— Еще чего! — окрысился Алик. — Заменить меня? Взять на себя управление Алилендом? Ты, похоже, на голову упала. Это мой город, мои подчиненные, я их властелин! Я! Я! Я!
Видя, что Алик по непонятной причине начал впадать в агрессию, я решила заехать с другой стороны. А сначала надо слегка успокоить разнервничавшегося господина.
— Ты помнишь всех граждан Алиленда по именам?
Модестов схватил кружку с чаем.
— Ну, когда город только заселялся, знал всех, потом пипл разросся, теперь общаюсь лишь с членами Совета и некоторыми особо отличившимися людьми, лично вручаю ордена, медали, научные звания.
— Научные звания? — вытаращила я глаза.
— Ну да, — кивнул Алик. — У нас есть профессора, академики, а еще писатели, артисты, им дают премии за книги и спектакли.
Щеки Модестова порозовели, глаза начали блестеть.
— Знаешь, — быстро продолжила я, — а твой город очень популярен.
— Мы сильны! — закричал Алик. — Лучшие люди стекаются к нам, а всякая шваль оседает в Гардоре!
— Но кое-кто из твоих жителей перестает правильно оценивать действительность, считает Алиленд настоящим.
— Он и есть настоящий.
— Алик, очнись, город существует лишь на просторах Интернета!
— Ты чего ко мне привязалась? — начал злиться Модестов, потом встал и пошагал в комнату.
Я побежала за ним.
— Аличек, постой! Понимаешь, кое-кто из алилендовцев слишком серьезно воспринял игру. Вот у моей близкой приятельницы есть сын, замечательный мальчик, радость мамы.
— Какое мне до него дело? — бормотнул Модестов, хватая «мышку».
— Он жил в твоем городе, хотел жениться, но потом его прогнали. Может, по-вашему, за дело, однако ребенок совсем ополоумел, говорит о самоубийстве. Думаю, ты даже не слышал имени провинившегося гражданина, но подумай: паренек способен умереть по-настоящему!
— За пустяк из Алиленда не вытурят, я добр, — на полном серьезе заявил Модестов. — Жесток, но справедлив. Только людей следует держать в строгости, иначе начнется анархия. Я очень хорошо понял эту истину и сумел сделать так, что приказы господина выполняются мгновенно. Я — бог.
Последнее высказывание настолько обозлило меня, что я не выдержала и ехидно заявила:
— Можно подумать! И что, все, прямо-таки все распоряжения боженьки исполняются?
— Да.
— У вас вроде демократия?
— Верно.
— И тем не менее приказ хозяина не обсуждают?
— Нет.
— Право, это не вяжется со свободным обществом, — ввязалась я в ненужный спор.
— У нас тоталитарная монархическая демократическая республика, — на полном серьезе ответил Модестов. — Городом управляет Совет мудрых, он принимает законы, а я осуществляю общее руководство. Не нравится Конституция — отменяю.
Вот тут я расхохоталась в голос. Потом попыталась справиться с собой и произнесла:
— Значит, ты диктатор.
— Нет, добрый бог. Ласковый, демократичный правитель, — обиделся Алик.
— Но так не бывает. Хорошо, государь мил и заботлив, в городе царит счастье, но тогда не все твои приказы люди исполнят мгновенно. Кое на какие требования ответят «нет».
Модестов снисходительно глянул на меня, потом ткнул пальцем в экран.
— Смотри, сейчас убедишься в абсолютности моей власти и торжестве демократии.
Глава 20
Я уставилась на экран.
— Каждый из жителей Алиленда, — спокойно вещал Алик, — после того как прошел испытательный срок и получил гражданство, обретает личный секретный код. Его нельзя сообщать никому.
Заветные цифры известны лишь трем людям: самому человеку, Саймону и мне. Если начальник ФСБ или я захотим пообщаться с алилендовцем, то…
— У него на мониторе загорится окно! — вспомнила я слова Кирюши.
— Верно, — кивнул Алик, — врубаешься. Значит, так! Ну, кого возьмем? Э.., допустим, Хела, владельца колбасной. Я, естественно, никогда до сегодняшнего дня с ним не связывался, Великий Али практически недосягаем для простых людей.
Чем дальше государь от народа, тем более он любим. Итак, внимание!
Грязные пальцы Модестова застучали обгрызенными ногтями по клавиатуре. Я уставилась на экран и стала читать текст.
— Хел, приветствую тебя.
— Великий Али!!!
— Я.
— Чем могу служить?
— Немедленно продай свой бизнес, дом и переезжай в общежитие для переселенцев на Садовой. Вещи оставь.
— Слушаюсь, мой повелитель.
Алик удовлетворенно хмыкнул.
— Видела? Я набрал секретный код, у парня загорелось «божье окно», и все! Хел даже не спросил, по какой причине следует лишиться нажитого.
— И он выполнит приказ?
— Стопудово. Наверняка уже бежит на Садовую. За непослушание Великому Али — смерть.
— Хороша демократия! — подскочила я. — А если с ним связался не ты?
— А кто?
— Ну.., самозванец.
Алик засмеялся.
— Это невозможно.
— Почему?
— Только что же говорил про секретный код.
— А вдруг цифры стали известны посторонним?
— Исключено, — решительно ответил Модестов, — они лишь у меня, у Саймона и у самого гражданина. Коды хранят пуще глаза. Пойми, тот, кто знает их, владеет Алилендом. Я, например, не держу список в компьютере, он лежит в ином месте.
— Но Хела ты сейчас мигом нашел! Не отходя от монитора!
Алик улыбнулся.
— У нас война, Гардор прет, сейчас список на столе.
— Не боишься, что его украдут?
— Кто? — напрягся Модестов. — Я ж не отхожу от стола ни на секунду, а на ночь прячу.
— Значит, Хел уезжает?
— Ага.
— Немедленно останови его.
— Зачем?
— Жестоко просто так сдергивать человека с места.
Модестов усмехнулся.
— Ничего, ему полезно, засиделся в своей колбасной.
— Ты ведешь себя отвратительно.
— Я бог, — снова заявил Алик и выпрямился.
На секунду у меня закружилась голова. Похоже, Модестов заболел психически. Может, у него от безвылазного сидения у компьютера мозг съехал набок?
— Ты не имеешь права губить людей! — заорала я. — Немедленно верни Клифа!
Лицо Алика покрылось потом, он приподнялся над креслом.
— Кого?
Понимая, что совершила трагическую ошибку, я примолкла, но Модестов, покраснев, взвизгнул:
— Немедленно говори, откуда знаешь мерзавца?
— Клиф.., э.., сын моей знакомой, он хороший мальчик…
— Предатель.
— Его подставили!
— Сволочь!!!
— Нет, Ханой обманул ребенка.
— Негодяй!!!
— Пожалуйста, не кричи, — взмолилась я.
Алик обвалился назад.
— Клиф способствовал тому, что был украден шар жизни, из-за него пошла война. Гардор обрел силу, мой народ гибнет! Клифа убили! Его имя предано позору!
— Приди в себя, это игра.
— Нет! Меня нельзя победить! Нет! Нет! Смерть Клифу!
Я испугалась и понеслась в кухню за водой, Алик опустошил полный стакан, потом обвел глазами комнату и упал головой на стол.
Вот тут мне стало совсем плохо от страха, и я схватилась за телефон.
«Скорая помощь» прибыла на удивление быстро, почти мгновенно — и десяти минут не прошло после звонка диспетчеру, как в квартирку, громыхая железными ящиками, вошли два мужика.
Модестова перенесли на кровать.
— Что с ним? — суетилась я. — Что?
— Вы пока на кухне подождите, — устало сказал тот, что постарше.
Пришлось идти в указанном направлении и готовить медикам бутерброды. Через четверть часа я всунулась в комнату. Врач писал что-то на листе бумаги, его помощник закрывал ящик.
— Он жив? — вылетело из меня.
— Ясное дело, да, — мрачно отозвался медик.
— Хотите чаю? — повеселела я.
— Времени нет.
— Сергей Петрович, — взмолился фельдшер, — может, все-таки попьем чайку? Быстренько…
— Ладно, Петяша, — неожиданно легко согласился доктор.
Все перебрались в кухню, я налила врачам полные чашки, придвинула бутерброды и спросила:
— Так что все-таки с Аликом?
— Сейчас много таких, — вздохнул суровый Сергей Петрович. — Сидят у компьютеров.., стрелялки, бродилки, Интернет… Не едят, не спят, не отдыхают, не гуляют, лишь в монитор пялятся. А человек должен двигаться, шевелиться, иначе кранты. Сейчас даже инфарктников быстро на ноги ставят. В смысле, ходить заставляют.
— И после операции физкультуру делать велят, — встрял Петяша, набивая рот сыром. — А ваш просто ополоумел.
— Он скоро придет в себя, не волнуйтесь, — сообщил Сергей Петрович, быстро допивая чай, — ему уже хорошо, просто дремлет. Хотите совет? Выбросьте компы. Парня переломает, словно нарка, а потом он нормальным станет. А то так и умереть может. Пошли, Петяша, хорош жрать.
Закрыв за медиками дверь, я бросилась к Модестову. Алик сидел на кровати.
— Че со мной было? — тихо спросил он.
— Ты в обморок упал.
— Врешь.
— Правда.
— Почему?
— Перенервничал. К тому же не гуляешь, плохо питаешься… — стала я загибать пальцы.
Модестов вскочил на ноги и кинулся к столу.
— Господи, коды! Слава богу, на месте. Ты не трогала список? Отвечай! Признавайся!
Модестов вскочил на ноги и кинулся к столу.
— Господи, коды! Слава богу, на месте. Ты не трогала список? Отвечай! Признавайся!
— Не сходи с ума! Иди, ляг.
— У нас война! Гардор прет! У них теперь есть супероружие!!!
Я постояла некоторое время в растерянности, глядя, как Алик дергается у монитора, потом, сообразив, что Модестов после обморока напрочь забыл про нашу беседу о Клифе, решила предпринять еще одну попытку устроить судьбу Кирюши.
— Не жалеешь ты себя…
— На войне, как на войне! Победим и расслабимся.
— Тебе хоть кто-то помогает?
— Нинон приходит.
— Она кто?
— Нинон? Это Нинон.
— Замечательно. Она твоя любимая?
Алик растерянно взлохматил волосы.
— Нинон? Ее прислал Саймон.
— Женщина — гражданка Алиленда?
— Да.
— И ты с ней общаешься в реале?
— Ага.
— Насколько поняла, у вас такое не заведено.
Модестов пожал плечами.
— Я ни с кем не тусуюсь, я бог, обо мне никто не знает!
— А как же Нинон?
— В прошлом году меня свалил грипп, — разоткровенничался Модестов. — Я чуть не подох, еле до компа добрел и Саймону отбил: «Рули сам, мне плохо».
Я, кивая, слушала его рассказ. Собственно, он был коротким: начальник ФСБ забеспокоился и прислал к Алику Нинон, тихую, скромную, безвозрастную тетку, которая купила недужному боженьке лекарства и сварила суп. С тех пор Нинон регулярно появляется у Алика. В Алиленде она самая последняя спица в колеснице, живет в скромной квартирке, ничего не добилась, собственного бизнеса не имеет, ходит по богатым домам, служит поломойкой. В реальной жизни Нинон зовет Модестова его настоящим именем — Олегом Михайловичем и попросту не знает, что Великий Али и тот, кому она иногда приносит продукты, одно и то же лицо.
— Если Нинон живет в Алиленде, — задумчиво заговорила я, — то, войдя к тебе в комнату, она вполне может сообразить, что к чему. Глянет на компы…
Алик хмыкнул.
— После той дуры, которая «клаву» тряпкой протерла, я никого в комнату не впускаю. Нинон лишь на кухне шерудит и еще ванную моет, сюда ей вход запрещен. Намертво! Я для нее Олег Михайлович, веб-дизайнер, и точка. Да она ничем и не интересуется, придет тихая, молчком суп сделает, и ку-ку.
— И сколько ты ей платишь?
— Плачу? — растерянно отозвался Алик. — В смысле деньгами?
— А чем еще? Конфетными фантиками? Если тетка ходит по чужим людям мыть полы, то навряд ли она особо обеспечена, — заметила я.
Модестов запустил лапу в сальные волосы и ничего не ответил, на его лице отразилось некое недоумение.
— Кстати, — напомнила я, — сколько раз к тебе наведывалась и всегда слышала от тебя одну фразу: «Купи пожрать».
— Тебе трудно? — пошел в атаку Модестов. — Весь день ни фига не делаешь, супермаркет рядом, а у меня отчего-то жратва мигом заканчивается. Ну, не оставлять же город без присмотра…
— Во-первых, я работаю; во-вторых, продукты действительно имеют обыкновение быстро заканчиваться, никому еще не удалось закупить их на год; в-третьих, харчи стоят денег. Ты в курсе, что в Москве нет бесплатной раздачи хлеба с маслом?
Вот тут Модестов возмутился окончательно:
— Не считай меня идиотом! Кстати, у нас в Алиленде практически изжита инфляция и малоимущим раздают некий необходимый набор, типа потребительской корзины. Но я не кретин и знаю, что в вашей Москве чумовые цены.
«В вашей Москве»! Интересная фраза для человека, который родился, вырос и живет в столице. Данное заявление — лишнее доказательство того, что Алик окончательно переселился в Интернет и перепутал виртуальный мир с реальным.
— Модестов! — рявкнула я. — Ты ни разу не предложил мне, девушке небогатой, оплатить принесенные мною продукты. Между прочим, сегодня их имелось на пятьсот рублей.
— Да? — поразился Алик.
— Но хоть Нинон-то ты, надеюсь, вручаешь купюры?
Боженька попытался снова взлохматить сальные пряди.
— Э.., э.., но она же не просит…
— То есть?
— Ну.., придет и говорит: «Я вам суп сварю, овощной, и котлеты пожарю». Я кивну, она на кухне кастрюлями погремит и крикнет: «Все на плите, что могла помыла, до свидания».
— Ты свинья.
— Почему?
— По какой причине Ниной к тебе ходит?
— Я бог, — пожал плечами Модестов, — любая с радостью побежит.
И как бы вы отреагировали на Подобное заявление, а?
— Ты же минуту назад говорил, что Нинон не в курсе, у кого наводит порядок, — напомнила я. — Женщина — тут твоя божеская сущность не работает! Она служит поденщицей, живет в реальной жизни на деньги, полученные от хозяев. Наверное, она не слишком образованна и изворотлива, если и в Алиленде приобрела всего-навсего тот же статус. Но твоей Нинон надо есть, пить и одеваться. Вполне вероятно, что она имеет ребенка.
— Да ну! — воскликнул Алик. — Мне и в голову подобное не приходило!
Я обозлилась. Те люди, которые работают в сфере обслуживания: шоферы, охранники, горничные, личные повара, репетиторы, — иногда сталкиваются с малоприятными хозяевами, норовящими обмануть служащих. Пообещают те большую зарплату, а потом дают лишь половину, мило присюсюкивая:
— Ах, прости, сейчас с деньгами форс-мажор, в следующем месяце должок верну, тебе даже лучше будет, получишь сразу большую сумму, купишь телевизор…
Мой совет: если вы услышали подобную фразу от хозяина — моментально увольняйтесь. Да, потеряете значительную часть обещанной зарплаты, но будет лучше, если поймете: вас обманывают.
На следующий месяц повторится тот же разговор, долг увеличится вдвое, потом втрое, вчетверо…
И чем больше он станет расти, тем обиднее человеку будет покидать босса-лгуна. Поймите, именно на чужой порядочности он и строит свои планы. В конце концов, проработав почти год за копейки, вы все же смените место службы, уйдете сами или, того хуже, будете выгнаны за некую оплошность.
У Катюши была пациентка, весьма обеспеченная дама. После операции, когда хирург сидела ночью у ее постели, бизнес-вумен спросила:
— У вас есть домработница?
— Нет, — улыбнулась Катюша, — сами справляемся.
Дама вскинула аккуратно выщипанные брови.
— Вам нравится лично возиться в грязи?
— Не очень, — созналась подруга. — Только хорошая прислуга дорого стоит, она нам не по карману.
Бизнес-вумен прищурилась.
— Хотите, научу, как заполучить поломойку за сто баксов?
— Давайте, — оживилась Катя.
— Главное — не обращайтесь в агентство. Напишите объявление в бесплатную газету, что-нибудь типа: «В приличную семью требуется женщина для ведения хозяйства, оплата достойная, интим исключен».
— Навряд ли сто баксов можно считать достойной оплатой, — вздохнула Катюня — Это так, для приманки, слушайте дальше, — стала раскрывать тайны мадам. — К вам начнут ломиться дуры, и вы говорите им, что оклад тысяча долларов.
— Господи! — подскочила Катюша. — Я и сама столько не всегда имею.
— Дайте договорить! Естественно, вы никогда не станете отстегивать подобную сумму. А дурам говорите так: зарплата — штука, но сначала испытательный срок шестьдесят дней, и за это время всего по сто баксов.
— Кто же согласится!
— Все! — хмыкнула дама. — У меня обломов не случается. Два месяца баба старается, получает оговоренную сумму, а потом вы ее турнете, мол, не подошла. И нанимаете следующую на тех же условиях.
— Но по какой причине я ее выгоню? — изумилась Катя.
— Эка проблема! Плохо погладила, под кроватью пыль оставила, кран в ванной не почистила.
Идеальных людей нет. Главное, поорать как следует, чтобы работница поняла: она лентяйка, от того и вон идти ведено.
— А если все замечательно? — растерянно поинтересовалась Катюша.
— Так не бывает!
— Но вдруг!
— Тогда суньте ей незаметно в сумочку свою кофту, кольцо или что-нибудь из косметики, велите при выходе раскрыть торбу, торжественно выньте «пропажу» и гоните воровку в шею. Кстати, в таком случае и сто долларов можете не отдавать. Наглым воровкам зарплата не положена!
— Но это подло! — взвилась Катюша.
Брови дамы изогнулись домиком.
— О чем вы, милочка? Гадко со стороны прислуги выманивать у хозяев большие оклады, а я просто экономлю свои деньги.
Но я, кажется, немного отвлеклась от нашего боженьки.
Наверное, Нинон никогда не сталкивалась с подобными личностями, как та бизнес-вумен, и сейчас она терпеливо ждет, пока у Модестова проснется совесть.
— Ты просто мерзавец! — рявкнула я.
Алик заморгал.
— Ну.., не пришло в голову про деньги, действительно глупо вышло. Слышь, Лампа, а сколько надо?
— Понятия не имею! Мне неизвестно количество принесенных ею продуктов. Ты вел список?
Модестов вдруг выключил монитор, потом без слов встал и ушел в коридор. Я села на диван, где дыбилось горой одеяло в грязно-сером полотняном мешке, по всей видимости, когда-то называвшемся пододеяльником. Из ванной донесся плеск воды — похоже, Алик наконец-то, впервые за долгое время, решил умыться.