— Почему же вы сразу не ввели меня в курс дела? — Она опустила ружье, тепло и искренне улыбнувшись. — Я — доктор Эбби. Зовите меня просто Шеннон. Я всегда рада таким гостям. Особенно — с интересными связями. — Ее взгляд упал на Келли. Шеннон сразу помрачнела. Конноли, в свою очередь, гневно уставилась на меня и не заметила реакции доктора Эбби. — Пожалуйста, милости прошу.
Аларих обрел дар речи. Робко кашлянув, он спросил:
— А… собака тоже пойдет?
— Конечно. Джо — менеджер моей лаборатории. Правда, Джо?
Огромный пес так оглушительно гавкнул, что у меня заложило уши. Потом он сел и застучал хвостом по асфальту. Мегги еле сдерживалась, чтобы не броситься к мастифу на шею. Доктор Эбби произнесла: — Он не кусается. Джо, всем этим людям — гостевые пропуска. Понял?
Пес поднялся и завилял хвостом.
— Можно мне его погладить? — взволнованно спросила Мегги.
— А ты не могла бы приласкать это живое нарушение закона после того, как мы окажемся внутри? — заявил я.
— Заходите. — Шеннон указала на открытую дверь. — Сначала — леди.
— Наша очередь, принцесса.
Бекс взяла Келли под руку и буквально перетащила девушку через порог. За ними последовала Мегги. Она то и дело бросала любовные взгляды на псину. Аларих растерянно взглянул на меня и побрел за Мегги. Он явно не желал оставлять ее одну в компании с абсолютно (по его мнению) безумным ученым.
Доктор Эбби удивленно обратилась ко мне:
— Вы к нам присоединитесь?
— Да. Спасибо. — Я изо всех сил постарался принять гордый и независимый вид. Я даже рискнул хорошенько потрепать загривок Джо. — Хорошая собачка.
Пес издал низкий гортанный звук. Мне хотелось верить, этот сигнал означал, что Джо доволен, а не собирается оттяпать мне руку по локоть. Закон, запрещающий людям содержать любых домашних животных, чей вес превышает критическую массу в сорок фунтов, был назван в честь моих приемных родителей. Поэтому, как вы понимаете, с собаками я в жизни не соприкасался — за исключением карликовых бульдожек-эпилептиков нашей Мегги.
Доктор Эбби смешливо фыркнула и прошествовала за нами. Джо замыкал процессию. Моя слабая надежда на то, что пес-гигант останется снаружи и поработает сторожем, угасла.
Я так напряженно наблюдал за собакой, что налетел на Бекс и подтолкнул ее на полшага вперед.
— Ой, прости, — извинился я.
Тс-с-с-с! — прошипела Джорджия. — Смотри.
Я послушался и моментально понял, почему мои спутники замерли на месте как вкопанные. Мы были уже в конце короткого коридора. Ребята оторопело смотрели вперед, на выпотрошенное помещение бывшего склада ИТ-комплекса. Я ожидал увидеть неряшливую полуподвальную каморку со старой техникой, пригодной лишь для поддержания сайта, которым управляет компания подростков. А перед нами предстала абсолютно функциональная лаборатория, действующая вопреки всем разумным мерам предосторожности, да еще с новым и мощным оборудованием.
Все внутренние перекрытия, не требующие структурной поддержки, были сломаны и заменены лабиринтом кабинок, переносных изоляционных навесов и клеток с подопытными животными. Штабеля компьютерных серверов возвышались рядом с кроличьими загончиками. Пол был уставлен гидропонными желобами, в которых зеленели растения, смутно знакомые мне по огородным грядкам Мегги. Помещение заливал ровный яркий белый свет. Везде сновали сотрудники. Я сразу заметил, что их глаза скрывали либо темные очки, либо прозрачные пластиковые ленты. Последние обычно используют в больницах для защиты глазной сетчатки пациентов с локализованными вирусными поражениями.
Келли взирала на лабораторию, выпятив нижнюю губу, с нескрываемым отвращением.
— Ужасно, — выдохнула она, повернувшись ко мне. — Нам следует немедленно уйти. Просто отвратительно. Здесь нарушается такое количество медицинских и этических законов, что даже страшно начать считать, и…
— Лаборатория не подчиняется ЦКЗ. Поэтому нарушать правила плохо, не так ли? — спросила Мегги ледяным тоном.
Келли замерла, не договорив начатую фразу.
— Вы не понимаете, — медленно произнесла она. — С таким оборудованием… можно творить такое… Немыслимо. Вот, например, генетический секвенсор. — Она указала на незнакомый мне прибор. — Если бы я пожелала, я бы могла создать новый вирус с его помощью.
— Давайте не будем обижать хороших людей, ладно? — попросил я. — Свое возмущение вы выскажете в другой обстановке.
В лаборатории таких размеров могли легко и просто избавиться от трупов. Меньше всего мне хотелось провоцировать доктора Эбби.
Джо вразвалочку подошел и остановился рядом со мной, дружелюбно вывесив язык. Мегги сразу опустилась на колени и протянула к собаке руку, сжатую в кулак. Она словно подзывала к себе одного из своих бульдогов. Джо снизошел настолько, что склонил голову и обнюхал ее руку. А в следующее мгновение он уже вылизывал ее ладонь и восторженно вилял хвостом. Мегг, в свою очередь, энергично трепала холку мастифа.
— Почти никто не осмеливается на такое, — призналась доктор Эбби, вернувшись к нам.
Свое ружье она оставила где-то между наружной дверью и входом в лабораторию, но на ней по-прежнему белела лабораторная одежда. Я догадался, что несколько ламп на потолке испускали свет любимой частоты Джорджии — так называемый «черный свет».[10] Ткань халата едва заметно флуоресцировала.
— Большинство людей предпочитают не рисковать, — заметила Келли.
— Ну… этих ребят не запугаешь, — хмыкнула доктор Эбби. — К тому же Джо не опасен. У него иммунитет, верно, мой милый?
При упоминании своей клички мастиф обернулся, отчаянно размахивая хвостом.
Все, кроме Мегги, продолжавшей оказывать знаки поклонения псу, повернулись к Шеннон. Как ни странно, первым дар речи обрел Аларих. Он спросил:
— Вы серьезно? Но ведь он явно весит больше шестидесяти фунтов. Откуда же у него возьмется иммунитет?
Доктор Эбби пожала плечами.
— Он страдает пятью формами собачьих локализованных вирусных поражений, и у него отмечаются первые признаки шестого поражения. Джо никогда не станет отцом, поскольку четвертое по счету поражение задело его семенники. После этого мне пришлось стерилизовать бедняжку, зато теперь у собаки никогда не произойдет полной активации вируса. У него стойкий иммунитет.
Мысли бешено заметались у меня в голове. Я пытался осмыслить сказанное. Мне было сложно все понять, а тут еще Джорджия разоралась в голове. С одной стороны, моя сестра немедленно требовала ответов на кучу вопросов, а с другой — подвергала жесточайшей критике слова хозяйки подпольной лаборатории. Келли, потеряв дар речи, лишь беззвучно шевелила губами. Она будто репетировала возмущенные возражения. Даже Бекс только таращила глаза. Более изумленной я ее еще ни разу в жизни не видел. Девчонка вообще никогда не удивляется. Никого из тех, кто побывал в шкуре новостника, а потом стал ирвином, нельзя сбить с толку.
Мегги наконец оторвалась от Джо. Она устремила взгляд на доктора Эбби, и между ее бровями залегла тоненькая морщинка.
— Пять локализованных поражений у одной собаки?
Шеннон кивнула.
— Но как? Я ни разу не слышала, чтобы у зверя или человека существовало больше одного поражения!
— Очень просто, — с лучистой улыбкой отозвалась доктор Эбби. И с профессиональной гордостью добавила: — Эти поражения вызвала я.
Данную новость все встретили молчанием, даже Джорджия. Мегги, которая снова принялась гладить собаку, мгновенно замерла. Тихие звуки, издаваемые компьютерами, писк и лай лабораторных животных, шаги лаборантов — все превратилось в странную фоновую музыку. Джо обвел нас взглядом и зычно, гулко гавкнул.
Шеннон наклонилась и провела рукой по макушке мастифа.
— Думаю, поговорить нам надо о многом. Может, пройдем ко мне в кабинет? Там есть печенье и чай. И я расскажу вам о том, как мне удалось изменить законы природы. Вперед, Джо.
Поманив нас за собой, доктор Эбби пошла вперед по лабиринту кабинок, серверов и гидропонных грядок.
— Мы с ней? — негромко спросил Аларих.
— Есть идея получше?
— Нет, — мрачно отозвался он.
— У нас нет выбора. — Я пожал плечами. — Следуем за безумным доком навстречу нашей гибели.
И я зашагал, пытаясь придать себе бравый вид. С каждой минутой день становился все любопытнее. Оставалось только надеяться, что обо всем интересном мы сумеем потом кому-нибудь рассказать — если останемся в живых.
Природа так называемых локализованных поражений ни разу не была объяснена полностью, хотя предлагалось немало гипотез. Одни из них выглядели разумно, другие — нет. Почему вирус КЭ проявляется в живом статусе в отдельных частях организма? И почему в таком случае он не распространяет инфекцию по всему организму в соответствии с биологическими законами, которым КЭ подчиняется? Почему у женщин чаще всего встречается вирусное поражение сетчатки глаз, а у мужчин — спинного мозга? Похоже, ни у кого нет ответов на данные вопросы.
Нам известно, что частота локализованных поражений нарастает. Все больше сообщений о случаях поражения глазной сетчатки, спинного мозга, яичников, семенников и гипофиза как у людей, так и у животных. Частота подобных поражений за последние одиннадцать лет выросла более чем на 18 процентов. Ходят слухи о новых локализованных вирусных поражениях, носящих пугающие определения типа «сердечный» и «легочный». И тем не менее никто не может объяснить, с чем связан этот феномен.
Перечисленных фактов достаточно для того, чтобы задать один главный вопрос. Действительно ли мы стремительно приближаемся к собственной гибели или от конца света нас отделяет пара десятилетий?
«Эпидемиология Стены», автор — Махир Гоуда, 11 января, 2041 года.Девять
«Кабинетом» доктора Эбби гордо именовалась тесная кабинка размером чуть больше остальных закутов лаборатории. Вдобавок она была забита коробками с папками, устаревшим компьютерным оборудованием и — самое прекрасное — прозрачными пластиковыми террариумами с разнообразными насекомыми и пауками. Я к ним отношусь нормально и без предубеждений. Кстати, пауки вирус Келлис-Эмберли не переносят. То же самое касается гигантских шипящих тараканов и извивающихся членистоногих с множеством лапок. Я к ним равнодушен. Бекс моей холодности не разделяет. Как только очередная извивающаяся тварь шевелилась, девушка сильнее прижималась к спинке стула.
Это сороконожка, — подсказала Джорджия.
— Скорее «комедия», — тихонько парировал я и перевел взгляд на доктора Эбби.
Она сняла белый халат, вынула из коробки пакет крекеров, открыла его и высыпала содержимое на одноразовую тарелку. Потом принялась рыться в портативном холодильнике, стоявшем под столом. Сам же холодильник имел кронштейны, чтобы, как я понял, Шеннон не приходилось приседать. Джо растянулся на полу между хозяйкой и нами, положив на передние лапы массивную голову. Он казался расслабленным, но не забывал за всеми приглядывать. Стоило кому-то чуть повернуться — и мастиф мгновенно скашивал на него глаза. Больше всего доставалось Бекс, которая то и дело дергалась.
— У меня есть яблочный сок, вода, пиво и еще что-то без этикетки — то ли белковый коктейль, то ли водорослевый. — Шеннон подняла голову. — Кому что налить?
— Мне бы хотелось узнать, каким образом вы смогли вызвать локализованные вирусные поражения, — сказала Келли.
Похоже, жажда знаний в ней пересилила нежелание знаться с нелегальными исследователями.
— А это — уже не просьба о напитке, — строго сказала доктор Эбби. — В таком случае мне тоже кое-что интересно. Как вы смогли оправдать нарушение нескольких десятков международных законов, использовав клонирование человека в личных целях. Разве в ЦКЗ такому учат? Я думала, все как раз наоборот. А еще я считала, что в ЦКЗ сворачивают важные исследования именно в то время, когда люди погибают слишком часто.
— Не откажусь от яблочного сока, — заявил я.
— Мне ничего не надо, спасибо, — сообщил Аларих.
Он смотрел на Шеннон настороженным и чуть прищуренным взглядом — прямо-таки второй Джо.
— А мне… воды, — попросила Мегги.
Бекс промолчала. Она была занята сороконожкой.
— Отлично. — Доктор Эбби выпрямилась и протянула нам с Мегги две пластиковые бутылки. После она села на стул, возле которого лежала собака. — Итак, в итоге вы приехали ко мне из-за локализованных поражений. Пару лет назад я поспорила с доктором Шоджи на Оаху.[11] Он бился об заклад, что в один прекрасный день вы появитесь. А я была уверена, вы будете толочь воду в ступе, пока нам всем не придет конец.
— Шоджи? — мрачно переспросил Аларих. — Вы говорите о Джозефе Шоджи, директоре института вирусологии на Кауаи?[12]
— Зачем вы задаете мне вопросы, ответы на которые вы прекрасно знаете? Здесь никому не нужны лишние слова и объяснения. — Доктор Эбби достала из холодильника еще одну бутылку с водой, сделала небольшой глоток и продолжала: — Если вы решили, что можете сдать меня властям, советую хорошенько подумать. Они как раз в курсе того, с кем я поддерживаю контакты, как часто и каким образом мы общаемся. Им неизвестно только одно — насколько часто я меняю нижнее белье. Если бы меня хотели взять под арест, то сделали бы это уже давно. Но они просто не хотят рисковать.
— Честно говоря, мне бы объяснение не помешало, — признался я. — Я понятия не имею, о чем вы говорите. Почему правительство не желает рисковать? Без обид, ничего, как говорится, личного, но не на ядерной же бомбе вы сидите?
— Отнюдь. — Взгляд доктора Эбби скользнул к Келли. — Понимаете, в ЦКЗ чертовски хорошо известно, что дела плохи. Не знаю, многие ли сотрудники точно знают, в чем дело… но если у тебя работает голова и ты имеешь отношение к медицине, ты должен догадаться, насколько все серьезно.
— Это несправедливо, — горячо возразила Келли. — Исследования…
Шеннон оборвала ее:
— Пустые оправдания.
— Вы говорите о локализованных поражениях, — вмешалась Бекс.
Я порадовался тому, что она вступила в наш разговор. У нее более аналитический склад ума, чем у меня. Я даже не мог придумать подходящий вопрос, в отличие от Бекс и Алариха. А за счет этого наши шкуры могли быть спасены.
— Верно, — кивнула Шеннон. — Расскажите поподробнее.
— Я ничего не слышал о докторе Шоджи, — в конце концов произнес я. — Но люди с локализованными вирусными поражениями теперь умирают все чаще. Моя сестра числилась в статистических списках. ЦКЗ молчит. Поэтому мы решили приехать к вам…
Келли сердито на меня посмотрела.
— Неразглашение важной информации — ключевая обязанность всех государственных организаций, — сообщила она. — Учитывая вашу потребность в секретности, я бы подумала…
— Хватит про политику и этику, док, — с милой улыбкой произнес я. — У меня все еще нет комплексов насчет того, чтобы заехать девушке по физиономии.
Келли с такой проворностью закрыла рот, что было слышно, как щелкнули зубы.
Доктор Эбби молча наблюдала за происходящим, потом кивком указала на меня и спросила у Алариха:
— Кроме шуток?
— Точно, — отозвался он. — Вспыльчив до невероятности и, возможно, безумен. Так и есть.
— Ясно, — задумчиво проговорила она и сделала глоток воды. — У Джо пять полностью развившихся вирусных локализованных поражений. Поражена сетчатка, спинной мозг, сердце, яички и — мое излюбленное! — щитовидная железа. Он — первый документально подтвержденный случай вирусного поражения щитовидной железы у собак, верно, Джо?
Мастиф повернул к хозяйке массивную голову, высунул язык и часто задышал в подтверждение ее слов.
— Вы сказали, что искусственно вызвали поражения? — поинтересовалась Бекс.
— Нереально, — вмешалась Келли. — Вирус так себя не ведет.
— Не согласна с вами, — возразила доктор Эбби. — Это просто трудно. Я начала делать ему инъекции живой вирусной культуры, когда щенку было шесть недель. Это дало его организму время научиться бороться с Келлис-Эмберли до того момента, как он набрал вес, достаточный для бурной активации инфекции. Первых два локализованных поражения развились сами по себе, как последствия прививок. С остальными пришлось повозиться, поскольку их следовало вызвать в зрелом возрасте.
— Не понимаю, — покачала головой Келли. — Ведь один только риск активации инфекции…
— А кто сказал, что активации вируса у него не было?
Мы все дружно повернулись к Мегги. Я чуть было про нее не забыл — так старательно пытался осмыслить, что за чудо здесь, черт побери, произошло. А Мегги смотрела на доктора Эбби широко раскрытыми, восторженными глазами.
— Что? — хрипло спросила Келли.
— Кто сказал, что у него не было активации? — повторила она. Затем она взяла со стола бутылку с водой, сделала большой глоток и продолжала: — Если и вправду можно искусственно вызвать локализованное поражение… И, по вашим словам, у Джо никогда не произойдет полной активации Келлис-Эмберли… Судя по всему, узнать об этом можно единственным способом — просто проверить. Не знаю, как вы добиваетесь подобных вещей. Я не врач, но мне представляется… что это вполне возможно.
— Вы согласны? — усмехнулась доктор Эбби. — Получите в награду золотую звездочку.
У меня в голове начала складываться медленная, пугающая картина. И мне совсем не хотелось ее видеть. Джорджия молчала, и поэтому мне стало еще труднее игнорировать новые выводы, которые мне подбрасывал разум. Но сестра точно все поняла, и это ей также не слишком понравилось. Во рту у меня вдруг пересохло, как в пустыне, как на безжизненной равнине за Мемфисом, где снайперы открыли огонь по нашим машинам, где погибла Баффи… Именно туда нас отвезли сотрудники ЦКЗ.