– Но почему тогда вся Вселенная ополчилась на них? Если они такие хорошие?
– Может, потому, что вся Вселенная плохая? – Чикахуа насмешливо фыркнула. – Впрочем, мы сейчас сильно оскорбили всю Вселенную, потому что она невообразимо огромнее нашего четырёхмерного слоя. Просто у Сияющих и вообще у Светлых есть много чего вкусного, а многие Тёмные своё или сожрали уже, или доедают остатки. Вот все время от времени и решают снести Светлых, чтобы отобрать у них заманчивые плюшки. А больше всего плюшек у Сияющих, впрочем, как и их самих. Остальные Светлые обычно состоят с ними в союзе. Вот так всё и происходит – кроваво, но совсем незамысловато. И, кстати, Сияющие никогда не нападают первыми. Они даже нарушителей границ в самый первый раз выдворяют за Рубеж целыми и невредимыми, да ещё и за свой счёт. Впрочем, денег у Сияющих не существует, так что по поводу расходов они особо не заморачиваются. Вывезут тебя, куда попросишь, если сам вернуться не в состоянии.
– Но как же огромное количество документальных свидетельств о том, как Сияющие нападали на пространство низких энергий и вырезали население целых планет? – привёл аргумент Куохтли. – Поголовно! Не жалея ни старых, ни малых! Планета становилась необитаемой!
– Пропаганда не дремлет, – хохотнула темноокая красотка. – Власть имущим как-то надо держать народ в страхе. Для этого лучше всего подходит внешний враг, чтобы люди не занялись поиском внутреннего. Потому что такие поиски неизменно приводят к тем, кто составляет пирамиду власти. Поэтому мы враждуем друг с другом тогда, когда нет возможности враждовать со Светлыми. Но если хочешь знать подробности о зверствах Сияющих, то могу поделиться. Они действительно уничтожили множество цивилизаций Тёмных. И всегда это был акт возмездия за то, что эти цивилизации уничтожали население какой-нибудь планеты Сияющих. У них есть Заповедь: «Обращайся с другими так, как они обращаются с тобой». Они ей следуют. Больше всего от этого страдают Серые и рептилии, но Серые – особенно. Это у них в ходу поработить какую-нибудь подростковую цивилизацию, выпотрошить планету под ноль, а потом зачистить местное население, чтобы замести следы. До Первой Всеобщей они часто вторгались в пространство Светлых и порабощали слаборазвитые планеты. После создания Рубежа мы, Тёмные, обратили свою неуёмную энергию жадности друг на друга. Но иногда появляется какая-нибудь цивилизация с отсохшими напрочь мозгами, которая вторгается в пространство Светлых или даже Сияющих. В результате в родной мир придурков заявляется возмездие в виде воинской касты Сияющих. За Светлых они мстят только в двух случаях: если их попросят пострадавшие или если они обнаружат, что пострадавших уничтожили поголовно и просить больше некому. Обычно после такого возмездия цивилизация-агрессор лежит в руинах, но под ноль Сияющие её не зачищают. Это делают соседи, которым понравилась идея наложить лапу на территорию ослабленных конкурентов. А геноцид удобнее всего списывать на Сияющих. Самим же Сияющим глубоко наплевать, что о них говорят за Рубежом, потому что за Рубеж они не выходят.
– Ты хочешь сказать, что все документы об уничтожении Сияющими целых цивилизаций – фальшивка? – Куохтли недоверчиво насупился. – Я всегда считал, что дыма без огня не бывает.
– Не бывает, – согласилась Чикахуа. – Большинство таких фактов действительно подделка, но есть и настоящие. Если кто-то вторгался в пространство Сияющих и истреблял их население на целой планете, они отвечают тем же. К счастливому победителю домой прилетает флот из эпицентра пространства высоких энергий и полностью уничтожает всех, кого находит в их солнечной системе. В старых архивах есть упоминание, что когда-то очень давно, ещё до Первой Всеобщей, Сияющие в ходе операции возмездия уничтожали только вооружённые силы и инфраструктуру цивилизации-убийцы. Но это всегда заканчивалось одним и тем же: разгромленная цивилизация вспыхивала жаждой мести, восставала из руин и приносила Сияющим ещё большее кровопролитие. В конце концов Сияющим это надоело, и они перестали отклоняться от Заповеди «как ты мне, так и я тебе». И цивилизации-убийцы стали уничтожаться поголовно.
– Но это же жестоко и негуманно! – воскликнул Куохтли. – Там же женщины и дети!
– Не те, случаем, дети, которые вырастают, становятся солдатами и летят вырезать очередную планету Сияющих? – уточнила Чикахуа. – А женщины рожают этих самых будущих солдат? А заодно политиков, устраивающих бойню, работяг, на эту бойню вкалывающих, и всё остальное стадо энергично жующих бизонов, всему этому весёлому занятию молчаливо потворствующих? У Сияющих, если что, молчаливое потворство считается одним из самых страшных преступлений.
– В таком случае, всё пространство низких энергий появляется на свет преступниками, – Куохтли невесело поморщился. – Хотя это, конечно, наши проблемы. Каждый сам выбирает, как жить. А если не хочет выбирать, то всегда найдётся, кому выбрать за него. Глупо потом жаловаться.
– Ты только что перефразировал ещё одну Заповедь Сияющих, – хохотнула Чикахуа с лёгкими нотками сарказма в голосе. – Не думаю, что Сияющие считают преступниками всех Тёмных поголовно, иначе бы не помогали тем, кто просит у них помощи, но вряд ли они пылают к пространству низких энергий горячей любовью. Поэтому и сидят за своим Рубежом, не высовываясь, и не пускают никого к себе. Да и зачем? Всё равно пришельцев в чужом энергонном пространстве ждёт вырождение, и всем об этом известно. Так что сразу ясно, с чем приходят незваные гости – ни с чем хорошим! За миллиарды лет у всех Светлых, особенно у тех, кто обитает на приграничных планетах, было множество возможностей в этом убедиться. И Сияющие не исключение. Они не раз теряли население пограничных планет поголовно.
Она бросила на него иронический взгляд и риторически поинтересовалась:
– Кто бы на их месте не отомстил? Ты, что ли? И, если тебе от этого станет легче, Сияющие не гоняются по планете цивилизации-убийцы с окровавленным топором в руках за каждым грудным ребёнком. На орбиту вешается Очиститель, и по всей планете выпадает ласковый тёплый дождичек. В результате вирус делает всех, кого не уничтожили в ходе боевых действий, бесплодными. И цивилизация-убийца быстро вырождается сама, тихо и мирно. Ну, почти. Потому что часто выжившим становится море по колено, и они на прощание решают от души зажечь. Иногда последние десятилетия цивилизации-убийцы бывают очень весёлыми. Как правило, всё заканчивается появлением предприимчивых соседей, которые дождались самоуничтожения вируса. Сияющие не делают его вечным, они всегда берегут живые планеты. Их философия гласит, что живая планета есть священная колыбель жизни и если ты не создавал эту планету, то не тебе и разрушать её. Неудачная разумная форма жизни может погибнуть от рук конкурентов или исчезнуть сама, это часть естественного отбора. Планета же способна стать колыбелью нового разума ещё множество раз. Посему живые планеты подлежит беречь. Это, кстати, законы Высокомерных. В деревенских школах такого не преподают за ненадобностью, но в элитных учебных заведениях, готовящих к взрослой жизни отпрысков правящей олигархии и королевских семей, эти азы входят в базовые программы.
– Поэтому на Ушмаицу Сияющие не уничтожили Легированных? – Куохтли заинтересованно хмыкнул. – А я-то думал, почему этот факт особо не удивил военных. Они даже не стали выковыривать Гиен из-под земли, чтобы выяснить, в чём дело.
– Выковыривать силами армии горстку беглецов из пронизанной подземными тоннелями Ушмаицу – пустая трата времени, – отмахнулась Чикахуа. – Для этого есть кто-то вроде нас или другие охотники за головами. Но в тот день там произошло что-то действительно странное! Ты же видел, Легированные воспользовались аварийным маяком Сияющих! Но они не были заодно с Сияющими, иначе Сияющие отнеслись бы к ним иначе! Помогли как-нибудь! Уничтожили бы наш дивизион, их сил для этого было раз в двадцать больше чем достаточно, или вывезли бы Гиен куда-нибудь! Но Сияющие лишь допросили пленного и потеряли к Легированным интерес. И к нам тоже. А ты обратил внимание, куда делся сам аварийный маяк Сияющих?
– Они забрали его с собой, – неуверенно ответил Куохтли, напрягая память. – Кажется…
– Ты видел, кто из Сияющих его уносил? – оживилась Чикахуа. – Я следила за ними, когда они покидали поверхность, но ни у кого устройства не заметила!
– Может, они накрыли маяк полем преломления? – предположил Куохтли.
– Зачем? – немедленно возразила темноокая красотка. – Зачем им прятать собственный маяк?
– Ты хочешь сказать, что они оставили его Легированным? – удивился Куохтли. – Но для чего?
– Не знаю, – призналась Чикахуа. – Я не видела этого, это лишь моё предположение. Но то, что происходило на Ушмаицу, действительно очень загадочно! Как вообще Легированным удалось активировать аварийный маяк Сияющих? Разница в технологиях не просто огромна, разнится сама суть, сама природа технологий! Откуда у беглой дивизии боевых роботов такие возможности? Тут целый научный институт нужен! Мне почему-то кажется, что всё это как-то связано с загадочной историей кражи секретных императорских документов! Вот почему я хочу посмотреть на них поближе!
– Не знаю, – призналась Чикахуа. – Я не видела этого, это лишь моё предположение. Но то, что происходило на Ушмаицу, действительно очень загадочно! Как вообще Легированным удалось активировать аварийный маяк Сияющих? Разница в технологиях не просто огромна, разнится сама суть, сама природа технологий! Откуда у беглой дивизии боевых роботов такие возможности? Тут целый научный институт нужен! Мне почему-то кажется, что всё это как-то связано с загадочной историей кражи секретных императорских документов! Вот почему я хочу посмотреть на них поближе!
– Ты обещала не лезть из-за этого на смерть! – Куохтли невольно напрягся.
– Тише, тише, дорогой, не волнуйся. – На её лице расцвела ласковая улыбка, и Чикахуа нежными поцелуями покрыла его щеку. – Я не собираюсь умирать так быстро! Яотл все равно избавится от нас и сделает это очень скоро. Так что я хочу насладиться своим недолгим счастьем столько, сколько получится. Я буду осторожна, но ты должен мне помочь. Без тебя меня могут убить ещё на подходе.
– Что я должен сделать? – нахмурился он.
– Ты понесёшь меня к Яотлу на руках, – объяснила темноокая красотка. – Скажешь, что я спешила к нему, сорвалась с лестницы твоего робота и упала с большой высоты. Вряд ли он прикажет стрелять в робовоина, несущего его раненую любовницу. Он ведь ещё не знает, что бывшую. Если только ему не доложили по рации.
– Не доложили, – заверил её Куохтли. – В эфире тихо с того момента, как они ушли в бункер.
– Не факт, – возразила она. – У Яотла есть собственная шифрованная частота. На ней он поддерживает связь со своими шестёрками. Других туда не пускают, даже меня. Точнее, меня – особенно. Я пыталась пролезть к ним в эфир по-тихому, но для этого нужно иметь их скремблер, с особым алгоритмом шифрования. Но взять его негде, только если заказать на заводе-изготовителе, но завод сразу запрашивает у Яотла подтверждение, я пробовала. Бесполезно.
– У меня есть его скремблер, – сообщил Куохтли. – Яотл ничего не знает, я бы услышал.
– Его скремблер? У тебя?! – В глазах Чикахуа мелькнул страх, и она напряглась, ожидая предательства. – Он не пускает на секретную частоту никого, кроме… ты… – Она задохнулась.
– Я его украл, – Куохтли мстительно скривился. – Ещё до твоего появления в дивизионе. Один из шестёрок Яотла погиб в бою вместе с роботом. Машина восстановлению не подлежала и годилась только в лом. С тем контрактом всё было довольно рискованно, и дивизион убрался с планеты чуть ли не в час его завершения. Остались только раненые, в госпитале заказчика, и я в том числе. Кто-то из технической службы заказчика нашёл меня и отдал скремблер. Сказал, мол, это из вашей Команды, забирайте, оплата демонтажа прошла, но снять смогли только сейчас, потому что от робота осталось одно название, и какое-то время все считали, что скремблер не уцелел. Мол, случайно обнаружили, что он не расплавился вместе с остальной аппаратурой. Никаких расписок с меня не взяли, вот я и сделал вид, что ничего не получал. У заказчика очень быстро начались проблемы, наш дивизион получил другой контракт, в общем, никто про скремблер не вспомнил. Вот я и поставил его себе, чтобы хоть быть в курсе, если меня вновь пошлют на смерть, как в тот раз. С тех пор так и стоит. Толка от него немного, зато всегда знаешь, когда можно безнаказанно поспать.
– А ты не такой уж и безобидный! – Чикахуа заулыбалась, расслабляясь, и неожиданно стукнула его по груди ладошкой: – Знаешь, как ты меня напугал?! Я в первую секунду чего только не подумала! – Она с притворным гневом вцепилась руками ему в горло и принялась игриво душить: – Ты за это ответишь! Обнимай меня немедленно! И клянись, что ты мой навеки!
– Клянусь-клянусь, только не надо так сильно ногтями в кожу впиваться, – засмеялся Куохтли, сжимая её в объятиях. – Я сделаю для тебя всё, что захочешь! Я давно уже твой навеки!
– Всё, что захочу?! – Она шевельнула головой, поправляя густой поток волос. – Тогда целуй меня!
Чикахуа прильнула к нему, сливаясь в поцелуе, и Куохтли захлестнуло эйфорией счастья и ощущения нереальности. Он осторожно водил рукой по её телу, убеждая себя, что это не сон и она действительно здесь и с ним, но все слова, которые ему так хотелось сказать ей, предательски застыли где-то в груди.
– Дорогой, хватит гладить скафандр, – Чикахуа рассмеялась, ловя его за руку. – Всё равно он слишком грубый и не по фигуре, не то что униформа. И не смотри на меня, как на привидение! У тебя ещё будет возможность убедиться в том, что я настоящая! Это я тебе обещаю. Ну же, не молчи, скажи что-нибудь! Иначе я решу, что ты от меня устал!
– Зачем ты так одеваешься? – совершенно невпопад ляпнул Куохтли.
– Ты про аварийный скафандр? – Чикахуа сделала невинные глаза. – Жаль было денег! Подгонка по фигуре стоит дорого, а носить аварийный скафандр приходится редко. Не имеет смысла платить.
– Я про униформу, – улыбнулся Куохтли. – Она у тебя подогнана так плотно, что повторяет контуры тела чуть ли не один в один. Мало что скрывает.
– Тебе не нравится моё тело? – в её голосе мелькнули стёбные нотки.
– Ты сводишь меня с ума, – честно признался он. – Хотя для тебя это не новость. Ты всех с ума сводишь. Тебя не тревожит, что такое откровенное одеяние провоцирует всех вокруг?
– Да пошли эти похотливые ублюдки знаешь куда?! – Прекрасное лицо Чикахуа исказила гримаса ненависти. – И эти завистливые безобразные крокодилы вместе с ними! Им друг с другом самое место! Мне плевать, что там кого не устраивает! Больные озабоченные придурки! Я буду носить такую униформу, которую хочу, пусть подавятся своим мнением и возмущением!
Она немного успокоилась и продолжила:
– Я хочу быть похожей на Валькирию – и не волнует! Не для окружающих, для себя! Это помогает мне укреплять мой зыбкий мир нездоровых иллюзий, в котором я скрываюсь от всей этой грязи, в которую окунута с головой. Когда рядом никого нет, особенно в кабине боевого робота, я мечтаю! Да, представь себе, мне двадцать семь, но я всё ещё мечтаю! Я представляю себя Валькирией, чистой и свободной, храброй и неустрашимой воительницей! Которая сражается с негодяями, с грязью и подлостью, но не без шансов, как в нашем мире, а наоборот! – Её голос стал тише: – Прекрасная и совершенная Валькирия крушит бесконечное зло, а если станет совсем тяжко, то ей на помощь придёт могучий и бесстрашный непобедимый воин… который спасёт её и увезёт навсегда туда, где нет никакой грязи, где царит вечная сказка… – Чикахуа грустно улыбнулась, положила голову ему на грудь и с печальной иронией негромко произнесла: – Я же предупреждала, что психически неполноценная. Не обессудь.
– Это наш мир психически неполноценный, – Куохтли прижал её к себе. – А ты единственная…
Треск помех ожившего шпионского сканера оборвал его на полуслове:
– Король треф, туз червей! – раздался голос командира взвода пехоты.
– Туз червей, король треф! – ответил ему майор Яотл. – Три семёрки?
– Каре тузов. – Пехотинец отключился, и один из маршевых экранов показал, как силуэт Яотла в сопровождении нескольких ветеранов с носилками перемещается из шаттла к руинам бункера.
– Яотл, как всегда, на шифре, – усмехнулась Чикахуа. – Хотела бы я знать, что это означало.
– Полный успех, – Куохтли торопливо привёл кресло в сидячее положение и всмотрелся в экраны. – Пехота добыла документы и поднимается с ними на поверхность! Яотл пошёл встречать!
– Идём скорее! – Чикахуа соскочила с него и подобрала оба операторских шлема. – Надо успеть добраться до шаттла раньше них, а то потом могут не впустить!
Она протянула Куохтли его шлем, быстро надела свой и устремилась к выходному люку. Он едва успел уравнять давление внутри кабинной капсулы с забортным, как она распахнула люковую створу и исчезла в густой темноте вечной ночи. Куохтли поспешил за ней, предчувствуя недоброе. Он даже на полсекунды замер у закреплённого на стене штурмового бластера, но не стал перечить Чикахуа и полез наружу. Она права, солдаты только что из боя, наверняка без потерь не обошлось, все на взводе и на нервах. Увидев серьёзное оружие у него в руках, они могут открыть огонь при малейшем приближении. Тут бы просто так под раздачу не попасть. Куохтли карабкался вниз по скобам аварийной лестницы, вглядываясь в темноту под собой. Чикахуа не было видно, но звук ботинок скафандра, тихо постукивающих по металлу, выдавал её присутствие. Темноокая красотка миновала половину лестницы и спрыгнула с четырёхметровой высоты, пользуясь низкой гравитацией. Глухой шлепок сообщил о якобы неудачном приземлении, и в ближнем эфире раздался её переполненный стервозными интонациями голос:
– Куохтли, ты меня слышишь? – Она коротко выругалась, очень правдоподобно изображая смесь досады и возмущения. – Я сорвалась с твоей долбаной лестницы! Помоги мне встать! Ты что, оглох?