Он попытался встать и не смог, так на четвереньках дополз до бронетранспортера, выполняющего функции КШМ[26], привалился к люку. Рвануло где-то впереди у самого аэродрома — и там раздавались крики и стоны. Туда же бежали люди.
— Есть кто живой? — из десантного отсека показался офицер.
— Так точно, сэр.
— Черт…
— Сэр, еще один Ай-и-ди. Надо что-то делать, в любой момент может еще что-то взорваться.
— Я понял…
К люку подполз еще один офицер, тот самый, с вымазанным сажей лицом, с которым разговаривал сержант.
— Рик, ты цел?
— Цел. Вон и сержант тоже цел.
— Черт, сардж… надо было тебе раньше сюда прибыть. Три Ай-и-ди, они совсем сегодня озверели…
— В любой момент будет четвертый.
— Он здесь!
Сержант повернулся — человека, который склонился над ним, он узнал не сразу.
— Сэр, что с вами?
— Ты кто? — спросил сержант Гэтуик.
— Я Смитсон, сэр. Капрал Смитсон, помните меня?
Сержант вспомнил только сейчас:
— Первая огневая группа.
— Точно, сэр. Кажется, вы не так плохи? Ранены?
Вокруг них уже толпился народ из его группы, кто-то прикрывал, кто-то помогал.
— Помогите офицерам. Гляньте, здесь есть Эй-би-ви? Или мы сейчас пройдем, или нас тут похоронят.
Эй-би-ви нашлась. Assault breacher vehicle, усиленное танковое шасси, огромный короб вместо танковой башни, сильно защищенный броней, и минный трал. Эта машина могла разминировать поля, принимая на себя пули и гранатометные выстрелы, могла управляться дистанционно, у нее были ракеты, они вылетали, таща за собой кишку со взрывчаткой, так называемую бангалорскую торпеду. Она ложилась на минное поле и подрывалась по всей длине, проделывая проход в минном поле. Машиной можно было управлять дистанционно, и весила она семьдесят три тонны.
Сев за штурвал ABV, один из техников пробил коридор, просто столкнув с дороги и гражданские, и поврежденные американские машины в кювет, вызвав немалое возмущение. Но сейчас до этого не было никому никакого дела.
Дальше по дороге шли казармы Афганской национальной армии, и уже с этого отрезка дороги было видно, насколько все хреново. Парой километров юго-западнее Джелалабада было небольшое нефтехранилище, там торговали бензином, соляркой и очень популярным в Афганистане керосином — здесь до сих пор в ходу было освещение керосиновыми лампами. Уже от казарм был виден огромный столб дыма — нефтехранилище горело. И в городе тоже были пожары.
У казарм шла сильная перестрелка, афганцы выдвинули к съезду с дороги два новеньких БТР-7[27] и азартно палили из НСВТ в сторону зеленки и города, похоже, даже особо и не целясь. По ним тоже стреляли.
— Сэр… — сказал сержант капитану Проттеру, с которым ехал теперь в головном MRAP, идущем по дороге сразу за ABV, — один ублюдок в афганской форме и на афганской машине едва не всадил в меня снаряд РПГ парой километров восточнее. Я бы был поосторожнее с этими, сэр.
— Нас прикроют. За нами целая колонна, больше тридцати машин.
Саперная бронемашина, пройдя поворот, остановилась, МРАП, а за ним и Страйкер свернули с дороги к казармам. Афганские бронетранспортеры прекратили огонь.
— Пойдем, поговорим с ними.
— Есть, сэр. Взвод, план прикрытия. Мы идем к бронемашинам!
Пригибаясь из-за посвистывающих пуль, они пробежали до бронетранспортера, Гэтуик заколотил прикладом пулемета по броне. Верхняя часть люка откинулась, высунулся усатый и небритый жиг туран[28].
— Где твое командование? Командон, понимаешь? Главный?
На слове Chief афганец просветлел лицом:
— Там, там! Совещание. Джирга, командон.
— Понятно. Пропусти нас и держи съезд на дорогу. Понял?
— Да, да, уважаемый. Понял.
Сержант повернулся к капитану, выглядел он до сих пор хреново, его даже стошнило в дороге, но сейчас было не до медэвакуации.
— Сэр, они совещаются. Джирга.
— Ублюдки. Надо идти туда.
Когда они отошли от бронетранспортера на несколько шагов, жиг туран возопил:
— Американцы пришли нас спасать!
Если бы сержант не отошел — то афганский офицер непременно получил бы по морде.
На джирге они нашли не кого-нибудь, а самого генраля[29] Мухаммеда Асафа, командира двести девятнадцатой пехотной дивизии, прославившейся тем, что там официально выписывали наряды на охрану принадлежащих генералу и тем, кто стоял за ним, полей с опиумным маком. Генералу тогда ничего не сделали, понизили в звании до полковника, но потом опять сделали генералом, потому что командовать было некому, а этот хотя бы учился в Харби Похантун, когда там преподавали советские офицеры. Генерал был таким широким, что когда он лез обниматься — а афганцы почему-то любили обниматься, переняли это от русских, — никто из американских офицеров не мог его обхватить. Но это еще понятно, дивизия тут и дислоцирована. А вот присутствие здесь генраля Манана Фарохи, бывшего начальника управления по борьбе с терроризмом МВД, выгнанного на должность начальника полиции Джей-бада за то, что скрывал истинный объем проходящих через его руки наркотиков и не делился положенной долей дохода с президентом, — было сюрпризом.
На фоне этого великолепия — а генраль Асаф зачем-то напялил на себя парадный мундир — одетые в бурую «цифру» американские капитан и сержант как-то терялись. Но американцев здесь, на базе, уважали — настолько уважали, что пропустили в кабинет, где шло совещание, без доклада и не отобрали оружие. Воевать здесь, по-видимому, не собирались — и американское оружие должно было оставаться у американцев, чтобы защищать их.
Когда они вошли в кабинет, генраль Асаф скривил губы в презрительной улыбке и нарушил тишину, воцарившуюся после того, как докладчик прервал доклад на полуслове.
— Кто вы такой? — спросил он максимально презрительным тоном.
— Я капитан Майкл Рейви, Вооруженные силы США.
— Где майор Падовски? Или подполковник Блейзер?
— Майор Падовски контужен, занимается организацией прикрытия аэродрома, генерал. У аэродрома произошло три взрыва, один за другим, у нас больше полутора десятков погибших, многие из них сгорели дотла, потому что смертник подорвал цистерну с горючим. Почему не выполняется план прикрытия города, генерал, где ваши люди?
— Мы не можем выйти из лагеря, нас обстреливают.
По прикидкам сержанта, обстрел вели пара пулеметов и до десятка автоматов. Просто удивительно, почему эти огневые точки не были подавлены до сих пор. Хотя… удивляться тут было нечему. Сержант уже понимал, что афганцы правительственных войск хотят получать жалованье, но не хотят убивать единоверцев. Хотя именно за это им жалованье и платят.
— Генерал, у вас больше десятка новых бронетранспортеров и столько же бронированных машин. У вас здесь больше тридцати вооруженных пулеметами автомобилей, — капитан говорил, не повышая голоса, но внушительно, — у нас не меньше тридцати единиц боевой техники. Ваши люди пойдут с нами и активируют план прикрытия города в кризисной ситуации. Немедленно. Кстати, где ваш советник? Он должен быть здесь.
— Рафик Тил, — вообще-то фамилия была другая, но генерал, как всегда, переврал, — выехал в город, чтобы разведать обстановку.
И скорее всего — приказал быть на связи, чтобы по получении приказа немедленно выводить колонны в город. А эти уроды просто отключили связь и устроили здесь джиргу, чтобы только ничего не делать. Ублюдки…
— Давно уехал?
— Примерно полчаса назад…
Это значило — час как минимум. Афганцы лгали всегда — даже когда не было никакого смысла лгать.
— Выводите своих людей, генерал. Оставьте здесь на базе несколько машин и две роты для охраны, остальные должны выдвинуться в город. Мы подавим огневые точки и дадим вам возможность выехать. Нужно будет выехать двумя колоннами, одна пойдет через Касабу.
Генерал солидно кивнул.
— Да… думаю, мы так и поступим.
Сержант Гэтуик первый раз присутствовал в кабинете афганского командира столь высокого ранга и впервые видел подобное. Это не укладывалось в его голове — он видел откровенную трусость и не мог понять, как человек с такими морально-волевыми качествами стал генералом. В американской армии было много дерьма, — но естественный отбор существовал, и такой человек никогда не смог бы надеть генеральскую форму. Он хотел спросить у капитана, почему такое происходит, но увидел его выражение лица и не стал ничего спрашивать.
Огневые точки противника подавили быстро, вероятно даже, бандиты просто смотались, как только увидели, что ими занялись всерьез. Ну, а если нет… двадцатипятимиллиметровая пушка «Бушмастер» позволяет попадать в отдельно стоящего человека километров с трех. Если не смотались вовремя — их проблемы.
Огневые точки противника подавили быстро, вероятно даже, бандиты просто смотались, как только увидели, что ими занялись всерьез. Ну, а если нет… двадцатипятимиллиметровая пушка «Бушмастер» позволяет попадать в отдельно стоящего человека километров с трех. Если не смотались вовремя — их проблемы.
Сержант и его люди в «Мастиффе» оказались в первой колонне, которая тронулась через основную, аэропортовскую дорогу. В колонне — если считать и афганские и американские машины — было больше сорока единиц техники. Задача была — взять и зачистить город, второй по значению город Афганистана, потом, если позволят силы, действовать в уездах. Если в городе будет серьезное сопротивление — сил не хватит. Им никогда не хватало сил для того, чтобы удерживать территорию, у русских было как минимум вдвое больше сил, а они проиграли. Все, на что их хватало, — это держать крупные города, и то не все, а только определенные районы, гонять колонны по дорогам, проводить операции и совершать налеты на выявленные места скопления боевиков.
Дорога шла на северо-запад, по левую руку должны были быть склады, потом по правую будет большая стоянка грузовичков и такси до границы и до самого Пешавара, а по левую — больница, школа и один из офисов корпуса реконструкции. Не доезжая до города, они попали под обстрел, ответили и из пулеметов, и из пушек, и на этом все закончилось — не было ни залпа из гранатометов, ни фугасов, ничего. А вот дальше, у самого въезда в город, они натолкнулись на полицейский пост, брошенный полицейскими, там догорал полицейский пикап и рядом стоял большой белый американский пикап с бронированной коробкой в кузове, лобовое стекло было выбито подчистую, и из салона шел дымок, не дым — а именно дымок.
— Аватар-девять, вопрос — наблюдаешь машину? — в рации возник голос майора, старшего в колонне. — Прием.
— Положительно, сэр, мы ее видим, прием.
— Ты и твое отделение — проверить машину, если там есть наши… вопрос — у вас есть место в машине, прием?
— Отрицательно, Игл, у нас нет места. Но мы можем взять машину на буксир, прием.
— Принято, Аватар-девять, вопрос — справитесь своими силами или оставить еще одну машину, прием?
— Игл, мы справимся своими силами, нас двенадцать человек.
— Тогда удачи. Мы будем у основного здания корпуса реконструкции в центре, ищи нас там. Конец связи.
Когда они проезжали мимо полицейского чек-пойнта — солдат резко вывернул руль, и они вышли из колонны. Колонна проходила мимо них, поднимая пыль, — длинная стальная змея, попирающая колесами бетон этой дороги, от которой зависит все: будет дорога на Пешавар — будет операция, не будет дороги — группировка сил стабилизации просто не сможет выполнять задачи и будет вынуждена срочно эвакуироваться. Колонна проходила мимо них, разбегающихся от МРАП и занимающих позиции прикрытия, — и сержант Гэтуик как никто понимал, насколько они слабы и насколько виртуальна демонстрируемая ими сила.
Когда колонна ушла — один за другим зазвучали доклады о занятии позиций. Ганнер на МРАП развернул пулеметную установку не на север, а на юг, прикрывая группу от зеленки с другой стороны дороги. Остальные занимали позиции с пулеметами, прикрывая соответственно север, запад и восток. Четыре пулемета — возможно, этого хватит, чтобы с ними не связывались.
Когда все сектора были прикрыты, сержант и Смитсон, не отходивший от него ни на шаг с тех пор, как сержанта контузило, подошли к машине.
Было так и непонятно, что случилось с охранниками, — а это были охранники, частная охранная компания, одна из многих расплодившихся за последние годы. Это не был гранатомет, потому что внутри не было пожара, не было видно следов воздействия кумулятивной струи. Но это было что-то такое, пули (или снаряд) которого пробили лобовое стекло машины и разорвались внутри. Чтобы пробить лобовое стекло этой машины, устойчивое к пулеметной очереди, — надо было сильно постараться. И это не было похоже на винтовку калибра 14,5[30], какие у талибов тоже появились в последнее время. Эта пуля не дает таких осколков.
— Сэр…
Сержант обернулся. Капрал показывал пальцем на дыру в боковой стойке машины — что-то перерубило ее пополам, оставив дыру величиной с кулак. Самое страшное — что это «что-то» пробило бронированную машину насквозь.
— Как думаешь?
— Не знаю, сэр. Никогда такого не видел. Может, пустить дым?
— Тогда мы сами ничего не будем видеть. Иди, подгони машину ближе, будем цеплять.
— Да, сэр.
Сержант решил посмотреть, что внутри. Вряд ли кто-то подобрался близко и заминировал… но чем черт не шутит. Он осторожно сунулся внутрь, не открывая дверей, — и его чуть не вывернуло. В машине было трое, одеты, как американские прайвит-контракторы, черная униформа Блэкхок, разгрузки. У того, кто сидел за рулем, ВООБЩЕ НЕ БЫЛО ГОЛОВЫ.
Взревел мотором МРАП — и в этот момент машину, в которую он сунулся, тряхнуло, именно тряхнуло, он не слышал выстрела. Кто-то закричал, и его крик оборвался грохотом работающего пулемета, а потом подключился и крупнокалиберный с их «Мастиффа». Он упал на землю, спасаясь от огня, а через секунду рядом плюхнулась большая черная шашка, подпрыгнула, изрыгнув первый клуб густого белого дыма. И он увидел, что в моторном отсеке, в паре сантиметров от того места, где только что была его задница, зияет еще одна дыра размером с кулак.
15 октября 2012 года
Афганистан, провинция Нангархар
Город Джелалабад
Продолжение
Вести перестрелку со снайпером не стали, пытаться его уничтожить — тоже. Поставили дым и под прикрытием дыма подцепили машину на буксир и рванули. Снайпер то ли не пытался больше стрелять, то ли они просто этого не заметили.
Так, с мотыляющимся на тросе тяжелым пикапом с тремя трупами внутри, они въехали в Джей-бад. Город словно замер, это было заметно. Редкие машины на улицах, ни одного прохожего, где-то стреляют из автоматического оружия, из пулеметов — но не по ним, а по кому — непонятно. У базарчика, где пассажиров ждали такси до границы, — мертвая зона, ни одного такси и ни одного человека, кроме полицейских. Это были первые полицейские, которых они видели за день и которые не драпали, а исполняли свой долг. Их было пятеро, на них были бронежилеты, и в их распоряжении была лифтованная пикап-«Тойота» с ДШК на вертлюге. Видимо, какое-то спецподразделение, которое просто стояло, и все. В этом весь Афганистан — кто-то воюет, кто-то ворует, кто-то просто стоит и смотрит на все это, — и все это на маленьком, чертовски маленьком клочке земли.
У школы их обстреляли — внаглую, рядом была не только школа, но и полицейский участок, а дальше по дороге — с обеих сторон министерства. Стреляли из автомата откуда-то с улицы, пули щелкнули по броне, а одна из них ударила в стекло и оставила разводы на нем. Ганнер стрелявшего не засек и отвечать не стал.
Они проехали дальше на запад, вышли к полицейскому участку, около которого стояли два афганских «Хаммера» и знакомый «Страйкер». Сержант посмотрел назад и решил, что таскать пикап с трупами по всему Джей-баду, в общем-то, не стоит.
— Стой!
В полицейском участке сгрудились полицейские — черная форма, бронежилеты и каски устаревшего образца, американские. Автоматы Калашникова. Сгрудились, как овцы, никто даже не пытается командовать. Дураку понятно — что воевать против муджиков они не собираются.
— Кто старший по званию?
Полицейские переглянулись — точно с таким выражением лица, как переглядывались подростки в колледже, когда директор спрашивал, кто поджег мусор в контейнере.
— Его нет, сэр. Подполковника Карима нет, — сказал один из афганцев на хорошем английском, видимо, переводчик.
— Я оставлю около вашего участка пикап. Там три трупа. Сделайте все, что полагается в таких случаях.
Вбежал Вальдес, никто из афганцев даже не подумал поднять оружие, если точно так же ворвался бы сейчас талиб — покосило бы всех…
— Сэр, срочная передача. Наш конвой попал в засаду прямо в центре города!
Времени не было совсем — но на пороге сержант все же остановился. Смерил взглядом афганцев…
— Парни, если вы думаете, что мы будем вас защищать, вы сильно ошибаетесь…
От участка они не проехали и ста метров, как началось…
Что-то грохнуло — так, что загудела броня, и сержант с ужасом понял, что машина подбита, двигатель заглох.
— Машина подбита, остановлена, сэр! Мы не пройдем дальше!
— Покинуть машину! Занять оборону!
Уже выскакивая из машины, сержант Гэтуик услышал, как по машине ударило еще раз.
Да, что да…
Их машина держала двенадцать и семь по кругу, а там, где были керамические вставки дополнительного бронирования, — не был страшен и русский 14,5. Из чего же так бьют?!