Первый подъём Военно-Морского Флага на корабле дело торжественное и волнительное не только для экипажа, но и для людей завода, построивших подводное судно. Согласно традиции этот корабельный праздник – день рождения корабля теперь ежегодно будет отмечаться торжественным подъёмом флотских святынь: Государственного, Военно-Морского флагов; Гюйса и флагов расцвечивания именно в этот день.
В торжественной обстановке накануне на основании приказа командующего Северным флотом Липовецкий из рук командира бригады принял Военно-Морской флаг, который поднятый на флагштоке РПК СН, станет его боевым Знаменем.
В 7 часов 55 минут Липовецкий взошёл на верхнюю палубу корабля и принял доклад старпома.
- Товарищ командир, экипаж подводного крейсера по случаю первого торжественного подъёма Военно-Морского флага построен, - чётко и звонко в утренней тишине прозвучал его рапорт.
- Здравствуйте, товарищи подводники! – поздоровался командир со своим экипажем.
- Здравия желаем, товарищ командир! – дружно ответили моряки.
- Поздравляю вас с первым торжественным подъёмом Военно-Морского флага на нашем корабле! – прозвучали далее его слова здравицы.
Весь строй моряков, дружно втянув добрую часть объёма окружающего воздуха в лёгкие, троекратным возгласом «ура» выразил своё личное одобрение по случаю отмечаемого праздника. На прилегающей причальной стенке разношёрстная толпа строителей и рабочих не менее громко в унисон, не так уж дружно, но радостно прокричала своё согласное «ура».
Антон подал команду «вольно» и, пользуясь свободными минутами паузы торжества, любовался моряками своего экипажа.
Что ни говорите, но принадлежностью к Военно-Морскому флоту гордиться нужно и должно. Неизменная строгость соединения черно-сине-белых цветов верхней одежды, слегка приукрашенной золотом галунов погон, шевронов и кокард; блеском кортиков, пуговиц и матросских поясных блях, со сверкающими якорями на ленточках бескозырок - форма одежды моряков, создавала гармонию простоты, удобства и красоты. Эта форма одежды в комплексе с богатыми героическими традициями олицетворённая фигурой моряка, у народа вызывала любовь и восхищение. Первичное состояние внутренней собранности и ответственности лиц, надевших и носящих форму моряков, выделяло их в особую группу людей, которым многое дано, но с которых ещё больше истребуется. Сейчас же вместе с Антоном вся огромная толпа, собравшегося заводского люда, именно, с восхищением и любовью неотрывно смотрела на замерший строй подводников.
За одну минуту до подъёма флага прозвучала команда старпома:
- На флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания – смирно!
Строй замер. Всякое движение и разговоры гражданских лиц на стенке причала прекратились. Инстинктивно люди подтянулись и затихли. Неподвижно застыли у флагштоков рулевые-сигнальщики. Тишина!
Ровно в 8.00. прозвучал доклад командиру корабля:
- Время вышло!
- Флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания поднять! – усиленная мегафоном, от кормы до носа корабля летит исполнительная команда. Из динамиков звучит запись оркестра, играющего встречный марш. Подводники синхронно, все как один, поворачивают головы в сторону медленно подымающихся, развёрнутых флагов. Офицеры и мичманы прикладывают руку к головному убору.
Вместе с ними, подчиняясь наваждению торжества и внутренней потребности самовыражения сопричастности к происходящему событию, многие гражданские лица, приложив руку к головному убору, в свою очередь, чтили и приветствовали бело-голубое полотнище Морского Знамени.
С подъёмов флагов «до места» из динамиков звучит государственный гимн Советского Союза. Что в это время творилось в сердцах подводников и у людей, собравшихся на стенке причала, знают только они сами. Для большинства из них это были минуты выражения чувств признательности и гордости за свою землю, за свой народ, за свою Родину, у которой для защиты построены вот такие могучие корабли.
Гимн прозвучал. С разрешения командира отдана команда «вольно». По команде «разойдись» экипаж, уже под развивающимися флагами, приступил к планомерной служебной деятельности.
В море на ходовые заводские испытания к Антону приставили «дядьку» - начальника штаба бригады. «Дядька» мужчиной был здоровым: рыбак, охотник, насчёт баб и выпивки – кто его знает, замеченным не был, но в здоровом теле всегда таился здоровый дух. И если этот дух уживался в ладах со здравым смыслом, то начштаба в целом человеком был хорошим. В своей служебной деятельности он, как и врачи, исповедовал главный принцип – «не навреди!» и в работу подопечного не вмешивался вообще. Слава богу, он понимал, что автомобилем, самолётом, тем более, кораблём одновремённо управлять может только один человек – командир. И коль командир со своими обязанностями справляется, то вмешиваться в его действия глупо.
Вмешательство оправдано только тогда, когда начальник чувствует, что своими указаниями способен предотвратить опасные последствия непродуманного решения подопечного.
Само по себе плавание в Белом море и программа заводских ходовых испытаний были не столь уж сложными и методически отработанными до мелочей. При надёжном обеспечении силами и средствами флота, в том числе и завода, опасаться непредвиденных происшествий было нечего. Тем не менее, плавание на подводных лодках требовало концентрации внимания всего экипажа, не допуская наименьших оплошностей; требовало от командира знаний морского театра, хорошей практики и умения уверенно управлять ходовыми возможностями корабля в целом.
Это не прогулка по Невскому проспекту, не загородная автомобильная поездка на дачу и даже не полёт на самолёте. Тут десятки людей, обслуживая сложнейшие приборы и механизмы, приводят в движение огромную махину корабля. Они заставляют подводный крейсер выполнять самые замысловатые маневры согласно воле одного человека – своего командира. Присутствие старшего начальника на испытаниях новых кораблей оправдывалось лишь при одном условии – не оставлять наедине с самим собой командиров, не уверовавших в себя из-за недостаточной практики управления этими кораблями, когда текущая обстановка требует принимать командирские решения практически ежеминутно, независимо от того простые они или сложные. Если у начальника достаточно ума и такта не вмешиваться в управление кораблём, то его командир, чувствуя незримую поддержку, быстро обретает уверенность в своих силах и знаниях. Он начинает управлять подводной лодкой грамотно, безошибочно и решительно. Его уверенность передаётся экипажу, подводники начинают безгранично верить своему командиру. Они с особой теплотой и гордостью начинают говорить: наш командир, наши офицеры, наши моряки, наш экипаж, наш корабль. Такой экипаж, вернее корабль (именно в такие моменты корабль и рождается) способен решать самые сложные, поставленные перед ним, задачи.
Сама профессия «подводник» - профессия героическая. Отталкиваясь и следуя этому постулату, ничего героического, выходящего за его рамки, в испытаниях новых проектов РПК СН не было. Посудите сами: Белое море – море внутреннее, не глубокое, плавая в нём, можно сказать, что ты всегда находишься внутри страны. Вся мощь флота, судостроительного завода, специалисты «родившие» корабль, совсем рядом, да и заводская команда находится на борту. Все спасательные суда и средства задействованы и в соответственной готовности находятся практически рядом. Непосредственное обеспечение РПК СН в море осуществляет быстроходный буксир от завода и сторожевик от флота.
Разве можно сравнить эти, пусть даже подвижнические дела командиров и их экипажей на испытаниях новых кораблей, с выполнением ими же задач боевой службы? Разница ощутима сразу же: служба не простая – боевая, несмотря на то, что в мирное время её пытались закамуфлировать разные горе-флотоводцы под вымышленные «автономные походы». А раз служба боевая, то и мера ответственности и условия плавания совершенно разные. Ежедневная многомесячная ответственность экипажа и его командира за готовность корабля в считанные минуты выпустить смертоносный залп межконтинентальных баллистических ракет с ядерными зарядами, могущий принести неизмеримые, необратимые на многие годы разрушения Земли и губительную смерть миллионов людей, тяжелейшим бременем постоянного давления разрушала их психику и здоровье. Каким образом простому человеку не свихнуться и, не смотря ни на что, выполнять поставленную задачу?! Ведь под грузом тяжести этой ответственности нужно было минимум три месяца под водой осуществлять патрулирование за тысячи километров от родной земли и своих баз. Это у нашего противника базы размещались везде и всюду по Земному шару. Советские подводники ходили так же везде и всюду по нашему единственному Земному шару, но они были обречены стать «камикадзе», ибо надежда у них была только на себя и на удачу.
Противник у них был реальный, оказывающий упорное фактическое противодействие всеми располагаемыми силами и средствами. Под килем у субмарин были десятки метров километровых глубин, нередко сверху сплошные льды, а техника хоть и совремённая, но частенько выходила из строя, горела и взрывалась.
- Помощь?.. Какая там к чёрту помощь и откуда?!
- Горели, взрывались и тонули. Не все, конечно… - те, кто возвращался из боевых служб живыми, но уже не совсем здоровыми физически и психически, никогда к званию «Героя СССР» не представлялись.
Общеизвестно, что Холодная война шла, но истинные её реальные герои так и остались неизвестными. Почему? Система… - показушная система: тех, кто работал и тащил на своём горбу всю её дармоедскую надстройку угощала и награждала своих работников и героев только кнутом. Кто «вякал», те быстренько, зачастую без суда и следствия, оказывались уже не под водой, но так же безвестные, далеко и глубоко в краях неведомых, холодных и голодных,
- «Рыбка» - то бегает ходко, - сказал, выплёвывая окурок сигареты за борт корабля, стоящий рядом с Антоном на ходовом мостике, «дядька».
- Не «Рыбка», а «Ладушка»! – так я её назвал, - поправил Антон начальника штаба.
- «Ладушка», так «Ладушка»: тебе плавать, тебе её и называть, я не возражаю, - согласился он. – Раньше была бы твоя «Ладушка» крейсерской подводной лодкой и ладушки. - Теперь же – атомный подводный крейсер, вооружённый двухступенчатыми межконтинентальными баллистическими ракетами, стал кораблём стратегического назначения. Произошла смена не только грамматического рода в названии, но и в целом изменилась назначение и значение корабля. Не знаю, до всех ли это качественное изменение своевременно дойдёт и дойдёт ли вообще. Пока же твоя «Ладушка» так и остаётся кораблём первого ранга, а зря! – с сожалением подтвердил он и смачно сплюнув, выбросил за борт очередной окурок сигареты.
Погода была чудесной, рядом бодро бежал заводской буксир, подводный крейсер руля слушался хорошо. Впереди замигал прожектором сторожевик. Антон указал ему место и дистанцию и они втроём кильватерной колонной двинулись к Кандалакшскому заливу, где располагались наиболее глубоководные полигоны для отработки задач боевой подготовки подводными лодками.
Если на заводских швартовых испытаниях соответствующие приборы, механизмы и системы, смонтированные на корабле, проверялись на работоспособность в одиночном порядке, то на ходовых испытаниях в море проверялись все они в комплексе на способность обеспечить плавание крейсера на всех возможных режимах их боевого использования. На этих выходах в море замеряются физические поля подводной лодки, при необходимости делаются потребные регулировки, доводки и согласования. Суть их заключалась в том, чтобы максимально снизить следность и заметность подводного корабля, обеспечить его скрытность и одновремённо минимизировать эффективность самонаводящихся головок противолодочного оружия противника.
Вывеска и дифферентовка подводной лодки один из важнейших и ответственных элементов программы испытаний. Какого бы водоизмещения подводная лодка не была, но для того, чтобы погрузиться и затем свободно перемещаться под водой, необходимо корабль привести к нулевой плавучести. Иначе – уравнять вес подводной лодки с весом воды вытесненной её водонепроницаемым корпусом.
Разные комбинации по решению задач (жучков) по дифферентовке подводной лодки при изменениях веса, в том числе, при изменении веса носа и кормы, вахтенные офицеры и вахтенные инженер механики успешно «щёлкали» ещё в учебном центре.
- Владимир Владимирович, так в чём отличие нынешней вывески и дифферентовки нашей «Ладушки» от тех «жучков», которые мы так лихо щёлкали ещё в учебном центре? - спросил Липовецкий командира БЧ-5 на собрании офицеров для постановки им задач на предстоящий день испытаний.
- Принципиально ничем, товарищ командир, - начал тот докладывать по существу вопроса.
- Нужно учесть, что «Ладушка» ещё ни разу не погружалась. Все теоретические расчёты произведены на плотность воды Белого моря с учётом объёмов цистерн формулярных значений. Насколько они соответствуют фактическим весовым объёмам корабля ещё никто не проверял. Мы это будем делать впервые. Не исключено, что придётся догружать или выгружать твёрдый балласт.
- Всё правильно, Владимир Владимирович, всё правильно вы сказали, - согласился с ним командир.
– Я выделяю одну важнейшую особенность, указанную нашим механиком: лодка погружается после постройки впервые! Требую от вас исключительной внимательности. При малейшем поступлении воды внутрь прочного корпуса немедленно докладывайте в центральный пост. Во всём остальном – Америки вновь открывать не будем: вывеску и дифферентовку производим без хода, поэтапно, с достаточными выдержками по времени, чтобы осмотреться и выполнить все мероприятия в соответствии с утверждённой методикой и планом.
Испытание водой «Ладушка» выдержала с удивительным спокойствием. Конечно, пришлось «повозиться» с дифферентом, гонять воду из кормы в носовые дифферентные цистерны для погашения моментов сил до требуемых значений. С заполнением средней группы цистерн главного балласта «Ладушка» немного «поерепенилась»: не хотела погружаться и баста! Но, не спеша, для удаления пузырей воздуха её слегка «покачали», как заупрямившееся дитя, и приёмом воды в уравнительную цистерну заставили принять крещение подводным положением. Антон впервые в жизни утвердил результаты замеров и расчётов в дифферентовочном журнале и с богом – первый шаг в объятия Нептуна сделан.
Теперь они вместе с кораблём носом строго на Север на тросах, заведённых на четыре бочки, стояли в живописной губе Белого моря. Слева на сопке разместился прямо-таки сказочный домик академии наук. От него до самой воды, упираясь в небольшой причал, струилась уступами лестница с деревянными ступеньками.
Правый пологий берег губы, весь покрытый соснами векового бора, на сколько хватало глаз уходил в марево синей дали леса. Запах ягодно-грибной прохладным дыханием моря забирался в лёгкие людей. Кряканье пролетающей стайки уток заставило сердце начштаба учащённо забиться с удвоенной силой. Он схватил заблаговременно взятое на корабль ружьё, сел на катер и, сделав Антону «ручкой», обещал вернуться через сутки. Липовецкий только сожалеюще вздохнул:
- Эх, тебе бы с ним! В лесу грибов… - белыми так и пахнет! Рада душа в рай – да грехи не пускают…. Грехи, не грехи…- обязанности не позволяют, и не мечтай!
Он ещё раз посмотрел на зрелый летний лес и перевёл взгляд на ракетную палубу корабля. Там подводники совместно с заводчанами растягивали кабели для замера физических полей. Через вахтенного офицера он дал команду:
- Командирам боевых частей и начальникам служб собраться на ракетной палубе!
- Товарищ командир, вы, небось, вызвали нас, чтобы мы погрелись на солнышке, - благодушно улыбаясь, решил пошутить командир боевой части связи капитан-лейтенант Владимир Козловский.
- А что, красота-то какая, кажется, весь мир радуется, не грешно и косточки погреть, - согласился с ним Липовецкий.
- Тут не очень-то растелешишся, - заметил старпом, пропуская группу заводчан, протаскивающих датчик для замеров электромагнитного поля корабля. – Этой «балдой» поперёк спины дадут – ноги протянешь. Вот куда бы забраться! – мечтательно закрыв глаза, он кивнул головой в сторону домика академиков.
- Не дурственно бы там позагорать! – поддержал его командир ракетчиков А. Соколовский.
- Некоторые тут поговаривают, что у академиков жёны молодые – пальчики оближешь! Поэтому они – эти старые пеньки, здесь на природе сил-то и набираются.
- Ладно, ребятишки-шалунишки, знаю, что вы стареющим академикам всегда готовы помочь, - остановил развитие нескончаемой темы разговора № 1 Липовецкий. – Давайте-ка поговорим в свободном высказывании по теме сейчас более актуальной и практичной – о физических полях корабля, о том - чем мы сейчас в той или иной степени занимаемся. Так как наиболее активным оппонентом академикам был Соколовский, то с него и начнём.
- С меня? – несколько опешив, уже не так бодро переспросил Александр.
- С тебя, с тебя, - улыбаясь, подтвердил командир.
- Ну, погодите! – Соколовский погрозил кулаком в сторону невозмутимо стоящего домика и, собравшись, пошёл «в наступление».
- Товарищ командир, я оружейник – начну с оружия. Они, - он опять указал рукой в сторону дома академиков, - огородили себя частоколом научных званий: академик, доктор, кандидат, член-корреспондент и черт-де знает ещё чем. А на выходе что? – Фигушка! В лучшем случае бьют по хвостам. Посмотрите сколько кораблей было подорвано на немецких электромагнитных донных минах во время войны?! Вот мы сейчас и обматываемся кабелями, пытаясь уменьшить губительное влияние этих полей. Может у нас у первых появились гидродинамические мины? – Опять взрывы, опять потери….