– Что случилось?
Она покачала головой и опустила взгляд на свою рассеченную ладонь.
– Не знаю. – Она кое-как обмотала ее бинтом.
– Зола.
– Я не хотела. – Она откинулась в кресле. К горлу подступала тошнота при одной только мысли о том, какой пустой и безжизненный взгляд был у той женщины, когда она бросилась между Золой и убийцей. – Я просто испугалась, а в следующую секунду она уже стояла передо мной. Я даже не думала… не пыталась… Просто так получилось. – Она рывком встала с кресла и прошагала в грузовой отсек, чувствуя, что ей нужно пространство. Нужно подышать, походить, подумать. – Вот об этом я и говорила! Вот он, этот дар. Он превращает меня в чудовище! Такое же, как те лунатики. Как Левана.
Зола потерла пальцами виски, прикусив рвущееся наружу признание.
Может, дело даже не в том, что она лунатик. Может, это у нее в крови.
Может, она такая же, как ее тетка… Или как мать – та была не лучше.
– Или, может, – сказал Торн, – это была случайность, ведь ты еще только учишься.
– Случайность! – Она развернулась на пятках. – Я убила человека!
Торн поднял палец.
– Нет. Человека убил тот волкоподобный воющий кровопийца. А ты испугалась. Ты не понимала, что делаешь.
– Он прыгнул на меня, а я ее подставила.
– Ты думаешь, прикончив тебя, он бы остальных не тронул?
Зола закрыла рот, но внутренности по-прежнему сводило.
– Я понимаю, тебе кажется, будто это твоя вина, но давай все-таки хоть отчасти винить тех, кого надо.
Зола хмуро взглянула на Торна, но перед глазами по-прежнему стоял страшный незнакомец с неестественно голубыми глазами и гадкой ухмылкой.
– Мишель Бенуа у них. – Ее передернуло. – И это тоже моя вина. Они ищут меня.
– Это еще почему?
– Он знал, что мы поэтому прилетели в Рьё, но сказал, что они ее уже схватили. «Старушку», так он ее назвал. Но она им нужна только затем, чтобы добраться до меня!
Торн провел рукой по лицу.
– Зола, ты бредишь. Мишель Бенуа укрывала принцессу Селену. Если они ее схватили, то из-за этого. Ты-то тут при чем?
Она сглотнула, по-прежнему не в силах унять дрожь.
– Вдруг она еще жива? Надо попытаться ее найти.
– Раз никто не хочет мне ничего рассказывать, – раздался вдруг взвинченный голос Ико, – придется догадываться самой. На вас, случайно, не нападали люди, похожие на оголодавших диких зверей?
Зола с Торном переглянулись. Зола заметила, что в грузовом отсеке за время разговора стало необычайно жарко.
– Горячо, – кивнул Торн.
– Во всех новостях только об этом и говорят, – продолжила Ико. – И не в одной Франции. По всему миру то же самое, в каждой стране Союза. Землю атаковали!
Глава 38
В подвале театра эхом отдавался вой. Скарлет слушала, забившись в уголок в своей темной камере и затаив дыхание. Голоса доносились приглушенно, издалека, откуда-то с улиц. Но раз доходили сюда, видно, звучали очень громко.
Выли десятки голосов. Словно звери, зловещие хищники искали друг друга в ночи.
Вот только зверей в городе не должно быть.
Скарлет с усилием заставила себя встать и подошла к решетке. С ведущей на сцену лестницы по коридору растекался свет, но он был таким тусклым, что она едва видела железные прутья на двери своей собственной камеры. Она выглянула в коридор. Ни шороха. Ни звука. Табличка с надписью «Выход» не горела, наверное, уже сотню лет.
Она посмотрела в другую сторону. Чернота, больше ничего.
Одиночество заставило ее еще острей почувствовать себя пленницей. Быть может, они бросили ее в этой подземной темнице умирать.
Снова раздался вой – на этот раз громче, но все равно издалека. Должно быть, на улице прямо перед зданием.
Скарлет облизнула губы.
– Эй? – начала она осторожно.
Никакого ответа не последовало – даже воя, так что она попробовала громче:
– Тут кто-нибудь есть?
Зажмурилась, вслушиваясь и ожидая звука шагов. Ничего.
– Я есть хочу.
Ни шороха.
– Мне надо в туалет.
Ни звука.
– Я собираюсь сбежать.
Но никто не слушал. Скарлет была одна.
Она стиснула ладонями прутья решетки. Что, если это ловушка? Может, ей хотят внушить ложное чувство спокойствия, проверить, что она будет делать, чтобы потом использовать эту попытку побега против нее.
Или, может, – ну, вдруг – Волк и вправду хотел ей помочь.
Она оскалилась. Если бы не он, она вообще не попала бы в беду. Если бы он сразу сказал правду и объяснил, что и как, можно было бы придумать другой план спасти бабушку, а не идти прямо к ним в руки, будто овца на заклание.
Суставы начало жечь, с такой силой пальцы стиснули решетку.
И тут в пустоте подвала она услышала свое имя.
Слабо, неуверенно, будто в забытьи.
– Скарлет?
Внутри все перевернулось. Скарлет прижалась лицом к решетке. Металл холодил скулы.
– Эй!
Ее начало трясти.
– Скар… Скарлет?
– Бабушка? Бабушка?
Голос затих, будто не выдержал усилия.
Скарлет оттолкнулась от решетки и, бросившись к кровати, разыскала чип, который сунула под матрас.
С отчаянием, с мольбой, с надеждой она вернулась к двери. Если Волк снова ее обманул…
Скарлет просунула руку сквозь решетку и провела чипом перед сканером. Он звякнул той же отвратительно бодрой трелью, что и раньше, когда тюремщики приносили ей еду. До сего момента она ненавидела этот звук.
Дверь распахнулась без помехи.
Скарлет помедлила на пороге, пытаясь усмирить пульс.
Она снова напряглась, силясь услышать своих тюремщиков, но здание, казалось, вымерло.
Тогда она побрела прочь от лестницы в глубину коридора, проводя ладонями по стенам, чтобы понять, куда идти. Добравшись до следующей решетки, остановилась и наклонилась к ней.
– Бабушка?
В камере никого не было.
Третья, четвертая, пятая – все пустые.
– Бабушка? – шептала она снова и снова.
Из-за шестой двери послышался жалобный шепот:
– Скарлет?
– Бабушка! – От радости она уронила чип и поспешно бросилась на пол искать. – Бабушка, все хорошо, я тут. Я тебя вытащу… – Нащупав чип, она провела им под сканером. Когда он звякнул, ее окатила волна облегчения, но из камеры донесся испуганный, болезненный стон.
Скарлет распахнула дверь и проползла внутрь, не вставая, чтобы ненароком не споткнуться о бабушку в темноте. Воздух в камере был затхлым, воняло мочой и потом.
– Бабушка? – Та лежала у дальней стены, свернувшись клубком на твердом каменном полу. – Бабушка?
– Скар? Как?..
– Это я. Я тут. Я тебя отсюда вытащу. – Слова перешли в рыдания, и, схватив бабушку за хрупкие, истончившиеся руки, она притянула ее к себе.
Но та издала ужасный, жалобный крик, который пронзил уши Скарлет, будто ножом. Охнув, она отпустила бабушку.
– Не надо, – прохныкала та, неловко сползая по стене обратно. – Ох, Скар… Тебе нельзя тут быть. Ты не должна. Я не могу тебя тут видеть. Скарлет… – Она заплакала, задыхаясь от клокочущих в горле рыданий.
Скарлет наклонилась над бабушкой. Каждый мускул застыл от страха – она не могла вспомнить, чтобы та хоть раз в жизни плакала.
– Что они с тобой сделали? – прошептала девушка, проведя руками по ее плечам. Под тонкой изодранной рубашкой оказалось множество повязок и что-то мокрое и липкое. Давясь слезами, она коснулась ребер бабушки. Повязки были везде. Погладила руки и предплечья – ладони бабушки были так плотно замотаны бинтами, что напоминали култышки.
– Нет, не трогай. – Бабушка попыталась отстраниться, но лишь безвольно дернулась.
Со всей нежностью, на какую была способна, Скарлет провела большим пальцем по забинтованным ладоням. По щекам полились горячие слезы.
– Что они с тобой сделали?
– Скар, тебе нужно бежать. – Каждое слово приходилось выталкивать с усилием, и к концу фразы старая женщина уже едва дышала.
Скарлет опустилась на колени рядом с бабушкой и положила голову ей на грудь, гладя по лбу и убирая с него липкие волосы.
– Все будет хорошо. Я тебя вытащу, мы найдем больницу, и ты поправишься. Все будет хорошо. – Она заставила себя сесть. – Ты можешь идти? С ногами что-нибудь сделали?
– Я не могу идти. Не могу двигаться. Тебе придется оставить меня здесь, Скарлет. Ты должна бежать.
– Я тебя не оставлю. Бабушка, они все ушли. У нас есть время. Просто надо придумать, как… Я могу тебя понести. – С подбородка закапали слезы.
– Придвинься, милая. Поближе. – Скарлет вытерла нос и зарылась лицом в бабушкину шею. Та попыталась ее обнять, но руки лишь неловко погладили ее по бокам. – Я не хотела тебя втягивать. Прости меня.
– Бабушка…
– Бабушка…
– Тихо. Слушай. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Кое-что очень важное.
Она покачала головой.
– Хватит. Мы выберемся.
– Слушай, Скарлет. – Хоть бабушка и так говорила едва слышно, но, кажется, еще сильнее понизила голос. – Принцесса Селена жива.
Скарлет крепко зажмурилась.
– Пожалуйста. Не разговаривай. Не трать силы.
– Ее поселили в Восточном Содружестве, у человека, которого зовут Линь. Линь Гаран.
Печальный, тревожный вздох.
– Я знаю, бабушка. Я знаю, что она была у тебя, а потом ты отослала ее с тем человеком в Содружество. Но это уже неважно. Это уже не твоя проблема. Я вытащу тебя отсюда, я никому не позволю тебя тронуть.
– Нет, милая, ты должна ее найти. Сейчас она уже подросток… И она – киборг.
Скарлет моргнула, жалея, что не видит бабушку в темноте.
– Киборг?
– Если имя не изменили, то ее зовут Зола.
Имя показалось ей отдаленно знакомым, но в голове слишком мутилось, чтобы что-то вспомнить.
– Бабушка, пожалуйста, не разговаривай. Надо…
– Ты должна ее найти. Обо всем знают только Логан и Гаран, и если королева нашла меня, то и их тоже могла найти. Кто-то должен рассказать ей, кто она такая. Кто-то должен ее найти. Ты должна ее найти.
Скарлет тряхнула головой.
– Слышать не хочу об этой дурацкой принцессе. Мне нужна только ты. Я буду тебя защищать.
– Я не могу с тобой пойти. – Бабушка погладила Скарлет забинтованными руками. – Скарлет, пожалуйста. Она может все исправить.
Скарлет съежилась.
– Она еще девчонка, – выдавила она сквозь возобновившиеся рыдания. – Что она может?
И вдруг она вспомнила это имя. В памяти вспыхнули картинки из новостей: девушка бежит по ступеням дворца, спотыкается, падает на гравийную дорожку.
Линь Зола.
Девчонка. Киборг. Лунатик.
Она сглотнула. Значит, Левана ее уже нашла. Нашла, но снова потеряла.
– Это неважно, – прошептала она, кладя голову бабушке на грудь. – Это не наша забота. Я тебя отсюда вытащу. Мы спрячемся.
Мысли отчаянно метались в поисках способа сбежать вместе. Нужно найти что-нибудь вроде носилок, или кресла-каталки, или… но ничего не приходило в голову.
Им не подняться по лестнице. Она не донесет бабушку на руках. Та просто не выдержит.
Сердце разрывалось, и от боли из горла вырвался горестный вой.
Она не могла ее оставить. Не могла позволить им тронуть ее еще хоть раз.
– Милая моя девочка.
Она сомкнула веки. Из глаз выдавились две горячие слезинки.
– Бабушка, кто такой Логан Таннер?
Та невесомо поцеловала ее в лоб.
– Хороший человек, Скарлет. Ты бы ему очень понравилась. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним встретишься. Передай от меня привет. И еще… прощай.
Из самого сердца Скарлет вырвался всхлип. Бабушкина рубашка уже насквозь промокла от ее слез.
Она не могла заставить себя сказать ей, что Логан Таннер мертв. Сошел с ума. Покончил с собой.
Ее дедушка.
– Я люблю тебя, бабушка. Ты для меня – все.
Обмотанные бинтами руки погладили ее по коленям.
– Я тоже тебя люблю. Моя храбрая, упрямая девочка.
Всхлипнув, Скарлет поклялась себе, что останется до утра. Останется навсегда. Она не бросит бабушку. Если тюремщики вернутся, они найдут их вместе – пусть и убьют вместе, если уж так надо.
Она больше никогда ее не бросит.
Она приняла решение и поклялась себе его выполнить. И тут в коридоре раздались шаги.
Глава 39
По-прежнему склонившись над бабушкой, Скарлет обернулась ко входу. Над головой загудели старые провода, и камеру залил свет. Дверь так и стояла открытой; от решетки на пол падала полосатая тень.
Глаза постепенно привыкали к яркому свету. Она затаила дыхание, прислушиваясь, но шаги замерли. И все-таки там кто-то был. Кто-то шел сюда.
Перебинтованная рука бабушки скользнула в ее ладонь, и Скарлет, повернувшись, наконец разглядела ее. Морщинистое лицо покрывали струйки засохшей крови, волосы спутались и потускнели. От ее бабушки осталась одна изможденная тень, лишь карие глаза по-прежнему были сильными и живыми. И в них все так же было больше любви, чем в целом мире.
– Беги, – шепнула та.
Скарлет покачала головой.
– Я тебя не оставлю.
– Это не твоя битва. Беги, Скарлет. Скорей.
Шаги зазвучали ближе.
Стиснув зубы, Скарлет встала на трясущиеся ноги и повернулась к двери. Сердце в груди от ожидания бросилось в галоп.
Вдруг это Волк?
Вдруг он пришел помочь ей, помочь им обеим?
От пульсации крови в венах кружилась голова, она поверить не могла, что хочет снова его видеть – после всего, что он натворил.
Но ведь он дал ей чип. И он сильный, он смог бы донести бабушку. Если это Волк, если он вернулся за ней, они спасены…
На пол упала тень, и на пороге показался человек.
Это был Рэн. И он улыбался.
Скарлет, сглотнув, сжала колени, полная решимости не выдавать своего страха. Но теперь в Рэне что-то изменилось. Его взгляд был уже не просто жестоким, как раньше – теперь он стал голодным, будто Скарлет была деликатесом, который он давно хотел попробовать.
– А… лисичка. И как же это ты выбралась из клетки?
По ее телу пробежала дрожь.
– Не трогай мою внучку. – В хриплом голосе бабушки внезапно зазвучала сила. Она заерзала, пытаясь сесть. Скарлет тут же упала рядом и взяла ее за руку.
– Бабушка… не надо.
– Я тебя помню. – Мишель прожгла Рэна взглядом. – Ты был одним из тех, кто меня схватил.
– Бабушка…
Рэн хохотнул.
– Отличная память для такой развалины.
– Не бойся его, Скарлет, – продолжала Мишель. – Он всего лишь омега. Его, наверное, оставили тут, потому что у него сил не хватает драться.
Рэн оскалился, демонстрируя острые клыки, и Скарлет съежилась.
– Я остался, – рявкнул он, – потому что мне нужно закончить тут одно дело. – Рэн сверкнул глазами – они едва не пылали. Все в его чертах говорило лишь о ненависти, горячей и безграничной.
Скарлет подвинулась, чтобы закрыть бабушку своим телом.
– Ты ничтожество, – сказала Мишель. Даже ресницы у нее дрожали от натуги. Сердце Скарлет сковал ужас. – Марионетка мага. Они отобрали ваш дар и превратили вас в чудовищ, но даже со всей своей силой, со всеми рефлексами, со всей кровожадностью ты есть и всегда будешь низшим среди своих.
В голове у Скарлет все помутилось. Она хотела, чтобы этот разговор прекратился, чтобы бабушка перестала его дразнить… но знала, что разницы уже нет. Жажда убийства была написана на лице Рэна.
У него вырвался резкий смешок, и он уперся ладонями в дверной косяк, закрывая проход.
– А вот и нет, старая карга. Ты так много знаешь… значит, знаешь, что бывает с тем из стаи, кто убьет альфу? – Он не стал ждать ответа. – Он занимает его место. – Рэн улыбнулся так широко, что на щеках появились ямочки. – И я обнаружил, что у моего брата, моего альфы, есть слабость. – Он снова впился взглядом в Скарлет и замолк.
– Наивный мальчишка, – выдавила бабушка и закашлялась. – Ты слишком слаб. Ты всегда будешь только жалким омегой. Даже мне это ясно.
– Бабушка! – зашипела Скарлет, чувствуя, как Рэн свирепеет все сильнее, как от него исходят волны гнева.
И тут она поняла, чего добивается Мишель.
– Нет! Она несерьезно. – Умолять казалось невыносимым, но ей сейчас было все равно. – Она бредит от старости! Оставь ее…
Бросившись в камеру, Рэн схватил Скарлет за волосы и оторвал от бабушки.
Она завизжала, цепляясь ногтями за его руку, но он отшвырнул ее в угол.
– Нет!
Рэн поднял Мишель за горло; та закричала от боли.
В мгновение ока она оказалась пришпилена к стене. Ей недоставало сил, чтобы отбиваться, дергаться, хоть как-то сопротивляться.
– ОТПУСТИ ЕЕ! – Скарлет кое-как поднялась на ноги, прыгнула Рэну на спину и, зажав шею локтями, сдавила изо всех сил. Но он даже не поморщился, и тогда она вцепилась ногтями ему в лицо, силясь попасть в глаза.
Взвыв, он бросил бабушку на пол, а потом стряхнул Скарлет со спины. Она ударилась о стену, но едва почувствовала это. Все ее внимание было направлено на неподвижное перебинтованное тело в другом углу.
– Бабушка!
Их взгляды встретились, и она моментально поняла, что бабушка уже больше не двинется. Сухие губы шевельнулись, сумев выговорить: «Бе…», но больше ничего не последовало. Открытые глаза смотрели перед собой пусто и зловеще.
Скарлет оттолкнулась от стены, но Рэн успел первым – его огромный силуэт уже склонился над телом Мишель. Он подхватил ее под спину одной рукой, так что голова упала, тяжело ударившись о твердый пол.
Словно голодный зверь, поймавший свою первую добычу, Рэн сомкнул челюсти на шее Мишель.