– «Кружным путем» – это верно, – произнес шериф. – Там повсюду частные владения. Почему вы поехали вот так, по пересеченной местности, когда за вами гнались эти паршивцы?
Дейл пожал плечами.
– Я вспомнил о Цыганской дороге. Это старая заросшая дорога, по которой мы раньше…
– Я знаю, – перебил шериф. – Дядя Бобби рассказывал о ней. И что там произошло?
– Да ничего, – сказал Дейл. – Мой джип выбрался из грязи. А их – нет. Я вернулся обратно на ферму Мак-брайдов.
– Все парни были живы, когда вы уезжали оттуда? – негромко спросил Маккоун.
У Дейла едва не отпала челюсть.
– Естественно, они были живы! Только выпачканы в грязи. А разве теперь они не живы? Я имею в виду…
Маккоун убрал фотографии обратно в папку.
– Мы не знаем, где они, профессор Стюарт. Один из фермеров нашел вчера днем брошенные в грязи машины. Один из пикапов лежал на боку…
– Да, – подтвердил Дейл. – Я видел. Зеленый «форд» поехал вслед за мной на грязевую кручу, а внизу завалился на бок. Но все парни, все пассажиры, выбрались из него. Никто не пострадал.
– Вы уверены в этом, профессор?
– Да, уверен. Я видел, как они скакали по машине и орали мне вслед проклятия. Кроме того, хоть машина и завалилась, все происходило очень и очень медленно. Скорость была недостаточной, чтобы кто-нибудь пострадал.
– А зачем, как вы думаете, они гнались за вами? Дейл сдержал приступ гнева, вызванный этим допросом.
– Сэнди Уиттакер сказала, что Дерек и его дружки прочитали в сети Интернет некоторые мои статьи о правых группировках в Монтане, – медленно проговорил он. – Оба раза, когда скинхеды нападали на меня, они выкрикивали одни и те же ругательства: «иудейский прихвостень» и что-то в этом же духе, – поэтому я решил, что они собираются сделать со мной что-то нехорошее.
– Вы полагаете, в тот день они собирались причинить вам вред, профессор?
– Полагаю, в тот день они убили бы меня, шериф Маккоун. Если бы догнали.
– А вы хотели сделать с ними что-нибудь? Дейл ответил на пристальный взгляд шерифа таким
же холодным тяжелым взглядом.
– Я с радостью прикончил бы их в тот день, шериф Маккоун. Но я не сделал этого. Если вы были на том месте, вы должны это знать. Они наверняка выбрались из грязи, оставив следы.
– Да, следы остались, – подтвердил Маккоун. – Но мы потеряли их около кладбища.
Дейл едва не засмеялся.
– Вы предполагаете, что я подкараулил их возле кладбища? И перебил всех? Закопал где-нибудь трупы? Один справился с пятью бритоголовыми, каждый из которых вполовину моложе меня?
Маккоун снова улыбнулся.
– У вас было ружье.
– Вертикальный дробовик? – уточнил Дейл, не веря в реальность этой беседы. – Я не возил его с собой.
Маккоун кивнул, не поверив ему до конца.
– Кроме того, это однозарядное ружье, – произнес Дейл, закипая. – Вы предполагаете, что я съездил домой, взял дробовик, вернулся на кладбище и перестрелял их? Вы предполагаете, что они просто стояли передо мной и ждали, пока я перезаряжу ружье и расстреляю их по очереди?
Маккоун ничего не ответил.
– И тогда стал бы я звонить в полицию, рассказывать о собаках и Мишель… обо всех моих наваждениях… прямо на следующий день? – Дейл продолжал, растеряв свой запал, почти вопросительно: – Чтобы отвести от себя подозрения в убийстве пятерых скинхедов?
– Звучит не так уже неправдоподобно, верно? – примирительно произнес Маккоун.
– Человек, находящийся в здравом уме, не станет делать ничего подобного. – Голос Дейла показался ему самому слишком уж суровым.
– Не станет, – сказал Маккоун.
– Вы собираетесь арестовать меня, шериф?
– Нет, профессор Стюарт, я собираюсь отвезти вас обратно на ферму Макбрайдов и оставить вас в покое. По дороге можно остановиться у аптеки, вы сможете купить нужные лекарства. Но я попрошу вас никуда не выезжать из округа, пока мы не разберемся во всем происходящем.
Дейл смог только кивнуть.
– Да, и вот еще что.
Дейл ждал. Он помнил, что Питер Фальк в роли Коломбо всегда произносит именно эту фразу, прежде чем загнать подозреваемого в угол и заставить его сознаться.
– Не будете ли вы так любезны, не подпишете это для меня? – Маккоун раскрыл папку и пододвинул к Дейлу по обшарпанному столу экземпляр его книги «Кровавая луна: Джим Бриджер, человек с гор». Шериф расстегнул пуговицу на нагрудном кармане и достал шариковую ручку. – Я буду по-настоящему польщен, если вы напишете: «Биллу, племяннику Бобби». Мы оба ваши большие поклонники.
Дейл оказался дома уже вскоре после полудня. Шериф на прощание коснулся края своего стетсона и уехал, не заходя в дом. Внутри было холодно. В кабинете стоял открытый и включенный компьютер.
›Ты в самом деле убил Клэр, Дейл?
Глава 25
Пять черных собак вернулись вскоре после полуночи. Дейл смотрел из темного дома через кухонное окно, а потом из темной столовой, и еще сквозь занавески в гостиной, и из кабинета, как собаки рыщут вокруг дома: на их клыках и в глазах играл звездный свет, но сами они вырисовывались лишь темными силуэтами на фоне мягко поблескивающего снега.
Дейл тихонько похлопывал битой по ладони и вздыхал. Он страшно устал. Он не спал весь день и вечер, а предыдущую ночь проспал, сидя в кухне на полу. Сейчас, как и раньше, он прекрасно понимал, что если собаки захотят войти, они войдут. Они стали еще больше, чем прежде. Крупнее, чем широкогрудые эскимосские лайки, выше, чем волкодавы. Если они захотят войти, кухонная дверь их не сдержит.
Ощущая некий зуд, схожий с желанием страдающего акрофобией человека спрыгнуть с высоты, Дейл думал, что было бы здорово распахнуть дверь, выйти в ночь и позволить им растерзать себя, утащить в темноту. «Тогда, по крайней мере, с ожиданием было бы покончено».
Он пошел в темный кабинет. Единственным источником света были горящие на экране слова, на которые он никак не реагировал вот уже двенадцать часов.
›Ты в самом деле убил Клэр, Дейл?
Он решил, что сделает это. Поддержит разговор. Он склонился над компьютером и набрал:
›А ты правда Дуэйн?
Разумеется, ответа не появится, пока он здесь, поэтому Дейл подхватил биту и сделал малый круг по коридору в кухню и обратно, убедившись по дороге, что пока ни одна из собак не ворвалась в дом через какое-нибудь из незащищенных окон. Его вопрос остался без ответа. На самом деле он не слишком рассчитывал на ответ.
Он попытался еще раз, набирал слова, ходил, на этот раз получал ответ, снова набирал слова, опять ходил, читал, думал, и снова набирал слова. И таким образом получился вот такой сумасшедший разговор:
›Я не убивал Клэр.
›Тогда почему ты помнишь, что сделал это?
›Это не воспоминание. Скорее, фантазия. Откуда тебе знать, что
я помню, а что вообразил себе?
›А разве ты не дошел до той точки, Дейл, когда сам не в состоянии
отличить свои фантазии от воспоминаний?
›Не знаю, мистер Призрачный Следователь. Может быть, дошел.
А ты кто, фантазия или воспоминание?
Когда Дейл вернулся, на экране не было ответа. Он попытался ответить иначе.
›Слушай, если бы я убил Клэр Ту-Хартс, я бы уже давно сидел в тюрьме. В воспоминании – фантазии – я последовал за ней в Нью-Джерси и убил ее и ее любовника прямо на лагерной стоянке в общественном месте. Если все было так на самом деле, я повсюду оставил бы улики: билеты на самолет, разговор с подростком на станции проката каноэ, счета за прокат машины, подписи на чеках, может, даже отпечатки пальцев и отпечатки ног. Я летел бы обратно в Монтану весь испачканный кровью. Нельзя зарубить кого-нибудь топором и не испачкаться, видишь ли. Копы арестовали бы меня в течение суток. Бывшие любовники всегда первыми попадают под подозрение.
›Если полиция знает о существовании этих бывших любовников. Зачем бы Клэр в ее новой жизни в Принстоне рассказывать всем о тебе, Дейл? Как там она высказалась о тебе однажды, когда ты думал, что она шутит? «Мой первый набег на лагерь седоволосых»? К чему ей рассказывать о тебе в своей новой жизни?›Волосы у меня не такие уж и седые!
Дейл совершил свой круг почета, не обнаружил на экране новых слов, прочитал то, что уже получилось, и громко засмеялся в темноте пустого дома.
– Господи боже мой, я конченый псих!
Тихий голос наверху произнес что-то неразборчивое.
Дейл схватил фонарик и побежал по лестнице, сгибаясь под ледяным сквозняком, дующим вниз. Наверху горел свет. Он поднял биту, чувствуя, как быстро забилось в груди сердце, но все-таки не ощущая настоящего страха. Что бы там ни было, оно уже там.
Оставленная перед кроватью свеча снова была зажжена. Пламя метнулось, когда он вошел, и его тень заплясала на покрытых плесенью обоях.
– Мишель? – Ответа не было.
Он ударил по свече бейсбольной битой – огонек скакал по деревянному полу, прежде чем погаснуть, – а затем спустился вниз, светя себе фонариком.
Снаружи завыла собака.
Дейл включил на кухне свет, нашел на столе желтый блокнот и принялся составлять список покупок на утро: листы пластмассы, гвозди. После минутного размышления он добавил: новый дробовик и пули.
Еще одна собака завыла в темноте, вой донесся откуда-то издалека, с запада, со стороны амбара. Дейл проверил хлипкие замки на двери, выключил свет и отправился вниз, в подвал.
Здесь было теплее. Он включил неяркую лампу рядом с кроватью, влез в свою пижаму и забрался под толстое одеяло. Простыня была чистая, подушка мягкая. Он начал читать раскрытую книжку в бумажной обложке, «В сторону Сванна», открытую на части «Любовь Сванна», но он слишком устал, чтобы понимать смысл слов. Большое консольное радио вполголоса наигрывало танцевальную музыку, только Дейл слишком устал, чтобы встать и выключить его. Кроме того, огоньки на широкой настроечной шкале в темноте действовали очень успокаивающе.
Звезды блестели в узких высоких окнах под потолком. Вдруг какой-то темный силуэт заслонил звезды, потом мимо проскользнул еще один, но Дейл ничего не заметил. Он храпел во сне.
В эту ночь мой друг Дейл упустил последнюю возможность вернуться. Чему предстояло произойти, того было уже не миновать. Он сознавал это даже во сне. Пути назад больше не было.
Дейл чувствовал себя совсем не так, как тупоумный персонаж какой-нибудь дурацкой истории. Это была его жизнь. Все события последнего года или даже двух, казалось, вели его сюда: в этот дом, к этой ситуации, к давно назревшей необходимости разрешить все сомнения. Он был в том возрасте, когда его ровесники стараются спрятаться от реальности за имитацией и надуманным жизненным опытом, Дейлу пришлось на себе выяснить, что же такое реальность. Что было воспоминанием, а что – фантазией? Кроме того, оставался простой факт, что, несмотря на все, Дейл не верил в дома с привидениями и в призраков. Его неверие глубоко въелось во все его существо, и его вера в собственное неверие была неколебима. Дейл верил в умственное расстройство, в шизофрению, в некое непонятное смятение разума, но только не в привидений.
Но больше всего на его решение ни в коем случае не уезжать в эти последние дни жизни в «Веселом уголке» повлияло убеждение – его понимание, – что все происходящее с ним должно прийти к логическому завершению именно здесь. Этот водоворот безумных событий был для него вихрем, в котором зарождается нечто живое, накапливаются энергии, идет подготовка к появлению на свет. Или же подготовка к уходу из него. В любом случае, верил Дейл, родовые схватки будут иметь место в холодном фермерском доме, здесь, на задворках Иллинойса, и некая неведомая тварь уже приближается к «Веселому уголку», чтобы обрести здесь рождение или смерть.
И наконец, был еще один момент: Дейл знал, что не может сейчас вернуться домой, не может показаться Энн, Маб и Кэти в таком виде, не может возвратиться к обломкам и останкам своей бывшей жизни в Мизуле раньше, чем все это завершится и будут получены ответы на все вопросы.
Однажды, когда он беседовал с Клэр во время долгого перехода через парк Глейшер, он спросил, на что, по ее мнению, должна быть похожа топография человеческой жизни. Она предположила, что жизнь должна быть похожа на перевернутый конус, измеренный в единицах потенциальных возможностей: бесконечность наверху и полный ноль внизу, – а уходящий по спирали вниз внешний слой этого конуса можно измерить ускорением времени, по мере того как человек стареет, приближается к смерти и разложению. Дейл подумал тогда, что это чертовски пессимистично. Он предположил, что, скорее, человеческая жизнь больше похожа на обычную параболу, причем человек никогда не знает, когда же будет достигнут апогей, самая высшая точка, пик.
– Может, это и есть твой апогей, – сказала Клэр, обводя рукой сосновый лес, озеро, далекие горы и себя. С какого-то из ближайших деревьев их обругала ореховка.
– Но не твой? – спросил он, останавливаясь, чтобы поправить лямку рюкзака, трущую ему плечо.
– Уж точно не мой, – отрезала Клэр тем пренебрежительным и даже намеренно оскорбительным тоном, который тогда казался ему странно привлекательным, каким-то космополитическим.
Но Дейл продолжал размышлять об этой самой топографии жизни и позже, до и после ухода Клэр, и уверенность в своей нормальности покинула его. В последнее время его забавляла мысль, что лента его жизни может перекручиваться безумной лентой Мёбиуса, замыкаться на самое себя и проходить насквозь, внутреннее может делаться внешним, теряя всякое измерение, пусть даже и приобретая взамен невозможную непрерывность.
Рождество в тот год пришлось на вторник. Дейл был практически уверен, что к выходным его уже арестуют или заточат в сумасшедший дом; но, хотя помощник шерифа Прессер и явился в субботу с проверкой – убедиться, что Дейл не уехал, – а в воскресенье вечером приехал и сам шериф Маккоун, никто его не хватал, не надевал на него наручники и не заталкивал его в смирительную рубашку.
Оба раза, когда Дейл замечал приближающуюся по заснеженной дороге машину шерифа, он был уверен, что пожаловал Ка-Джей Конгден. Что делать, если это он? Дейл понятия не имел. И каждый раз, когда машина подъезжала достаточно близко, чтобы рассмотреть ее в подробностях, Дейла охватывало что-то вроде разочарования, что это не Конгден.
– Как вы здесь поживаете, профессор? – спросил его в воскресенье вечером шериф Маккоун. Дейл только вышел на прогулку, и шериф нагнал его у большой бензиновой цистерны за сараем с генератором. – Все в порядке? – спросил Маккоун.
Дейл кивнул.
– Какие у нас нынче снегопады, и это после стольких теплых бесснежных зим, а?
Дейл спросил:
– Вы нашли пятерых скинхедов?
Шериф снял свой стетсон и потер пальцами оставшуюся от шляпы полоску на лбу, этот жест напомнил Дейлу привычку Конгдена. Может, так делают все полицейские, которые носят ковбойские шляпы?
– Нет, – ответил шериф. – Их родные тоже понятия не имеют, где они могут быть. Но есть одна любопытная новость.
Дейл ждал.
– Севернее вашей фермы живет один старый холостяк, так вот, он пропал, – сообщил Маккоун. – Бэб Ларсен. Пропал он сам и его старый «шевроле сабурбан», за день до Сочельника.
– Вы полагаете, я убил его вместе со скинхедами? – спросил Дейл.
Маккоун медленно надел на голову стетсон.
– На самом деле я подумал, что мистер Ларсен мог натолкнуться на ваших приятелей на Шестом окружном, и, возможно, они прихватили его машину, а может быть, и его самого.
– Вы считаете, эти парни способны на похищение человека? – уточнил Дейл.
– Я считаю, Лестер Бонер способен на что угодно-ровно проговорил шериф Маккоун. – А остальные идут у него на поводу.
Дейл пожал плечами.
– Я хотел съездить в Оук-Хилл на неделе, закупить провизии, – сказал он, удивляясь самому себе за это слово «провизия». Еще немного, и он начнет разговаривать, как персонажи его книг о горцах.
– Ничего страшного, поезжайте, – позволил шериф. – Я уверен, вы останетесь здесь, пока мы не разберемся со всеми делами.
– Это разбирательство со всеми делами подразумевает возвращение моей собственности, шериф? Я говорю о своем дробовике.
Маккоун потер подбородок.
– Полагаю, нам лучше подержать оружие у себя, пока мы не найдем этих парней, профессор Стюарт. – Полицейский на мгновение замялся. – А вы принимаете свой прозак?
– Да, – солгал Дейл.
– И остальные прописанные вам лекарства?
– В них нет нужды, – сказал Дейл. – Я сплю, как ребенок. – «Как покойник».
– Вы больше не разговаривали с доктором Вильяме?
– Я пока не уезжал из «Be…», с фермы, – ответил Дейл. – Телефона нет.
– Что ж, может быть, вы позвоните ей из Оук-Хилла.
– Может быть, – согласился Дейл.
Когда шериф сел обратно в машину, Дейл наклонился и постучал по стеклу со стороны водителя. Стекло опустилось.
– Шериф, – сказал Дейл, – вы со своими помощниками собираетесь навещать меня каждый день?
– Да, мы беспокоимся о вас, сэр. Кроме того, существует это ваше из ряда вон выходящее заявление.
Дейл ничего не ответил. Снежинки мягко опускались на его непокрытую голову, садились на ресницы.
– Почему бы вам не зайти ко мне, когда будете в Оук-Хилле, просто сказать, что возвращаетесь обратно на ферму? А мы навестим вас здесь в конце недели, чтобы убедиться, что все у вас в порядке. – Дейл молча кивнул, а Маккоун добавил: – Ну что ж, если не увижу вас до вторника, счастливого вам Нового года, профессор Стюарт.
Дейл отошел назад, посмотрел, как машина шерифа разворачивается под быстро падающим снегом и едет по заметенной дороге. Он заметил, что колеса машины шерифа катятся по свежим отпечаткам собачьих лап.
Тем вечером Дейл передумал покупать листы пластика на второй этаж и просто прибил гвоздями к дверному проему две простыни. Тонкая хлопчатобумажная ткань почти никак не сдерживала холодный воздух, спускающийся по лестнице, но эта преграда позволяла вздохнуть посвободнее.