— Ты что будешь?
Оперативник заставил себя улыбнуться и посмотрел на спутницу.
— Закажи сама, ты же знаешь, я всеяден, когда голоден.
Двойной смыл его фразы не остался незамеченным, и Наташа на мгновенье поджала губы, прежде чем сверкнуть белозубой улыбкой, обещающей смертные муки.
— Конечно, милый. Знаю.
Приторность ее тона сказала Надарову, что месть не заставит себя долго ждать. "Тем лучше", — подумал Руслан и приготовился получить по заслугам.
* * *Волею обстоятельств с представителями "Трейд-лимитед" Тамара с Корягиным столкнулись в дверях ресторана. Пунктуальность обеих сторон была на высоте, и те и другие явились на встречу ровно в 14–00, как и договаривались. После краткого знакомства и обмена рукопожатиями, официант проводил всех за столик, и Тамару, как единственную женщину в мужской компании, окружили вниманием настолько, что девушка растерялась.
Один выдвинул стул, другой — протянул меню, Семеныч заявил, что любой каприз исполним, а руководитель "Трейда" преподнес прозрачную коробочку с живой орхидеей. Мара растаяла.
Сегодня она впервые видела Березина Игоря Константиновича и не ожидала, что президент компании окажется настолько молодым. Ему от силы лет тридцать пять, — прикинула для себя девушка, когда его рука касалась ее пальцев в холле.
Сначала говорили о погоде и о последних событиях в мире: очередная трагедия — самолет, потерпевший крушение, стал новостью дня и обсуждался на всех каналах, — подверглась детальному разбору присутствующих. Затем Игорь перешел к делу, причем довольно неожиданным образом, просто взял и переключился, будто разговоры "ни о чем" успели его изрядно утомить.
— Я долго выбирал контору, в которую стоило бы обратиться. Современный рынок кишит множеством предложений реставрационных работ и услуг, так что запутаться немудрено. — Приятный глубокий баритон основателя "Трейд-лимитед" ласкал слух Тамары, также как и взгляд серых глаз, прожигающую мощь которых она прочувствовала еще на входе. — В итоге я решил отдать предпочтение "Пандеуму".
— Почему, если не секрет? — поинтересовался Семеныч, также мгновенно перескочив на интересующую его тему.
— Не секрет.
Общение за столом как-то сразу лишилось статуса официальной встречи, а интонации приобрели доверительный характер. Тамара не понимала почему, но Березин с Корягиным вдруг стали общаться, как старые знакомые, провернувшие вместе не одно дело, хотя девушке было доподлинно известно, что эта встреча всего лишь вторая. Онлайн переписку она в расчет не принимала.
— Все просто. Один товарищ наглядно продемонстрировал мне ваши работы, вернее творения вашей мастерской, — Березин прервался, чтобы сделать глоток воды, — и я остался доволен увиденным. Ну и хвалебные речи…
— Товарищ?
Семеныч не мог не полюбопытствовать. Все что касалось его конторы, интересовало Корягина в первую очередь, и "товарищ", рекомендовавший "Пандеум" Игорю Константиновичу, как минимум заслуживал крепкого рукопожатия.
— Боюсь, что с ним вы незнакомы, а вот отца Михаила Симонова знаете наверняка.
Тамара наблюдала, как Корягин нахмурился на мгновенье, а затем сверкнул доброжелательной улыбкой.
— Отец Михаил — наместник Введенского монастыря. Определенно знакомы, и очень даже неплохо.
— Я так и думал, — с некоторой долей снисходительности проговорил Березин, и Тамара внутренне поежилась, зная, насколько Семеныч не любит подобный тон.
Корягин вообще не принимал покровительственно-высокомерной манеры поведения, для него существовал какой-то особый, только ему понятный, пунктик по этому поводу, хоть девушка и не знала о причинах его возникновения, зато не раз сталкивалась с реакцией руководителя на такое обращение.
— Неужели, — проскрежетал Виктор, любезно улыбаясь при этом, Тамара даже поразилась, как это он сдержался.
— Да, — Березин вроде бы не заметил тень неудовольствия в голосе собеседника и продолжил в том же духе: — сотрудничество "Пандеума" с монастырем довольно длительное, насколько я могу судить по количеству выполненных работ.
— Довольно, — вставил Корягин, притом, что вопроса как такового не прозвучало.
Игорь делился собственными наблюдениями, и они не требовали комментария со стороны. Тамаре же начинало казаться, что если разговор и дальше будет вестись подобным образом, то ни о какой совместной работе не может быть и речи. Она видела пренебрежительный блеск в глазах начальника и понимала, что Семеныч начинает раздумывать о целесообразности налаживания отношений с "Трейдом", коли его руководитель столь явно демонстрирует собственное превосходство.
— Игорь Константинович, — обратилась девушка к Березину, надеясь отвлечь мужчин друг от друга и тем самым немного разрядить атмосферу за столом. — По просьбе Виктора Семеновича я подготовила каталог с работами "Пандеума", не хотите взглянуть? — Тамара показала папку с фотографиями, которая до этого мгновенья мирно покоилась на соседнем стуле. — Здесь представлен практически весь спектр деятельности компании в вариантах до реставрации и после нее.
— С удовольствием Тамара Григорьевна.
Пытливые серые глаза говорящего остановились на ее лице, и девушке пришлось подавить желание передернуть плечами, настолько жалящим был этот взгляд. Какая-то особая пронзительность была в его взоре, и, отвечая на него, Мара ощутила, что этот взгляд выворачивает ее наизнанку.
— Сергей Владимирович, — обратился Березин к своему спутнику, не отрываясь при этом от созерцания девушки, — возьмите материалы.
Тамара вздрогнула, почувствовав, как каталог вытягивают из плена ее пальцев, и благодаря этому смогла оторваться от серых гипнотических глаз, заарканивших ее волю.
— Кхм… Надеюсь, вы останетесь довольны, — пробормотала она, не понимая что творится с телом и духом. Они как будто стремились удержать влияние, и даже углубить его.
Такая реакция на другого человека казалась ей противоестественной, во всяком случае, девушка еще ни разу в жизни не сталкивалась ни с чем подобным.
— Уверен в этом.
— А вас что привело во Введенский? — поинтересовался Корягин. — Отец Михаил ни разу не упоминал о деловых отношениях с "Трейд-лимитед".
Березин повернулся к Семенычу, и Тамара тихонько выдохнула от облегчения, наконец почувствовав себя свободной. Спрятав похолодевшие руки под скатерть, девушка сжала их в кулаки, чтобы вернуть себе самообладание. Во время обмена взглядами с Игорем, ее внутреннее равновесие пошатнулось, и Маре с трудом удалось сохранить на лице дружелюбную улыбку, а сейчас приходилось бороться с желанием покинуть столик и спрятаться где-нибудь подальше.
— На самом деле все вышло случайно, — ответил Березин. — Мой друг — поверенный, следя за исполнением воли покойного, передавал монастырю список Иверской иконы Божьей Матери и попросил меня присутствовать, а там разговорились, и отец Михаил, восхищаясь реставрационными работами, рассказал про "Пандеум".
— Вот как. — Губы Корягина тронула легкая улыбка.
— Монахи безмерно благодарны вам Виктор Семенович, — продолжил мужчина, а в его голосе появились нотки ошеломленного недоверия. — Насколько я разобрался большинство работ выполнено в рамках благотворительности?
— Разговоры, — ушел от ответа Семеныч, не желая вдаваться в подробности.
Практически совладавшая с собой Тамара посмотрела на директора. Вопрос Введенского волновал ее довольно долгое время. Корягин никогда и не с кем не обсуждал эту тему, но Мара, просматривающая отчеты, знала, сколько вложений было сделано "Пандеумом" в восстановление монастыря. Удовольствие не из дешевых надо сказать, и у девушки имелось несколько соображений на этот счет, но обсудить их с Семенычем она так и не решилась.
— Вы бывали там, Тамара Григорьевна? — вопрос Березина заставил девушку подпрыгнуть на стуле. Каждое его обращение вызывало в ней трепет, зарождающийся где-то в животе и разливающийся по телу.
— Нет, к сожалению, — выдавила она, пряча глаза.
Что-то подсказывало ей, что лучше с Игорем взглядом не встречаться, хотя маленький червячок любопытства уговаривал посмотреть и проверить, что из этого получится.
— Жаль, неописуемая атмосфера. Вам бы понравилось.
— Я на фотографиях видела.
— Это не одно и то же.
— Значит, вы обратились к нам благодаря протекции отца Михаила? — полюбопытствовал Корягин, возвращая разговор в прежнее русло.
— Не только, но его мнение сыграло определенную роль.
Гоняя по тарелке зеленый горошек, Тамара слушала разговор мужчин. В силу своей неадекватной реакции на Березина, девушка решила по мере возможности не встревать в обсуждение. Конечно, от прямых вопросов ей было не отвертеться, но Мара надеялась, что их количество сведется к минимуму. На данный момент разговор перешел непосредственно к заказу, а это уже не в ее компетенции. Единственное, к чему Тамара постоянно прислушивалась — это модуляция голоса Корягина, готовая в случае необходимости вмешаться, чтобы не дать Семенычу сорвать сделку. Ее заключение почему-то казалось Маре совершенно необходимым, даже не смотря на неоднозначное поведение директора "Трейд-лимитед".
Гоняя по тарелке зеленый горошек, Тамара слушала разговор мужчин. В силу своей неадекватной реакции на Березина, девушка решила по мере возможности не встревать в обсуждение. Конечно, от прямых вопросов ей было не отвертеться, но Мара надеялась, что их количество сведется к минимуму. На данный момент разговор перешел непосредственно к заказу, а это уже не в ее компетенции. Единственное, к чему Тамара постоянно прислушивалась — это модуляция голоса Корягина, готовая в случае необходимости вмешаться, чтобы не дать Семенычу сорвать сделку. Ее заключение почему-то казалось Маре совершенно необходимым, даже не смотря на неоднозначное поведение директора "Трейд-лимитед".
— Сноб! — пронзительный женский возглас, и последовавший за ним звук разбившегося стекла заставили мужчин замолчать, а Тамару оторваться от созерцания тарелки.
В недоумении девушка обвела взглядом открывающуюся взору часть зала и, не увидев ничего сверхъестественного, посмотрела на мужчин, сидящих напротив. Все трое наблюдали за тем, что происходило за ее спиной с нескрываемым любопытством, как, впрочем, и остальные посетители ресторана.
— Лжец и лицемер! — язвительная взбешенность в голосе говорящей выдавала клокочущую в девушке ярость. — Как спать в моей постели, так хороша, а как… — брюнетка задохнулась, так и не закончив фразу, и смела со стола тарелку, которая с грохотом полетела на пол, оставив на месте приземления замысловатый узор из осколков и бывшего содержимого.
Тамара даже зажмурилась на мгновенье, убеждая себя, что скандал ей не мерещится. Впервые в жизни она стала свидетельницей прилюдной разборки такого масштаба, и уж тем более не ожидала ее увидеть в месте подобном этому.
Взгляды жадных до сцен любопытных сосредоточились на повздорившей паре. Мужчины поедали глазами девушку, а женщины наблюдали за парнем, что отирал капли шампанского с лица.
— Только и умеешь, что выставляться напоказ! Тоже мне… Буратино! — продолжала возмущаться брюнетка, а Тамара не могла оторвать глаз от короткой юбки скандалистки, обтягивающей ее шикарные формы.
Когда нарушительница спокойствия, хлопнув по столу, наклонилась чтобы поднять упавшую по стул сумку, все желающее смогли обозреть полоску кружевных шортиков скрывающихся под тканью юбки и загорелую кожу ягодиц.
— Пошел ты! — бросила на прощанье брюнетка и, окинув парня уничижающим взглядом, направилась к выходу.
Ошарашенная Тамара успела оценить шикарный бюст, раскованность походки, а потом встретилась взглядом с оставшимся за столом мужчиной, и это был своеобразный удар по дых.
8
Бумажный стаканчик с веселой желтой рожицей на боку жалобно скрипел пока превращался в бесформенный комок, который затем был отправлен в урну одним метким броском.
— Ну и какого хрена ты творишь? Совсем съехал?
— А что такое? — он довольно потянулся, нежась на солнышке. — Тебе что кола не понравилась?
— Причем здесь кола?
— Еще по одной? Спрайт?
В его руках появились два стаканчика с шипящей жидкостью, притаившейся под белой крышкой с прорезью для трубочки, которые также внезапно соизволили занять положенные места. На скамье между ними организовался бумажный пакет, аккуратно скрученный сверху чьей-то заботливо рукой, еще теплый, хранящий в себе быстро-питательный деликатес.
— Держи. Вкусно же.
— Много пешек, — возмутился собеседник, но напиток принял.
— А что, были ограничения?
— Нет, но…
— Что "но"? — он с удовольствием отхлебнул содовой, беззаботно оглядывая прогуливающихся по парку людей. — Смотри какие. Прям как мы с тобой! — мужчина указал на соседнюю лавочку, где устроились два молодых человека, причем один нежно перебирал пальцы другого, что-то шепча на ухо.
— Ты уже троих включил, — посетовал собеседник, проигнорировав намек на любовников, сидящих напротив.
— И?
— Жирно не будет?
— Ой, ну чего ты бесишься? Я что, мешаю тебе расширяться?
— Нет, но…
— Но, но… У тебя сплошные "но". Самому не надоело? Вечно плачешься!
— Я не плачусь!
— Ага, хныкаешь только, как новорожденный.
— Хватит язвить.
— Я… Да ни в жизнь! — он даже верхний клык подцепил ногтем большого пальца, словно принес нерушимую клятву правдивости.
— Клоун.
— Уж лучше клоун, чем нытик.
— Ох, и достали меня твои шуточки, — пожаловался один, чтобы получить в ответ широкую улыбку другого.
— А меня твой вечный пессимистичный настрой. Что ты право, радоваться надо. Видишь, птички.
Сменив стакан на краюху хлеба, он принялся подкармливать голубей, шатающих по тротуару в поисках человеческой подачки.
— Про ворон забыл, — недовольно буркнул собеседник.
— Ладно, сколько?
— Ты уже исчерпал.
— Чё, только по три?
— Достаточно, на мой взгляд.
— Жадина.
— Тоже мне, нашелся "широкая" душа. На своих-то не ставишь.
— А что мои? — он округлил глаза. — На моих неинтересно.
— Это тебе неинтересно.
— А-а-а, хочешь в крылатиков заделать. Обелить? Давай, попробуй, мне не жалко.
— Так уж и не жалко?
— А что? Одним меньше, одним больше — фигня.
— Как мы заговорили! Что-то раньше я не наблюдал подобной щедрости.
— Может смотрел не в ту сторону? — он изобразил глаза навыкате и вечную "ухмылочку Гуимплена".
— Точно клоун, — фыркнул смотрящий, стараясь подавить улыбку.
— А то! Комедиант!
— Это не новость, — пробормотал оппонент, пристально разглядывая парочку, устроившуюся в тени деревьев.
Молодой человек, прислонившийся к шершавому рельефу коры, и девушка, прикорнувшая в его объятьях. Искрящееся сияние подруги, вгрызающееся в темную ауру обнимающего, прокладывало светлые дорожки к сердцу парня, и это заставляло его расплыться в умилении.
— Глянь, — он подергал сидящего рядом за рукав, привлекая внимание, — как красиво.
— Хм… — прозвучало недовольно.
— Жмотишься? — он рассмеялся, отчего голуби замерли на мгновенье, а затем, расправив крылья, устремились в небо, устроив фееричное представление с купанием в воздушных потоках.
— Язва, — сквозь зубы рыкнул сосед, скрестив руки на груди.
— А ты говоришь… "больше — меньше".
— Тебя что, не учили, что хвастаться нехорошо?
— Как же, — они обменялись взглядами, — с таким учителем как ты — забудешь.
— Все! Не по теме.
— Как скажешь. Три — это предел, и с главным определись уже. А то знаю я тебя, начнешь прыгать с одного на другого в угоду собственному тщеславию. Проигрывать-то не любишь.
— Я?
— Уехал цирк.
— А шапито остался! Ой, смотри, наши! — радостно воскликнул он, указывая на ругающуюся на тротуаре пару.
— Извращенец!
— Святоша!
— Зациклился?
— А сам то!
На этом обмен любезностями на время прекратился, оба устремили взоры на молодых людей, выясняющих отношения.
* * *— Мара. Хватит убегать! — Руслан схватил девушку за руку, вынуждая остановиться. — Это глупо! Давай поговорим, — последнюю фразу он все же смог выговорить относительно спокойно.
— Не о чем нам разговаривать, — отрезала Тамара, пытаясь освободиться.
— Что ты как маленькая?!
Надаров бесился. Его до чертиков раздражало ее нежелание обсудить произошедшее. После дрянного "выступления" Натальи в "Серебряном шаре", оперативник места себе не находил. Несколько сломанных стульев, пара пустых бутылок виски в мусорном ведре и косые взгляды сослуживцев стали говорящим воплощением его неудовольствия самим собой.
Когда Руслан получил сообщение, что Береза вошел в здание, он ощутил выброс колоссальный адреналина в кровь. "Мы его сделаем", — кричал азарт оперуполномоченного до тех пор, пока Надаров не увидел сопровождающих Березина людей. Это даже на ныряние в прорубь не походило. У Руслана не просто дыхание вышибло, ему кислород перекрыли, отрубив систему жизнеобеспечения.
Тамара. Среди них была Тамара, та, о ком он просто не мог не думать. В коротком облегающем платье насыщенного синего цвета с глубоким декольте она шла рядом с подозреваемым, сияя обворожительной улыбкой, а Березин пожирал ее горящим взглядом. Сердце и разум Надарова выпали в осадок; одно свихнулось в заходящемся ритме, другой — зашкалил, запутавшись в предположениях. Ничего хуже оперуполномоченному переживать не доводилось.
На его озлобленное "Дьявол" Наташка сверкнула загадочной ухмылкой, о значении которой мужчина так и не успел расспросить, а затем заговаривала ему зубы на протяжении получаса, выставляя себя эдакой ластящейся кошечкой, что жаждет полакомиться "сливками" немолочного происхождения. После начался хаос со звоном бокалов, визгом разлетающихся тарелок и обливанием шампанским, о начале которого его даже не предупредили, как потом выяснилось для пущей достоверности переживаний.