька.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Марина. — Между прочим, я понятия не имею, кто вы и почему сюда явились! И я должна вам слепо верить?
— Нет, слепо не должны! — покачал головой Петька. — Ладно, попробуем поискать общих знакомых, которые могли бы вам что-то о нас рассказать…