Дзанава повернулся к душману:
– Все сказал, вонючка? Дурак ты, дух! – И отпустил предохранительные рычаги гранат.
Мохаммад вскинул автомат, но выстрелить в решивших умереть, но не сдаться советских солдат, не успел. Взрыв двух «РГД» отбросил его тело на землю. Осколок пробил живот душмана, и он от дикой боли заорал не своим голосом.
Ашраф покачал головой:
– Вот и все, Мохаммад! Ты выполнил свою миссию. И умрешь, как герой, а не как презренный наркоман.
Он поднял автомат и короткой очередью прекратил мучения и крики племянника. Взглянул в сторону Рамазана:
– Твой приказ выполнен, командир!
– Вижу! Ты настоящий воин и будешь достойно вознагражден.
Главарь крикнул:
– Внимание! Всем, кто остался невредим! Сбор у второй БМП. Быстро!
К Рамазану подошли восемь моджахедов. Он удивился:
– И это все, кто выжил в бою? Остальные, что, убиты?
Бабрак, положивший своих подчиненных, но вышедший сам из боя невредимым, ответил:
– Убита примерно половина группы, половина же бойцов получила ранения различной степени тяжести. Но легкораненых, способных самостоятельно передвигаться, нет.
– Это плохо! Нам не уйти с ранеными! Значит, что?
Бабрак криво ухмыльнулся:
– Значит, после боя раненых не останется! Таков закон!
Рамазан соглашаясь кивнул:
– Ты прав, Бабрак! Да и не донесем мы раненых до места, где им могла быть оказана полноценная медицинская помощь. Поэтому, слушай приказ! Всем пройтись по колонне. Раненых добить! Машины подготовить к подрыву! На это десять минут времени! Сейчас 18.45. В 19.00 мы должны перевалить через хребет склона и уйти в горы! Вперед!
Душманы разошлись вдоль колонны. Раздались одиночные выстрелы. Моджахеды добивали и своих, и чужих.
Рамазан отошел к склону, извлек из чехла рацию, положил палец на тумблер включения, но тут его окликнул Ашраф:
– Командир! Сюрприз!
– В чем дело? Что за сюрприз?
– Да здесь двое русских парней! Из водителей. А рядом старший лейтенант.
– Раненые?
– Солдаты целехоньки! Просто струсили и бой не вели, офицера головой о борт взрывной волной ударило. Контужен! Внешне ни руки, ни ноги не повреждены! Убить их?
– Подожди! Я иду к тебе!
Рамазан сунул рацию в карман штанов, пошел к машине, возле которой стоял Ашраф. Тот стволом автомата указал на лежавших лицом вниз и сложивших руки на затылках солдат:
– Вот, Рамазан, храбрые русские воины. Я проверил их оружие. Они не сделали ни единого выстрела.
– На дорогу их!
Ашраф ткнул солдат автоматом:
– Эй! Свиньи! Поднимайтесь и на дорогу! Быстро!
Бойцы выполнили требование душмана.
Рамазан обошел солдат. Те стояли, опустив головы. Главарь банды приказал:
– Подняли черепа, неверные! Смотреть мне в глаза.
И этот приказ выполнили охваченные страхом молодые солдаты.
– Кто вы? – спросил главарь.
Бойцы представились:
– Рядовой Романов!
– Рядовой Мыльцев!
– Почему не стреляли, когда рядом ваши товарищи насмерть бились с врагом?
В ответ молчание.
– Струсили? Струсили! Что ж, лучше было бы, если вы погибли. Для вас лучше. – Рамазан повернулся к Ашрафу: – А где офицер?
– Да вон у соседней машины.
– Давай его сюда.
Ашраф поднял пинком пришедшего в себя Баженова. Тот встал, качаясь и тяжело дыша. Было видно, что каждое движение доставляет ему боль.
Рамазан подошел к нему, спросил:
– Ты командовал колонной?
Баженов, превозмогая боль, ответил:
– Я!
Рамазан повернулся к Ашрафу:
– Он тоже не стрелял?
– О нет, командир! Этот бился! Даже из-за укрытия выходил, чтобы взбодрить подчиненных. Тогда его и накрыло взрывом гранаты!
– Понятно! – Он вновь взглянул на Баженова: – Часть, должность и фамилия, старший лейтенант?
– Мотострелковый полк базы у Шаристана. Заместитель командира роты по политической части старший лейтенант Баженов.
Рамазан удивился:
– Замполит? Разве ваши замполиты руководят подразделениями на выходах?
– Руководят, если надо!
– Что-то я раньше о таком не слышал. Но ладно! Связь с полком или складами поддерживал, начальник?
– Нет!
– А тот офицер, что командовал взводом сопровождения?
– Не знаю! Но если и поддерживал, то вряд ли успел сообщить на базу о нападении. К сожалению. Иначе наши войска уже были бы здесь!
Рамазан усмехнулся:
– Да, с помощью вам не повезло!
– Сами виноваты!
– Ты прав, офицер! Кроме контузии, ранения есть?
– Нет!
– Это хорошо!
К Рамазану подошли душманы, доложили, что раненых после боя не осталось – ни среди русских, ни среди моджахедов. Машины с боеприпасами к подрыву готовы.
Рамазан обратился к бандитам:
– Замполита и солдат забираем. Бойцы пусть помогают идти своему офицеру. Как поднимемся на склон, подорвем колонны. Жаль упускать столько добра, но с собой его не возьмешь! Вопросы?
Вопросов у душманов не было.
Главарь взглянул на часы: 18.55.
– Отход!
Романов и Мыльцев подхватили под руки Баженова, пошли под конвоем на склон.
Старший лейтенант спросил бойцов:
– Вы что, последние из колонны сопровождения в живых остались?
– Так точно! – ответил Романов.
– И каким же образом?
Солдаты промолчали. Замполит повторил вопрос:
– Я спросил, почему вы остались живы?
Мыльцев с отчаянием в голосе спросил:
– А что оставалось делать? Подрывать себя, как солдаты мотострелкового взвода?
– Они подорвали себя?
– Да!
– Вы же, получается, струсили, так?
– Когда начался ад, растерялись.
– И не стреляли, да?
– Так точно! Что же теперь с нами будет?
Баженов ответил, как отрезал:
– Плен! Со всеми его прелестями. Это если духам удастся дойти до своего лагеря. В противном случае нас расстреляют.
Солдаты вздохнули.
Сзади Романова ударили прикладом автомата в спину:
– Прекратить разговоры! Идти молча!
Рядовой удивился:
– И откуда они наш язык знают?
– Молчите! – приказал Баженов. – Раз попали в переплет, надо подчиняться духам. Пока! Потом видно будет.
Ведомая Рамазаном группа из восьми моджахедов и троих пленных советских военнослужащих поднялась на перевал.
Старший духов, определив банде направление движения, задержался на хребте возле трупа Хашима. Достал рацию.
– Карамулло! Я – Рамазан! Как слышишь?
– Карамулло на связи! – ответил полевой командир. – Как у тебя дела, Рамазан?
– Колонна и подразделение сопровождения русских уничтожены. Потери противника около сорока человек, мы же потеряли двадцать два воина. Мной взяты в плен два солдата и офицер – начальник колонны, старший лейтенант, замполит роты обеспечения полка советской базы близ Шаристана.
– Офицер? Замполит? Это хорошо! Он сам сдался?
– Нет, командир. Сами сдались солдаты. Молодняк. Они так и не сделали ни единого выстрела. Офицер же получил контузию от разрыва гранаты.
– Ясно! Что с Хашимом?
Рамазан усмехнулся:
– А вот здесь мы понесли невосполнимую потерю! Пуля гяуров достала-таки храброго Хашима, который наблюдал за боем с вершины склона.
– Надеюсь, никто не видел, что Хашима убил ты?
– Никто, командир!
– Ты молодец, Рамазан. Выводи группу в квадрат….
– Я понял, Карамулло.
– Преследования русские не организовали?
– Они упустили момент, когда можно было сесть нам на хвост. Теперь им остается заниматься трупами да обгоревшими остовами машин. «КамАЗы» мы взорвали. И еще гадать, почему они, проведя активную разведку, так и не смогли обнаружить засады!
– Хоп, Рамазан, – сказал Карамулло. – Встретимся, обо всем подробно поговорим. Лишь бы дошел до указанного квадрата. Если возникнет необходимость, русских солдат можешь уничтожить. Офицера же постарайся привести живым. Фархади будет доволен!
– Я все понял, Карамулло!
– До встречи!
Рамазан отключил рацию. Взглянул на тело бывшего главаря. Скривился в язвительной ухмылке:
– Ну что, Хашим? Возомнил себя великим полководцем? И что получил? Пулю в голову. Очень кстати пришел приказ Карамулло на твою ликвидацию. Но ты все равно не ушел бы с перевала. Нет, не ушел бы! Хватит! Покомандовал. А вообще, как был ты идиотом, так и остался им до конца. Тьфу!
Рамазан сплюнул на остывающий труп Хашима и поспешил за группой, которая спустилась в одну из многих глубоких заросших кустарником балок. И вовремя! В это же время к вершине перевала вышел взвод разведывательной роты танкового полка, а чуть позже со стороны базы подошел и десантный взвод.
18.15. Штаб гарнизона у КервендераВ кабинет полковника Никитина ворвался особист Ильин.
– Полковник! Афганцы из Тургуна сообщили, на перевале идет бой!
Никитин поднялся и спросил:
– Как бой?
– Видимо, духи все же сумели устроить засаду на колонну.
– Какие духи? Откуда они взялись? Ведь разведка танкового полка проверяла перевал!
– Все это так! – проговорил капитан. – Но… на перевале идет бой! Не доверять источнику информации у меня нет ни малейшего основания! Надо срочно отправлять в горы группу поддержки! Срочно, полковник. На вершине бойцам колонны и сопровождения долго не продержаться даже против малочисленных сил противника, стоит тем уничтожить БМП мотострелкового взвода. Что духи наверняка сделали в первую очередь.
– Черт!
Полковник поднял трубку телефона внутригарнизонной проволочной связи:
– Оперативный? Командира танкового полка! Срочно!
– Есть! Минуту!
Минуты не потребовалось. Подполковник-танкист ответил тут же:
– Слушаю вас!
– Андренюк! На вершине Тургунского перевала колонна из Шаристана, похоже, попала в засаду. В горах идет бой! Немедленно вышли на помощь колонне тот взвод, что накануне проводил разведку перевала. Как понял меня?
Подполковник мгновенно оценил обстановку:
– Все понял, полковник! Считайте, усиленный взвод разведывательной роты уже на пути к перевалу!
– Поторопись, Андренюк! Не мне тебе объяснять, каково сейчас ребятам с Шаристанской базы.
– Мне не надо ничего объяснять! Конец связи.
– Конец!
Начальник гарнизона через оперативного дежурного, используя радиосвязь, вызвал командира мотострелкового полка военной базы у Шаристана и передал ему неприятную новость. Подполковник Дашкевич связался с командиром десантно-штурмовой бригады:
– Сергей Иванович! Дашкевич!
– Слушаю, подполковник!
– У тебя в районе Сайнабада никого нет?
– Есть. Рота. Командир которой сообщил недавно, что на перевале слышна интенсивная стрельба.
– Это моя колонна ведет бой!
– Засада?
– Другого объяснения нет!
– Неужели недобитки Карамулло?
– Думаю, одна из его чертовых групп. Из Кервендера на помощь колонне уже вышел разведвзвод, ты не поддержишь моих парней с другой стороны?
Командир десантно-штурмовой бригады ответил:
– Ну какой может быть разговор? Сейчас же отдам ротному приказ и с нашей стороны поднять на перевал один взвод. Большие силы применять считаю нецелесообразным!
– Спасибо, полковник!
– Сочтемся!
В 19.05 взводы от Кервендера и Сайнабада, пройдя серпантины, вышли к вершине перевала. Им представилась страшная картина. Сожженные, искореженные остовы автомобилей, изуродованные, обгоревшие боевые машины пехоты и… трупы, трупы, трупы. Их было много, и лежали они в самых разнообразных позах. Лежали повсюду. Больше солдат, меньше, гораздо меньше душманов.
В 19.10 Дашкевич получил сообщение от полковника Мишина, командира десантно-штурмовой бригады. От которого сердце подполковника будто сковал стальной обруч. Комбриг сообщил о гибели колонны и взвода сопровождения. Это был удар. Сначала вертолеты с экипажами, теперь колонна. А Карамулло, по данным разведки, разбив свою банду на мелкие подгруппы, постепенно отходит в глубь горной системы, где достать его будет практически невозможно. Кто же тогда атаковал колонну? Вопросов было много, ответов ни одного. Для опознания трупов и доставки их в часть Дашкевич выслал на вершину перевала две машины транспортного взвода роты материального обеспечения и БМП прикрытия.
В 22.12 командир полка получил сообщение офицера штаба о том, что среди убитых солдат не обнаружены тела старшего лейтенанта Баженова и рядовых Романова и Мыльцева. Это означало одно: военнослужащие попали в плен. Они наверняка невредимы. Раненых душманы с собой в горы брать не стали бы. То, что в ходе боя бойцам колонны удалось уничтожить одного из командиров банды Карамулло, подтвердило причастность к нападению верного пса самого Фархади, но утешением явилось слабым. Слишком высокой была цена за уничтожение Хашима.
Глава 6
Рита в этот вечер освободилась раньше обычного. В 17.00 она уже покинула территорию медико-санитарного батальона. Возле женского модуля ее встретила старшая медицинская сестра.
– Рита, мне надо с тобой поговорить!
Старшая сестра, сорокалетняя женщина с несложившейся семейной жизнью и, как следствие, с прескверным характером, хотя, возможно, ее характер и повлиял на ее «несложившуюся личную жизнь», осуществляла в батальоне функции неофициальной надсмотрщицы над младшим медперсоналом. В основном над молоденькими медицинскими сестрами, потому как медсестры, прослужившие в Афгане более года, просто игнорировали сварливую бабенку – Евдокимову Лидию Сергеевну, откровенно посылая ее на хер, который она сама не прочь была заполучить хотя бы на ночь. Но вот беда. Никто из офицеров базы внимания на старшую сестру не обращал. Отсюда и слух, что Евдокимова спит с солдатами. А тем все равно, с кем спать. Слухи никто не опровергал, да и кому какое дело, с кем спит эта тощая, старая по местным меркам женщина. Евдокимова ненавидела молоденьких, пышущих здоровьем, фигуристых коллег, за ласками которых порой выстраивалась целая очередь офицеров. Особенно старшую сестру злили отношения Риты с замполитом роты материального обеспечения мотострелкового полка Баженовым. Чистые и реально имеющие перспективу перерасти в нечто большее, нежели простая близость.
Рита удивилась интересу Евдокимовой к своей персоне, но ответила спокойно, доброжелательно:
– Пожалуйста, Лидия Сергеевна. Где поговорим? Здесь на улице или в отсеке? Но там могут быть Ольга или Галина!
– Если ты не против, пройдем ко мне?
Евдокимовой был выделен отдельный отсек. Хоть и небольшой, но персональный. Замполит батальона ценил старшую медицинскую сестру, получая от нее весьма ценную информацию о подчиненных. Взамен закрывая глаза на связь женщины с военнослужащими срочной службы. И чтобы эта связь не бросалась в глаза, замполит медсанбата и пробил своей информаторше отдельный отсек. Даже не отсек, а кубрик, состоящий из прихожей, туалета и спальни, размером с вагонное купе. Этого неприхотливой в принципе Евдокимовой было достаточно.
Рита, пожав плечами, улыбнулась:
– Почему бы и нет? Пройдемте!
– Я смотрю, у тебя, Авдеева, хорошее настроение?
– А что, вы хотите мне его испортить? Тогда лучше отложим разговор. Я не обязана исполнять ваши распоряжения вне службы!
Евдокимова тоже попыталась изобразить нечто, похожее на улыбку, отчего только перекосилось ее и так не очень красивое, мягко говоря, лицо:
– Ну что ты, Рита? Я всего-навсего отметила, что у тебя хорошее настроение! Без всякой задней мысли.
– Да? Ну что ж, тогда пойдемте!
Женщины прошли в отсек Евдокимовой.
Старшая сестра предложила гостье место за небольшим столиком, стоявшим рядом с узкой разборной кроватью, заправленной обычным солдатским одеялом.
Отсек был лишен кондиционера, и от зноя немного спасал мощный вентилятор, закрепленный на потолке.
Евдокимова предложила:
– Кофе? Чаю?
Рита отказалась. Евдокимова внимательно посмотрела на девушку.
– Больше предпочитаем холодное шампанское в обществе элегантного кавалера?
– Вы же сказали…
Старшая медсестра не дала Рите договорить:
– Я все помню! Но разве плохо, когда за тобой ухаживает элегантный кавалер, угощает шампанским, делает подарки и… даже предлагает даме руку и сердце?
– Что вы хотите этим сказать?
Евдокимова нагнулась к Рите, и в ее глазах вспыхнули злые огоньки:
– А то, что сказки про принцев хороши в Союзе. Там в них еще можно верить и надеяться на исполнение любой, даже самой недостижимой мечты. Но в Афганистане принцев нет.
Рита отбросила назад свои пышные, красивые волосы:
– Что скажете еще, «уважаемая» Лидия Сергеевна?
– Еще, дорогая, скажу тебе, что не будь доверчивой, как ребенок. Думаешь, ты нужна Баженову? Нет, здесь, на войне, конечно, нужна. Он парень скромный, негулящий, ему менять партнерш в постели не хочется. Это же надо: ухаживать за бабами, подарки делать, говорить комплименты тогда, когда ни о чем говорить не хочется. Все это не для него. Баженову достаточно зацепить одну простушку, пообещать жениться и… спокойно спать с ней. Иметь бабу безо всяких проблем. Скажешь о ребенке, согласится, сделает вид, что обрадовался. Отчего не сказать, если знает, что от него ребенка быть не может, а возможно, он предохраняется так, что бабенка дурочка и не догадывается. Мужики могут делать это! Как? Могу просветить!
Маргарита резко поднялась:
– Оставьте свой цинизм и ненависть при себе! Просвещайте кого-нибудь другого. А я обойдусь и без вашего просвещения.
– Напрасно ты, девонька, артачишься. Я же только ради тебя и затеяла этот разговор. Чтобы потом слезами горючими не умылась. Потому как после Афгана, если все сложится нормально, ты Баженову не будешь нужна. Война – это стресс. Стресс постоянный. Лучшее лекарство – секс. И чем яростней секс, тем быстрее снимается стресс. Два года Баженов будет спать с тобой, заглушая в себе неистовым сексом страх перед неизвестностью завтрашнего дня. Перед потенциальной опасностью и угрозой, которая подстерегает на войне каждого, независимо от того, чем он на этой войне занимается. Но как только опасность останется позади, а впереди будет мирная жизнь, поверь мне, дурочка, Баженов посмотрит на тебя другими глазами. И испытает к той, которая отдавала ему всю себя без остатка, отвращение. Ну… если не отвращение, то безразличие. Он выпьет тебя, как спирт из фляги, до конца, до капли. А пустая, развращенная, познанная до конца, зачем ты ему будешь нужна?