Мэдисон пробралась через кусты и увидела, что Тома нет. Сердце тут же ушло в пятки.
– Доброе утро! – сказал он позади нее, и Мэдисон опять вздрогнула от неожиданности.
– Ты всегда так делаешь? – огрызнулась она, злясь на себя за то, что бесконечно обрадовалась его появлению.
– Предпочитаю во всем быть первым. Хочешь что-нибудь поесть? Или ты уже успела обшарить кухню?
– Думаешь, смешно? – буркнула Мэдисон.
Он повернулся и пошел к озеру, остановился у самой воды и взял в руки удочку.
– Я не могу оставить эти подарки у себя, – сказала Мэдисон. – Я буду просто пользоваться ими, пока я здесь…
Том стоял к ней спиной и не отрывал взгляд от крохотной искусственной мушки, которую прицеплял на конец лески.
– Как хочешь, – ответил он. – Я захватил горячий шоколад, надеясь, что ты не на диете.
– Я никогда не сидела на диете, – честно призналась Мэдисон, положила на землю сапоги и удочку и подошла к сумке-холодильнику, к которой был прислонен большой термос.
Она налила себе обжигающего шоколада, достала из сумки сдобную булочку и немного клубники, устроилась на валуне рядом с Томом и принялась за еду.
– И что это за предложение? – как можно равнодушнее спросила она, но голос выдал ее волнение.
– Не то, о чем ты думаешь, – сказал он, сосредоточив внимание на поплавке и не оборачиваясь. – Но мне кажется, это тебя все равно заинтересовало.
– Да, – просто ответила Мэдисон.
Его леска за что-то зацепилась, и пару минут он молча распутывал ее. Потом положил удочку и подошел к холодильнику. Вручив ей очередную булочку и взяв одну себе, Том присел на каменистый берег.
– Мы оба не очень вписываемся в здешнее общество. В этом доме заправляют мои младшие сестры и брат и их друзья. Но так было не всегда. Когда я был маленький, я обожал проводить здесь лето. Я облазил каждый дюйм в радиусе двадцати пяти миль. И ловил рыбу во всех ручьях и речушках. Но потом наша малышня подросла…
Он откинулся назад и оперся руками о землю. Потертая холщовая шляпа бросала на его лицо тень, но Мэдисон была убеждена, что, когда Том смотрел на воду, морщинки у него на переносице постепенно разглаживались.
– Вот и сегодня вечером они устраивают вечеринку.
Мэдисон глубоко вздохнула. Для нее вечеринка – это когда пьяные мужики пытаются облапать тебя своими грязными руками.
– Да, я тоже терпеть не могу вечеринки, – сказал Том, не глядя на свою спутницу. – А что если… я знаю, ты хочешь просто полежать и почитать книжку, но я подумал, а вдруг ты согласишься отправиться со мной в поход…
Мэдисон чуть не завопила: «Да!», но сдержалась. Сколько раз туристы, проходящие через Монтану, просили ее отправиться с ними «в поход»…
– Но только при одном условии, – добавил Том. – Без всякого романа…
– Что? Прости, я не расслышала, – пробормотала Мэдисон.
Том повернул голову и, наконец, взглянул на свою собеседницу.
– Женщины обычно хотят выйти за меня замуж.
– Ну да?
Он поморщился и снова уставился на воду.
– Мне кажется, ты поймешь меня. Я богат, и едва женщины узнают об этом, тут же начинают планировать замужество. И, судя по всему, мужчины, замечая тебя, тотчас начинают строить планы насчет…
Он запнулся.
– Медового месяца? – подсказала Мэдисон.
– Точно!
Она тоже посмотрела на воду.
– Я не задумывалась об этом, но ты прав – мы действительно плохо вписываемся в эту компанию. И что ты предлагаешь?
– Свободу для нас обоих! Мне еще ни разу не удалось то, что я называю «хорошо провести время» с существом женского пола. Все оказывалось просчитанным и обдуманным заранее. Ты представить себе не можешь, сколько женщин мне говорили, что обожают ловить рыбу! А потом выяснялось, что они уже собрали обо мне информацию, узнали, что я люблю ловить рыбу, и поэтому… – он пожал плечами. – Одна моя знакомая даже брала уроки рыболовства. Но мы вдвоем хорошо проведем время. Тебе не нравится то же, что и мне, и ты любишь примерно то же, что и я. Мы можем гулять, рыбачить и быть обыкновенными людьми. Ты забудешь о том, что я богат, а я перестану обращать внимание на то, что ты – самая красивая женщина из всех, которых я встречал.
У Мэдисон по спине и рукам поползли мурашки. Хотелось спросить: «Да ну? Неужели, правда, самая красивая?» Но она удержалась.
– Как тебе мое предложение? – поинтересовался Том.
Мэдисон кашлянула, испугавшись, что у нее сорвется голос.
– Неплохое, – сдержанно сказала она. – Оно мне нравится. А чем мы займемся в походе, кроме рыбной ловли?
– Побродим по окрестностям. Если только ты не из тех городских девиц, которые приходят в ужас от лесов, полей и озер и панически боятся их обитателей.
Мэдисон засмеялась.
– Я из Монтаны. Что может напугать меня в ваших крохотных нью-йоркских горах?
Том улыбнулся, и выражение его лица немного смягчилось.
– Отлично! Мы можем немного проплыть на надувной лодке. Это не опасно. Можем спуститься вниз по реке и побродить, ночуя в палатке, если ты не… Ну, в общем, если ты не боишься остаться со мной наедине. И если, конечно, твой муж тебе разрешит.
Мэдисон хмыкнула.
– С этим проблем не будет. У нас с Роджером достаточно зрелые отношения, – и чуть не задохнулась от своей лжи.
– Вот и прекрасно, – сказал Том, встал рядом с ней и потянулся.
Утреннее солнце за его спиной резко очерчивало контуры крепкой, стройной фигуры, под одеждой играл каждый мускул. Том повернулся к ней, и Мэдисон торопливо поднесла пустую чашку к губам и уставилась в землю.
– Выпей еще шоколада, – весело сказал он и, взяв у нее чашку, вновь наполнил ее из термоса. – Мы здорово отдохнем! Никаких романтических отношений! Никаких беспокойств из-за физического влечения друг к другу! Я знаю, у вас с мужем не все гладко, но, по-моему, ты из женщин, уважающих брачные узы.
Том замолчал в ожидании ответа.
– Да, конечно, – согласилась Мэдисон.
А уважают ли брачные узы Роджер и Терри?
– Я уже кое-что обдумал, – продолжил Том. – Через пару часов Мила будет ждать нас на другом склоне этой горы, которую ты, очевидно, считаешь холмом, в пикапе со снаряжением, едой и надувной лодкой. Оттуда мы и отправимся в наше небольшое путешествие. На три-четыре дня. Выдержишь?
Провести с ним несколько дней на природе? Забыть о том, как ей приходилось постоянно уговаривать Роджера делать упражнения? А потом обязательно его долго хвалить…
– А кто будет готовить? – спросила Мэдисон, искоса взглянув на Тома.
– Вместе. Но большую часть еды приготовила Аделия и разложила по маленьким мешочкам. Она сама сушит фрукты и коптит мясо.
Еще вполне можно отказаться… Можно вернуться в дом и обсудить это с Роджером. В конце концов, он пока ее муж…
– Поход – это замечательно! – сказала Мэдисон. – Я давно мечтала о нем.
Глава 9
– И что было дальше? – спросила Элли. Мэдисон закурила следующую сигарету и глубоко затянулась.
– Я чудесно провела время…
Элли взглянула на нее так, будто хотела придушить.
– А нельзя ли поподробнее? Ты была там со своим бесполезным мужем, потом отправилась в поход с мужчиной, предложившим тебе платонические отношения, и…
Громкий смех Мэдисон прервал ее.
– Том соврал! Все его «предложение» оказалось сплошным враньем. Позже он рассказал мне, что я ему сразу понравилась. Но понял, что я всем нравлюсь, и он ничего не добьется обычным ухаживанием.
– Логично, – сказала Элли. – По крайней мере, с точки зрения писателя. Значит, он решил дать тебе время полюбить его.
– Да! Он именно так и задумал. Он хотел, чтобы я получше узнала его вне семьи, без всякого внешнего влияния. Его интересовал мой внутренний мир, а не только внешность.
– Вот со мной всегда так, – ввернула Элли. – Я никогда не пробуждала в мужчинах таких чувств, как вы! Знаете, что все они хотели со мной делать?
Мэдисон удивленно подняла брови.
– Ты хочешь об этом рассказать?
– Может, твои секреты действительно тайна, но мои давно опубликованы. Мужчины всегда хотели со мной разговаривать. Я не шучу! Дайте мне десять минут, и любой мужчина расскажет мне то, чего не откроет психоаналитику.
– От меня мужчины всегда ждали акробатики в постели, – вздохнула Лесли. – Вы не поверите, что мне предлагали ребята в колледже…
Подруги с интересом посмотрели на нее.
– Хотя Элли и написала обо всех своих тайнах, но мои секреты – мое личное дело.
Мэдди, рассказывай дальше, – ответила Лесли.
Мэдисон помолчала, потом продолжила.
– Мужчины не понимают одного. Есть кое-что, перед чем не устоит ни одна женщина. Даже самая красавица после этого падет в объятия любого урода.
– Это интересно! – заинтересовалась Элли. – Перед чем не устоит ни одна женщина?
– Женщине надо дать то, чего она хочет… – мечтательно сказала Мэдисон. – Том понимал, что всю жизнь мужчины ухаживали за мной из-за моей внешности. Значит, я хотела, чтобы кто-то говорил со мной. Я даже иногда собиралась влюбиться в слепого, которому не помешает моя красота обращаться со мной, как с обычной женщиной.
– Женщине надо дать то, чего она хочет… – мечтательно сказала Мэдисон. – Том понимал, что всю жизнь мужчины ухаживали за мной из-за моей внешности. Значит, я хотела, чтобы кто-то говорил со мной. Я даже иногда собиралась влюбиться в слепого, которому не помешает моя красота обращаться со мной, как с обычной женщиной.
Элли усмехнулась.
– Со мной все наоборот. В школе я все время шла по программе для одаренных детей, и все думали, что я очень умная. А мне хотелось пылкого чувства, головокружительной страсти…
Последние слова она произнесла таким тоном, что подруги рассмеялись.
– А я хотела бы сердечки, цветочки, шампанское и чай в фарфоровых чашечках, – сказала Лесли. – Я бы ходила на пикники вся в кружевах. Мне бы целовали руки. Никакой грубости. И ничего головокружительного. Алан не окружает меня цветами и сердечками. На десятилетие свадьбы он подарил мне кипу облигаций… Зато это разумно. Они долговечнее цветов, которые я так хотела получить…
– А бриллианты долговечнее компаний, выпускающих облигации, – заметила Мэдисон.
Все трое снова засмеялись.
– Но… прости… почему ты не развелась с Роджером и не вышла замуж за Тома? – спросила Лесли.
Мэдисон отвернулась. Казалось, она готова заплакать.
– Ладно, – сказала Элли, ложась на спину, – ясно, что у тебя была достаточно веская причина. Давай вернемся к прекрасным пейзажам севера штата Нью-Йорк, и ты расскажешь нам о… О том, почему эту иссушенную старушку звали Мила! А что, у Тома были действительно замечательные ноги?
– Прекрасные, – сказала Мэдисон, чуточку повеселев. – В нем все было прекрасно.
Глава 10
– Сколько тебе лет? – хмуро спросил Том, взявшись за ступню Мэдисон и разглядывая кровоточащие мозоли. – Никак не больше шести, судя по всему.
Несмотря на грубый тон, Мэдисон чувствовала настоящую заботу. За три часа они перебрались через холм, который Том называл горой, и дошли до пикапа, где их должна была ждать Мила.
Во время прогулки Том изо всех сил старался заставить свою спутницу рассказать о себе. Он знал от матери, что Мэдисон ухаживала за мужем и добилась немалых успехов: Роджер смог ходить на костылях. Как она это сделала?
Сначала Мэдисон отказывалась рассказывать. У нее почти не было опыта общения с мужчинами. Она пыталась разговаривать с ними, но, бросив на нее взгляд, они тут же забывали о теме беседы. Но Том, шедший впереди по тропе, настаивал:
– Скоро мне придется выбирать специализацию, и, возможно, я стану физиотерапевтом.
Она поняла, что он специально употребил это слово, означающее специалиста в реабилитационной медицине, чтобы проверить ее.
– А у тебя хватит душевных сил? – поддразнила его Мэдисон.
Том взглянул на нее по обыкновению хмуро.
– Это при чем?
– Реабилитация – это бесконечное подбадривание! А пациент – не марионетка, которой ты можешь управлять. Нужно всегда видеть в нем личность и добиваться, чтобы он сам захотел выполнить все необходимые предписания. Гораздо проще валяться в постели и смотреть футбол, чем заставить себя приподнять на три дюйма ногу и повторить это упражнение двадцать раз.
– Понятно, – сказал Том, повернувшись к ней спиной. – И как же ты подбадривала своего пациента?
Не «Роджера», отметила Мэдисон, а «своего пациента». Это ей понравилось.
– Сначала было очень сложно. Нейрохирург сказал Роджеру, что у него поврежден позвоночник, и он никогда не сможет ходить. Когда я вернулась в Монтану, Роджер был на грани самоубийства.
– Но ты дала ему надежду, – мягко вставил Том. – И помогла встать на ноги.
– Мне не удалось бы ничего без твоей тети. Я позвонила ей. Я волновалась и сомневалась, стоит ли это делать… Ведь родители Роджера могли не согласиться оплатить счет твоей тети, но мне хотелось больше узнать о его болезни. Дороти посоветовала мне подложить Роджеру под колени полотенца и потом с силой надавить сверху на обе ноги. Если они дернутся, то еще остались какие-то шансы. Я убедилась в этом и стала много читать и размышлять.
Мэдисон рассказала Тому, что она делала два с половиной года. Сначала она пыталась употреблять научные термины и говорила о лекарствах, о боли, об упражнениях. Но вскоре перестала сдерживаться и заговорила о ссорах с родителями Роджера, о том, что они отказывались покупать специальное оборудование.
– Они словно решили доказать правоту нейрохирурга и не хотели, чтобы Роджер снова встал на ноги. Его отец даже заявил однажды: «Да какая разница? Он ведь все равно никогда больше не сможет заниматься спортом, зачем ему ходить?»
Том слушал молча, только иногда внимательно посматривал на свою спутницу.
Она рассказала ему о том, что у Роджера поврежден нерв правой ноги, и нога почти ничего не чувствует. Потом упомянула о пересадке кожи, о штифтах. Рассказала о том, как переворачивала Роджера с боку на бок, когда он был еще в гипсе, приподнимала его и перетаскивала долгие месяцы, прежде чем он смог все это делать сам, подтягиваясь на железной планке, которую повесили у него над головой.
– А как ты боролась с депрессией? – спросил Том.
Мэдисон отвела взгляд. Ей не хотелось вспоминать о долгом разговоре с Дороти. Прошло всего три месяца после аварии, и Роджер был тогда практически неуправляем. Мэдисон снова позвонила женщине, которая все больше становилась ее подругой, и расплакалась.
– Я могу поднять его ноги, но не могу поднять ему настроение, – всхлипывая, говорила она. – Что бы я ни делала, оно не улучшается.
– Увы, это закономерно, – сказала Дороти. – Раньше в больницах были отдельные корпуса для больных с травмами позвоночника. Больные курили траву, занимались сексом друг с другом и посетителями.
Мэдисон вытерла слезы.
– Что? – переспросила она.
– Я говорю о сексе, Мэдди, – сказала Дороти. – После подобных увечий первый вопрос, который задают больные: «Смогу ли я ходить?» Потом: «Смогу ли я заниматься сексом?» или, если это женщина: «Смогу ли я иметь детей?» По-моему, половые органы Роджера не повреждены…
Мэдисон обескураженно молчала.
– Я… никогда об этом не задумывалась, – прошептала она.
– Дорогая моя, не забывай иногда жить! И вот теперь Том спрашивает, как она вернула Роджеру вкус к жизни…
– Когда Роджер заметил улучшения, ему стало легче, – с трудом пробормотала она.
Том кивнул, будто удовлетворенный ответом.
– А какие он принимал лекарства?
– В основном разжижающие кровь, – ответила Мэдисон, снова почувствовав под ногами твердую почву.
Она обрадовалась, что не пришлось углубляться в самые неприятные для нее подробности отношений с Роджером. Ужасно одновременно быть сиделкой мужчины и спать с ним. Она никак не могла совместить признание «Я люблю тебя» с резкими приказаниями вроде «Ты должен сделать это!». Сиделки не перемежают поцелуями внутримышечные уколы.
Когда они, наконец, добрались до пикапа, Мэдисон вдруг поняла, что проговорила без остановки всю дорогу, и ей стало неловко.
В пикапе никого не было – только большая оранжевая лодка, еще не надутая, и пара огромных рюкзаков, тяжелых на вид.
– А где Мила? – спросила Мэдисон, оглядываясь по сторонам.
Они стояли на берегу широкой, но неглубокой горной реки, пикап был припаркован на гравии. Узкая дорога к воде почти полностью заросла, и ветви деревьев, свисающие до земли, скрывали ее. Том заглянул в пикап и проверил все необходимые вещи.
– Она где-то здесь, но ты вряд ли ее увидишь. Она очень стеснительная.
Мэдисон подвинулась к нему поближе.
– А почему ее зовут Мила? – прошептала она.
Он все еще рылся в пикапе, и ответ прозвучал почти скороговоркой. Видимо, он это часто повторял.
– Мила мылит, Мила моет, Мила мелет! Забирай свой рюкзак. Сможешь его нести?
Мэдисон улыбнулась.
– Если я скажу «нет», ты понесешь его за меня?
Она дразнила его, но Том словно не заметил этого.
– Да, – просто сказал он.
На мгновение их глаза встретились, и Мэдисон почувствовала, как ее сердце начинает биться все сильнее. Она торопливо отвела взгляд.
– Я понесу сама, – сказала она.
Кроме рюкзака, Том тащил еще большую лодку. Они прошли так около мили. Наконец, он остановился, положил лодку на землю и надул ее. Мэдисон огляделась. Слева на пятьдесят футов вверх уходила ровная скала. Справа текла река, которая в этом месте была намного глубже, чем там, где стоял пикап. Между ней и скалой, в тени огромного нависшего камня, было тихо и уютно, и Мэдисон вдруг осознала, что осталась с Томом наедине…
Он укладывал вещи в лодку. Роджер бы на его месте стал ныть, что ему приходится все делать самому. Но, конечно, глупо даже сравнивать: Роджер, просто никогда бы не отправился в поход с женщиной. Он был «настоящий» мужчина: предпочитал проводить время в мужской компании. С Роджером…
– А что ты делаешь со своей красотой? – спросил Том, прерывая ее мысли.