Захарова Мария Васильевна Черта: прогулка по грани
Пролог
Они смотрели друг на друга; пристально, изучающе, с усмешкой. Светлый и темный, вездесущий и всеобъемлющий — полные противоположности, не имеющие возможности существовать друг без друга. Связанные навечно, но не свыкшиеся.
— Ты не сможешь ничего изменить!
Чернильная глубина зрачков практически полностью поглотила радужку, оставив лишь тоненький ободок, намекающий на омытую дождем голубизну весеннего неба.
— Ошибаешься. Всегда есть варианты.
— Разве?
— А нет?
Они стояли друг напротив друга. Один и другой, похожие и разные, обожающий и любящий, но не приемлющие чувства другого, не имеющие сил признаться.
— Ты не проведешь по грани. Она тонка. Никто не выдержит.
— А ты не столкнешь, не сможешь. — Ехидная усмешка приподняла уголки губ. — Слишком добр.
— Ты тоже, сколько бы не повторял обратное.
— Ха-ха. — Он согнулся пополам от смеха, ухватившись за живот, имитировал приступ скупого веселья. — Ты бредишь!
— Да. Как всегда! Надеюсь! Брежу и знаю. — Его голос, окрашенный вселенской грустью, наполнил последнее слово извечной надеждой, которую, несмотря ни на что, он лелеял в себе, ожидая примирения и понимания.
Услышав это, темный перестал улыбаться — подавился смехом, окунувшись в полыхающее зарево, играющее в глазах собеседника. Их взгляды, скрещиваясь, рубились доказывая превосходство, ластились, стремясь стать ближе, выхватывая и глубин каждого крупицу сомнения и неуверенности в себе, раскапывая слабые места.
— Ты же знаешь, я выиграю.
— Нет.
— Ты всегда позади.
— Бредишь!
— Нет! Моих много, а ты…
— Я? — Лоб избороздили морщины, "дума" залегла между бровей, а на щеках играли ямочки, издевательски подмигивая на лишенных растительности щеках.
Смешливые, задорные ямочки, которые почти никто не видел и уж тем более не представлял.
— Смешно?
— Еще бы! Очень!
— И…
— Спорим? Как раньше?
— На что?
— Как всегда?
— Хорошо.
— Грань? Вновь она?
— Да, она. Проведешь, я проиграл.
— Проведу!
— Дерзай, но правила! Помни правила!
— Не дашь забыть, я знаю. Месяц?
— Мало.
— Два?
— Договорились! — Светлый протянул руку — тонкую, белую, и она потерялась в контрасте со смуглой, еще более ласковой и нежной.
— Ты в своем репертуаре.
— Ты тоже.
Они кивнули друг другу со всем соглашаясь, при этом надеясь на провал стоящего напротив, и разошлись, взмахнув разноцветными гривами пестрых волос. И только глаза иссиня-черные полыхнули у каждого собственной искрой — красным пламенем зрачка одного и небесной радужкой другого.
Игра началась…
1
— Опя-я-ть, — простонала она, вспарывая шпилькой ни в чем неповинный резиновый коврик под ногами.
Закусившись с дорогой, протекторы шин оставили зигзагообразный след на асфальте, рассказывая всем желающим о вжатой в пол гашетке и экстренном торможении какого-то ненормального автолюбителя.
— Черт!
Тонкие пальцы нырнули в растрепанную ветром гриву волос, стремясь удержать страх и темноту, прокладывающие путь на поверхность. Почему? Кто бы ответил!
Соревнуясь друг с другом "два товарища", одолевающие ее в последнее время, накатывали наперегонки, состязаясь. Кто крепче зацепит, сильнее рванет, кому достанется кусок пожирнее от ее бунтующего разума.
— Дерьмо, — прошептала девушка, желая закричать и понимая, что не выдержит звука своего голоса, уже зная на собственном опыте результат подобного эксперимента.
Взрыв! Атомный! Вторая Хиросима или Чернобыль, только ее личные, полное уничтожение во внутренних масштабах.
Это началось неделю назад. Тамара ехала на работу, опаздывая, выжимала из "двенадцатой" все, что могла, рискуя на поворотах и нарушая правила, за что мысленно просила прощения у "полосатиков", надеясь, что место их дислокации на сегодня окажется подальше от ее отчаянной гонки.
Тот день изначально щеголял паршивостью во всех отношениях. Стоило девушке открыть глаза, как солнечный луч заявил о времени, давно перевалившем за положенные шесть утра. Следом взорвался сотовый, высветив в стройный рядок на дисплее номер начальницы. Коммунальщики лишили освежающего душа, отрубив холодную воду, а загулявшие малолетки — правого бокового зеркала машины, брошенного за ненадобностью на лавочке.
Как говорят, все не слава Богу. Вот именно это "не слава Богу" и стало с тех пор ее девизом, плавно перетекающим изо дня в день.
Она уже поворачивала к офису, когда непонятно откуда взявшаяся слабость навалилась на плечи и размазала картинку реальности, превратив стоянку в размытое пятно. Тамара до сих пор не понимала, как умудрилась тогда припарковаться, не зацепив при этом ни одной иномарки, что проживали вереницы рабочих часов на платной стоянке возле ее конторы. Втиснувшись между Range Rover Sport и Honda CR-V, девушка потеряла остатки адекватности и провалилась в черную яму беспамятства. Вот только яма эта оказалась не пустой, а очень даже наполненной абсолютным бредом, о котором Тамара предпочитала не вспоминать. Да и зачем собственно, если с тех пор подобные приступы стали накатывать на нее с завидным постоянством.
— Нет, нет, нет… — беззвучно повторяла она, впиваясь ногтями в кожу головы, словно боль могла предотвратить падение в вонючую пропасть абсурда. — Не хочу…
Но темнота подкрадывалась все ближе, постепенно обволакивая сознание и утягивая девушку в водоворот ужасающих видений.
* * *— Дура! Идиотка! — прорычал мужчина, наблюдая за хвостом "двенашки", опасно вильнувшим перед его носом красными огнями габаритов. — Гонщица, твою мать!
Подрезав еще две машины, водитель Ваз 2112 перестроилась в левый ряд, проигнорировав при этом поворотники и напрочь позабыв о приличиях.
— Кто тебе права выдавал?!
Злость на таких вот "ассов" переполняла оперуполномоченного Надарова, грозя перелиться через край набитой под завязку бутылки с претензиями. Будь его воля, пол страны подписал бы под лишение водительского удостоверения, причем бессрочное. Никаких времяшек и возвратов. Раз и навсегда! А то раздают права направо и налево, за шуршащие купюры и красивые глазки, а порядочные граждане потом мучаются, уворачиваясь от бестолочей вцепившихся в руль, как в игровой джойстик.
— Куда прешь?!
Вторя возмущенному возгласу Надарова, заголосил сигнал клаксона соседней иномарки, когда злополучная "двенашка" без предупреждения рванула вправо и, слетев с трассы, затормозила на обочине.
— Что же это?!
Терпение оперативника лопнуло в тот миг, когда ему пришлось спасаться от Газели, пытавшейся в свою очередь избежать столкновения с чудом российского автопрома, творящего беззаконие. Включив аварийку, он аккуратно припарковался и, хлопнув дверцей, отправился прочищать мозги "обезьяне с гранатой", которую, как предполагал Назаров, следует упечь на пятнадцать суток (как минимум!) за создание аварийной ситуации на дороге.
Пока мужчина шагал вдоль проезжей части, в его голове сформировалась наигневнейшая отповедь, которую он собирался вылить на "тыкву" светловолосой "убийце", примеченную им ранее за рулем взбесившегося автомобиля. Начинался разнос злостным "безмозглая курица", и дальше в том же духе, вплоть до едких упоминаний безответственных родителей, произведших на свет "катастрофу" вселенских масштабов.
Но, как ни кипел оперуполномоченный, как ни готовился явить миру свой праведный гнев, осуществиться его желанию было не суждено. Заглянув в открытое окно усмиренного авто, Надаров растерял весь свой пыл. Маленькая скрюченная фигурка, держащаяся за голову и упирающаяся лбом в рулевое колесо, выбила из него все негодование, пробудив к жизни профессиональные навыки человека привыкшего разбираться в чужих проблемах. А у этой особы — однозначно неприятности.
— С вами все в порядке? — поинтересовался мужчина, скользя взглядом по растрепанным космам, вздрагивающим плечикам и судорожно вцепившимся в волосы рукам. — Вам нужна помощь?
Девушка на его любезное предложение никак не отреагировала, ни жестом, ни взглядом, и Надаров забеспокоился всерьез.
— Скорую вызвать? — предпринял он еще одну попытку завязать разговор, попутно хватаясь за ручку двери. Что-то подсказывало ему, что ответа и в этот раз не последует.
И точно. Членораздельной речи не последовало, если конечно не считать за таковой крупную дрожь, охватившую хрупенькое тельце и тихий стон, сорвавшийся с невидимых Надарову губ девушки.
— Вот хрень! — ругнулся мужчина, рванув на себя дверцу и ныряя в салон.
Подхватив бьющееся в конвульсиях тело подмышки, оперативник вытащил девушку с водительского сидения и попытался поставить ее на ноги, уже догадываясь, что затея изначально дурацкая. В таком состоянии ни один человек не сможет принять вертикальное положение, так что горе-спасателю пришлось подхватить страдалицу на руки, пока она не осела в придорожную жижу, оставшуюся от вчерашнего ливня.
— Дерьмо. — брякнул мужчина себе под нос, спеша к своему седану, чтобы пристроить ношу. Трехдверная "двенашка" девушки не способствовала принятию ею горизонтального положения. При всем желании Надаров не смог бы впихнуть безвольное тело на заднее сидение купешки.
Изловчившись, мужчина умудрился открыть дверь, не выпуская бедняжку из объятий, и с максимальной осторожностью пристроить на кожаных чехлах. За все это время девушка не издала ни звука, и только руки ее, выпустив волосы, повисли перебитыми плетьми.
С каждой минутой, привычному ко многому оперативнику, становилось все страшнее. Закатившиеся глаза и судороги могли означать все что угодно, а в медицине Надаров не силен. Не сводя глаз с девушки, мужчина нашарил на пассажирском сидении сотовый, небрежно валяющийся рядом с пачкой сигарет и "сникерсом", припасенным в качестве походного завтрака, и набрал номер экстренной. После третьего гудка ему ответил монотонный голос сотрудницы.
— Станция скорой медицинской…
— Оперуполномоченный Ленинского РОВД Надаров Руслан Зарипович, — перебил мужчина, пользуясь служебным положением. — Неотложку. Срочно. Советская, двенадцать. — Его взгляд скользнул по зданию Пенсионного фонда, красующемуся яркой адресной табличкой. — Девушка. Лет двадцать — двадцать пять. Без сознания. Приступ. Судороги. Кожный покров синеет, глазные яблоки… — докладывал он диспетчеру, когда больная застонала и, ухватив Надарова за руку, хрипло выдавила:
— Не надо скорую. — От неожиданности мужчина опустил телефон, так и не закончив фразу.
Проглотив комок внезапности, застрявший в горле, Надаров посмотрел на свою подопечную, еще мгновенье назад соревновавшуюся за звание "умирающей", а сейчас смотрящую на него ясными умоляющими глазами. Странными, надо сказать глазами. Таких Руслан Зарипович не встречал за всю свою богатую на сюрпризы жизнь. Зрачок, светло карий, даже медовый у верхнего века, становился серо-зеленым к нижнему, а еще по нему были разбросаны золотистые искорки. Надаров даже моргнул несколько раз, стремясь избавиться от наваждения — не помогло.
— Что за… — начал он, но запнулся на полуслове, так как девушка еще раз моляще произнесла: "Пожалуйста", — и с тяжелым вздохом закрыла глаза.
— Дьявол, — ругнулся оперативник, поднимая трубку к уху, где безликий голос повторял: "Повторите еще раз, связь плохая".
Заставляя себе дышать глубоко и размеренно, Тамара прислушивалась к словам мужчины, извиняющегося за ложный вызов. Тошнотворное ощущение загнанности постепенно покидало тело и душу, вместе с ужасающими видениями, посещающими ее в минуты подобного беспамятства. Конечно, приравнять ее состояние к беспамятству можно лишь с большой натяжной, но все же девушка предпочитала думать об этих приступах именно в таком ключе. Как-то не хотелось признаваться даже самой себе, что постепенно сходит с ума.
— Может воды? — неуверенный голос заставил ее отвлечься от грустных мыслей.
— Да, можно, — согласилась девушка, горло которой пересохло и сжималось от жажды.
Пока мужчина возился с пробкой, спуская газы какой-то шипучки, Тамара решилась задать интересующие ее вопросы.
— Где я? Что случилось?
Во время приступов девушка полностью теряла связь с реальностью, и сейчас не имела ни малейшего представления, что произошло. Ее последним воспоминанием был вой автомобильной сирены, когда темнота уже владела ее разумом.
— Я разбилась?
— Хм… Нет. Не успели.
Благодетель всунул ей в руку пластиковую бутылку, и девушке пришлось открыть глаза, чтобы приподняться и сделать глоток. А так не хотелось. Первые полчаса после "этого" смотреть на что-нибудь было сущим мучением. Малейший свет казался направленным лучом киловаттного прожектора, вызывая резь и слезы.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Минералка — самое то.
— Не за что, — отозвался мужчина, выбираясь из машины. — Я сейчас вернусь.
2
— Ты идиот, Надаров! — вслух обласкал себя оперативник, плюхнувшись на шаткий стул в кабинете Управления. Удивленные взгляды, которыми одарили его сослуживцы, не имели для Руслана никакого значения. Не привыкать, в конце концов. Все они частенько награждают себя "лестными" эпитетами, сотворив очередную "плановую" глупость. Также как он полчаса назад.
Мужчина в раздражении потер лоб, пытаясь объяснить себе, какого хрена он ее отпустил?! Разрешил сесть за руль и уехать? Как такое вообще могло произойти?
* * *Оставив девушку в своем автомобиле, оперуполномоченный отправился к ее транспортному средству, планируя перегнать "двенашку" на стоянку пенсионного фонда, а затем отвезти пострадавшую домой, как минимум, а еще лучше в приемное отделение ближайшей больницы, чтобы ее осмотрели квалифицированные специалисты. Все же припадок за рулем — дело нешуточное. Так и самой убиться можно и еще кому-нибудь дорогу прямиком на тот свет проложить — по прямой, как говорится. Так что, со свойственной ему методичностью, мужчина принялся за воплощение в жизнь разработанной стратегии, вот только справился он лишь с первой ее частью, до второго шага дело не дошло. Все, что ему удалось, это перегнать двенадцатую, а дальше благие намерения Надарова разбились о непрошибаемость одной маленькой, но очень упертой особы, которая имела свой собственный взгляд на вещи.
Вернувшись со стоянки, Руслан забросил сумку девушки на сидение и уже приготовился устроиться сам, когда увидел, что его подопечная выбирается из автомобиля.
— Что вы делаете? — возмущению оперативника не было предела. Он тут из кожи вон лезет, а она уходить надумала!
— М-м-м… На работу собираюсь, — растерянно пробормотала девушка, замерев возле машины, испуганная его гневным окриком.
— Какую работы? Вам в больницу надо!
— Не надо мне ни в какую больницу. — Теперь в ее голосе сквозила убежденность, хотя по щекам разлилась краска смущения, а взор, зацепившись за обивку, изучал пятнышко возле дверной ручки. — Со мной все в порядке!
— Да что вы говорите?! — Надаров даже руки в боки упер, как базарная баба — для "солидности". — А кто тут пять минут назад чуть "бойню" на дороге не организовал? Убьетесь ведь!
Тамара расстроено потупила взор, признавая резонность подобного заявления. Она и сама все время боялась, что когда-нибудь помутнение рассудка накроет ее в самый неподходящий момент, но если честно, думала чаще про работу, нежели про дорогу. Ее до дрожи в коленях страшила реакция начальника, если она как подкошенная рухнет к его ногам.
— Я аккуратно, — уже не столь уверенно продолжила девушка, взглянув на "обвинителя".
Сейчас, когда зрение практически восстановилось, Тамара смогла разглядеть заботившегося о ней мужчину. Высокий брюнет, частый гость спортзала, если исходить из телосложения, с упрямым подбородком, заявляющим о твердости характера, и колкими голубыми глазами, которые в данный момент переполняло негодование.
— Хм… правда, — пискнула девушка, растерявшись от осуждения, написанного на лице мужчины, и послала ему умоляющий взгляд.
И тут Надарова подкосило. Сам себе не веря, он смотрел в светло-карие чуть прищуренные глаза девушки и пытался осмыслить увиденное. Руслан всегда считал себя человеком логичным, не подверженным галлюцинациям, видениям и скоропалительным выводам. Он отчетливо помнил собственное изумление, когда впервые заглянул в распахнувшиеся после приступа глаза девушки. Помнил их необычный окрас, и сейчас пребывал в определенном ступоре от того, что зрение подвело его, подшутило.
— Очень, очень аккуратно.
Тамара мелкими шажками подобралась к водительскому сидению, чувствуя на себе прожигающий взгляд, не понимая, отчего его обладатель выглядит таким ошарашенным. Подхватив свою сумочку, девушка еще разок заклинающе глянула на мужчину и поспешила ретироваться, сама не понимая куда, но подальше. Не нравилось ей его состояние. Странное какое-то состояние! И он тоже странный!
* * *— Законченный идиот! — Руслан в раздражении саданул кулаком по столу. — Наблюдать, как она убегает, и не остановить!
— Эй? Ты чего? — мужчина даже не заметил, что говорит вслух и все присутствующие смотрят на него недоуменно по меньшей мере. — Неприятности?
— А-а-а, — отмахнулся Надаров. Обсуждать то, как он лоханулся, не хотелось.
— Как знаешь! — Денис, подсевший было рядом, пожал плечами. — Не хочешь, не говори.