Сергей
16. Кризис
Это случилось в середине февраля.
Как-то вечером зазвонил телефон. У моей жены существует собственная классификация телефонных звонков. Например, «плохие звонки» поступают ночью или под утро. Днем звонят мало, да и то не по делу, значит — звонки неважные. Вечерние — дружеские.
Она спокойно взяла трубку.
— Ой, привет, давно не виделись — поздоровалась с кем-то Аня, — это Игорь, — сообщила она, протягивая мне трубку, — он с тобой хочет поговорить.
— Да? Здорово, Игорек! — Я, честно говоря, обрадовался его звонку. Мы не виделись с осени. Каюсь, я совсем забыл о просьбе батюшки «присматривать» за Игорем. Мы несколько раз созванивались, поздравляли друг друга с праздниками, говорили о том, что «надо бы встретиться», но все как-то не получалось. Я ни о чем не спрашивал, он не жаловался. Вот и все.
— Серега, — услышал я, — ты можешь сейчас приехать?
Я посмотрел на жену, потом на часы, было около восьми вечера.
— Случилось что? — переспросил я осторожно.
— Труба! — выдохнул Игорь, — не по телефону… очень надо!
Его голос звучал напряженно. Я понял, человеку действительно нужна моя помощь. Не стал бы он звонить просто так.
— Жди, — ответил я.
Жена все это время очень внимательно за мной наблюдала.
— Ань, я должен сгонять к Игорьку, — сказал я ей, — у него там случилось что-то.
— Ты надолго? — озабоченно спросила она.
— Не знаю… Он ничего не объяснил.
— Может, мне поехать с тобой?
— Нет, не думаю…
— Ну, ладно. Только ты позвони, если задержишься, — попросила она.
— Разумеется.
Я сел в машину и поехал, даже не подозревая о том, что меня ждет.
Дверь открыл Игорь. Глаза страшные. Едва поздоровался:
— Слушай, я сейчас звонил Коле, в смысле отцу Николаю, он нас ждет, — быстро проговорил приятель. — Я без колес, ты уж прости, что тебя дернул, вот так надо! — он провел ребром ладони по шее.
Мы стояли в прихожей, Игорь говорил, понизив голос, как будто боялся, что его услышат.
— Что же ты сразу не сказал? Я бы хоть жену предупредил.
— Жену? — переспросил он. — Да, да… Я ей сейчас позвоню, извинюсь, только ты, пожалуйста, отвези нас с Верой, а? — И добавил совсем тихо: — Она все узнала!
Я уставился на него, он утвердительно кивнул. Мы друг друга поняли.
Вот так так! Выходит, теперь у Игоря действительно начались серьезные проблемы.
— Как она? — тихо спросил я.
Он сделал страшные глаза:
— Кошмар!
— Ясно.
Я прошел на кухню. Отчетливо пахло валокордином. Вера сидела за столом, уставившись в одну точку. Вид у нее был ужасный. Я, честно говоря, испугался. Чтоб как-то обратить на себя ее внимание, поздоровался преувеличенно радостно. Она нашла в себе силы, повернула ко мне голову, даже попыталась улыбнуться.
Игорь суетился рядом, предлагал мне выпить кофе, говорил что-то бессвязное.
От кофе я отказался, посоветовал им собираться, время уже и так позднее, пока доедем, пока то да се…
Вера медленно поднялась со стула, ушла в комнату.
— Переписку нашла, — шепнул Игорь, — в компе… я идиот! — застонал он, схватившись за голову. — Забыл стереть!
«Действительно, идиот», — подумал я, но промолчал, человеку и без меня худо.
Появилась Вера, в свитере и джинсах.
— Я готова, — произнесла она тихо.
Игорь побежал за ней в прихожую, суетливо помог надеть шубу, нагнулся, чтоб застегнуть сапоги, она не позволила.
Ане я позвонил, когда мы уже отъехали от дома Игоря. Я объяснил ей ситуацию, мол, везу ребят к отцу Николаю. Естественно, она сразу же обиделась. Я терпеливо начал успокаивать ее, но тут Вера попросила трубку. Я передал.
— Аня, привет, — устало поздоровалась она, — ты уж извини, что мы дернули Сережу, просто у нас очень серьезные проблемы, можно я не буду сейчас тебе ничего объяснять? — Она тяжело вздохнула, выслушала ответ, поблагодарила и вернула мне телефон.
— Ань, ты не волнуйся, все в порядке, я на связи. — Жена на удивление спокойно пожелала нам хорошей дороги.
— Ты там аккуратнее, — посоветовала она, — я волнуюсь. Надеюсь, ничего серьезного… Все, пока, целую.
Всю дорогу мы молчали. Нас развлекало радио. А я ехал и думал: «Аня определенно знает больше меня. Стоило только Вере сказать ей о проблемах, и она как будто все поняла. Вообще осведомленность моей жены меня просто потрясает! Это что же, выходит, мы оба знали, но не сказали друг другу ни слова? Ну, я-то ладно — мужчина, а она? Ведь говорят, что у бабы язык, как помело. Это, конечно, смотря у какой бабы. Из моей, если она не захочет рассказать, слова не вытянешь».
К дому батюшки подкатили ближе к полуночи.
Он не спал, ждал нас.
Как только дверь открылась, Вера шагнула к Николаю, уткнулась головой в грудь, простонала:
— Я больше не могу, отче, — и заплакала.
Мы с Игорем смущенно топтались у порога.
— Ну-ну, — пробасил отец Николай, приобнял женщину за плечи, повел в дом, обернулся, нам кивнул: «Проходите».
Матушка Катерина, или попросту Катюша, суетилась на кухне. Нас усадили, принялись чуть ли не насильно кормить ужином.
Потом я ушел спать, а отец Николай еще долго о чем-то беседовал с Игорем и Верой.
Утром поднялись рано. Отстояли долгую великопостную службу. Батюшка всех допустил к причастию.
Первый раз в жизни я видел, как рыдает взрослый, здоровый мужик. Игорь дрожал, пытаясь, видимо, сдержать себя, но сил у него на это не осталось.
Он стоял на коленях посреди пустого храма, глухо стонал и всхлипывал. Вера была рядом, плакала молча, слезы бежали по щекам, казалось, она не замечает ничего и никого вокруг себя.
Людей почти не было, неудивительно, будний день.
После службы у обоих как будто посветлели лица. Наверное, немного отпустило. Батюшка вышел из алтаря, довольный, веселый, повел нас в трапезную, где нам подали постные щи и гречку с грибной подливкой. Пили чай с медом. Вера даже улыбалась чему-то. Начала разговаривать, отвечала на вопросы. Игорь сидел тихо, уставившись в свою тарелку, я заметил, как у него дрожали руки. Он спрятал их под стол. Но я понимал, этим двоим непосредственно сейчас ничего не угрожает. Как-то отцу Николаю удалось их примирить, если не с ситуацией, то хотя бы друг с другом.
Я все еще находился в неведении и толком не понял, что же на самом деле произошло. А расспрашивать о таком не принято. Да и не мое это дело.
После обеда, когда мы уже собирались уезжать, я улучил момент и, отведя батюшку в сторону, сказал:
— Отче, тут такое дело, ты ведь просил меня присмотреть за Игорем, а я не нашел времени. Вот все как обернулось…
— Тайное всегда становится явным, — ответил он, — ты здесь не виноват. Игорь запутался, и я ждал, когда же он разберется в себе. Хорошо, что все именно так произошло. Ну, поезжайте с Богом, у меня еще встреча с учителями сегодня. Да приезжайте почаще. Жену свою вези с собой. И ребят не забывайте. Им трудно будет.
— Я понимаю…
На обратном пути Игорь и Вера довольно мирно беседовали и между собой, и со мной. Вера говорила, что хочет спать, Игорь был с ней очень предупредителен. А я думал о том, что отцу Николаю удалось сделать то, что не под силу ни одному психологу, будь он хоть семи пядей во лбу.
Высадив ребят у дома, потихоньку я сказал Игорю:
— Если будут проблемы, сразу звони!
Он кивнул и крепко пожал мне руку.
Человек вспоминает о Боге в тот момент, когда понимает, что окончательно потерял контроль над своей жизнью.
Сергей
17. О чем молчат женщины
Дома меня ждала встревоженная жена.
Торопливо чмокнула в щеку и набросилась с вопросами.
— Ну, как там? Что? — спрашивала она нетерпеливо, пока я снимал куртку.
— Да нормально…
— Что нормально?! — рассердилась она.
— Все нормально, — мягко ответил я. — Добрались нормально, у отца Николая хорошо, жаль, что ты со мной не поехала.
— Ну, там, наверное, не до меня было, — предположила она и взглянула так вопросительно.
Я не нашелся что ответить. Вспомнил:
— Кстати, Коля тебя приглашал в гости.
— Да, было бы здорово, — она смотрела внимательно, ждала.
— Ань, ну, чего ты так смотришь?! — взмолился я. — Ты хочешь, чтоб я рассказал чужую тайну?
— Тоже мне — тайна, — жена дернула плечом. — Думаешь, я не догадываюсь?
Началось! Ответы вопросами на вопросы, хождение вокруг да около… Если я буду отмалчиваться, она обидится и все равно вытянет из меня все подробности, уж я-то ее знаю.
Аня искоса взглянула на меня, нахмурилась:
— Вера все узнала, да?
— По-видимому, да, — нехотя произнес я.
— По-видимому, да, — нехотя произнес я.
Жена кивнула:
— Нашлись, значит, добрые люди, — в сердцах сказала она.
— А тебе-то откуда известно? — удивился я.
— Да все оттуда же! На чужой роток не накинешь платок. Дашка болтала, ее подружки тоже… Все как обычно.
— Нет, — я покачал головой, — Вере никто ничего не говорил, я так понял, она вскрыла переписку.
Аня тихонько присвистнула:
— Представляю себе… Вот ведь действительно все тайное становится явным. — Она прищурилась и посмотрела на меня с подозрением. — А ты давно знал?
Я пожал плечами:
— Так, слухи ходили… А потом Игорек сам рассказал, еще летом, ты как раз на море уехала, а они с отцом Николаем крестили дочку.
Аня уставилась на меня с осуждением:
— И ты молчал!
— Ань, ну что ты в самом деле?
— Я тебе всегда все рассказываю! — бросила она с обидой.
— Ань!
Жена молчала, насупившись, думала о чем-то.
— Ань, — осторожно подступил я, — сама посуди, ведь это не наше дело.
Она вздохнула:
— Да я понимаю, конечно… просто подумала сейчас о Вере, каково ей! Это же ужас! Я бы не пережила, честное слово! Как она вообще?
— Да вроде держится, — ответил я. — Их Коля немного вразумил, так что они даже и не ругались, при мне во всяком случае.
— Кошмар! — Аня встряхнула головой. — Просто в голове не укладывается! Может, надо как-то помочь, ну, поговорить, там, я не знаю…
— Надо дать людям немного прийти в себя, — сказал я. — А вмешиваться сейчас точно не стоит, только хуже сделаем.
Жена повздыхала, согласно кивнула головой, на том мы и порешили.
Игорь
18. Все только начинается
Главного Вера не узнала. Она случайно открыла его почтовый ящик и успела прочитать пару писем от Вики. Сам дурак, бросил комп включенным. Вера хотела проверить свой ящик, нажала «войти в почту» и вошла… в ящик мужа. А письмо, как назло, первым лежало, в нем Вика писала, что приезжать не надо, что сейчас еще очень больно, короче, по тексту можно было вполне догадаться, о чем идет речь. Вера догадалась. Проверила отправленные, а вот там Игорь писал Вике, что любит, что она ему снилась, что он не может дозвониться, и все такое прочее.
Больше Вера читать не стала. Позвала мужа, показала на экран, спросила: что это значит. Первой его мыслью была: «Какой я мудак!» Он не испугался, нет. Он был уверен, что сейчас все объяснит и как-нибудь выкрутится.
Вера была спокойна. Удивительно спокойна, до холодности, до полного равнодушия. Игорь не сразу понял, что у нее шок. Он начал оправдываться, даже попытался выяснить «зачем это ты полезла в мою почту?». Но ни его оправдания, ни наезды не подействовали. Жена даже не смотрела на него, сказала просто:
— Собирайся и уходи.
Вот тогда он испугался.
Куда, спрашивается, идти? К Вике? Извините покорно! Во-первых, они расстались, а во-вторых, он никогда не собирался к ней уходить. Одно дело иногда проводить время с любовницей, и совсем другое — жить с ней. Ну да, после скандала Игорь попытался дозвониться ей, нашла блажь, захотелось вернуть. Но Вика оказалась покрепче Дашки, на нее не действовали письма с любовными признаниями, а на звонки она просто не отвечала.
Упорство бывшей любовницы неприятно задело Игорька, он-то был уверен в том, что Вика его любит…
Несколько ночей он просидел у компа, смотрел старые фильмы и думал. Он так много думал, что перестал замечать что бы то ни было вокруг себя. И вот домечтался…
Связь с Викой открылась. Пришлось включиться в действительность. А действительность выглядела так: на мониторе несколько строчек с пресловутым «люблю», а рядом жена с разом почерневшим лицом. Игорь начал извиняться, твердил: «ничего нет и не было» и «все кончено». Но Вера не слушала и не слышала его. Сын был дома, забился в комнату. Игорь понимал, что сейчас, именно сейчас происходит что-то страшное, неуправляемое, что-то, что может разрушить его жизнь.
Вера ушла в другую комнату, он побежал за ней.
Она лежала на полу ничком. Он не сразу разглядел ее, потом наткнулся, попытался поднять. Она не реагировала. «Что я буду делать, если она сейчас умрет?!» — пришла страшная мысль. Игорь лег рядом, хотел обнять, Вера сжалась тугим комком.
— Милая, милая, ну прости, прости меня, — бормотал он лихорадочно, ползал на коленях, целовал руки и снова бормотал извинения. — Я запутался, я так запутался… это наваждение, бред! Я прошу! Прошу тебя! Ну не молчи!
Она пошевелилась, приподнялась, села, обхватив руками колени, и спросила чуть слышно:
— Как жить?
Игорь обрадовался, наконец-то хоть что-то сказала, заговорил сбивчиво:
— Ну, все, все… Все кончилось. Я обещаю, я…
— Как мне дальше жить? — перебила его Вера.
Этот простой, в общем-то, вопрос поставил его в тупик. Игорек не знал на него ответа. Что сказать? «Хорошо жить», например… Но эти слова ничего не значат. Он знал все, что может услышать: «Как ты мог?» или «Есть ли для тебя хоть что-нибудь святое?». И тогда он снова запутается в словах, а слова — это только слова. Игорь уже столько раз говорил их и Вере, и тем, другим… Он говорил то, что они хотели услышать, и поступал так, как от него требовали.
«Господи! За что мне все это?» — произнес он мысленно, но на этот вопрос не было ответа.
— Вера, прости меня, пожалуйста, — попросил Игорь, — я все исправлю… я люблю тебя…
Она засмеялась тихонько, как будто хватала воздух короткими вздохами, а потом у нее началась истерика.
Он бегал на кухню за успокоительным, боялся заглянуть в комнату к сыну, метался туда-сюда, хотел вызвать «Скорую». Потом вдруг вспомнил об отце Николае и, схватив телефон, набрал его номер.
Заговорил, прикрывая ладонью трубку:
— Коля, у меня проблемы! Вера… Короче, она кое-что узнала…
— Приезжайте немедленно! — велел батюшка.
— Я же без колес! — напомнил Игорь.
— На электричке или такси вызови, позвони Сергею, в конце концов! И дай трубку Вере.
— Понял! — Игорь метнулся к жене. — Отец Николай с тобой поговорить хочет, — сказал он, протягивая телефон.
Вера подняла голову, посмотрела безучастно, но трубку взяла, поздоровалась вяло, с трудом ворочая языком. Она все еще всхлипывала, дрожала, отвечала односложно, только «да» или «нет». Наконец произнесла — «хорошо». Игорь выдохнул с облегчением, начал звонить Сергею. Он понимал, в электричку в таком состоянии Вере нельзя, да и в такси тоже. А Серега — он все знает, так что не будет задавать лишних вопросов. Только бы жена его отпустила.
Очень трудно врать сразу трем женщинам, даже если они сами этого хотят.
19. Ложь во спасение?
В ту ночь они долго сидели у отца Николая на кухне. Вера хоть и нервничала, но сдерживала себя. Игорь наблюдал за женой. Она не смотрела на него, говорила с батюшкой:
— Когда я ехала к тебе, то думала — сделаю так, как ты скажешь. Я ко всему готова.
Отец Николай крякал, вздыхал, поглядывал на молчащего Игоря.
— Отче, как мне жить? — в который раз спрашивала Вера. — Я совершенно деморализована, слово-то какое дурацкое, — она сбилась, подумала, — понимаешь, все рухнуло в одночасье, и я ничего не понимаю. Я думала, мы вместе, мы семья, понимаешь? А на самом деле я теперь не знаю, с кем жила все эти годы, что за человек был рядом со мной. Неужели все ложь? Отче? Может, нам разъехаться?
— Что же ты молчишь, Игорек? — мягко спросил батюшка.
— Я? — Игорь вздрогнул. От него снова требовали принятия решения, а он не знал, что сказать. — Что же я могу? Я уже пообещал…
Вера повернулась к нему:
— Игорь, ты же не ребенок, а я не твоя мама.
Игорь отвел взгляд. У Веры буквально за несколько часов изменилось лицо, запали глаза, резче обозначились скулы, и вся она потемнела, как грозовое облако. Отчего казалась ему очень красивой.
Он откашлялся:
— Отче, Вера мне родной человек, ближе ее нет никого, ты же знаешь, — тихо сказал он.
Батюшка кивнул:
— Вы, конечно, можете разъехаться, но я не уверен, что это правильный выбор. Разъедетесь и больше не сойдетесь.
Вера кивнула, соглашаясь:
— Да, скорее всего…
— Надо постараться простить друг друга, — сказал отец Николай.
Игорь быстро кивнул, взглянул на Веру. Она сидела, опустив голову. Думала.
— Да, я поняла, — произнесла она, соглашаясь.
— Будем молиться и просить у Господа вразумления. Господь управит.
Утром во время исповеди Игорь, страдая от стыда, признался отцу Николаю в том, что у него помимо Даши была еще другая женщина. И именно о ней узнала Вера. Ждал удивления, порицания, но не дождался. Отец Николай тяжело вздохнул и спросил только: «Каешься?» «Каюсь», — ответил Игорь. Вдруг горло сжало спазмом, и он зарыдал, горько, как в раннем детстве. Было нестерпимо стыдно перед отцом Николаем, перед Верой, Дашкой, ее дочерью, Викой, перед всеми, кого он обидел, и перед собой.