– Шурочка, ну сделай же что-нибудь, – взмолилась я. – У меня сейчас батарейка сядет…
– Ладно, где ты? – раздобрилась Шура.
Вопрос мне, честно говоря, не понравился. Вокруг ничего не было! Черный лес, дорога, обочина, ни одной, черт возьми, машины!
– Шурочка, я не знаю…
– Соберись, Евгения, опиши хоть что-то.
– Черт, черт… Вспомнила! – осенило меня. – Это дорога Карнаул – Завьялово! Тут две асфальтированные полосы… ну, почти асфальтированные… Подожди минутку… – Я засеменила к километровому знаку и осветила его бледным мерцанием экрана, – Шурочка, тут на знаке число 17…
– Докуда семнадцать? – чуть не взвыла Шура.
– А я знаю? – растерялась я. – Подожди, в общем, так. Сторона с нумерацией повернута в ту сторону, где садилось солнце, значит, в направлении Карнаула… Завьялово ведь ближе к городу?
– Ты потрясающе ориентируешься на местности и способна разгадать любую географическую загадку, – похвалила Шура. – Ладно, сидите там со своим подстреленным, я скоро приеду. Надеюсь, пробки на сегодня закончились.
– Шурочка, когда ты приедешь? – стонала я. – Тут, наверное, километров девяносто…
– Не канючь, – отрезала подруга. – Как приеду – так приеду. Ты мне мешаешь – я уже пытаюсь натянуть новые джинсы на свои располневшие чресла…
Экран погас. На сей раз окончательно. Я взвыла от нетерпения и снова пустилась в пляс. Становилось прохладно. За все время, что я тут маячила, мимо не проехала ни одна машина. От страха и холода зубы отбивали чечетку. Я всматривалась в очертания деревьев и кустов. Казалось, в них накапливается нечистая сила – посмеивается, подбирается, чавкая челюстями и хрустя перепонками… Нет, не могла я тут приплясывать, ожидая непонятно чего. Примерно помня, с какой стороны шла, я, отдуваясь, вскарабкалась на косогор. Это было что-то! Идти совсем одной по темному лесу, кишащему лешими и кикиморами, вздрагивать от каждого звука, подпрыгивать от каждого вскрика ночной птицы… Я дошла – не пострадавшая и сохранившая некоторую часть психического здоровья! Антон дышал – но как-то нехорошо, через раз, издавая протяжные хрипы. Он привалился к дереву и со стороны напоминал гигантский гриб-паразит, обосновавшийся в нижней части ствола.
– Ты в порядке? – Я упала на колени и стала жадно его ощупывать. Повязка напиталась кровью, вздулась. Кровь просачивалась через одежду. Сердце застучало, я волновалась как никогда на свете, что это со мной? Это никак не походило на естественное желание помочь ближнему…
– О, ты вернулась… – вяло рассмеялся он и погладил меня по руке. – Ты молодец, Женечка… Знаешь, кажется, отдохнул, уже способен передвигаться… Ты нашла машину?
Я объяснила ситуацию в трех словах. Он одобрительно заурчал, начал вставать.
– Ты куда? – всполошилась я. – Сидеть! Лежать!
– Не ори, – поморщился Антон. – Нужно переместиться поближе к дороге. Прибудет твоя подруга – не стоит терять время на то, чтобы извлечь меня из леса… Помоги, что-то ноги путаются…
Пуля точно зацепила нервный узел – он с трудом переставлял ноги! Висел на мне кулем, и я фактически тащила его на себе. Но не жаловалась, не скрипела, вспоминала мудрую поговорку, что своя ноша не тянет. Тропинку я уже протоптала. Под косогором поблескивала дорога, умытая недавним дождем. Но сейчас дождя не было. Раздвинулись тучи, и показался ущербный диск луны. Антон настаивал на том, что нужно спуститься к дороге, но что-то я сомневалась. И, видимо, не зря. Спустимся вниз – любая машина осветит нас фарами. Он упорствовал, но тут послышался шум мотора, машина приближалась со стороны Карнаула. Мы залегли за кустами. Подъезжало, судя по лязгу, не самое представительное транспортное средство. Желтоватый свет озарил выбоины в асфальте, неровные обочины, заросшие всякой всячиной косогоры. Машина прошла без остановки – какой-то старенький рыдван с изношенной в хлам колесной базой. Антон перестал ерепениться, согласился переждать наверху. Ему опять становилось плохо – прогулка по лесу разбередила рану, усилилось кровотечение. Он зажимал плечо рукой, сипло дышал. А я опять разнервничалась. Когда же эта Шура нарисуется?! Я понимала, что опережаю события – не так-то просто добраться сюда из города. Сколько времени прошло с момента нашего разговора? Уж никак не меньше часа – ведь я долго, со всеми остановками, волокла на себе Антона…
Минуты тащились как хромые черепахи. Какие только мысли не лезли в голову! Не на ту дорогу свернула, опрокинулась в кювет, менты учинили засаду и «закрыли» мою Шуру… О Господи, что-то заблестело со стороны Завьялово! По дороге запрыгали мутные электрические зайчики! Машина приближалась не очень быстро, видимо, Шура высматривала «верстовые столбы»… Вне себя от радости, я скатилась с косогора, бросилась навстречу фарам, вывернувшим из-за поворота. Я что-то бормотала, махала руками. Это было как наваждение. С чего я взяла, что это Шура? Только потому, что ей пора возникнуть? Заскрипели тормоза, машина встала, не доехав до меня нескольких метров. Ее очертания немного смутили – что-то подозрительно российское, на высокой колесной базе, на крыше – странный колпачок… Не успела я опомниться, как из машины выпрыгнули двое. Свет от мощных фонарей ударил в лицо. Я зажмурилась и всплеснула руками.
– А ну, ни с места, красавица, полиция! – хлопнуло по ушам.
Какая еще полиция? Хватит уже полиции! Не описать всю глубину постигшего меня разочарования. Эти двое направились ко мне, слепя фонарями.
– Серега, смотри, совпадает с ориентировкой! – обрадовался первый. – Она, душегубка!
– Их двое вроде должно быть, – неуверенно заметил напарник. – Еще мужик какой-то.
– А сейчас мы и выясним, где тут у нас мужик… А ну, стоять, барышня! – Прозвучал щелчок – распахнулась кобура.
Что-то объяснять? Да научена уже! Пусть не в теме этот патруль, но зачем-то же их сюда послали? Все они – одна большая «правоохранительная» банда! Я взвизгнула, скинула с себя оцепенение. Стражи правопорядка уже простирали ко мне загребущие лапы, радостно урчали: надо же, какая удача! В ярких красках пронеслось перед глазами все, что будет со мной в ближайшее время. Самый «оптимальный» вариант – с подачи Эльвиры ликвидируют при попытке к бегству! Уж попытку они придумают… Я, как хорошая танцовщица, успела отдернуть ногу раньше, чем партнер наступил на нее, и попятилась. Один замешкался, другой рванулся вперед, схватил меня за запястье.
– Серега, держу ее! А чего это мы тут дергаемся, девушка? В бега собрались? Не набегались еще?
Пронзительная мысль ударила в череп: только бы Антон не стал творить глупости! Защитить меня не сможет, приберут обоих. Могут и застрелить на подъеме высоких чувств! Еще мгновение, и я бы смирилась. Но этот тип так больно сжал руку… Адреналин хлестнул, понес в водоворот! Я с силой ударила пяткой по его стопе – чтобы знал, как обращаться с дамами! Он взревел как носорог, массивная лапа уже обрушивалась на мою голову. Но тут мы всей компанией оказались во власти слепящего света фар! Еще одна машина приближалась со стороны Завьялово. Она неслась как угорелая! Обогнула на полной скорости полицейскую машину, рванулась к нам. Полицейский, оставшийся в одиночестве, отшатнулся. Машина неслась прямиком на него! У него уже не было времени убраться. Завыли тормоза – видимо, водитель хотел четко выверить удар – чтобы чувствительно, но не насмерть. Машина сбросила скорость, но удар состоялся – трубой запрещенного «кенгурятника». Полицейского отбросило к обочине, и он покатился в водосток. Машина остановилась. Второй полицейский задергался, возмущенно завопил. Одной рукой он продолжал держать меня, а другой извлекал из кобуры пистолет. Я уже поняла, что происходит, вцепилась ему в руку. Он заверещал, как певчий соловей, со злостью отшвырнул меня и выхватил табельное оружие. Видимо, водитель угловатого внедорожника этого и ждал. Машина рванулась вперед плавно, почти бесшумно. А он все еще возился со своим оружием – там нужно было что-то перевести, оттянуть ствол… Второй удар, и полицейский полетел к своему приятелю – в тот же самый водосток…
Из машины выскочила возбужденная Шура, лихорадочно завертелась. Это точно была она – местность, словно днем, освещалась фарами двух машин. В чем-то немарком, в мешковатых джинсах, в «маскировочных» очках, на голове дурацкая шапочка, призванная, видимо, отвлекать внимание от лица.
– Ты в порядке? – прохрипела Шура.
– Ну, как бы да… – пролепетала я, поднимаясь на дрожащие ноги. – Шурочка, а что это ты наделала? Разве можно вот так?
– Не учи дедушку кашлять, понятно? – отрезала подруга. – А что мне еще оставалось, мимо проехать? Я же не слепая, сразу поняла, кто тут сдуру под ментов подставился… Боже правый, да что же я натворила… – дошло до Шуры. Она схватилась за голову, стала ахать. Потом засеменила к водостоку, извлекая смартфон, отыскала в нем фонарик, присела на корточки. Я тоже подбежала. Мы сидели рядом, с ужасом глядя на содеянное. Слава богу, патрульные шевелились! Но припечатало их крепко. Один стонал, схватившись за голову, глаза мутнели и вращались, как планеты, сорвавшиеся с орбит. Приходить в себя в ближайшие минуты он не собирался. Второму повезло не больше. Он тоже стонал, закатив глаза, не замечая ни меня, ни Шуру, он вообще ничего не видел. Оба плавали в прострации, их лица опухали, становились какими-то синими.
– Фу, ничего страшного, – облегченно выдохнула Шура. – Ну, подумаешь, отфотошопили слегка. Головки поболят и перестанут – все-таки внедорожник к ним приложили.
– Да, ты существенно оздоровила криминальную обстановку в районе, – заметила я, с трудом отводя глаза от пострадавших, и кивнула на джип: – У тебя была такая машина? В последний раз я видела тебя на «Лексусе», нет?
– Ерунда, – отмахнулась Шура. – Это «Ровер». Продукт разложения загнивающей западной цивилизации. Я на нем только день езжу. Как с Бали вернулась, так и пересела. А чего мы тут стоим? Будем ждать, пока эти двое очнутся? Или пока пробка выстроится? Где он – наш прекрасный принц? – завертела она головой. – Кого тут нужно вывезти и подвергнуть тотальной госпитализации? Он тебе нравится, да? Признавайся, Женечка, все равно ведь узнаю. Слушай, ну ты тормоз. Где он?
– Здесь я, дамы… – прохрипел Антон, сползая с косогора.
Спохватившись, мы бросились к нему. Шура, впрочем, не усердствовала, критично смотрела, как я взваливаю на себя тяжелое мужское тело, волоку под горку. Семенила рядом, поддерживая Антона одной рукой, сетовала на беспросветную участь слабого пола: дескать, с каждым днем нам все труднее быть слабее мужчин.
– Исхудала ты, Женька, с той поры, как мы последний раз виделись, – вздохнула она, скептически обозрев мой бледный абрис, и распахнула заднюю дверь внедорожника: – А мужчинка, кстати, ничего, нормальный, ради такого можно и попотеть часок, – похвалила она мой нелегкий выбор. – Как ты думаешь, он сам заберется или нам придется его втаскивать?
– Сам заберусь, – усмехнулся Антон, вкручиваясь со стоном на заднее сиденье. – А за мужчинку спасибо, девушка. Постараюсь не опозорить столь высокое звание…
– А он мне уже нравится, – подумав, заявила Шура. – Образованный, с юмором, симпатичный. А еще вот это обворожительное, хотя и в корне неверное – «девушка»…
Процесс рассадки много времени не отнял. Я пристроилась рядом с Антоном, Шура неуклюже взгромоздилась на водительское место.
– Ничего не понимаю, – ворчала она, – то ли в этой хваленой тачке узкое водительское сиденье, то ли это я становлюсь негабаритной дамой… Черт, скорее, второе, чем первое. Ем много. Все чаще вижу свет в конце холодильника. Представляешь, – воскликнула она, переключая передачу, – на Бали в один прекрасный день обнаружила, что мне стала мала рубашка Рудика! Я чуть не повесилась! Мы даже поругались с ним на эту тему – он что, специально меня водит по этим калорийным ресторанам? С сегодняшней ночи я просто обязана заняться спортом!
Шура собралась сдать назад, чтобы развернуться, но тут из канавы водостока выросли две очумевшие моргающие физиономии – они так смешно выглядели, что даже я прыснула.
– Хрен, пацаны, мы вам такого не позволим, – проворчала она, врубая дальний свет, – номер этой машины – закрытая тема. – И резко газанула на холостых оборотах. Физиономии спрятались обратно. – Вот так-то лучше, – удовлетворенно хмыкнула подруга, выворачивая баранку.
«Продукт разложения западной цивилизации» имел шикарную подвеску. Он плавно проходил повороты, на выбоинах почти не подбрасывало. Несколько раз мы съезжали с асфальта на грунтовые «направления», миновали перелески, какие-то небольшие населенные пункты. Шура вертела баранку как опытный водитель с сорокалетним стажем. Наконец она съехала в какую-то лощину, остановилась и облегченно вздохнула. Включила свет в салоне и обернулась к нам:
– Чего притихли? Главные бездействующие лица, блин… О чем думаешь, подруга? Размышления о трудной судьбе главной героини?
– Шура, нам бы в больницу, – пробормотала я. – Придумай что-нибудь.
– Есть один адресок… – прошептал Антон, открывая глаза. – Хороший дипломированный хирург, сейчас не работает… У нас приятельские отношения, он мог бы обработать рану… Но это далеко, в Болотном…
Шура присвистнула – ничего себе!
– Нет уж, молодые люди. В Болотное мы и до утра не доедем. Держите. – Она порылась в бардачке и сунула нам скрученный пакет. – Здесь бинты и все необходимое для дезинфекции, включая медицинский спирт и перекись. Одно внутрь, другое наружу. Надеюсь, еще не поздно. Пока не обработаешь рану и не перевяжешь, не поедем.
– Ой, Шура, спасибо, – обрадовалась я и тут же приступила к делу. Антон скрипел зубами, но терпел. Шура и не думала отворачиваться, с любопытством поедая его глазами.
– Как отдохнула? – буркнула я, покосившись на нее.
– Прекрасно, – кивнула она. – Вот скажи: это самое главное, что тебя сейчас волнует? Ах, прости, не хотела смущать твоего молодого человека. Просто подобные события случаются так редко…
– Смотрите, Шура, смотрите… – прошептал Антон, – я вас не смущаюсь…
– Нормальный экземпляр, – еще раз обозрев мое приобретение, вынесла экспертное заключение подруга. – Я бы тоже от такого не отказалась. Правда, гол как сокол, наверное… Но, думаю, лучше, чем злодей, напавший на тебя в подъезде?
– Это он и есть, – вздохнула я. – Антон Томилин. Можешь познакомиться. Бывший коллега моего мужа, а ныне особо разыскиваемая персона.
Шура закашлялась и махнула рукой – мол, достаточно пока. А когда прокашлялась, сделала жест, словно стряхивала лапшу с ушей.
– Как у вас все сложно, ребята… А помнишь, я предполагала, что твой злодей – вполне приличный парень? Мы еще подискутировали на тему упущенных возможностей.
– Да, ты угадала, – согласилась я, осторожно разматывая окровавленную тряпку, бывшую когда-то моей майкой. – Данная возможность оказалась отнюдь не упущенной…
– Я вас не отвлекаю? – прошептал Антон, насилу совладав с собой, чтобы не рассмеяться.
– Ладно, не будем о грустном, – сказала я. – Шура, во-первых, ты не могла бы нам одолжить немного денег? Нужно купить какую-то одежду, в этих обносках страшно показываться на люди…
– Занять до стипендии? – хихикнула Шура. – Угомонись, подруга. В багажнике есть немного одежды – специально для тебя. Закончишь – переоденешься.
– Ой, спасибо! – пискнула я. – Думаю, что еще…
– Ты научилась думать? – удивленно проговорила Шура и нахмурилась: – А теперь послушайте меня. Не могу избавиться от ощущения, что именно мне придется вытаскивать вас из дерьма. Что бы вы делали без моих могущественных связей? Сейчас мы поедем во вторую районную больницу Н-ского сельсовета. Звучит не очень, но на самом деле это хорошая современная больница с приличными хирургами – и в данный момент она не переполнена пациентами. С главврачом – моим давнишним знакомым – я уже связалась, он в курсе. Ехать полчаса. Думаю, справимся, и без образования юридического лица. В дальнейшем мне придется взять за шкирку своего Рудика – во-первых, он сам хороший адвокат, во-вторых, его связи в так называемых правоохранительных органах…
– Минуточку, – перебила я, – твой Рудик трудится на заводе кока-колы, что несколько далековато от оказания юридических услуг…
– Ты о каком Рудике сейчас говоришь? – не поняла Шура.
– А у тебя их сколько? – изумилась я.
– Двое. Вернее, один. С Рудиком, который по газировке, мы расстались сразу же, как вернулись с Бали. Надоел. А с нынешним Рудиком мы познакомились вчера, в одном из городских ресторанов экстра-класса. На самом деле там было двое парней, согласившихся с ходу предложить мне руку, сердце и распухшие банковские карточки. Одного звали Рудик, другого Павлик. Был выбор…
– И ты выбрала Рудика, чтобы не путаться в именах, – догадалась я. – В принципе, удобно, согласна. Это что же получается? – дошло до меня. – За полтора дня, прошедших с твоего возвращения с Бали, ты успела поменять мужика и машину?
– Да, это все, что я успела поменять, – скромно пожаловалась подруга. – Квартира осталась при мне, мировоззрение тоже не изменилось – я по-прежнему намерена жить для себя и не работать, так как опасаюсь, что труд сделает из меня обезьяну. Ладно, горюшки мои, не бросать же вас, заключаем коалицию. – Она проследила, как я заканчиваю перевязку, и включила передачу.
– Куда направим коалиционные силы? – прошептал, закрывая глаза, обессилевший Антон. Шура хихикнула, и возникло странное ощущение, что она безумно рада этому ночному приключению. Я всегда подозревала, что моя подруга – отчаянная авантюристка.
Мы потеряли уйму времени и только в половине первого ночи въехали в административный центр Н-ского района. Фонари в поселке практически не горели. Но дороги здесь были нормальные, и мы довольно быстро добрались до облицованного сайдингом двухэтажного здания районной больницы. Очаг местного здравоохранения окружала символическая ограда и густые заросли акаций. Шура переулком въехала в задний двор, где стояли несколько машин, остановилась с краю, погасила фары. В округе царило спокойствие. У заднего крыльца примостилась машина «Скорой помощи», возле нее тоже никого не было.