- Здравия желаем, товарищ командир! – «гаркнул» строй подводников, встречая и здороваясь со своим командиром.
- Вольно! – отдал команду Липовецкий, - отъелись вы хорошо, загорели и орёте громко. Рад вас всех видеть в хорошем здравии. Прибыли в часть все без замечаний – за это спасибо. Завод закончил швартовые испытания нашей «Ладушки» и корабль ждёт прихода своих настоящих хозяев. С чем вас и поздравляю. Старпом, строй распускайте, командирам боевых частей прибыть ко мне в каюту.
- Антон Владимирович, - следуя рядом с командиром, не ожидая встречных вопросов, начал докладывать Журавский, - в экипаже действительно всё обошлось без крупных замечаний и происшествий. Все живы и здоровы.
Сам же я с бывшей женой брак расторгнул, и можете меня поздравить: женился.
Услышав эту новость, Антон остановился и, явно «переваривая» её, переспросил:
- Женился?
- Так точно, товарищ командир, я женился! И с какой-то отчаянной откровенностью старпом добавил:
- Потерь никаких, квартира у жены в Москве ещё лучше прежней.
- Стоп, приехали! – сам себе мысленно приказал Антон. – Во всеуслышание же поинтересовался:
- Ну, а новая жена, кто?
- Жена – моя старая любовь. Так что тут всё в порядке.
- Что ж, поздравляю! Дай бог вам счастья, да любви. Только не откладывай в длинный ящик – «привяжи» её верёвкой к своей ноге и тащи за собой везде и всюду. Вы же теперь одно целое: семья! Без жены ты, извини меня, только жалкая половинка.
- Дорогие мои начальники, - обратился Антон к, прибывшим в его каюту, офицерам, - ехали мы, долго ехали и, наконец, приехали! Осталось окончательно «заехать» на корабль, выдержать и « не обкакаться» в период двоевластия хозяев: флота и завода. Конечно, это ходовые испытания – заводские и государственные. С момента подъёма Военно-Морского Флага на корабле мы выставляем свою вахту, оберегаем, обслуживая корабль совместно и наравне с заводской сдаточной командой. В море заводская команда полностью, со всеми «потрохами» подчиняется командиру корабля. Полную ответственность за корабль экипаж начинает нести с момента подписания государственного акта о приёме и передачи РПК СН Военно-Морскому Флоту.
- Вопросы есть? – Липовецкий осмотрел лица офицеров. - Вопросов нет! Значит всем всё ясно! – подвёл он итог беседы. А вот мне не очень. Первый вопрос к нашему помощнику командира. Я не буду вам петь всю песенку из известной оперетты: «Всё хорошо, прекрасная маркиза…» - у нас, слава богу, до этого дело не дошло. Но всё же хотелось бы узнать, что вы надумали делать со службой снабжения? – Антон выжидательно посмотрел на помощника.
- Товарищ командир, в этом вопросе наше не совсем безнадёжное дело получило некоторую подвижку. На ваше усмотрение предлагается утвердить согласие мичмана Шохина из боевой электромеханической части перейти в службу снабжения и занять штат старшины команды. Из торпедистов мичман Горячковский просится на штат старшего кока-инструктора.
Господи, дела твои и дороги неисповедимы! Но подсказал бы ты хотя бы намёком или знамением: «не делай этого, раб божий Липовецкий!». Как бы за это этот раб был бы тебе, боже, благодарен!
Так уж получилось, что вместо обращения к богу Антон обратился к, сидящим тут же, офицерам.
- Против этих кандидатур возражения есть? – все молчали. Только командир торпедистов, богатырского телосложения капитан-лейтенант Гончаренко, ехидно улыбнулся, мол - нам этого «добра» не жалко! Берите: подарила Америка России пароход… - посмотрим, как вы на нём поплывёте!
- Хорошо, - командир решил бросить в «бой» последний аргумент и козырь, - учтите, кушать «баланду», изготовленную этими коками, придётся нам всем.
- Мимо! – всё было напрасно. Офицеры были сыты, запах всевозможной отпускной вкуснятины ещё окончательно не выветрился из их воспоминаний. Перспектива неизвестно когда откушать баланды их не пугала.
- Что ж, зовите Шохина и Горячковского на беседу, - вынужден был согласиться командир.
Уже через пять минут перед ним стояли два молодца: один совсем молоденький, не опытный скоро испеченный мичманок, другой же постарше, жизнь повидавший. Правда, по «бывалому» с первого взгляда было не понятно: то ли паршивый случай в жизни ему подсунул фигу, то ли он сам плюнул себе в душу.
- Так, мичман Шохин, доложите-ка мне - по какой причине вы согласились перейти в службу снабжения? – начал именно с него Липовецкий.
- Люблю хорошо поесть. Знаете, как моя мама вкусно готовит? Пальчики проглотите! – выложил Шохин и, вспомнив мамины обеды, сглотнул набежавшую слюну.
- Чудненько, если б на твоём месте была мама, то и вопросов не было бы. Ну, а сам, кроме как хорошо поесть, что умеешь делать? – спросил у него командир.
- Но я же, как готовила мама, всё хорошо видел. Память у меня хорошая, могу вспомнить всё. Были бы продукты – из чего готовить, - настаивал на своём умении Шохин.
- Ты-то сознаёшь, что старшина команды снабжения лицо материально-ответственное. Именно ты будешь получать, отвечая за сохранность и выдачу вещевого имущества и продовольствия для всего экипажа. Уловил меру ответственности? За растрату и в тюрьму можно «загреметь». Конечно, оказывать помощь тебе будет помощник, да и все офицеры. Но работать и решать тебе. Подумай. Завтра о своём решении доложишь мне.
- А вам, Горячковский, какая чёрная кошка или собака дорогу перебежала? Ведь вы были призваны служить на Флот по согласию, отслужив срочную службу в Армии и проработав на гражданке года два, если не ошибаюсь. До службы в Армии вы окончили Горный техникум и работали в шахте. Так?
- Так точно, товарищ командир. На работе горный мастер меня «подсиживал». Он пил, как лошадь, я же молодой неопытный специалист «купился» на его удочку и чуть не угодил на «нары».
- Сам-то не пьёшь? – тут бы Липовецкому копнуть поглубже и, кто знает, может истина и показала бы своё настоящее лицо. Горячковский замялся, опустил глаза и вроде бы-то честно признался:
- Под хорошую закуску, конечно, пью. Но не много.
Вот это признание и подкупило командира окончательно.
Многие, по их же словам не пьющие, на его глазах становились отпетыми алкашами. Этот вроде человек нормальный. Выпивает, не много…. Но тут-то он и ошибся, ибо для Горячковского «не много» не имело ни границ, ни берегов.
- Готовить-то умеешь?
- Так точно, товарищ командир, и украинские борщи, и вареники, и галушки, и супы, и жаркое, и котлеты – было бы мясо.
Украинские «борщи и вареники» покорили Липовецкого. Пропустив мимо ушей и не оценив в полной мере смысл слова «не много», он решил, что «на безрыбье и рак рыба». Кроме того, ничего страшного: коллектив при желании и необходимости может воспитать и вырастить на свою шею любую «бабу Ягу». Вот тут мысль Липовецкого попала почти в точку: Ягу, не Ягу, но, взяв Горячковского, экипаж заполучил своего змея Горыныча, это точно.
Универсальная формула «спасение утопающих – дело рук самих утопающих» на флоте приобретала всеобъемлющий характер, только с некоторой поправкой. Эта поправка заключалась в том, что если утопающий начинал громко кричать «тону, спасите, помогите!», то потревоженное начальство, в место происшествия обильно подливало воду, испуская густой туман словоблудия кажущегося усердия по спасению утопающего.
Фактически никто ничего существенного не делал и виноватым оказывался всегда сам утопающий.
- Ишь, орёт: спасите, помогите! – заткни пасть. Тебе что – больше всех надо?! Ты подожди, не возникай, тихо плыви себе по течению, авось и выплывешь куда-нибудь….
- Куда же плыть?
- Тебе что – не всё равно? Не ори, шевели руками и ножками, да создавай видимость большой волны – побольше брызг, может быть наш «рулевой» тебя и заметит. Вот тогда ты непременно выплывешь. Вот тогда грудь подставляй! А пока подставляй задницу….
- Не хочешь?
- Дурачина ты, простофиля, тебе говорят: подставляй пока жопу, а не голову. Что гласит по этому поводу наша народная мудрость?
- За одного битого десять небитых дают. О количестве «небитых» спорить не будем. Так что подставляй…, вон какая за тобой очередь образовалась!
Антон эту школу прошёл. Он видел, что лучше всего чувствовали себя те, кто вообще ничего не делали. Ничего, не делая, они никогда не ошибались. Без работы Липовецкий жить не мог. Конечно, безответственно он не орал, старался не высовываться, но всё ещё продолжал удивляться.
Он удивлялся тому, что до него путь постройки кораблей и их испытаний уже пройден давно. Тем не менее, ему самому приходилось барахтаться в море неразберихи и делать открытия давно открытых связей и взаимоотношений.
Ответственность за качество приёмки корабля от промышленности многократной ступенчатостью разделялось так, что он, главное заинтересованное лицо – командир корабля был фигурой второстепенной и на её результат практически не влиял. Случись же что на корабле, тут уж всегда главным виновником оказывался командир. Все остальные «фигуранты» стояли в сторонке, в лучшем случае, в группе сочувствующих.
- Кто знает хотя бы один случай привлечения к ответственности, например, председателя госприёмки, начальника военпредства, флагманских специалистов и командования бригад?
А если нет, так почему командир корабля такого масштаба и значения выступает как исполнитель второстепенного порядка?
У руководства промышленной разработкой конструкций и строительством совершенно новых по качеству и назначению кораблей хватило ума назвать атомные подводные ракетные крейсера кораблями стратегического назначения. На флотах и в академиях начали разрабатывать теорию и практику Стратегической операции флота в совремённой ракетно-ядерной войне. Как говориться: «замах пудовый…» А вот в практической жизни далее кораблей первого ранга дело не продвинулось. Многие военные чиновники посматривали на свои адмиральские погоны и не желали оторвать задницы от насиженных мест. А ведь эти погоны по праву должны носить те, кто кровью и потом, оправдывая государственное значение и назначение своих кораблей, «пахал» на боевых службах и их заслуживал.
Случился парадокс: ракетные атомные подводные крейсера стратегического назначения были, но стараниями флотских чиновников, так и остались обычными кораблями первого ранга. А раз так, то вся эта стратегия вместе с колоссальными деньгами государства пошли «псу под хвост».
Наступала пора, когда Липовецкому было не до стратегии. Его экипаж готовился к первому на корабле подъёму Военно-Морского флага и заводским ходовым испытаниям. А это, я вам скажу, работа до седьмого пота! Пока на корабле смонтировано только «железо», да и то не полностью. Всё остальное нужно получить, подвести, загрузить на корабль и на нём разместить. Нужно было хотя бы несколько раз проиграть типовые учения с двумя командами с целью отработки действий и «сыгранности», без которой в море не выйти.
Давая указания своим командирам боевых частей, Антон старался не упустить ни малейших мелочей, ибо в службе на подводных лодках мелочей просто не существовало:
- Штурману, кровь из носа, но до выхода в море, кроме получения комплекта навигационных карт, бланков вахтенных и навигационных журналов, таблиц и прочих ежегодников сделать и иметь планы-планшеты движения по Северодвинскому каналу, а так же всех губ и заливов нашего, предстоящего, плавания в Белом море.
- Командиру третьего дивизиона, получить и проверить легководолазные костюмы и дыхательные аппараты. Заводчане приходят со своими аппаратами отдельно. Проследить, чтобы все члены нашего экипажа прошли и сдали все легководолазные задачи.
- Командиру боевой части пять, со всеми «рожками и ножками» вникнуть в предстоящий план заводских испытаний. Проверить и пополнить все лодочные запасы, зарядку аккумуляторной батареи, планы замеров физических полей корабля.
- Командиру ракетчиков, получить сигнальные ракеты, бинокли и сигнальные флажки. Получить пока только три заручных автомата Калашникова для несения вахты.
- Начальнику химической службы – за вами воздух и его качество. Согласуйте, кто отвечает за наличие переносных приборов радиационного, дозиметрического и химического контроля. Уточните, какое количество патронов регенерации воздуха и изолирующих противогазов вместе с химкомплектами нужно загрузить на корабль перед выходом в море.
- И последнее – помощнику командира организовать авральные работы по погрузке продовольствия. Особенно, повторяю – особенно внимательно отнестись при погрузке к сохранности вина. Команда завода народ серьёзный. За питание денежки флоту они платят исправно. Им выдай и положь всё до грамма, что положено по норме. Работы авральные, так что участвуют все члены экипажа.
Старпому всё сказанное – под личный контроль, желательно с соответствующими планами конкретного исполнения.
Работа шла и спорилась, все были при деле и дружными усилиями дело продвигалось вперёд пока не начали получать и грузить продовольствие. Хотите – не хотите, но тут нужно сделать маленькое отступление.
Несмотря на жёсткость преследования любителей зелёного змия со стороны руководства завода, но спирт всё равно оставался основной расчётной монетой по оплате за нештатные услуги, оказываемые флотским ребятам рабочим классом судостроительного предприятия.
Ну, никак не могли высокие начальники сообразить, что на этих дорогостоящих кораблях поплывут люди, которым на берегу нужно где-то жить. В их разумении люди – это товар в этой стране самый дешёвый, его навалом и нечего о нём беспокоится. Хотя рачительный хозяин уже давно сообразил бы, что именно люди являются хотя и товаром, но самим дорогим и определяющим звеном успеха начатого дела. Рачительный хозяин сразу же выделил бы прямым целевым назначением деньги на оборудование жилья и быта подводников на береговых базах. То есть этот вопрос, как и многое другое нужно было учитывать и разрабатывать изначально как цельную стратегическую систему РПК СН. Так как этого сделано не было, то командиры кораблей правдами и неправдами заказывали и делали на заводе сейфы, столы, тумбочки, канистры и десятки других мелочей и изделий, за которые нужно было платить, ибо «нашару» никто ничего вам не подарит. Единственной оплатой этих услуг было что?
Вот именно – спирт, а по народному местному диалекту – «шило». «Шило» проскальзывало там, где не могла проскочить самая тонкая игла. Оно же жидкое, проливаясь не оставляет следов, зато последствия иногда были такие, что не только обхохочешься, но в пору и заплакать. Короче: на заводе шило это дефицит, это деньги – их всегда не хватает.
Исходя из научной организации труда, помня наказ командира, старпом лично возглавил авральное мероприятие по получению и загрузке продовольствия на корабль.
- Ты, Николай Фёдорович, вместе с мичманом Шохиным, подстраховывая его на складах, копеечка в копеечку получите всё, что положено в соответствии с накладными, квитанциями и требованиями. Полученное продовольствие загрузите на автомашины. Шохин с пропуском на руках заезжает на территорию завода и далее следует к подводной лодке. Здесь всё добро выгружаете и загружаете его внутрь корабля. Горячковский внизу в отсеках лодки принимает и распределяет продовольствие по местам хранения в провизионках. Дополнительный личный состав нужный для погрузки продовольствия определяете и распределяете сами, - довольный своей хозяйственной смекалкой старпом потёр и хлопнул ладошками рук, - работайте, ребята, взялись дружно за мешки и ящики!
Но…- то, что планировалось, на практике сбылось не совсем так, как хотелось. Хотя, действительно, «без сучка и задоринки» продовольствие перекочевало в лодочные закрома. Правда, любопытствующего праздного народа вокруг этого события околачивалось многовато. В самой подводной лодке заинтересованных зевак было ещё больше – не протолкнуться. Особенно дружно они забегали, когда начали грузить вино. Нужно отдать должное – вино было весьма недурственное: «Токай», «Венгерский рислинг» - полусухие в меру крепленые напитки. Известно, что рачительным трудягам в работе бог помогает, а уж ротозеям – чёрт располагает. Шохин – «добрая душа», от «щедрот своих» с шофёрами и крановщиком, изъявившим «бескорыстное» желание помочь морячкам перебросить ящики с причала на корпус корабля, расплатился корабельным вином.
- От многого не убудет, - рассуждал он. Горячковский в свою очередь, уже в отсеках лодки не скупился. В итоге не один ящик этого продукта уплыл мимо провизионных холодильников.
В какой-то степени дело можно было поправить, если бы во главе с помощником командира, количество ящиков, размещённых в лодочных холодильниках, они посчитали и сравнили с числом их, полученных на складах. Пока же старпом и помощник, довольные проделанной работой, доложили командиру, что продовольствие автономного морского пайка получено и загружено на борт корабля.
- Всё ли то, что получено на складах, соответствует их количеству, загруженному на корабль? – на всякий случай спросил командир.
- Так точно, - подтвердил старпом, - на стенке причала не осталось ничего, мусор убран.
- Ну что ж, посмотрим, как наши снабженцы будут кормить народ. Кстати, Николай Фёдорович, не забудьте получить посуду на «бачки» и в кают-компанию. Распишите очерёдность личного состава по приёму пищи.
- Вы же, Виктор Алексеевич, согласуйте с главным строителем распорядок дня. У заводской сдаточной команды он должен быть отработанным и изобретать велосипед мы не будем.
Первый подъём Военно-Морского Флага на корабле дело торжественное и волнительное не только для экипажа, но и для людей завода, построивших подводное судно. Согласно традиции этот корабельный праздник – день рождения корабля теперь ежегодно будет отмечаться торжественным подъёмом флотских святынь: Государственного, Военно-Морского флагов; Гюйса и флагов расцвечивания именно в этот день.