– Держи. – Виорел передал Косте один. – Вон, стул в углу добудь.
– Правильно, правильно, – не оборачиваясь, согласился с ним Хетауцэ. – Что там навалено – сними, да на пол, а стул давай сюда.
Сам Виорел уселся на точно такой же стул, явно предназначенный для посетителей, а потому свободный и уже стоящий у самого хозяйского стола.
– Ну что? За успех задуманного? – предложил Хетауцэ.
Чокнулись. Костя для начала поболтал жидкость в стакане и принюхался – аромат был очень обнадеживающий, какой бывает только у благородных напитков. Пригубил, подержал на языке, проглотил, выдохнул через нос.
– Ничего себе! – сказал он совершенно искренне. – Французы с армянами обзавидуются!
Костя не был уверен, что Хетауцэ знает, кто такие французы и кто такие армяне, но сообразил это поздновато, когда слова уже вырвались.
От похвалы хозяин расцвел и минут пять воодушевленно вещал о дубовых бочках, экстрактах, точечных добавках, купаже и длительной выдержке. Возможно, на русский его термины переводились как-то иначе, но память услужливо подсовывала услышанные когда-то обрывки соответствующей терминологии. Впрочем, Костя все равно не был уверен, что запомнил ее дословно.
Потом разговор сам собой переметнулся на предполагаемую покупку, хотя, вернее всего, это Виорел умело задал пару вроде бы невинных вопросов, но вскоре Хетауцэ, чуть приглушив голос, уже рассказывал, как некие партнеры из разбитой бочки (опять бочки!) предлагали ему некий товар в бартер и ссылались на то, что Виорел из Маранга готов работать на примерно таких же условиях, особенно если предложат недвижимость. Еще чуть позже выяснилось, что Тала-Мазу, Разбитая Бочка, – это название долины на востоке, имя собственное.
Виорел возразил, что с торговцами из Тала-Мазу он работал, но всегда за деньги, и не припомнит разговоров о недвижимости. Хетауцэ очень ловко съехал с темы на описание домика, который он собирался предложить Виорелу, а потом в дверь постучал вахтер Йорха и сообщил, что экипаж прибыл. Пришлось срочно чокнуться и допить.
Бочонок с краником Хетауцэ убрал под стол, а стаканы оставил сверху.
– Вымоешь, – велел он вахтеру и снял с гвоздя около входа мягкую шляпу с узкими полями.
Около домика дожидался возница на уже знакомой кибитке, не той самой, на которой Виорел с Костей приехали из Харитмы, но совершенно ничем не отличающейся. Возница точно так же поприветствовал клиентов, приложив два пальца к козырьку фуражки. Зато лошадь была не пегая, а гнедая, с иссиня-черной гривой и таким же хвостом.
Под козырьком кибитки было только два места, поэтому Костя был вынужден сесть рядом с возницей на облучок. Возница без слов подвинулся, освобождая Косте правую половину.
Никто из едущих не заметил, как в самом конце серпантина из придорожных кустов выскочил человек в бесформенной одежде и ловко прицепился к кибитке сзади.
* * *Дом Виорелу понравился до такой степени, что он всю обратную дорогу из Го-Ойдо в Харитму только о нем и говорил. Косте трудно было судить, поскольку других домов в Центруме он пока не видел, но в принципе легко согласился бы в таком прожить остаток дней. В самом деле – на тихой улочке, за высоченным забором, двухэтажный такой домик на четыре комнаты, с верандой и балкончиком. Участок, правда, маловат – почти и места нет. Флигелек небольшой окнами на переулок, садик на пяток деревьев да несколько грядок. Зато колодец свой и глубокий погреб на задах. По словам продавца, из-за малого участка дом и решили сменить, тесновато, мол, жить молодой семье. Видел бы этот благодушный обыватель-джавальер российскую хрущобу…
Но так или иначе, Виорелу такое жилье как нельзя лучше подходило. Тем более что во флигеле обитали… Костя долго не мог подобрать нужное русское слово. «Слуги» казалось неточным. «Работники» – неверным. В общем, пожилая чета, которая следила за домом и садом. Прежний хозяин им даже не платил, просто позволял занимать флигель. Насколько Костя понял, Виорел в этом смысле ничего менять не собирался, тем более что одним из условий продажи было требование не выселять этих людей.
Виорелу же было очень кстати, чтобы за домом во время неизбежных отлучек на Землю кто-нибудь приглядывал.
Процедура перемены владельца оказалась невероятно простой: вместе с Хетауцэ и прежним хозяином заехали в местечковую управу, уплатили небольшую пошлину, пожилой сухопарый приказчик сделал запись в толстой книге и сдержанно поздравил продавца с продажей, Виорела – с покупкой. Никто не требовал никаких документов, никто не интересовался регистрацией и источником денег – ничего такого, без чего двадцать первый век в России непредставим. Живые деньги, кстати, в сделке и не фигурировали: Хетауцэ взял долг на себя, и продавца это вполне устроило. Остаток, четверть от первоначально ожидаемой суммы за товар, Хетауцэ обещал доставить завтра прямо в маакуте. Виорел попросил привезти заодно и вещмешки из-под товара, чтобы было в чем нести следующую партию, которую почтенный Хетауцэ закажет к следующему визиту. Ведь закажет же? Ну, вот и славно.
С хозяином мастерских и продавцом расстались около ресторанчика, где отметили сделку; Хетауцэ отправился восвояси, бывший хозяин дома – в транспортную контору, договариваться насчет переезда, а Виорел с Костей на утреннем извозчике, которого из мастерских в город направил предусмотрительный вахтер Йорха, вернулись в Харитму.
В «Зеленый причал» они приехали около шести вечера. Соглядатая, который цеплялся за кибитку сзади, они не заметили – его вообще было невозможно заметить с пассажирских мест. И этот человек, похоже, прекрасно знал, где они живут и куда едут, потому что за полквартала от маакуте ловко спрыгнул с кованой станины задника на мостовую и тенью метнулся через тротуар в ближайшую подворотню.
Извозчик его тоже не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
Внизу Виорел с Костей раскланялись со сменившимся клерком и поднялись к себе. Воодушевленный Виорел не мог остановиться, все объяснял Косте, как планирует обустроить перевалочную базу, расспрашивал, кого из Костиных приятелей можно попробовать привлечь к бизнесу и чего вообще теперь предстоит в первую очередь сделать. Костя и сам увлекся и распалился, практически поверив, что может стать реальным партнером Виорела в джавальских делах. В свою комнату они вошли, не прерывая разговора.
Тут-то и положили их мордами в пол.
Костя вообще сначала ничего не понял. Только что был на ногах, шагал через порог комнаты, и вдруг – бац! По носу словно кувалдой зарядили, слезы ручьем, перед глазами темно и руки кто-то немилосердно выкручивает.
Рядом сдавленно захрипел Виорел.
Ловкие руки обыскали Костю, вывернув все карманы и забравшись даже в подмышки и пах. Ничего огнестрельного или колюще-режущего, естественно, не нашли. Зато у Виорела нашли много чего, включая все его стволы.
Спустя несколько секунд кто-то сквозь зубы распорядился:
– Поднимайте!
Костю натурально подняли в воздух – за заломленные руки и еще за шиворот – и посадили на стул. На плечи и на темя легли чьи-то железные ладони, не то что встать – повернуть голову и вообще шевельнуться не было ни малейшей возможности. Из носа обильно текла красная юшка, капала на одежду и пол, но никого это не заботило.
– Где товар? – жестко спросил тот, кто здесь распоряжался.
Только теперь Костя получил возможность его рассмотреть.
Мужчина. Лет, наверное, сорока. Одет в костюм эпохи Чарли Чаплина, но при этом бесконечно элегантен. Словно выдуманный на полвека раньше Джеймс Бонд. Но выражение лица как у записного гестаповца, заранее понятно – порежет на лоскуты, оставаясь бесстрастным, но своего непременно добьется.
Рядом с ним стояли двое, одетые примерно так же, но вот элегантности лишенные напрочь. Пиджаки мятые, на башмаках пыль. Зато габариты – будь-будь!
– Товар где? – повторил вопрос элегантный, а один из здоровяков, сделав три шага вперед, коротко стукнул прижатого к стулу Виорела по ребрам.
По тому, как Виорел хекнул и мучительно закашлялся, можно было представить, как ему больно.
– Пр… Продал… – захрипел напарник.
Элегантный, не меняясь в лице, презрительно уточнил:
– А деньги тогда где? Маловато тут для такой партии. – Он уронил на пол тощенькую, переломленную пополам пачку ассигнаций и горсть монет. Монеты застучали о пол, раскатились по комнате, а потом все затихло.
– Я дом купил, – сказал Виорел и зашелся в новом мучительном приступе кашля.
Элегантный поглядел в сторону, на кого-то находящегося вне поля зрения Кости.
– Они действительно заезжали в управу Го-Ойдо, – сообщил этот невидимый.
– Проверить, – велел элегантный, и тот, кто только что упоминал о визите в управу, торопливо выскользнул из комнаты.
– Всю партию за раз продал? – снова обратился элегантный к Виорелу.
Элегантный поглядел в сторону, на кого-то находящегося вне поля зрения Кости.
– Они действительно заезжали в управу Го-Ойдо, – сообщил этот невидимый.
– Проверить, – велел элегантный, и тот, кто только что упоминал о визите в управу, торопливо выскользнул из комнаты.
– Всю партию за раз продал? – снова обратился элегантный к Виорелу.
– Да, всю, – подтвердил Виорел. – Я всегда оптом торгую.
– Что значит – всегда? – Косте показалось, что элегантный очень удивился.
– Шестой год торгую, – пояснил Виорел. – И шестой год оптом. Принес – отдал.
– Погоди, погоди, – забеспокоился элегантный. – Как шестой год? Чем торгуешь?
– Что заказывают, тем и торгую. Радиокомпоненты, блоки питания, лампы, готовые схемы. Транзисторы кое-какие, которые здесь не разлезаются.
Элегантный недоуменно переглянулся со своими громилами.
– И откуда возишь? – уточнил он.
– Из Маранга, откуда ж еще?
– Постой… Так вы с Маранга?
– С Маранга, – подтвердил Виорел.
Элегантный немного помедлил и вдруг с заметным акцентом спросил по-английски:
– Where are you from?
Костя понятия не имел – знает ли Виорел английский, а поскольку он молчал, рискнул вставить свои пять копеек:
– We are Russians.
– Рашенз? – переспросил элегантный и следующий вопрос задал уже по-русски, не вполне правильно и опять же с заметным акцентом: – Из откуда город вы есть?
– Из Вологды, – ответил теперь уже Виорел и в который раз закашлялся.
Тут дверь отворилась, и вошли двое, первый – тот, который только что уходил, а во втором Костя с безграничным удивлением опознал работягу, того самого, что приехал одним с ними поездом, в нише с почтенным семейством. Только одет он был сейчас не как работяга, а подобно остальным – в костюм горожанина прошлого века.
При виде Кости и Виорела брови «работяги» поползли вверх, и он резко повернулся к элегантному.
– Черт возьми, это не те! – взволнованно произнес он. – Эти двое пришли с востока, от девятой заставы!
Элегантный щелкнул пальцами, и один из громил тотчас вложил в его руку бумагу – документ, выданный Виорелу зерваром.
Какое-то время элегантный вчитывался. Потом рука с бумагой опустилась, а сам он пристально поглядел сначала на Виорела, потом на Костю.
– Отпустите, пусть умоются, – скомандовал он, поразмыслив.
Железные ладони отпустили плечи и голову. Костя осторожно шевельнулся. Из носа текло немилосердно, и поскольку Виорел вроде как не спешил к мойдодыру, Костя решился и с опаской встал. Никто не препятствовал; он быстренько умылся и приложил к многострадальному носу полотенце.
Когда Костя обернулся, никого, кроме Виорела, в комнате уже не осталось. Исчезли все, бесшумно, словно призраки, и даже дверь была плотно прикрыта. Напарник выглядел неважно – сидел криво, лицо тоже было в крови, но разбит у него был не нос, а губы.
– И чего дальше? – спросил Костя испуганно.
Он действительно боялся, потому что не понимал происходящего.
– Валить надо, – хрипло произнес Виорел и с усилием встал.
Напарник тоже кое-как умылся, шипя от боли и часто срываясь в судорожный кашель. Костя, осторожно присев, подобрал с пола бумагу зервара и деньги, включая те монетки, которые оставались на виду, не закатились под мебель. Оружие Виорела визитеры, надо понимать, прикарманили.
Приведя себя в относительный порядок, Виорел взял у Кости документ и спрятал – то ли во внутренний карман, то ли просто за пазуху. Гимнастерка Кости внутренних карманов не имела, только внешние нагрудные, но не факт, что Виорел носит в точности такую же. Деньги напарник мрачно пересчитал и сунул в карман брюк.
– Кто это был вообще? – на всякий случай спросил Костя.
– Хер его знает, – мрачно отозвался Виорел. – Но это точно не бандиты. Это какая-то спецконтора. И не факт, что джавальская.
По-видимому, из этого можно было сделать какие-то значимые выводы, но Костя слишком слабо владел местными реалиями, чтобы справиться с этим самостоятельно.
– Кого-то они ловят, похожего на нас, – произнес Виорел почти без выражения.
– Тех двоих, которые после нас поезд догоняли? – озвучил напрашивающийся вывод Костя.
– Скорее всего.
Виорел помолчал, потом очень осторожно приложил руку ко лбу, словно проверял – не поднялась ли температура.
– Если они нас отпустили, – глухо сообщил молдаванин, – значит, мы нужны не только им. И они надеются, что конкуренты тоже отвлекутся на нас, потеряют время.
Костя и сам подозревал что-то подобное.
– Ну, здорово, – буркнул он, с трудом удерживаясь, чтобы не соскользнуть в полную моральную безнадегу.
Виорел медлил еще минут пять, потом, видимо, мысленно принял какой-то план действий и решительно встал:
– Пошли!
Деталями своего плана он с Костей не поделился. Но вряд ли в этот план входило второе нападение, которое произошло через минуту-другую, едва они вышли на тесное крыльцо гостиницы-маакуте.
Виорел шагнул через порог первым; Костя понял, что происходит неладное, когда откуда-то слева, со стороны, противоположной ступенькам, вынырнули два типа с револьверами в руках. Скорее всего они поджидали спинами к стене гостиницы, поэтому из помещения увидеть их было невозможно.
Грянули два выстрела. Виорел оступился и начал оседать на рефлекторно дернувшегося назад в помещение Костю.
«Господи, куда же я, дурак, вляпался!!!» – подумал Костя с отчаянием, а потом увидел, что на одежде Виорела расплываются два темных кровавых пятна.
Больше всего ему захотелось оказаться дома – отчаянно захотелось, как любому человеку, который внезапно столкнулся со смертельной опасностью и страстно желает выжить, который готов поверить в любое мыслимое и немыслимое чудо, лишь бы оно оказалось спасительным.
Виорел был очень тяжелым, Костя его не удержал, и они вместе упали на пол перед самой дверью. Стрелявшие мелькнули перед крыльцом – еще пару секунд, и они взбегут по ступеням и окажутся в маакуте.
И тут чудо все-таки произошло.
Костя вообще не понял, что это: лежа на полу джавальской гостиницы, он вдруг увидел кусочек комнаты Виорела, где они считаные дни назад готовились к походу в Центрум. Сам Виорел лежал головой к этой дыре между мирами, в нескольких сантиметрах от нее.
Костя хотел домой и увидел дом. И, не раздумывая, пополз, пихая перед собой тяжелое тело напарника, отвоевывая у судьбы дециметр за дециметром.
Проход был низкий и узковатый, как подвальное оконце в его родной пятиэтажке, Костя протискивался туда с упорством схваченной за хвост лисы и с тем же упорством толкал обмякшего Виорела.
Упорство победило – из неуютного и смертельно опасного места они переместились в такую желанную вологодскую квартиру.
Последнее, что Костя увидел в Джавале перед тем, как его собственный ботинок пересек невидимую черту, – это перекошенное лицо типа с револьвером. Кажется, он намеревался упасть на четвереньки и выстрелить еще раз.
Но не успел – Костя поджал ногу, и лаз закрылся. Просто растаял в воздухе, а на его месте возникла стена с висящим зеркалом, одним из четырех в комнате Виорела.
Невзирая на чудесное спасение, Костю затрясло.
– Блокнот, – неожиданно произнес Виорел слабым голосом.
– Что? – вскинулся Костя.
– Верхний ящик стола. Блокнот. Черный.
«Елки-палки, Вира же ранен!» – внезапно осознал Костя.
Он вскочил с колен и метнулся к письменному столу напротив окна. В верхнем ящике действительно нашелся блокнот в черной затертой обложке и почему-то с надписью «Паспорт».
– Буква «эс»! Семен Миронович!
Трясущимися руками Костя открыл нужную страницу. Действительно, есть некий Семен Миронович. И телефон его.
– Мобильник на столе!
Костя поспешно схватил телефон – тот был предусмотрительно оставлен на зарядке, поэтому во время звонка повторить собственные подвиги с отключением трубки в самый неожиданный и неподходящий момент Костя, к счастью, не мог. Он быстро набрал номер, и неведомый Семен Миронович отозвался почти сразу.
– Повторяй за мной! – велел Виорел свистящим шепотом за секунду до ответа. – Просто повторяй, и все!
– Хорошо! – Костя закивал; в тот же миг громко и отчетливо, так, что расслышал не только Костя, но и лежащий на полу Виорел, Семен Миронович произнес:
– Слушаю!
– Виорел, – сказал Виорел.
Костя послушно повторил это в трубку.
– Огонек!
– Огонек, – упавшим голосом странслировал Костя.
– Дома.
– Дома…
– Сейчас буду, – без тени удивления пообещал Семен Миронович и дал отбой.
– Дверь отопрешь, – велел Виорел и закрыл глаза. – Там просто, сначала нижний замок, потом верхний.
Костя боялся его трогать. Сам он перепугался еще сильнее, чем во время стрельбы в маакуте, и впал в странное душевное состояние – мысли словно окостенели и замерли, хотя теоретически можно было попробовать Виорела перевязать. Но было страшно навредить, потому что санитар из Кости уж точно получился бы куда худший, чем носильщик.