– Если Библиотека повредит вашей жене, – сказал задумчиво робот, – вы, скорее всего, будете мстить. И не кому-нибудь, а этой женщине. Вы согласны с таким утверждением?
– Да, – хмуро согласился Себастьян. – Конечно же буду.
– Это понимаю я, а значит, не могла не понять и эта женщина. Возможно, это ее остановит.
– Возможно, – согласился Себастьян; скорее всего, Энн Фишер блефует, она не может не понимать, что? он с ней тогда сделает. – Поговорим на другие темы, – сказал он роботу, боясь думать дальше в этом направлении. – Я везу вас в свою квартиру. Анарха там нет, но мы сможем спокойно обсудить цену и способ передачи прав собственности. У нас есть для этого стандартная процедура, она пригодна и в данном случае.
– Мы полностью вам доверяем. – Голос робота звучал почти нежно. – Но конечно, мы заплатим лишь после того, как увидим Анарха. Надо же убедиться, что он действительно находится у вас и действительно жив. И мы бы хотели с ним немного поговорить.
– Нет, – твердо сказал Себастьян. – Увидеть его вы увидите, но говорить с ним не будете.
– Но почему? – удивился робот.
– То, что имеет сказать Анарх, никак не является объектом продажи. В бизнесе витария никогда не присутствует этот фактор.
– Так, значит, – сказал после паузы робот, – мы должны поверить вам на слово, что Анарх принес нам нечто действительно ценное.
– Совершенно верно, – подтвердил Себастьян.
– Но при поставленной вами цене…
– Она остается прежней.
Себастьян понимал, что деваться им просто некуда, а потому и не думал сбавлять ни поскреда.
– Плата будет осуществляться в нашей валюте, – сменил тему робот. – Банкнотами Свободной Негритянской Муниципалии.
«Энн Фишер меня предупреждала, – подумал Себастьян, ощутив холодок в позвоночнике. – И данном случае – не врала. Да и эти, из Рима, они меня тоже предупреждали».
– Банкнотами ЗСШ, – сказал Себастьян.
– Мы покупаем лишь на нашу собственную валюту. – Слова робота звучали почти как приговор. – Я не имею полномочий вести переговоры на какой-либо иной основе. Если вы думаете настаивать на валюте ЗСШ, тогда лучше высадите меня у ближайшего перекрестка. Мне придется доложить Его Могуществу мистеру Робертсу, что нам не удалось прийти к соглашению.
– Тогда он поступит в собственность Тематической публичной библиотеки, – сказал Себастьян.
«А я, – добавил он про себя, – получу назад свою жену».
– Анарх с этим не согласится, – сказал Карл-младший.
И ведь верно, подумал Себастьян. Однако вслух он сказал:
– Решать будем мы, в подобных случаях мы обладаем всеми законными правами.
– В истории человечества, – возразил робот, – еще не было подобного случая. Ну разве что однажды, – торопливо поправился он, – но это случилось очень давно.
– Вы можете помочь мне вернуть мою жену? – спросил Себастьян. – Ведь у вас же вроде бы есть специальные команды для проведения подобных операций.
– Сыны существуют исключительно для отмщения, – бесстрастно заметил робот. – Да и вообще в ЗСШ у нас нет значительных сил. Дома все было бы иначе.
«Лотта, – подумал Себастьян. – Неужели я тебя потерял? Отдал Библиотеке?»
А затем он странным образом стал вспоминать отнюдь не жену, а Энн Фишер. Как они ходили по ночному городу и разглядывали витрины. Как накинулись друг на друга, оказавшись в кровати. Не нужно этого вспоминать, укорил он себя. Все это была фальшивка, она просто выполняла порученную работу. Но тогда-то было здорово. До того как между ними началась борьба и ее мягкая шикарная оболочка распалась, обнаружив холодную сталь.
– А привлекательная она девушка, эта агентесса Библиотеки, – заметил робот, словно подслушав его мысли.
– Внешность обманчива, – буркнул Себастьян.
– Как и всегда, – философически заметил робот. – Ты покупаешь обертку, фантик, и правда всегда удивляет. Лично я нахожу ее типичной для агента Библиотеки, и в смысле привлекательности, и во всех других. Ну так как, мы с вами расстанемся или вы примете валюту СНМ?
– Приму, – неохотно сказал Себастьян.
Ему это было почти безразлично; весь деловой ритуал, многие годы его увлекавший, сейчас не значил ровно ничего.
Может, подумал он, удастся связаться с Тинбейном через полицию. Предупредить его, подать сигнал. Этого будет вполне достаточно. Если Джо будет знать, что Библиотека за ним охотится, он сам предпримет все возможное… ради себя и ради Лотты. А разве не это главное? А вернется она или нет, это уж дело десятое.
Себастьян поднял трубку видеофона и набрал номер участка, где служил Джо Тинбейн.
– Я хочу связаться с офицером Тинбейном, – сказал он девушке на коммутаторе. – Я знаю, что сейчас он не на службе, но тут возникли чрезвычайные обстоятельства, его безопасность под угрозой.
– Ваша фамилия, сэр? – спросила телефонистка.
«Вот еда-то, – подумал Себастьян. – Джо непременно решит, будто я пытаюсь найти его, чтобы вернуть Лотту, и не даст согласия на связь. Так что мне никак с ним не связаться. И уж во всяком случае через полицию».
– Передайте ему, – сказал он телефонистке, – что за ним охотятся люди Библиотеки. Он сам все поймет.
И повесил трубку в мрачных размышлениях, дойдет ли его послание до цели.
– Это любовник вашей жены? – заинтересовался робот.
Себастьян молча кивнул.
– Вы беспокоитесь о нем в высшей степени по-христиански, – констатировал робот. – Вам за это должно воздастся.
– Это второй мой рискованный поступок за двое последних суток, – ответил Себастьян.
Откопать Анарха раньше времени было делом весьма рискованным, теперь же он ставил еще и на то, что лапы искоров не дотянутся до беглых Тинбейна и Лотты. От всех этих рисков его мутило, он в жизни не играл в азартные игры.
– Джо сделал бы для меня то же самое, – добавил он.
– А нет ли у него жены? – спросил робот. – Если да, то нельзя ли сделать ее вашей любовницей, пока миссис Гермес находится при нем?
– Мне не нужен никто другой. Только Лотта.
– Вы находили эту девушку из Библиотеки более чем привлекательной. Несмотря даже на то, что она вам угрожала. – В голосе робота звучала глубокая умудренность. – Мы хотим получить Анарха, прежде чем вы с нею встретитесь. Пользуясь своими возможностями, я побеседовал по телефону с Его Могуществом Рэем Робертсом и получил инструкции оформить передачу прав собственности сегодня же. Вместо встречи с Его Могуществом я должен остаться при вас.
– Вы считаете меня такой уж легкой добычей для Энн Фишер? – спросил Себастьян.
– Это мнение Его Могущества.
«И ведь вполне возможно, – с тоской подумал Себастьян, – что Его Могущество прав».
Вернувшись домой, Себастьян первым делом переключил видеофон, чтобы звонок Боба Линди в витарий был автоматически передан сюда. Оставалось только терпеливо ждать. Тем временем он достал из сокровенных запасов дозу наилучшего, первосортнейшего согума и засосал ее, стремясь взбодрить себя как физически, так и морально.
– Очень странный обычай, – заметил робот. – Раньше, до хобартовского реверса, вы ни за что не поступили бы так в присутствии другого человека.
– Вы не человек, а робот.
– Но все, воспринимаемое моими органами чувств, передается оператору. Человеку.
Зазвонил видеофон. «Так быстро?» – подумал Себастьян, взглянув на часы.
– Гуд бай, – нетерпеливо сказал он в трубку.
На экране появился человек, но это был не Боб Линди, а Тони Джакометти, представитель Рима.
– Мы сопровождали вас до самого дома, – сказал Джакометти. – Мистер Гермес, вы перед нами в глубочайшем долгу; если бы не наше наблюдение, мисс Фишер взорвала бы Анарха, а заодно с ним и вас.
– Я понимаю, – сказал Себастьян.
– Кроме того, – продолжал Джакометти, – если бы не мы, вы бы не узнали о двух видеофонных звонках, сделанных в ваше отсутствие. Передав вам их содержание, мы, возможно, спасли и вашу жену, и вас самих.
– Понимаю, – повторил Себастьян; римский покупатель загнал его в угол. – Так что же, по-вашему, должен я делать?
– Мы хотим получить Анарха. Мы знаем, что он с вашим техником, с Бобом Линди. Как только Линди вам позвонил, мы проследили звонок и знаем теперь, где находится Анарх. Захоти мы забрать Анарха силой, для нас бы это не представило ни малейших трудностей. Но мы противники подобных методов. Покупка нами прав собственности должна проводиться в открытую с соблюдением всех моральных законов; Рим – не Тематическая публичная библиотека и уж тем более не юдиты. Мы ни при каких обстоятельствах не действуем так, как они. Вы хорошо меня поняли?
– Да, – кивнул Себастьян.
– А потому вы морально обязаны, – сказал Джакометти, – продать его нам, а не Карлу Гантриксу. Можем мы послать к вам своего представителя, чтобы он договорился о покупке? Он будет у вас через десять минут.
– Вы действуете, – признал Себастьян, – весьма эффективно. – А как он мог не признать? Ведь Джакометти был кругом прав. – Ну ладно, присылайте покупателя.
– Вы действуете, – признал Себастьян, – весьма эффективно. – А как он мог не признать? Ведь Джакометти был кругом прав. – Ну ладно, присылайте покупателя.
И он, не прощаясь, положил трубку.
Робот Карл-младший наблюдал за разговором и слышал все, что говорил Себастьян. Но это, странным образом, его ничуть не взволновало.
– Ваш Анарх, – сказал ему Себастьян, – был бы уже снова мертв, если б не они.
– Вы все время забываете, что главную роль здесь играет собственное мнение Анарха. – Робот говорил как терпеливый взрослый, доводящий очевидные истины до ума наивного ребенка. – Это непременная основа, и решение здесь очень простое: отложите переговоры до звонка вашего техника, потом спросите Анарха, кому он хочет быть проданным, и он, конечно же, выберет нас.
– Джакометти может не согласиться, – осторожно заметил Себастьян.
– А не ему решать, – напирал робот. – Рим поставил все на этическую основу, ну и хорошо, мы в полном восторге. Только наша этика, – улыбнулся он, – гораздо выше той, что у них.
«Религия, – устало подумал Себастьян. – Крючки и закорючки почище любой коммерции». Даже думать обо всем этом не хотелось.
– Вот придет покупатель от Джакометти, сами с ним и объясняйтесь, – сказал он роботу и дополнительно, для подкрепления, засосал десять унций согума.
– У римлян, – сказал робот, – на многие века больше опыта, чем у нас. Их покупатель будет весьма умен. Я попрошу вас, постарайтесь избегать различных ловушек, которые он вам расставит.
– Говорите с ним сами, – отмахнулся Себастьян. – Вот как придет, так и говорите. Прямо объясните ему все, что вы мне тут рассказывали.
– С удовольствием.
– Вы надеетесь его переспорить?
– Бог на нашей стороне, – пожал плечами робот.
– И вы что, так ему и скажете?
Робот задумался. А потом тяжело вздохнул.
– Скорее всего, он будет ссылаться на апостольскую передачу благодати. Нашим лучшим доводом будет свободная воля. Гражданское законодательство рассматривает старорожденного как законную собственность витария, который его оживил. Однако это противоречит теологическому соображению, что ни одно человеческое существо не может никому принадлежать, так как оно обладает душой. А потому я сперва установлю тот факт, что Анарх обладает душой, с чем римский покупатель вынужден будет согласиться, а затем сделаю вывод, что распоряжаться его судьбой может один лишь он сам. Что нам и требуется.
Робот снова задумался. Надолго.
– Его Могущество мистер Робертс, – сказал он наконец, – согласен с такой аргументацией. Я нахожусь в постоянной с ним связи. Если римский покупатель найдет серьезные возражения – что весьма маловероятно, – тогда Карл-младший превратится в Рэя-младшего, ибо вместо меня, Карла Гантрикса, им будет управлять сам мистер Робертс. Вы видите, насколько хорошо мы подготовились к такому повороту событий. Его Могущество мистер Робертс не зря приехал на Запад. Он не вернется в СНМ с пустыми руками.
– Знать бы только, что там делает Энн Фишер, – мрачно заметил Себастьян.
– Библиотека не имеет больше серьезного значения. Конкуренция свелась к двум основным покупателям: нам и Риму.
– Она так просто не сдастся.
Для нее это просто невозможно. Себастьян подошел к окну гостиной и стал глядеть на темную улицу. Он и Лотта часто так делали; каждый уголок этой квартиры, каждый предмет напоминали ему о ней.
Во входную дверь постучали.
– Впустите его, – сказал Себастьян роботу.
Сам он сел в кресло, выбрал из пепельницы окурок, закурил его и приготовился быть свидетелем неминуемого спора.
– До свидания, мистер Гермес, – сказал Джакометти; надо думать, он пришел сам из-за серьезности дела. – До свидания, Гантрикс, – кисло бросил он роботу.
– Мистер Гермес, – объявил робот, – просил меня изложить вам занимаемую им позицию. Он очень устал и полон беспокойства относительно судьбы своей жены, а потому не склонен вдаваться во все подробности самостоятельно.
– Что это значит? – спросил Джакометти у Себастьяна, полностью игнорируя робота. – Мы же говорили по телефону и вроде обо всем договорились.
– С того времени, – вмешался робот, – я успел его проинформировать, что один лишь Анарх может тут что-нибудь обещать.
– Скотт против Тайлера, – сказал Джакометти. – Два года тому назад, высший суд графства Контра-Коста под председательством судьи Уинслоу. Право распоряжаться старорожденным принадлежит оживившему его витарию, а не коммерческому агенту, не самому старорожденному, не…
– Однако, – прервал его робот, – тут мы имеем дело с проблемой духовной, а никак не юридической. Гражданские законы относительно старорожденных устарели лет на двести. Рим – то есть вы – признает старорожденных имеющими душу; это доказывается тем, что над старорожденными, получившими значительные травмы, проводится ритуал соборования…
– Витарий не продает душу; он продает вместилище души: ее тело.
– Не согласен, – возразил робот. – Мертвец, в которого не вернулась душа, не может быть выкопан витарием. Когда он является просто телом, просто плотью, витарий не может ни продать его, ни…
– Анарх, – прервал его Джакометти, – был незаконно выкопан еще до возвращения к жизни. Витарий «Флакон Гермеса» совершил преступление. Согласно гражданскому законодательству, Анарх фактически не принадлежит витарию «Флакон Гермеса». Джонсон против Скраггса, Верховный суд Калифорнии, прошлый год.
– Тогда кому же принадлежит Анарх? – спросил озадаченный робот.
– Вы заявляли, – сказал Джакометти, и в глазах его вспыхнуло торжество, – что это проблема не юридическая, но духовная.
– Конечно же юридическая! Прежде чем кто-либо из нас сможет его купить, нужно установить теперешнего собственника.
– В таком случае вы соглашаетесь, – спокойно сказал Джакометти, – что прецедентом для данной сделки является Скотт против Тайлера.
Робот умолк. Когда же он снова заговорил, его голос не слишком заметно, но разительно изменился. Стал звучать как-то мощнее. Теперь, решил Себастьян, им управлял Его Могущество мистер Робертс; Карл Гантрикс не выдержал спора с представителем Рима и удалился в сторону.
– Если витарий «Флакон Гермеса», – заявил робот, – не обладает правами на старорожденного Анарха Пика, тогда по закону Анарх является бесхозным и обладает тем же легальным статусом, что и любой старорожденный, который, как иногда случается, лично открыл свой гроб и эксгумировал себя без посторонней помощи. В таком случае он считается собственником себя самого, и его личное мнение становится единственным фактором, определяющим его судьбу. Поэтому мы, юдиты, продолжаем утверждать, что бесхозный старорожденный Анарх, и только он один, может законно продать себя, и теперь мы ждем его решения.
– А вы вполне уверены, что выкопали Анарха раньше времени? – осторожно спросил Себастьяна Джакометти. – Вы действительно утверждаете, что нарушили закон? Ведь это повлечет значительный штраф. Я посоветовал бы вам отрицать этот факт. Если вы будете стоять на своем, мы передадим это дело в прокуратуру графства Лос-Анджелес.
– Я… – скованным голосом начал Себастьян, – я отрицаю, что мы выкопали Анарха преждевременно. И нет никаких доказательств, что мы это сделали.
В этом он был вполне уверен: в операции участвовали одни лишь сотрудники витария, а они подтвердят его слова.
– Эта проблема, – сказал робот, – является в основном духовной; мы должны прийти к согласию относительно точного момента, когда в тело, еще лежащее в земле, вдувается душа. Тот ли это момент, когда извлекают на поверхность? Или тот, когда впервые слышится голос, взывающий о помощи? Или когда начинает биться сердце? Или когда окончательно формируются все мозговые ткани? По представлениям нашей религии, душа входит в тело сразу же после полной регенерации мозга, каковая немного предшествует первым ударам пульса. Сэр, – повернулся он к Себастьяну, – вы слышали работу сердца до того, как начали его выкапывать?
– Да, – кивнул Себастьян. – Аритмично, с перебоями, но все же оно билось.
– Из чего получается, – возликовал робот, – что, когда Анарха откопали, он был уже личностью, имеющей душу, а потому…
Зазвонил видеофон.
– Гуд бай, – сказал Себастьян в торопливо поднятую трубку.
На экране показалось мрачное лицо Боба Линди.
– Они его сцапали. – Рука, которой техник пригладил свои волосы, заметно тряслась. – Агенты Библиотеки. Такие дела.
– Так что можете закончить свой богословский спор, – сказал Себастьян Джакометти и роботу.
Его совет был излишним, спор уже кончился.
В гостиной его квартиры впервые за долгое время воцарилось молчание.