Игорь вновь напряженно вслушивается в разговор. Долетают лишь обрывки фраз. Протасов недовольно поморщился и приблизился еще на несколько шагов. Наконец ему удалось выловить несколько связных предложений. И в это же мгновение внутри похолодело, по коже пробежала дрожь.
– …Значит, все-таки сунулись, курвы! – злобно бросил рыжеусый капитан и громко сплюнул. Рубец от ожога на щеке и шее сделался пунцовым. – Мать их!..
– Товарищ майор госбезопасности, а может, это диверсия какая? Ну, там, капиталисты-буржуи ряженые… – немного растерянным голосом проговорил комбриг, фуражка задвинута на затылок, руки перебирают какие-то бумаги, формуляры и карты, по щеке предательски скользнуло несколько капель пота. На одной из карт Игорю удалось разглядеть жирно обведенные красным карандашом какие-то населенные пункты, толстые стрелки разбегались в разные стороны. – У нас все ж таки пакт…
– Это война, комбриг! – тяжелым голосом бухнул, словно молотом, майор НКВД. – Они уже прорвали нашу оборону на границе, бомбят города. Несколько армий уже устремились к Минску. Понимаешь, майор, – к Минску!
Над командирами нависла гнетущая тишина. Одни опустили голову, другие переглядываются, пожимают плечами. Вновь слышен стрекот кузнечиков и жужжание насекомых. Кто-то хмыкнул, чиркнул спичкой, запахло табаком.
– Война… М-да, не думал, что она до наших границ докатится, – растерянно произнес рыжеусый капитан. – Нет, оно, конечно, понятно – нам все равно неизбежно было схлестнуться с немцами. Но чтоб драться на нашей земле… Все как-то готовились малой кровью да на территории врага.
– Малой кровью готовились, – передразнивая капитана, недовольно буркнул комбриг. – Ишь, понимающий какой! – Он сделал паузу, глубоко затянулся, выпустил дым – тот почти мгновенно растворился, и, глядя куда-то вниз, медленно добавил: – Хотя и верно – ждали, чего уж… Вот только боюсь… Эх! Не вовремя война-то! Не во-вре-мя!
– А когда она вовремя, товарищ майор?
– Вовремя – это когда вовремя! – резко ответил майор, глаза уставились на капитана, в них блеснул холодный огонек.
– Товарищи! Сейчас не время вдаваться в пустые рассуждения! – прервал их майор НКВД. Капитан и комбриг мгновенно впились в него взглядом. Он пробежал по ним холодными строгими глазами и продолжил все тем же ровным командным голосом. – Есть предписание. Приказ. Сформировать из вашей части боевую бригаду.
– Но у нас же только курсанты…
Майор бросил взгляд на рыжеусого капитана, спешно шагнул вперед и громко произнес:
– Товарищ майор госбезопасности, курсанты не прошли полного учебного курса! – вместо капитана громко произнес комбриг. – Сегодня мы только стрельбы провели – впереди еще экзаменационные испытания. Куда же им?
– Считайте, что ваши курсанты сегодня и прошли все экзаменационные испытания, – невозмутимо ответил штабной майор, расстегнул планшет и извлек оттуда аккуратно сложенный вдвое лист. Мелованная бумага под заглавием «Приказ» густо заполнена печатными строчками, под ними множество чьих-то подписей – все, что удалось разглядеть Игорю. – Вот этот приказ, согласно которому из вашей учебной бригады вам нужно сформировать бригаду боевую. С вашей же матчастью.
Майор молча принял бумагу, развернул и тут же углубился в чтение, глаза бегают от строчки к строчке. Капитан заглянул через плечо майора и тоже принялся читать, губы беззвучно отшлепывают текст.
– Но они же… они же еще совсем зеленые, товарищ майор госбезопасности, – немного растерянно произнес капитан, отрываясь от приказа. – У каждого экипажа всего-то десять-пятнадцать часов наката на танках, а стрельб и того меньше…
Майор НКВД ничего не ответил. Он взял протянутый ему майором приказ и принялся прятать его в планшет.
Внезапно рыжеусый капитан решительно шагнул вперед, глаза страшно выкатил.
– Да их же как котят там!.. А у немчуры стервятники бывалые! – Капитан в сердцах хлопнул себя кулаком по груди, звякнула медаль «За отвагу». – Сам знаю – в Испании горел!
Энкавэдэшник вновь проигнорировал выпад капитана, лишь исподлобья глянул на него.
– Успокойтесь, товарищ капитан! – грозно бросил майор госбезопасности. Капитан осекся, отступил обратно. Майор НКВД нарочито спокойно защелкнул планшет и продолжил спокойным голосом, взвешивая каждое слово. – Истерик не нужно. В штабе фронта думают иначе – приказ получен – не позднее суток выдвинуться в район Барановичей. Извольте исполнять!
– Слушаюсь! – сдержанно ответил комбриг, ладонь козырьком лениво потянулась к виску.
Сотрудник НКВД кивнул и направился к своему автомобилю. Водитель вжикнул стартером, двигатель рявкнул, выхлопные трубы плюнули гарью.
Майор госбезопасности ловко оттолкнулся от подножки и взобрался в кабину. Он уже собирался захлопнуть за собой дверцу, но вдруг высунулся из кабины и угрожающе крикнул:
– Если не выдвинетесь в район в назначенное время – будете отвечать перед военным трибуналом. Все!
Майор НКВД исчез в кабине. Завизжал оборотами двигатель, и штабная полуторка двинула по пыльной дороге в очередное подразделение. Командиры-танкисты остолбенело провожают взором его машину.
– Вот тебе и Юрьев день… – тяжело произнес рыжеусый капитан, глаза наблюдают, как грузовик вновь превращается в удаляющийся клубок дорожной пыли.
Комбриг невесело посмотрел на него, но тут же опустил глаза.
– Юрьев – не Юрьев, а курсантиков наших надо известить. Так что, Валя, приказывай строиться.
Через минуту майор прохаживается перед ровным строем серо-стальных комбинезонов. Комбриг пробежался взглядом по вмиг посерьезневшим лицам ребят, остановился на Игоре, потом взор метнулся к Семену, тот легонько – одними уголками губ – улыбнулся. «Да, пацанва они еще все…» – промелькнуло у него.
– Товарищи курсанты! – громогласно начал майор. – Сегодня, как сообщает наша разведка, германская армия, не считаясь ни с какими пактами и договорами о мире и дружбе, вторглась на территорию нашей великой Родины.
Он сделал паузу, поднял руку вверх, легкий летний ветерок принялся теребить бумажные края документов на командирском планшете. Несколько десятков глаз, включая техников, впились в желтые листки и карту в руках майора. Тот продолжил:
– В этих документах сказано, что сегодня в четыре часа утра германские самолеты начали бомбить наши советские города. Также там сказано, что наши войска уже вступили в смертельную схватку с врагом. – Вдруг его голос упал, и он сдавленно проговорил: – Однако пока наши бойцы-пограничники не смогли сдержать стремительного прорыва врага…
Строй по-прежнему стоит вытянувшись в струнку, лица все так же будто вытесаны из камня, однако чувствуется, что все напряжены, каждое ухо жадно ловит слова командира.
Майор вновь пробежался взглядом по курсантам-танкистам, шумно наполнил воздух грудью и продолжил:
– Поэтому наша задача как можно быстрее соединиться с 16-м мехкорпусом и ждать дальнейших распоряжений. Пока это все.
– Товарищ майор, разрешите обратиться! – раздался голос Игоря.
– Разрешаю.
Протасов шагнул к майору, вытянулся в струну, глаза жадно сверлят лицо командира.
– Это значит, что наша учеба окончена и мы поступаем в распоряжение действующей армии?
Майор переглянулся с капитаном.
– Да, Игорь, это значит, что вы будете приписаны к бойцам 16-го механизированного корпуса со всей материальной частью, согласно приказу штаба.
Вдруг несколько глоток взорвалось возгласом: «Ура! Ура! Ура!»
Комбриг вздрогнул, из рук выскользнула только что подкуренная папироса.
– Нашли чему радоваться, пацанва! – несколько недовольным голосом произнес рыжеусый капитан. – Вы же еще не всю программу прошли!
– Товарищ капитан, да в бою доучимся, – с улыбкой проговорил Семен Горобец. – Так наука воевать быстрее пойдет. Да и быстрее немца разобьем.
– Хех, скажешь тоже, быстрее разобьете…
– А что? Это же как в песне: «Если завтра война, мы к победе должны быть готовы…»
– Ты, паря, несмышлен еще. Да еще и говорлив, как я посмотрю, – раздраженно проговорил капитан с рыжими усами. – Немец – мужик серьезный. Я воевал с ними в Прибалтике еще в империалистическую. И в Испании с ними дело имел. Кстати, вместе с товарищем комбригом. Михалыч, помнишь, почем у них фунт лиха?
– Помню, Валя, помню…
– Ну, с верой в сердце и с товарищем Сталиным обязательно прогоним немчуру поганую! Не сегодня, так завтра, товарищ комбриг! Да ежели каждый, как наш Баир, будет заряжать, да наш взводный стрелять, так еще и раньше разобьем, – радостно пробарабанил Семен и обратился к майору: – Так ведь, товарищ комбриг?
– Дай-то Бог, Сема, – проговорил упавшим голосом майор, глаза растерянно скользят по строчкам и красно-синим стрелкам в наспех созданном в штабной неразберихе приказе о контратаке. – Дай-то Бог…
– Дай-то Бог, Сема, – проговорил упавшим голосом майор, глаза растерянно скользят по строчкам и красно-синим стрелкам в наспех созданном в штабной неразберихе приказе о контратаке. – Дай-то Бог…
2
Вся курсантская казарма на ушах. Шум, гвалт, взрывной смех прерывает степенные разговоры. Куда ни посмотри – всюду можно увидеть довольных курсантов. Одни прикладывают к воротникам новенькие петлицы с блестящими лейтенантскими кубарями, крутятся перед зеркалом, другие – наглаживают огромными тяжеленными утюгами гимнастерки, третьи – начищают и до того натертые до блеска хромовые сапоги. Впереди почти сутки увольнительной. После – подготовка к отправке на фронт. Там уже будет не до гулянок. Но и накануне вечернего променада в головах не все мысли о девушках. Поспеть бы на фронт до победы – думает военная молодежь.
Игорь стоит у зеркала. На него смотрит невысокий парень. На голове аккуратно стриженные темно-русые волосы, на чуть худощавом лице серо-голубые глаза, прямой нос, брови вразлет и тонкие губы – такой скорее на выпускника музучилища похож, чем на бравого курсанта-танкиста. Да и не курсант он уже – сегодня перед строем в полном параде вручили лейтенантские петлицы бронетанковых войск. Настоящие!
Эх, как бы ему сейчас пошли отцовские ордена и медали. Игорь улыбнулся. «Года три назад еще игрался ими вместе с детворой, а теперь настало и мое время заработать россыпь наград», – крутится у Игоря в голове. Но пока на левой стороне груди алеет значок в виде звездочки «За отличную стрельбу из танкового оружия», да по соседству с ним блестит серебристый треугольник «За отличное вождение боевых машин». Негусто.
Но это дело наживное, подумал Игорь, главное поспеть. А то выйдет, как с поляками – только выступили их освобождать, как треклятые враги-буржуи стали сдавать позицию за позицией, пока и вовсе не сдались. На все про все ушло – неделя! На этот раз, конечно, семью днями явно не обойтись, думал Протасов, все-таки немец Европу захватил. Сумел побить не кого-нибудь, а французов с англичанами. Да как! Одним сокрушительным ударом! Так что месяцок-другой придется на фашистов потратить, продолжает размышлять лейтенант. А что, орден Красного Знамени или, там, Красной Звезды смотрелся на мне вполне бы, вполне. Игорь тут же вздохнул. Нет, не дадут. Немец быстрее драпанет, обреченно подумал Протасов.
Оглушительно хлопнула дверь – Игорь вздрогнул. К нему подскочил Роман Демин.
– Здарова, командир! – выкрикнул он и с силой приложился ладонью по спине Игорю. Тот едва не рухнул лицом вниз, закашлялся, нагуталиненная тряпка выпала из рук.
– Ну, ты, поосторожней будь! – недовольно буркнул Игорь, потянулся за выпавшей тряпкой.
Протасов бросил взгляд на Романа. Как ни крути, а внешность типичного сибиряка бросается в глаза – мощный подбородок выступает вперед, белокурая челка падает на широкий лоб, мышцы бугрятся даже сквозь гимнастерку. На него посмотришь и без слов поверишь – такой точно на медведя ходит.
Роман смотрит на Игоря, голубые глаза с хитрецой внимательно следят за каждым его движением. Пальцы лейтенанта пытаются застегнуть воротник-стойку на тщательно выглаженной гимнастерке, но крохотная пуговица скользит во влажных от волнения пальцах. Игорь недовольно бурчит:
– Вообще, кто тебя пустил сюда, в командирский корпус? Условились же на проходной…
– А чего такого? Пустили, и все…
– «Пустили, и все», – пробурчал, передразнивая товарища, Игорь. – Вечно ты все не по уставу. А потом мне из-за тебя шею мылят каждый раз! А оно мне надо?
– Да какая шея, товарищ командир! Да и обучение, поди, закончилось уже. Все! Завтра на фронт!
Игорь глянул на него исподлобья, на него уставилось добродушное, смеющееся лицо Романа. Еще года два назад он бы и не подумал дружить с таким, как Демин. Ну кто он? Так, мехвод низового состава училища. Стать заместителем командира танка – его потолок! Другое дело он, Игорь Протасов, уже командир танка-красавца «двадцать восьмого». К тому же лучшего на курсе по стрельбе и политической подготовке! Вон и «выпускные стрельбы» прошли на «ура!». Как ни покрути – орел! А этот…
И все же нравился ему чем-то Роман. Может, своим добродушием и общительностью? А что, вполне! В знакомстве с девушками, например, ему равных не было и нет во всем училище. Вот и сегодня в городе на танцплощадке их будут ждать – так, по крайней мере, обещает Роман. После очередной самоволки сержант Демин долго рассказывал про новых знакомых, что не девушка, а загляденье! Впрочем, Игорь уверен, что и сам бы справился. Хотя при одной мысли познакомиться с хорошенькой девушкой у него отчего-то начинали трястись коленки. «Слабак, тряпка!» – причитал он сам себе, но, конечно, это помогало мало.
Лейтенант усмехнулся. «А может, Ромка мне симпатичен, потому что от него веет какой-то надежностью? Да так и есть! Глядя на Демина, можно не сомневаться – такой и в разведке и в бою не подведет, всегда плечо подставит. Но, конечно, он обалдуй редкостный. Да к тому же и лентяй тот еще. Удивительно, как до выпускного доучился?»
– Ну что, готов, товарищ командир? – по-дружески Демин толкнул Игоря, тут же подмигнул. – Или товарищ лейтенант? Как больше нравится, а?
– Не мели чепухи, сержант, – буркнул Игорь.
– Да ладно тебе, чего надулся как бука? Али не хочешь в город, на танцы?
– Может, и не хочу.
– Струсил?
– При чем тут? – буркнул Игорь.
– А что тогда?
– А если у них уже кто-то есть?
– Ну и что?
– Как что? Это некрасиво, знакомиться с занятыми девушками, не по-советски как-то…
– Скажешь тоже – не по-советски! – передразнил Игоря Роман. Тот ответил недовольным взглядом. – И потом, ты ведь не уводишь их, а просто, так сказать, проводишь вечер приятно. К тому же перед отправкой на фронт, – Демин вздохнул. – А там сам знаешь, или грудь в крестах, или голова в кустах.
– Э-э! Ты мне это брось – грудь в крестах – это у белогвардейцев-убийц, а у нас звезды! – грозно выкрикнул Игорь. Швырнул перепачканную гуталином тряпку в угол. – У нас, у советских людей, не кресты – звезды!
Солдаты, стоящие рядом, переглянулись.
– Какие еще звезды?
– Золотые и красные! Понял?
Демин попятился, выставил вперед ладони.
– Ладно-ладно. Ну чего ты взъелся? Это ведь поговорка такая.
– Плохая поговорка, не советская…
– Какая-никакая, а народная… – произнес Роман, Игорь ответил ему укоризненным взглядом.
Дверь вновь громко хлопнула. В дверном проеме появилась голова Семена, лицо расплывается в довольной улыбке.
– Ну вы чего, застряли? Мы с Баиром уже заждались вас на проходной!
– Идем… – буркнул Игорь.
Ступени училища отзываются веселым перестуком сапог. Едва ли не каждую минуту по ним стремительно спускаются курсанты. Настроение приподнятое. Лето, тепло, танцы, девушки… Но больше всего радует, до приятной дрожи теребит: мысль: «Завтра на фронт!» Это значит – подвиги, награды, слава!
Миновали коридор первого этажа, со стен на Семена, Игоря и Демина смотрят герои-танкисты, успевшие еще при жизни стать настоящими легендами. Тут триумфаторы Халхин-Гола, Испанской войны, войны с финнами, освободительного похода в Польшу. Игорь бегло пробежал взглядом по до боли знакомым волевым лицам. Вновь внутри кольнуло жгучим желанием горы свернуть.
За танкистами закрылись массивные двери училища, впереди – просторный плац, по бокам стоят зенитки на колесном ходу, чуть поодаль на гранитном постаменте быстроходный танк БТ-7, вокруг него толпятся – старший курс рассказывает преимущества и недостатки молодежи, те смотрят на «старичков» с открытыми ртами. А то! Ведь им довелось не только водить, но и вести боевую стрельбу из танка.
– Эх, ребята, вы еще новейший Т-34 не видели, – произнес один из старшекурсников. – Не машина – а зверь! Скорость – 40 километров. Броня – 45 миллиметров, да еще наклонная!
Толпа ахнула, старшекурсник обвел их взглядом и, захлебываясь, продолжил:
– А пушка?! То еще орудие – аж 75 миллиметров! Любой немецкий танк, почитай, насквозь.
– А водить-то этот Т-34 доводилось? – поинтересовался один коренастый паренек, черные как смоль волосы лохматит ветерок. – Как он на ходу-то?
Старшекурсник опустил глаза, пожал плечами.
– Не довелось… Техника новейшая, почти секретная! Не все армии его получили, куда уж до учебки-то…
Тут же встретили Баира. Он стоит вдали от шумной толпы, но вслушивается в слова одного из старшекурсников, руки в карманах, в зубах лениво дымит папироска.
– Вот смотрю я на тебя, старшина, и всякий раз понять не могу – ты то ли спишь, то ли просто жмуришься, – сказал Семен. – По твоим глазам не разобрать.
Демин хохотнул, но тут же умолк – встретился взглядом с Игорем. Тот выставил кулак.