Не слушая нытье лентяя, я выдвинула ящик тумбочки и.., увидела пустое дно.
— Вот черт! Куда же он подевался? Еще утром лежал на месте, — удивилась я.
— Чего ищешь?
— Сырок.
— Глазированный?
— Да.
— Я его съел.
— Из моей тумбочки?
— Ага. Очень захотелось.
— Кирик! — заорала я. — Ну скажи, с какой стати ты вдруг надумал слопать отложенный другим человеком продукт?
Мальчик укоризненно покачал головой:
— Лампа, неужели ты пожалела крошку творога?
— Мне нужен сырок! Срочно! Прямо сейчас! — чуть не зарыдала я.
Кирюша поднял вверх брови:
— Да зачем? Валялся он в ящике, и ничего, а как только я его съел, сразу нужен стал. Очень уж ты вредная.
— И как теперь… — начала было я объяснения, но тут же прикусила язык.
Нет, нельзя рассказывать подростку правду.
Кирюша мигом побежит на пустырь и на занятие тогда точно опоздает. И я строго произнесла:
— Немедленно отправляйся к репетитору!
— Очень тяжело жить в семье, где тебя не любят, попрекают куском и, вместо того чтобы дать отдохнуть, гонят кнутом на тяжелые, гадкие занятия, — сообщил Кирюша. Потом скривился и добавил:
— В чем проблема-то? В супермаркете у метро этих сырков, как тараканов.
Я побежала в прихожую. Времени и сил продолжать выяснять отношения с Кирюшей не было. Бедный Миша на пустыре трясется от ужаса, слыша мирное ворчание Рейчел.
В супермаркете я, презрев все правила приличия, отпихнула от холодильной установки, где обычно лежат творожные изделия, какую-то тетку и с ужасом констатировала: сырки отсутствуют.
— Девушка, — налетела я на одну из продавщиц, — где глазированные сырки?
— На полке.
— Там пусто.
— Значит, раскупили.
— Все?!
— Выходит, так.
— Принесите еще.
— Завтра прибудут, весь товар подан в торговый зал, — меланхолично сообщила девица и исчезла.
Я стукнула кулаком по стойке витрины. Ну кто бы сомневался: если мне нужны сырки, они исчезнут по всей стране, зато будет полно баночек со сметаной. Вон, их целая батарея стоит, любого объема и жирности.
— Вы берете кефир? — спросил меня подошедший дядька лет пятидесяти, одетый в затрапезный спортивный костюм.
Я помотала головой и.., увидела в его корзинке столь необходимый мне предмет в бело-голубой упаковке.
— Простите, где вы взяли сырок? — расплылась я в улыбке.
— А вот тут только что лежали.
— Здесь?
— Да.
— Но больше их нет, — протянула я.
— Позвольте к кефирчику подобраться, — отодвинул меня от витрины мужчина.
Я схватила его за рукав.
— Простите, как вас зовут?
— Леня, — слегка растерянно ответил покупатель.
— Очень приятно, Лампа.
Глаза Лени начали медленно расширяться.
— Не в смысле электрическая, — стала пояснять я, — а уменьшительное от Евлампии. Просто имя у меня такое, заковыристое.
— А я тут при чем? — отмер Леня. — Я просто кефир хочу взять.
— Очень прошу, помогите мне!
— И чем же?
— Отдайте сырок.
Леня попятился.
— Не понимаю.
— Ничего особо непонятного нет, — наседала я на дядьку, — вы взяли с витрины последний.
А он очень, ну очень нужен мне.
— Сам сырки люблю, — не сдавался Леня.
— Завтра себе хоть гору купите. А этот мне отдайте.
— Ваще, блин! — принялся возмущаться дядька. — Народ через одного долбанутый!
— Умоляю!
— Отвяжись.
— Поверьте, жутко надо!
— Зина! — завопил Леня. — Зинка!
Из-за стеллажей вынырнула похожая на акулу тетка и недовольно пробасила:
— Чего развопился? Ни на минуту оставить нельзя! Хуже ребенка!
— Зин, — жалобно простонал Леня и ткнул в мою сторону грязным пальцем. — Она ко мне пристает!
Баба тяжелым взглядом окинула мою фигуру.
— Ты че? — угрожающе спросила она. — Этот мужик уже при жене.
— Совершенно не собираюсь покушаться на вашего мужа, — постаралась я успокоить наливавшуюся злобой тетку.
— Че? Че ты с ним кушать решила? — не поняла Зинаида. — С какой радости мой законный муж с тобой жрать пойдет? Да и денег у него нет, кошелек у меня.
Зина пухлой рукой похлопала по объемистой торбе, висящей на длинном ремне у нее на плече.
Леня закивал и спрятался за спину супруги. Понимая, что столь необходимый сырок сейчас ускользнет из рук, я решила изъясняться на понятном Зинаиде языке:
— Мне твой мужик без надобности, экая радость с ним возиться.
— А че тогда лезешь?
— Сырок прошу.
Зина побагровела.
— Какой такой сырок?
Тут из толпы выскочила вертлявая девочка лет пяти, подскочила к толстухе и принялась дергать ее за вытянутую кофту.
— Бабушка! Купи Катю, вон ту, в розовом платье.
— Отстань, — рявкнула на нее Зинаида и вновь попыталась разобраться в ситуации:
— Сырок? Ты че несешь?
— Ваш Леня схватил с витрины последнее глазированное изделие — вон оно, у него в корзинке, — а я прошу уступить его мне. Хотите, дам за него тройную цену?
Зинаида превратилась в гигантскую свеклу.
— О пустяке ведь речь идет! — бубнила я. — Мне спешно надо, вопрос жизни и смерти, Миша ждет!
— Резиновое изделие? — гаркнула тетка. — Ленька, кобель, ты че тут тайком покупаешь, а?
Ну, морда тамбовская, признавайся!
— Зинушка, — загородился корзинкой муж, — она психическая, из дурки сбегла. Ну глянь, разве ж нормальные бабы такими бывают!
— Сам идиот! — возмутилась я. — А у вас, Зина, с ушами беда, я сказала не «резиновое» изделие, а «глазированное»!
— Это че?
— Ну, в шоколаде…
— Кто в шоколаде?
— Сырок.
— Чей?
— Творожный, — завопила я, раздосадованная непонятливостью тетки.
— Баба, купи Катю-ю… — завопила девчушка.
— Зинуля, она психованная! — завопил Леня.
— Замолчите все! — взвизгнула вконец замороченная Зина. — Ленька, шагом марш к кассе! Танька, заткнись со своей куклой! А ты, убогая, вали отсюда, пока по башке тушенкой не получила!
Сарделеобразные пальцы Зинаиды ухватили с полки довольно увесистую консервную банку, я попятилась к холодильникам, и тут Таня радостно заорала:
— Бабушка! Bay! Гляди, какой мишка!
Одетый в костюм Винни-Пуха человек мирно шел мимо витрин с кефиром, а на груди у него висела табличка: «Пейте йогурт!»
Не успела я подивиться редкостной по идиотству рекламной акции, как Зинаида отпустила внучке затрещину и гавкнула:
— Чтоб я больше слова «вау» никогда не слышала! Разговаривай прилично! А ну, как следует сказать?
На лице Танечки отразилось мучение. Тоненькие бровки сдвинулись вместе, на мордочке ребенка застыло выражение глубокого раздумья.
— Таньк, — ожил дед, — надо во всем с бабушки брать пример. Разве она когда-нибудь «вау» орет?
Давай-ка, говори, как она. Ну, че бы бабуся сказала, увидав медведя?
Танюша засияла улыбкой.
— Ой, бл.., мишка! — счастливо заявила она. — Ведь так, дедушка? Я хорошая девочка, больше не стану плохое слово «вау» произносить, буду говорить, как бабушка.
Меня начал раздирать смех. Да уж, иногда не следует просить ребенка брать пример с близких родственников. Восклицание «вау», пришедшее к нам вместе с голливудскими фильмами, вытеснило исконно русские варианты вроде «ай» или «ой», и мне характерный для американцев возглас тоже не слишком-то по душе, но уж лучше «вау», чем то, что сейчас ничтоже сумняшеся произнесла Таня, копируя свою бабулю.
— Ленька, урод! — бросилась на мужа Зинаида. — Хрена полез ребенка воспитывать, лучше б деньги зарабатывал, дубина! Вон, у Надьки мужик че только в дом не прет, а ты…
Семейный скандал начал стремительно набирать обороты. Тогда я, потихоньку осмотревшись, запустила руку в корзину несчастного, распекаемого на все лады Лени, вытащила сырок и со скоростью адмиральского крейсера рванула к кассам.
Стоит ли говорить, что у аппаратов змеились километровые очереди и у всех покупателей имелись горы покупок?
Найдя хвост поменьше, я, бесконечно повторяя:
— Простите, впереди стоит моя сестра, — подобралась почти к кассирше и уперлась в широкую мужскую спину.
Шкафоподобный дядька выкладывал на резиновую ленту банки, пакеты, кульки, свертки…
— Простите, — ласково попросила я, — можно я только сырок пробью?
— Если вам доставит удовольствие, — хмыкнул покупатель, — то, без всякого сомнения, набейте морду этому сырку.
Я сделала вид, что восхищена его шуткой:
— Ха-ха-ха, какой вы остроумный… Разрешите оплачу покупку перед вами?
— Нет.
— У меня всего маленький крохотный сырочек, а у вас гора покупок.
— Нет.
— Очень прошу, я тороплюсь.
— Нет.
— Но это займет одну минуту!
— Маша, — заорал покупатель, — иди скорей, ко мне пристают!
— Сейчас, зайчик, — незамедлительно раздался в ответ суровый бас, и сквозь толпу стала продираться страшно похожая на Зину тетка. К необъятной груди она прижимала пакеты с томатным соком.
Оценив ситуацию, я быстро шарахнулась в сторону. Однако… Современные мужчины — настоящие рыцари, при малейших признаках опасности зовут на помощь жен и прячутся за их объемистые спины.
Оценив ситуацию, я быстро шарахнулась в сторону. Однако… Современные мужчины — настоящие рыцари, при малейших признаках опасности зовут на помощь жен и прячутся за их объемистые спины.
И что мне теперь делать? Стоять в очереди час?
Тяжело вздохнув, я, держа сырок в руке, пошла к тому месту, где висела табличка «Выход без покупок». У турникета, покачиваясь с пятки на носок и обратно, маялся охранник, пребывая от скуки как бы в отключке.
— У меня сырок, — сказала я.
Секьюрити выпал из состояния нирваны и, зевнув, ответил:
— С собакой нельзя.
— Так я не вхожу в магазин, а хочу выйти с сырком.
— Раз уж провели его, так уводите.
— Вы не поняли, сырок взяла в вашем магазине.
Страж начал снова впадать в ступор. Я прошла сквозь железную арку и дернула засыпающего красавца за форменную куртку.
— Сырок…
— Потерянных детей объявляют по радио.
— Имею в виду сырок…
— Радио по лестнице налево.
— Я унесла сырок! Творожный! В глазури!
Охранник сфокусировал на мне взгляд, в его глазах начал загораться огонь понимания.
— А-а-а! Сдайте его в камеру хранения, к нам с продуктами нельзя.
— Вы не поняли, я взяла эту штуку у вас, но на кассе…
— Так вы ж стоите не на территории супермаркета, а перед контрольными воротами.
— Правильно, я их уже прошла.
— И что теперь?
— Как поступить с сырком?
— Съешьте его с чаем.
— Он не оплачен, в кассу много народа.
Секьюрити вновь начал засыпать.
— Эй, парень! — потрясла я его. — Выйди из тьмы и возьми деньги!
Парень очнулся:
— Не понял.
— Можно мне с вами расплатиться за творожный сырок в шоколаде?
Секьюрити потряс головой, потер руками лицо и вдруг очень отчетливо произнес:
— Взятки брать не разрешается, ступайте прочь, пока подмогу не вызвал.
Я отошла к окну и услышала голос охранника, который вытащил рацию и орал в нее:
— Слышь, Колян, передай нашим, опять проверка. По залу ходит чучело и предлагает всем войти в долю за ворованные продукты. Ваще за дураков держат! Прикинь, она снаружи стояла! За воротами! Уржаться!
Полная негодования, я вышла на улицу. «Чучело»? Ну и ну… Я ведь вполне симпатичная и даже местами красивая женщина! Через секунду пришло смущение: Лампа, ты украла сырок! Причем дважды: сначала из корзины Зининого мужа Лени, а затем из магазина. Впрочем, чувства особой вины не появилось — я честно пыталась заплатить за него!
Глава 11
Затоптав бунтующую совесть, я кинулась на пустырь и со словами: «Рейчел, мама принесла вкусное» — раздвинула кусты.
Вместо радостного собачьего повизгивания и криков несчастного Миши, лежащего на скамейке под тушей стаффихи больше часа, уши уловили тишину, а глаза увидели лишь пустую скамейку.
Рейчел и Миша испарились без следа. Меня охватил ужас. Нет, судьба решившего задать тут храпака парня не волновала вовсе, но Рейчел! Наша стаффиха с виду смотрится злобным псом, однако на самом деле является нежным созданием, которое никогда не видело от людей зла. В теле бойцового пса живет трепетная душа Белоснежки.
Я заметалась по пустырю с воплями:
— Рейчел, Рейчел!
Но собака не спешила на зов хозяйки.
В конце концов, устав бегать и кричать, я побрела домой, чувствуя, как по щекам бегут слезы, потому что в мыслях мелькали сплошные ужасы.
Рейчел пропала. Она не способна жить на улице и, потерявшись, попытается искать защиты у человека. Подойдет к какой-нибудь женщине и, желая обратить на себя внимание, тронет ту лапой. А теперь представьте, что к вам на проспекте пристает здоровенный стаффордширский терьер и начинает заглядывать в глаза! Как минимум вы заорете.
На вопль примчится милиция и, особо не церемонясь, пристрелит собаку, поскольку отчего-то считается, что все стаффы злобные, отмороженные мерзавцы. Но ведь это не так! Псы — зеркало хозяина. «Каков поп, таков и приход», — говорили раньше в народе. И если ваша болонка злобно кусает всех за ноги, поройтесь в своей душе, может, это вы ненавидите человечество и с огромной охотой уничтожили бы все живое…
Почти полностью погрузившись в отчаяние, я вышла к дому и тут, около павильончика, где торгуют хлебом, увидела Рейчел. Она мирно сидела на ступеньке.
— Дорогая! — кинулась я к обретенной потере. — Любимая!
Рейчел отвернула морду.
— Ну, не дуйся, вот твой сырок!
Стаффиха шумно вздохнула, облизнулась и вмиг проглотила угощенье.
— А теперь пошли домой, — велела я.
Рейчел не послушалась, я рассердилась, ухватила ее за шею, встряхнула и сурово заявила:
— Фу, как некрасиво! Давай, шевели лапами, дома есть еще сырки.
Псина чихнула и пошла в подъезд.
Решив никому не рассказывать о произошедшей дурацкой истории, я впихнула стаффиху в прихожую и заперла дверь снаружи. Долг по отношению к семье выполнен — продукты куплены, собаки выгуляны, а с остальными тяжелыми задачами, типа заваривания пакетика чая, все способны справиться сами. Мне же не следует терять времени, надо навести кое-какие справки.
Рука схватила мобильный, пальцы настукали знакомый номер.
— Алло, — немедленно отозвался Вовка.
— Привет, — обрадовалась я.
— Ну?
— Сделай одолжение, помоги.
— Потом.
— Мне очень надо!
— Потом!!
— Но…
— Я на совещании!
— Однако…
Договорить я не успела — в ухо понеслись гудки, пришлось набирать номер еще раз. «Абонент временно недоступен», — прокурлыкала трубка.
Я стукнула кулаком по колену. Вовка, решив наплевать на мои мольбы, выключил аппарат! Ну, погоди, еще вернешься домой! Ничего, обойдемся без Костина.
Находясь бесконечно в поисках работы, я постоянно устраивалась в некие странные места и довольно долгое время просидела на радиостанции с бодрым названием «Бум». Особо приятной служба там не казалась, приходилось разговаривать на идиотском сленге и радостно внимать замечательным высказываниям слушателей, дозвонившихся в прямой эфир. Обычно, все они с невероятным энтузиазмом выкрикивали одни и те же фразы:
— Здравствуйте, радио «Бум». Ой, как суперски, что пробилась к вам! Неделю трезвонила! Переедайте, пожалуйста, привет моему любимому мужу — он, кстати, сейчас сидит рядом, вот тут, на диване, — и поставьте песню группы «Блям» под названием «Когда же ты упрешься вон».
Меня подобные заявления приводили в крайнее удивление. Тратить семь суток, чтобы получить возможность передать привет любимому супругу, который сидит около жены? И заказывать для милого песенку, в которой сообщается: «Ох, и надоел же ты мне, животное, сил нет терпеть. Хорошо бы тебе упереть, хоть на край света, животное»?
Группа «Блям» отличается экстремальной содержательностью текстов, а с музыкой у них и вовсе беда, наверное, поэтому и назвались ребята столь милым образом.
Но в службе на радиостанции имелся и большой плюс. В эфир «Бум» в качестве гостей приходили разные люди, кое с кем я осталась в хороших отношениях и постепенно обросла связями в самых разных, порой крайне необычных местах. И вот сейчас мой путь лежал к Алику Модестову.
Алик странный человек. Начнем с того, что у него дома нет телевизора. Впрочем, радио Модестову тоже не по душе. Он не читает газет, журналов и книг. Досуг Алик посвящает Интернету. Нет, я подобрала сейчас не правильное выражение — не «досуг», а все время. Модестов сутки напролет пялится в экран компа, месяцами не выходит из дома и при этом совершенно великолепно зарабатывает.
Алик придумал гениальную вещь — игру под названием «Город»: создал виртуальный населенный пункт, присвоил ему наименование Алиленд и начал пускать туда всех желающих, причем совершенно бесплатно. Надо лишь зарегистрироваться на определенном сайте, придумать себе ник — и, пожалуйста, проживай в Алиленде.
Сначала игра не пользовалась особым успехом, но теперь население виртуального города перевалило за несколько сот тысяч человек. У алилендовцев все как у «больших». Есть заводы, фабрики, шоу-бизнес, есть банкиры, олигархи и бомжи.
Вы можете заняться торговлей, воровать и грабить, можете издавать книги, играть свадьбы и даже завести детей.
В виртуальном городе все как в реальной действительности. Один обитатель Алиленда за короткий срок способен получить огромный капитал в местной валюте, а другой и за три года себе на крохотную каморку не заработает. Все прибывающие в Алиленд оказываются поначалу в равных условиях, им выдают небольшую сумму и селят в общежитии для эмигрантов. Дальше — действуй сам.
Так вот, одни быстро встают на ноги, другие метут улицы или клянчат деньги у магазинов.
Чем же зарабатывает Алик, если вход в город и проживание в нем бесплатно? Очень просто — рекламой. На улицах Алиленда полно щитов и растяжек, таких, которыми заполнены все свободные места в Москве. Большинство фирм оценило могущество Интернета и готово платить за свой промоушен.