– Действительно интересно, – согласно кивнул Тимофей. – Можно это выяснить?
– Не знаю. К начальству с таким вопросом не пойдешь, а секретарша может и не вспомнить, сколько времени прошло, – с сомнением проговорила Яна. – К тому же они могли собраться и не у Рогутского, а, например, у финдиректора или в конференц-зале.
– Ясно. Тогда давайте разберемся, что могло грозить фирме в случае выявления этой партии рыбы? Штраф, иск? Конфискация? – перешел к следующему вопросу Тимофей.
– Понятия не имею. Это скорее в компетенции юридического отдела. К тому же мы раньше не сталкивались с подобными ситуациями, да и фирма строго соблюдает эмбарго, мы сразу же заморозили все контракты с поставщиками из Европы, – произнесла Яна.
И чего ради он ее в ресторан потащил? Она знает ровно столько же, сколько и он. Ничего, с досадой подумал Тимофей. Эти «не знаю» можно было выслушать и в машине. Скорее бы еду принесли и Милана появилась. Он взглянул на часы и тут же поймал пристальный, цепкий взгляд Яны.
– Извините, Яна. Я вас не предупредил. Вскоре к нам должен присоединиться человек, который тоже работает по этому делу, занимается Мостовым, – пояснил Тимофей, отчего-то умолчав, что этот человек женщина. – Думаю, вам тоже будет интересно послушать отчет.
Девушка согласно кивнула головой.
Принесли еду, и некоторое время они с Максимовым молча жевали.
– Скажите, – первым вернулся к разговору Тимофей, – а мог кто-то из сотрудников провернуть ввоз этой партии без ведома начальства и извлечь из сделки личную финансовую выгоду?
Яна отложила приборы и задумалась.
– Ну, теоретически, вероятно, мог. Тот, кто имеет непосредственные контакты с поставщиком, связи на таможне, у кого есть хорошие знакомства в транспортном отделе. То есть одному человеку это не под силу. Но небольшой дружный коллектив вполне в состоянии с этим справиться. А для хранения партии можно вообще арендовать место на любой базе. Только, конечно, необходимо подкорректировать документы, – заключила спустя некоторое время она. – Думаю, что в принципе это возможно. А учитывая, что наши бывшие партнеры сейчас находятся в сложной финансовой ситуации, то наверняка дали большую скидку на такую крупную партию.
– А как в этом случае прошла оплата, через вашу фирму? – уточнил Тимофей.
– Действительно. Официально оплатить эту поставку мы не могли, в этом случае прохождение партии отслеживалось бы нашими сотрудниками. И тогда нарушение эмбарго стало бы легкодоказуемым. Может, оплатили с личного счета или наличкой? – неуверенно предположила она.
– Тогда почему эти документы вообще оказались в вашей компании? Для чего?
– Понятия не имею, – недоуменно проговорила Яна. – Действительно, глупость какая-то. Выходит, рыбу ввозила фирма.
– А раз так, ваш директор должен был знать об этом, – заключил Тимофей.
– Нет, он не знал. Совершенно точно. Он сам ничего понять не мог, – уверенно возразила она.
– Или делал вид, – предположил Тимофей.
– Нет. Точно нет, – не согласилась девушка. – Какой ему смысл? Если он об этом знал, мог бы просто сказать, что да, пришлось ввезти партию заранее оплаченной рыбы, или еще что-то в этом роде. В любом случае зачем ему врать? Я что, с этой информацией в налоговую побегу или еще куда-нибудь? Благополучие фирмы – это и мое благополучие в том числе. Так что проще было сказать правду.
– Возможно, вы правы, – неохотно согласился собеседник. – Но что-то с этой рыбой явно не так. Было бы хорошо найти эти документы и проследить путь всей партии, оплату, как ввозили, где хранили, куда дели. Но только осторожно. Ненавязчиво.
Яна согласно кивнула и хотела поделиться своими планами по добыванию информации, но не успела. К их столику подошла незнакомая девица.
Яна неприязненно взглянула на барышню и демонстративно вернулась к еде, предоставив Максимову от нее избавляться.
Девица была из тех, что считают себя пупом земли, при этом обладают всего одной извилиной и неисчерпаемым запасом наглости. И, разумеется, она была худой, длинноногой, ярко накрашенной и шикарно одетой. Раньше таких женщин считали дамами полусвета, а теперь, пожалуйста, шляются, где пожелают, и нисколько не стыдятся порядочных женщин. Эти пуританские суждения Яна, разумеется, держала при себе, поскольку в современном обществе со стертыми гранями и размытыми понятиями распущенность считалась чуть ли не добродетелью, а моральные устои – атавизмом, уделом неудачников и глупцов.
– Привет. Приятного аппетита, – пропела девица, по-свойски устраиваясь за их столиком.
Яна чуть куском мяса не подавилась, она возмущенно уставилась на нахалку, а потом на Максимова. Но то, что произошло в следующую секунду, заставило ее залиться краской не то стыда, не то гнева. Она так и замерла с открытым ртом и полными возмущения глазами.
Девица поцеловала Максимова. Легко так, непринужденно чмокнула в щеку, бросила крохотную сумочку на край стола, сделала пару глотков из его бокала и только тогда одарила Яну дежурной резиновой улыбкой.
Максимов, кажется, опомнился, встряхнулся и проблеял:
– Познакомьтесь, девушки. – Он откашлялся. – Милана Лагунова, наш сотрудник.
– Ваш наемник, – поправила девица. Максимов не отреагировал.
– А это та самая Яна Сорокина, покушение на которую мы сейчас расследуем, – закончил он, указывая на Яну.
– Приятно познакомиться. – Девица выпрямилась на диване и протянула Яне через стол руку.
Пришлось пожимать.
– Закажешь что-нибудь? – спросил между тем Максимов у «наемницы», явно не испытывая ни малейшего дискомфорта.
– Не-а. Только выпить что-нибудь. – Девица поманила официантку, заказала бокал вина и снова развалилась на диване, как у себя в гостиной.
– Ну, есть новости? – спросил у нее Тимофей, спокойно продолжая свой ужин.
– Есть. Имеется в биографии Никиты Дмитриевича Мостового один любопытный фактик, – мгновенно стирая с лица стервозно-легкомысленное выражение, проговорила Милана, подтянувшись поближе к собеседникам. – Некоторое время назад господин Мостовой трудился в крупной фирме, занимающейся производством и импортом мебели. В это самое время сразу у двоих руководителей фирмы в короткий срок были угнаны очень дорогие иномарки. Машины были застрахованы, плюс у одного из пострадавших нашлись хорошие связи в правоохранительных органах. В общем, каким-то чудом машины нашли, а заодно накрыли банду угонщиков. Компания промышляла угоном дорогих иномарок, перебивала номера, подделывала документы и перегоняла на юг. Там след машин терялся. Во всяком случае, мне дальнейшая история показалась уже неинтересной. – Милана замолчала и обвела присутствующих хитрым, дразнящим взглядом.
– И при чем тут Мостовой? – сухо спросила Яна, не поддавшись на заигрывания девицы.
– Вот! – тут же самодовольно подняла вверх пальчик противная Милана, демонстрируя тем самым, что Яна на удочку попалась. – При том, что один из главарей банды оказался старым школьным приятелем Мостового.
– Интересно, – впервые отозвался Максимов. – И?
– К сожалению, дальше не последовало ничего. Доказать причастность Мостового к деятельности банды не удалось. Ну мало ли с кем мы в школе учились. Его долго таскали к следователю, предлагали признаться, крутили прочих участников преступной группы, но никто его не сдал. Банду посадили, Мостовой остался на свободе. Вскоре он ушел из мебельной компании.
– А может, он и в самом деле ни при чем? – пожала плечами Яна, которой отчего-то хотелось как-то задеть эту самодовольную, такую стройную и красивую Милану.
– Не может, – весело возразила та. Она вообще демонстрировала завидные благодушие и непринужденность. – Во-первых, спустя полгода, уже после увольнения из фирмы и после закрытия этого дела, он купил себе дорогую новую иномарку. Откуда деньги?
– Скопил или кредит взял, – тут же предложила простое логичное объяснение Яна.
– Полтора миллиона? Машина куплена не в кредит, – скептически приподняла бровь Милана. – Во-вторых, у младшей сестры его осужденного за угон машин школьного приятеля родился ребенок. Кто отец, неизвестно. Но соседи девицы – она жила отдельно от брата – опознали Мостового и сообщили, что некоторое время назад он частенько навещал барышню. Девица работала простой воспитательницей в детском саду и к следствию никакого отношения не имела. Потом она вместе с ребенком переехала. Куда, пока неизвестно, но завтра наверняка выяснится.
– Вы думаете, это его ребенок? – с сомнением спросила Яна.
– А вы думаете, его ветром надуло? – весело осведомилась Милана, хитро подмигнув густо подведенным глазом.
Если бы девица постоянно не наваливалась на Максимова, не строила ему глазки и не трясла декольте, то, вероятно, даже понравилась бы Яне. Но, к сожалению, присутствие Максимова делало дружбу невозможной. Потому как в присутствии Миланы Яна остро ощущала собственную неуклюжесть и с трудом заставляла себя думать о деле, а не о трещащей по швам, натянувшейся на бедрах юбке, о складках на животе и тесно сидящем в плечах пиджаке.
– Вы думаете, это его ребенок? – с сомнением спросила Яна.
– А вы думаете, его ветром надуло? – весело осведомилась Милана, хитро подмигнув густо подведенным глазом.
Если бы девица постоянно не наваливалась на Максимова, не строила ему глазки и не трясла декольте, то, вероятно, даже понравилась бы Яне. Но, к сожалению, присутствие Максимова делало дружбу невозможной. Потому как в присутствии Миланы Яна остро ощущала собственную неуклюжесть и с трудом заставляла себя думать о деле, а не о трещащей по швам, натянувшейся на бедрах юбке, о складках на животе и тесно сидящем в плечах пиджаке.
– Что ж, это уже кое-что. Значит, связи с криминальным миром у Мостового имеются, – заключил Тимофей. – Кто-нибудь из этой компании уже гуляет на свободе? – обратился он к Милане.
– Да. Двое. Федулов освободился досрочно, а Паршина осудили условно, он специалист по сигнализациям, сказал, что вообще не знал о том, что машины, с которыми работал, были в угоне. Выкрутился, короче, а может, заплатил кому-нибудь, – пожала плечами Милана.
– Значит, было к кому обратиться в случае острой надобности. Чем, кстати, эта парочка сейчас занимается? – поворачиваясь к ней, спросил Тимофей.
– Паршин в автомастерской работает, а Федулов так болтается.
– Надо выяснить, нет ли у кого-нибудь из них дачи вблизи Ляпиц, а может, родственники какие-нибудь проживают или один из них в пионерском лагере в этих местах отдыхал, – размышлял вслух Максимов. – Заодно и Мостового надо проверить, хотя он, похоже, калач тертый, подставляться бы не стал.
– О’кей, сделаем, – легко согласилась Милана.
А Яна в это время сидела и думала: хорошо бы эта Милана ушла прямо сейчас, пока им счет не принесли. Она сидела и невольно отмечала, как все присутствующие в зале мужчины независимо от того, были они с дамами или нет, то и дело бросали на Милану заинтересованные взгляды. Ее, Яниного, появления в зале никто бы не заметил, даже если бы она вошла с дрессированной мартышкой на голове. Мартышку бы заметили, а ее нет. А если они все втроем встанут из-за стола… Яна даже прикрыла глаза от ужаса предстоящего унижения. Милана – высокая, стройная, красивая, легко покачивая бедрами, двинется впереди компании, цокая тонкими каблучками, а позади, как Санчо Панса за Дон Кихотом, будет вышагивать плотная, приземистая, в удобных сапогах на практичном, устойчивом каблуке Яна, а за ней будет идти Максимов и с насмешливой улыбкой производить невольное сравнение.
Яна глотнула вина и, выпрямившись, уставилась на своих сотрапезников.
Те смотрели на нее, то ли выжидательно, то ли недоумевающе.
– Яна, вы сможете? – повторил, очевидно, не в первый раз свой вопрос Максимов.
– А? Что? Простите, я, кажется, о своем задумалась, – встряхнулась девушка, отгоняя жуткие видения. – Что я должна сделать?
– Узнать, у кого из сотрудников вашей фирмы имеются дачи в интересующем нас направлении. Потому как если господин Мостовой окажется ни при чем, то, вполне вероятно, дело в той самой партии рыбы. И то, как вы появились на проселке, может помочь нам в поиске преступника. Хоть какую-то ниточку зацепим, – без всякого энтузиазма проговорил Тимофей.
Дочурка шефа снова его раздражала. Они с Миланой с полной отдачей работают над решением вопроса, а эта нахомякалась и сидит в состоянии сытой эйфории, неизвестно о чем мечтает. Тоже мне Татьяна Ларина.
С Татьяной Лариной Тимофей сравнил Яну не случайно. Когда-то давно, лет в девять, они с матерью были в Мариинке, тогда еще театре имени Кирова, на опере «Евгений Онегин». Это был, пожалуй, единственный случай, когда они с матерью были на опере, по понятным причинам мать водила Тимофея только на балет, не считая это перекосом в воспитании, и поэтому тот самый спектакль, наверное, и запал в душу. «Евгения Онегина» они в школе, естественно, еще не проходили, а потому герои романа запомнились Тимофею на всю жизнь именно такими, какими он увидел их в тот вечер в опере.
Татьяну пела, кажется, Галина Ковалева, она была чуть полноватой, статной, с густыми каштановыми волосами, гладко зачесанными и собранными в узел на затылке. Точно как у Сорокиной. И щечки у нее были такие же, пухленькие, упругие. Сейчас Яна показалась ему очень похожей на ту самую Татьяну.
Они закончили разговор и заплатили по счету. Яна, разумеется, платила за себя сама. Затем все дружно поднялись из-за стола. Яна нарочно задержалась и подгадала так, чтобы выйти из зала последней.
Глава 10
– Слыхала новые сплетни? – просачиваясь вслед за Яной в кабинет и забыв про приветствие, спросила Катя.
– Нет, – коротко ответила Яна, стягивая пальто.
Сегодня ни свет ни заря ей пришлось идти на перевязку в поликлинику, она страшно не выспалась, шов отчего-то пощипывало. Может, от йода? Девушка понятия не имела, чем обрабатывают ее рану, потому как в этот момент крепко зажмуривала глаза и тихонько бормотала про себя, как маленькая: «Ой, ой, мамочки, мамочки, ой, ой ой, пожалуйста». Что «пожалуйста» и что «мамочки», она и сама не знала. Но было очень страшно и, кажется, больно. Стресс, пережитый на перевязке, и ранний подъем Яниного настроения нисколько не улучшили. Вероятно, она была бы еще мрачнее и несчастнее, если бы не выделенный Максимовым водитель. Хоть в транспорте толкаться не пришлось.
Так что никакого интереса к свежим сплетням Яна не испытывала. Никакого. Зато ей очень хотелось поскорее выставить вон Катю, расстегнуть пуговицу на юбке и, усевшись в рабочее кресло, приняться за поиски следов загадочной партии норвежского лосося.
– Мне Анжелка рассказала, а ей водитель Нетребского, он сам этот разговор слышал, когда шефа с женой с похорон вез, – не обращая внимания на ее настроение, продолжала тарахтеть Катя. – Только это большой секрет, никому нельзя рассказывать! – спохватившись, добавила она. – Но ты у нас могила, я знаю.
– Слушай, а ты не знаешь, у кого из наших дача в направлении Кингисеппа? – перебила ее Яна, включая компьютер.
– Не-а. Ну, ты слушай, не перебивай! Короче, со смертью Рогутского, оказывается, не так все просто! – вывалила Катя и, вытаращив глаза и собрав бантиком губы, облокотилась на Янин стол, чтобы быть ближе к аудитории.
На этот раз Яна все же заинтересовалась.
– А что с ней не просто? – не надеясь на что-то стоящее, проявила она умеренный интерес, порадовав тем самым Катю.
– Короче. – Глаза Кати засверкали еще ярче. – Ты знаешь, кто у Рогутского тесть?
– Нет, – покачала головой Яна, не имевшая понятия даже о том, кто у Рогутского жена.
– Ну, точнее, не тесть, а брат тещи, – поправилась Катя, не теряя тем не менее прежнего задора. – Мэр! Вот только забыла где. То ли в Калуге, то ли в Воронеже, а может, в Рязани? Не помню. Ну, в общем, где-то там. По тамошним меркам большой человек!
– И что? – снова теряя интерес, спросила Яна, мечтая, чтобы Катя уже поскорее вывалила свою сенсацию и оставила ее в покое.
– Ну, короче. – «Короче» было любимым словом Кати, оно помогало ей собраться с мыслями в минуты волнения. – Он мэр, а у них досрочные выборы, ну в связи с ростом патриотизма из-за Крыма, и под него сейчас сильно копают конкуренты.
– В Вологде? – приподняв скептически бровь, спросила Яна.
– В Рязани. Или в Воронеже, – пожала плечиком, не смутившись, Катя. – Так вот, возможно, что убийство Рогутского было не случайным, возможно, его заказали, чтобы припугнуть этого самого мэра!
– Катя, его не убили, он на машине разбился, – мягко напомнила Яна и демонстративно принялась щелкать клавиатурой компьютера.
– Да? – бойко переспросила Катя. – А вот Нетребский так не считает.
– Или водитель его приврал то, что не расслышал, – не поддалась ажиотажу Яна.
Но когда Катя наконец-то покинула ее кабинет и отправилась разносить «секретную» новость по умам, задумалась.
О смерти Рогутского она знала только одно. Он разбился на машине. А вдруг это правда было убийство? А вдруг его, как и Яну, грохнули из-за той самой рыбы? Ну, в смысле, Яну, конечно, не грохнули, но пытались.
Оставив в покое компьютер, она откинулась на спинку кресла и задумалась.
Допустим, все дело в рыбе. Что с ней могло быть не так, кроме того, что она была норвежской и что документы на нее попали к Яне?
Ну, во‑первых, эта партия была, очевидно, незаконной. Незаконной, значит, потенциально опасной. Потенциально – да, но вот реально?
Реально. Реально. А почему эти документы вообще оказались у Яны? Потому что там их не станут искать? Или это Шерстнев напоследок подкинул подлянку?
Если Шерстнев, то к нападению это вряд ли имеет какое-то отношение. А вот как насчет поисков? Ведь все внешние проверки начинаются с финотдела.