— Боюсь, это невозможно, — сказал мистер Эванс. — Та комната уже приготовлена для новых гостей. Мы не хотим приводить ее в беспорядок. Тем более что в комнате давно не осталось и следа от мистера Бентона, как и от других постояльцев. А теперь… Теперь я должен попросить вас удалиться.
Он двинулся по направлению к Локвуду. Несмотря на бархатные домашние тапочки и обвисший на плечах кардиган, мистер Эванс выглядел решительно, и, честное слово, вовсе не казался старой развалиной.
У Локвуда на его пальто много карманов. В одних лежит оружие, в других отмычки, еще в одном, как мне известно, хранятся пакетики с чайной заваркой. И есть на пальто еще один кармашек, из которого Локвуд достал сейчас маленькую пластиковую карточку.
— Это удостоверение, — сказал он, — дает оперативникам агентства «Локвуд и компания», официально привлеченным ДЕПИК к проведению парапсихологических расследований, право осматривать любую частную собственность, если имеются основания подозревать, что в данном месте было совершено серьезное преступление или там возможно присутствие сверхъестественных сил. Если хотите проверить наши полномочия, позвоните в Скотланд-Ярд. Спросите инспектора Монтегю Барнса, он с удовольствием ответит на все ваши вопросы.
— Преступление? — мистер Эванс сразу как-то усох, попятился назад, прикусил свою губу и переспросил. — Присутствие? Сверхъестественных?
— Как я уже сказал, мы просто хотим осмотреть помещения наверху, — по-волчьи улыбнулся Локвуд.
— Но там нет ничего сверхъестественного, — недовольно пробурчала миссис Эванс. — Сами посмотрите вокруг. Видите, сколько у нас оберегов?
— Все в порядке, Нора, — похлопал ее по руке муж. — Это агенты. Мы обязаны оказывать им содействие. Мистер Бентон, если не ошибаюсь, останавливался во втором номере, это на верхнем этаже. Вон лестница, поднимайтесь. Найдете комнату сами, не перепутаете.
— Благодарю, — сказал Локвуд, поднимая с пола свою сумку.
— Почему бы вам не оставить свои вещи здесь? — спросила миссис Эванс. — Лестница узкая, подниматься будет долго и неудобно.
Мы с Джорджем только взглянули на нее, ничего не отвечая, и закинули за плечи свои рюкзаки.
— Можете не торопиться, — напутствовал нас мистер Эванс.
Света на лестнице не было. Поднимаясь по ступеням вслед за Локвудом и Джорджем, я обернулась и из царившего на лестнице полумрака взглянула сквозь открытую дверь на совиную парочку. Эвансы стояли посреди гостиной, тесно прижавшись друг к другу, освещенные мерцающими кроваво-красными отблесками каминного огня. Они смотрели нам вслед, под одинаковым углом склонив головы набок, стекла их очков превратились в четыре пылающих круга, отражающих пламя.
— Что скажешь? — донесся сверху шепот Джорджа.
Локвуд ответил не сразу. Он остановился, чтобы осмотреть встретившуюся посередине лестничного пролета тяжелую пожарную дверь. Она была открыта и привалена к стене.
— Не знаю, почему именно, но что рыльце у Эвансов в пушку, это точно, — сказал, наконец, Локвуд. — Просто чувствую, что за ними водятся грехи, и немалые.
— Угу, — кивнул Джордж. — А ты видел ту бутылочку с кетчупом? У них в доме уже давно никто не завтракал.
— Эвансы должны понимать, что для них все кончено, — сказала я, когда мы продолжили подниматься по лестнице. — Если здесь, наверху, с их гостями произошло что-то страшное, мы обнаружим это. Эвансы понимают, какими Дарами мы обладаем. Интересно, что они собираются делать, когда мы все выясним?
Ответить Локвуд не успел, поскольку у нас за спиной послышались осторожные шаги. Оглянувшись, мы увидели мистера Эванса. Бледный, с растрепавшимися жидкими прядками волос и дико вытаращенными глазами, он уже начинал закрывать за нами пожарную дверь… «Вот и ответ», как говорил старина Гамлет.
Еще миг, и в руке Локвуда сверкнула рапира, а сам он бросился вниз. Черными птицами взмахнули длинные полы его пальто.
Но пожарная дверь уже с грохотом захлопнулась, отрезав нас от проникавшего снизу света. Рапира Локвуда царапнула по металлу.
Стоя в темноте, мы услышали, как на противоположной стороне двери заворачиваются болты, а затем донесся негромкий смех.
— Мистер Эванс, — сказал Локвуд. — Откройте дверь. Немедленно.
В ответ прозвучал приглушенный, но отчетливо слышимый голос.
— Вы должны были уйти, когда у вас еще была такая возможность! А теперь ищите наверху, сколько вам будет угодно. Чувствуйте себя, как дома! А в полночь вас самих найдет призрак. Я же приду утром, чтобы прибрать то, что от вас останется.
Затем послышались удаляющиеся шаги — тук, тук, тук бархатными домашними туфлями по деревянным ступенькам.
— Прелестно, — сказал голос из моего рюкзака. — Дали себя одурачить какому-то старому пню на пенсии. Великолепно. Потрясающая команда.
На этот раз я не приказала черепу заткнуться. Как ни крути, он был прав.
2
Теперь погодите. Наверное, прежде чем продолжить рассказ о том, что случилось дальше, мне стоит остановиться и объяснить, кто я, собственно, такая. Меня зовут Люси Карлайл. Я зарабатываю на жизнь тем, что уничтожаю призраки беспокойных, вернувшихся с Другой стороны, мертвецов. Я могу кинуть соляную бомбу на пятнадцать метров, причем даже без разбега. Я способна держать оборону сразу против троих Спектров с одной лишь, да и то сломанной, рапирой (это однажды случилось со мной на Беркли Сквер). Я умею ловко обращаться с ломиками-фомками, магниевыми вспышками, цепями и свечами. Могу в одиночку заходить в зараженные призраками помещения. Я могу не только видеть Гостей, но и слышать их голоса. Мой рост слегка не дотягивает до ста шестидесяти пяти сантиметров, мои волосы напоминают цветом гроб из орехового дерева, а на ногах я ношу непроницаемые для эктоплазмы тяжелые рабочие башмаки тридцать восьмого размера.
Ну вот, можно считать, что теперь мы с вами познакомились.
Вернемся в Уайтчепел. Итак, я стояла вместе с Локвудом и Джорджем на лестничной площадке второго этажа семейного пансиона «Лавандовый домик». Почему-то вдруг стало очень холодно. А еще я понемногу начала слышать.
— Не думаю, что каким-то способом можно сломать эту чертову дверь, — сказал Джордж.
— Безнадега… — произнес Локвуд тем отстраненным, безразличным тоном, какой появляется у него, когда он начинает смотреть. Зрение, Слух и Осязание — вот три основных разновидности парапсихологического Дара. У Локвуда было самое острое зрение из нас троих. У меня — самый лучший Слух и Осязание. Джордж… Ну, можно сказать, что он универсал. А можно сказать, что он обладает всеми тремя Дарами, только они у него очень средненькие по силе.
Я приложила свой палец к оказавшемуся рядом со мной выключателю на стене, но щелкнуть им не спешила. Темнота обостряет парапсихологическое восприятие. Страх обостряет его до предела.
Мы слушали. Мы смотрели.
— Пока ничего не вижу, — сказал, наконец, Локвуд. — А что у тебя, Люси?
— Голоса. Шепчущие голоса.
Они напоминали мне шум толпы — настойчиво, наперебой пытались что-то втолковать мне, но я не могла разобрать ни слова, настолько слабыми были эти голоса.
— А что говорит твой приятель в банке?
— Никакой он мне не приятель, — фыркнула я и спросила, ткнув кулаком в рюкзак. — Эй, череп! Ты где?
— Здесь призраки, я чувствую их. Много, очень много призраков. Ну, теперь-то ты согласна с тем, что нужно было пришить того старикашку, когда была такая возможность? Вот послушалась бы ты меня тогда, не попали бы все вы в эту переделку, правильно?
— Ни в какой мы пока не переделке! — огрызнулась я. — И, между прочим, не можем мы вот так взять и прирезать подозреваемого. Я уже объясняла тебе это, сколько можно? Ведь мы даже не были уверены тогда, внизу, что они виновны!
Локвуд многозначительно прокашлялся. Да, это правда, я иногда забываю о том, что остальные не слышат слова черепа, и потому до них доходит только одна — моя — половина разговора.
— Простите, — сказала я. — Просто он достает меня, как всегда. Но утверждает при этом, что здесь полно призраков.
В темноте на долю секунды вспыхнул светящийся дисплей градусника Джорджа.
— Последние данные о температуре, — сказал Джордж. — Она понижается. Упала на пять градусов по сравнению с тем, что было у подножия лестницы.
— Ну, да. Эта пожарная дверь служит барьером, — узкий, как карандаш, луч света из фонарика Локвуда стрельнул вниз, лизнул серую рубчатую поверхность двери. — Вон, смотрите, они обшили ее железными полосами. Это позволяет нашей милой парочке чувствовать себя совершенно спокойно на своем первом этаже. Но те, кому не повезло снять у них комнату наверху, становятся жертвой того, кто прячется там в темноте…
Он сделал луч фонарика шире, и медленно провел им по всем сторонам вокруг нас. Мы стояли прямо у тесной лестничной площадки, довольно чистой, с дешевыми красными занавесками и старым кремовым ковром. В полумраке тускло светилось несколько пронумерованных фанерных дверей. На уродливом столике рядом со следующим лестничным пролетом лежала стопка потрепанных журналов с загнутыми на уголках страницами. От ковра поднимались бледные, тонкие завитки зеленоватого тумана, они медленно огибали наши лодыжки. Фонарик замигал — это стремительно разряжалась его батарейка (совершенно свежая!). Так он вскоре и вовсе погаснет. Внутри каждого из нас нарастало напряжение, каждого начинал охватывать страх. Мы чувствовали, что приближается нечто ужасное, и оно уже совсем близко.
Локвуд подтянул свои перчатки. Его лицо блестело, глаза ярко светились. Он, как всегда, буквально расцвел с приближением опасности.
— Так, — негромко сказал Локвуд. — Теперь слушайте меня. Сохраняем спокойствие, быстро все здесь осматриваем, потом решаем, как нам лучше взяться за Эванса. Джордж, сооруди здесь железный круг. Люси, узнай, что еще может нам сообщить твой череп. А я тем временем проверю ближнюю к нам комнату.
С этими словами он поднял вверх свою рапиру, толкнул дверь и исчез внутри комнаты, только мелькнуло за спиной его длинное пальто.
Мы принялись за работу. Джордж вытащил свой фонарь, включил на низкую мощность, и в его тусклом свете принялся выкладывать в центре ковра большой круг из железных цепей. Я открыла свой рюкзак, и — не без труда, признаюсь — вытащила из него большую, слабо светящуюся стеклянную банку. Горлышко банки закрывала сложная по конструкции пластиковая крышка-печать, а внутри банки, в зеленоватой светящейся жидкости плавало ухмыляющееся лицо. Я бы не назвала эту ухмылку забавной, скорее так мог бы ухмыляться сквозь прутья тюремной решетки приговоренный к пожизненному заключению злодей. Лицо внутри банки принадлежало призраку — то ли Фантазму, то ли Спектру, привязанному к помещенному внутри банки черепу, который служил Источником для этого Гостя. Призрак был существом противным, ехидным, занудным, с сомнительной репутацией, и при этом мы даже не знали его имени.
— Что-нибудь ощущаешь? — посмотрела я на него.
— Я всегда что-нибудь ощущаю, — злобно оскалился призрак. — Что именно тебя интересует?
— С чем мы здесь столкнулись?
— Целый кластер духов. Они встревожены, несчастливы и… Погоди, я уловил кое-что еще…, — лицо призрака неожиданно перекосилось. — О, плохо дело. Действительно, плохо. На твоем месте, Люси, я бы поискал окно и выпрыгнул из него. Сломаешь при этом обе ноги в нескольких местах, ну и что? Все-таки лучше, чем оставаться здесь.
— Почему? Что ты обнаружил?
— Еще одну сущность. Пока не могу сказать, что именно это такое. Но эта сущность сильная, голодная, и…, — призрак выпучил на меня свои глаза и добавил. — Нет, прости, уровень моего восприятия все же ограничен, поскольку я заточен внутри этой жуткой банки. Но если ты выпустишь меня…
— Ты прекрасно знаешь, что этому не бывать, — осекла я его.
— Но я же ценнейший член вашей команды!
— Кто тебе это сказал? Большую часть времени несешь всякую чушь, пока мы едва не погибаем.
Призрак недовольно поджал свои безжизненные губы.
— Зачем вспоминать то, что было? Теперь между нами все изменилось, теперь все по-новому, и ты знаешь, что это так!
Ну, отчасти призрак действительно был прав. Наши отношения с черепом в самом деле изменились в последнее время, только в какую сторону? Когда призрак впервые заговорил со мной — а это произошло несколько месяцев назад, мы отнеслись к этому очень настороженно.
Но шла неделя за неделей, и мы, лучше узнав, что представляет собой этот призрак, привыкли к нему, перестали удивляться, иногда даже советовались с ним, но при этом относились к черепу с известной долей презрения. Все-таки он был циником и треплом, и по-настоящему верить ему было нельзя.
Банку с этим призраком Джордж в свое время стащил из одного конкурировавшего с нами агентства. Случилось это довольно давно, после чего банка долго простояла на полке. И только намного позже, когда я случайно повернула один из рычажков на крышке, оказалось, что запертый в банке призрак способен со мной общаться. Поначалу череп вел себя по отношению к нам исключительно враждебно, но со временем — возможно, от скуки и желания общаться хоть с кем-нибудь — начал предлагать нам свою помощь в вопросах, касавшихся сверхъестественных явлений (они были его родной стихией). Иногда его советы впрямь оказывались полезными, но полностью доверять призраку было невозможно. Он всегда оставался совершенно аморальным и злобным типом. Просто удивительно, сколько ненависти таилось в этой отделенной от тела и плавающей в банке голове! Мерзкий характер призрака доставлял мне больше хлопот, чем остальным, поскольку я была единственной, кто мог слышать доносящийся из банки ехидный шепот.
Я постучала пальцем по стеклу, зеленое лицо удивленно скривилось мне в ответ.
— Ладно, сосредоточься на этом мощном призраке. Я хочу, чтобы ты обнаружил его Источник. Найди, где он спрятан.
С этими словами я выпрямилась. Джордж уже закончил выкладывать вокруг нас круг из железных цепей. Спустя секунду, на площадке появился Локвуд, и тоже присоединился к нам.
Как всегда, он был спокоен, сосредоточен, и деловито сказал.
— Да, это ужасно.
— Что именно?
— Обстановка в той спальне. Она вся выдержана в лиловых, зеленых и еще каких-то тонах, которые я могу описать только как желтую блевотину. Цвета совершенно не сочетаются друг с другом.
— А призрака там, значит, нет?
— Призрак? Почему же, был там призрак, но я его зафиксировал на месте солью и железом, теперь он никуда не денется. Если интересуетесь, можете пойти и взглянуть. А я тем временем пополню свои припасы.
Мы с Джорджем взяли свои фонарики, но включать их не стали. В этом для нас не было необходимости. Спальня оказалась маленькой, тесной, в ней уместилась лишь односпальная кровать и узкий платяной шкаф, да еще было крохотное окошко — черное, залитое снаружи дождем. Все это убожество освещала сфера потустороннего света, горизонтально подвешенная над кроватью, сливавшаяся по краям с подушкой и простынями. В центре сферы, как муха в янтаре, застыл призрак мужчины в полосатой пижаме. Он лежал на спине, будто спал, слегка приподняв над простынями свои руки.
У мужчины были маленькие усики и взъерошенные волосы. Глаза закрыты, небритая нижняя челюсть отвисла, обнажая беззубый рот.
От призрака расползались струйки холодного воздуха. Сферическая аура потустороннего света была окружена двумя кольцами — одно из соли, второе из железных опилок. Светящаяся сфера медленно пульсировала, и ее края время от времени касались частиц соли, рассыпая вокруг ярко-зеленые искры.
— Не знаю, сколько с них брали за ночлег в этом месте, — сказал Джордж, — но по любому это было слишком много.
Мы вернулись на площадку.
Локвуд успел заново наполнить маленькие канистры солью и железными опилками, и сейчас пристегивал их к своему рабочему поясу.
— Ну, видели его? — спросил он.
— А как же. Вопрос только в том, что его убило, — сказал Джордж.
— Череп говорит, что здесь присутствует очень мощный призрак. Утверждает, что очень плохой и опасный, — заметила я.
— Ну, это мы проверим в полночь. Однако ждать, сложа руки, давайте не будем, проверим лучше, что тут еще есть.
Мы проверили следующую спальню, в ней все было чисто. Но открыв третью дверь, я обнаружила за ней сразу два призрака. Один мужчина лежал на узкой кровати, как тот, из спальни номер один, только не на спине, а свернувшись калачиком на боку и подложив одну руку себе под голову. А еще он был старше и плотнее по сложению, с коротко подстриженными песочного цвета волосами, бородатый и в темно-синей пижаме. Рядом с ним — так близко, что их ауры потустороннего света почти касались друг друга — стоял еще один мужчина. На нем были пижамные штаны и белая футболка. Он выглядел так, словно только что встал с постели — одежда измята, на щеках щетина, длинные черные волосы спутались на голове. Сквозь его ноги можно было рассмотреть ковер. Этот мужчина, задрав голову, в ужасе смотрел на потолок.
— Здесь два пятна посмертного свечения, — сказал Локвуд. — Одно намного ярче другого. Разные даты, разные случаи. Но убило обоих этих мужчин ночью.
— Остается лишь радоваться, что они не спали обнаженными, — заметил Джордж. — Особенно вон тот, волосатый. Давайте зафиксируем их. Они, конечно, выглядят пассивными, но кто этих призраков разберет. У тебя есть железные опилки, Люси?