– А остальные документы? Нет моих документов?
– Там не видел, но можно поискать. Листок им не пригодился, вот и выкинули. Или запрятали, – предположил Вацлав.
Фрося протянула страничку Владиславу.
– Мой отец хотел, чтобы я передала его расчеты своему другу, твоему тестю. Теперь их обоих нет в живых, я в этом ничего не понимаю, вся надежда только на тебя.
Влад взял листок и стал очень внимательно его разглядывать. Фрося сделала несколько бутербродов и вернулась к кофе, предлагая перекусить и мужчинам.
– Странно… – проговорил Влад.
– Что? Ты понял, что это?
– Нет, не понял. Как-то уж очень сложно, мне надо разбираться. И знаешь, у меня такое ощущение, будто я уже видел нечто подобное. Только я не могу вспомнить где.
Он протянул листок девушке, но та отказалась.
– Оставь у себя. Ты, надеюсь, сможешь что-то понять, а я уж точно не разберусь.
– Еще пивко есть? – прервал их милую беседу Вацлав.
– В холодильнике посмотри, – буркнул Влад, полностью погруженный в цифры.
Полицейский потопал на кухню.
– Это математические уравнения? – спросила Ефросинья под характерный щелчок открывающейся банки.
– Нет.
– Какая-то последовательность цифр?
– Все известные человечеству на сегодняшний день последовательности я знаю, такой среди них нет. Или же данная последовательность известна только тому человеку, который ее писал, – ответил Владислав.
– Не уравнение, не последовательность… – задумалась Фрося. – А на что похоже?
– Может, шифр? – встрял в их разговор Вацлав.
– Тогда это не ко мне, – улыбнулся Светлов. – Но меня все-таки не покидает ощущение, что я подобное где-то видел.
– Значит, разгадка может быть где-то рядом! – воскликнула Фрося. – Вспоминай!
– Но все же просто, – снова вмешался помощник комиссара. – Ты привезла этот листок из Москвы?
– Да.
– И это именно тот листок? Ты опознала его?
– Да! Подтвержу под присягой! – сделала совершенно серьезное лицо Фрося.
– Ты был в Москве? – обратился Вацлав к Владиславу.
– Последний раз пятнадцать лет назад.
– Ты мог видеть листок у моего отца? – предположила Ефросинья. – Ты же заходил к нему.
– Конечно…
– А у отца в кабинете всегда все было разбросано. Может, листок там и валялся?
– Не уверен… Нет, мне кажется, обстоятельства были другие.
– Это легко проверить, – зачавкал бутербродом полицейский.
– Погрузить Влада в гипноз, подключив к детектору лжи? – спросила Фрося.
– Я не про Влада. Зачем его мучить? Дайте мне листок, я покажу его экспертам, и они точно скажут, сколько ему лет.
– И заодно шифровальщики пусть посмотрят, – согласилась Ефросинья.
Вацлав убрал листок в карман и зевнул.
– Не выспался я, все конечности затекли.
– Ты отдыхай, – посоветовал ему Влад, пряча улыбку, – а уж мы найдем, чем заняться.
– Ну да, дело молодое… – неопределенно откликнулся Вацлав, чем снова вверг Фросю в краску.
Фрося шла по аллее тополей, держась за руку Владислава, и ела весьма вкусное мороженое. В одной руке был холод, в другой тепло, то есть мороженое и ладонь Влада с разных сторон. По аллее бегали дети, медленно прохаживались мамаши с колясками и гуляли влюбленные парочки. Ефросинья задумчиво посмотрела на спутника.
– Ты чего? – сжал он ее руку.
– Мы с тобой на детей не похожи…
– На детей? Нет, мы давно не дети. Но и не старики же? – подмигнул ей Светлов.
– И на мамаш кормящих не похожи… – продолжала разглагольствовать Фрося.
– Насчет тебя я не в курсе всех подробностей, но вот про себя точно могу сказать: я в принципе не могу быть похожим на них, – согласился Влад.
– Я серьезно!
– Так и я тоже, – осторожно покосился он на нее. – Просто я забыл твою оригинальную логику. Мало что женщина, так еще и творческая личность. Термоядерная смесь! О чем ты думаешь, проводя такие сравнения?
– Я рассматриваю категории встречающихся нам людей в этом сквере. Так вот, мы с тобой скорее подходим к категории «влюбленная парочка», – пояснила Ефросинья.
– Вот ты о чем! – выдохнул он. – Я не против. А то уж подумал, что ты все-таки тронулась после перенесенного стресса.
– Я в порядке. И мысли, и мозги. Нахожусь в спокойном и уравновешенном состоянии.
– Это уже как у семейной пары, – засмеялся он и положил ее руку к себе на согнутый локоть.
– Мне с тобой спокойно.
– То есть ты мне доверяешь?
– Да, полностью.
– И не сердишься? – не верил своему счастью Владислав.
– На что? А, на то, что бросил, уехал…
– Начинается…
– Нет, не сержусь. Я сама бы от себя уехала, была бы возможность.
– Честно? – заглянул ей в глаза Влад.
– Что ты мне никак не поверишь? Сказала же – все! Забыли! – решительно тряхнула копной светлых волос Фрося.
– Начнем заново? – уточнил Светлов.
– В смысле?
– Я могу попытаться второй раз завоевать твое сердце?
– Если только и второй раз не пробежит мимо тебя какая-нибудь красотка.
– Ты все-таки несносна, Фрося! Ведь только что говорила, что все забыто, – даже слегка отшатнулся он от нее.
– А это не я, это мое подсознание, а над ним я не властна, – пояснила Кактусова, насвистывая веселую мелодию.
Между прочим, шли они сейчас не куда-нибудь, а в цирк, на вечернее представление. Днем Владислав уезжал по делам, а Ефросинья предавалась безделью. Потом решили воспользоваться приглашением Василия.
– Сладости купить? – предложил Влад.
– Не-а. Пить будет хотеться, – отказалась Фрося.
Они свернули с аллеи, пошли в ту сторону парка, где развернулся русский цирк. У первого же работника поинтересовались, как им найти Василия.
– Да где-то здесь ходит, – неопределенно махнул рукой парень.
Народу вокруг светящихся палаток с едой и сувенирами собралось достаточно много. Люди смеялись, что-то покупали и радовались, как дети. Кстати, ребятишек-то на вечернем представлении было значительно меньше, а малышей так и вовсе не видно. В основном присутствовала молодежь, парочки. В воздухе витали ароматы цветов, сладкой ваты, духов и – любви. К Фросе с Владом пристал ярко наряженный и загримированный клоун. Он принялся прыгать перед ними, корчить рожи, улюлюкать и доставать из нагрудного кармана Влада длинный серпантин, то есть показывать фокусы.
– Господин директор, хватит дурачиться! – отстранила его Фрося. – Ваши идиотские розыгрыши ни к чему полезному не приводят!
Клоун рассмеялся.
– Ладно, не сердитесь, я же не со зла. Просто полностью живу в творчестве, чувствую свой цирк изнутри… Валерий, – представился директор труппы спутнику Фроси.
– Владислав, – кивнул в ответ тот.
– Нас Василий пригласил. Говорил, что представление интересное, обещал посадить на хорошие места, – объяснила Ефросинья. – А вот теперь мы его найти не можем.
– А зачем вам Василий? Я и сам дорогих гостей проведу и устрою поудобнее. Только до начала еще целый час, – переминаясь с ноги на ногу, сообщил клоун.
И тут Фрося вспомнила о листке с цифрами и сообщила о находке Валерию.
– Его обнаружили в каком-то хозяйственном блоке. Вот я и подумала: вдруг и мои документы там лежат? Зачем они были нужны похитителям? Я думаю, воришки взяли только деньги, а бумажку выкинули или спрятали, так что и мой паспорт вполне может быть в том же месте.
Клоун очень внимательно посмотрел на Ефросинью.
– Не вопрос! Мне как хозяину скрывать нечего, можете перерыть хозяйственный блок сами или с полицией. Я тут ни при чем. Мне уже хватило проблем, среди моих сотрудников оказались воры! Хотите заняться поисками? За мной!
И он пошел вперед смешной походкой, попутно веселя зевак. Фрося с Владом переглянулись – мол, похоже, все в цирке имеют свои странности – и последовали за ним.
Хозяйственный блок оказался сборным домиком с парой окошек и под железной крышей.
– Я оставлю вас здесь одних, а через час вернусь за вами. Успеха, друзья мои! Эге-гей! – прокричал директор и, сделав нечеткое колесо, убежал прочь.
Ефросинья с Владом, вздохнув, вошли в подсобное помещение и поняли, что зря затеяли поиски – в таком бардаке просто нереально что-либо найти. Чего тут только не было свалено – инструменты, банки-склянки, какие-то коробки, которые так никогда и не открывались, ржавые гвозди, гантели, гири, новогодние гирлянды, старые носки… Владислав задумался, почесав затылок.
– Зачем они все это возят?
– Не говори. Настоящая свалка. Подсобное помещение называется…
Все-таки Фрося приступила к розыску своих документов, перебирая на столе, в шкафах и на полках все, что попадалось под руки и на глаза. Они нашли массу когда-то запропастившихся, но может, для кого-то нужных вещей, таких, например, как бюстгальтер с призывно торчащими кружевами, нераспечатанную пачку презервативов и томик стихов Блока, из которого выпали засушенный листик какого-то растения и советская еще десятка.
– Ого! – оценил последнюю находку Владислав. – Книгу лет двадцать, что ли, никто в руки не брал?
– Ага, понадобилась два раза – сыну для пресса под гербарий и отцу для заначки.
– Или это был один человек, он просто вырос от гербария к «десятке», – пожал плечами Владислав.
И самодеятельные сыщики снова погрузились в поиски. Фрося вдруг поймала себя на мысли, что готова делать, что угодно, хоть рыться в помойке, лишь бы с этим человеком, лишь бы Влад был рядом.
– Я думаю, что мы найдем еще много интересных и не очень вещей, но вряд ли мы обнаружим твои документы, – сдался Владислав.
– Я тоже так считаю, – согласилась Ефросинья. – Тут надо разбирать все по досочке, по тряпочке, а этого нам никто не разрешал.
– А вот и я! – вдруг раздался за их спинами веселый, непринужденный голос.
Они оба вздрогнули и обернулись. Директор цирка Валерий Горохов стоял в дверях и улыбался во весь рот.
– Привет! Знакомые все лица!
– О, вы переоделись? – для приличия спросила Фрося, так как сейчас директор был облачен в весьма помпезный фрак.
– Я же веду представление. Могу и вас пригласить!
– Мы ждем этого. Большое спасибо.
И они втроем направились к огромному разноцветному шатру.
Ефросинья снова машинально взяла Влада за руку, всем телом ощущая его тепло. И заметила, что Влад посмотрел на нее и улыбнулся. Она сделала вид, будто не заметила, что мужчине приятны ее прикосновения. Сама же всячески давала понять, что ей-то уж его присутствие рядом абсолютно безразлично. Ведь не станет же он проверять ее пульс?
В сказочный мир цирка, казавшийся нереальным, директор и его гости вошли со служебного входа. Мимо них пробегали люди, фактически полуголые, в блестках и парче, в перьях и боа. Царила творческая суета, шли последние приготовления. Валерий все время шутил, здоровался со всеми, кланялся налево и направо, но взгляд был каким-то рассеянным.
– Мы так и не нашли документы, – сообщила ему Ефросинья. – Их бы и полиция в таком кавардаке не нашла. Да, собственно, и неважно, я получу уже скоро новые.
– Чем меньше полиции, тем лучше! – подмигнул ей директор. И вдруг крикнул куда-то вдаль: – Посадите наших гостей на вип-места! Извините, друзья, я удаляюсь…
Валерия, несмотря на некоторую его грузность, как ветром сдуло.
Фросю с Владиславом в общей суете и пестроте фона подхватил какой-то скоморох и отвел на свободные места. Большую часть зала, то есть деревянные настилы-лавки вокруг арены, уже заполнили зрители. Вип-гости тоже погрузились в томительное ожидание начала представления.
– Прямо как в детстве, да? – спросила у спутника Кактусова. – Когда родители устраивают своим детям праздник, то ведут их в цирк. Здесь все особенное – запах, гул людской речи, радостное настроение…
– Мне тоже нравится, это запах детства и праздника, – согласился Влад.
– Чего тогда такой хмурый? О чем ты все время думаешь?
– Сам не знаю. Вернее, о твоих цифрах. Не выходят они из головы, пытаюсь вспомнить, где видел такие же.
– Ты же сказал, что они не подходят ни к чему, известному тебе, – наклонилась к нему Фрося, при чем ее волосы коснулись его щеки.
– Я математик, а на листке числа, я обязан знать, что они означают.
– А если это и правда шифр? Ты же не шифровальщик, не можешь знать, что скрывает код. Так что не мучай себя.
– Дамы и господа! – раздался громкий голос Валерия Горохова, говорящего по-английски.
Он в своем роскошном фраке вошел на круглую, ярко-красного цвета арену и сказал пару слов об истории создания своего цирка и труппы. Представление началось.
Фросю полностью захватило впечатляющее динамичное действо. Его оригинальной задумкой было то, что оно было поставлено по мотивам известной оперетты с ее главным героем «Мистером Икс». И очень ловко в центральную тему представления были вплетены цирковые номера. Завораживала работа силовых акробатов, воздушных гимнастов, клоунов в отдельности и клоунов с собачками. Поразил и номер с джигитовкой на прекрасных скакунах. Зрители принимали артистов прекрасно, просто открыв рот и громко аплодируя.
Действие набирало обороты и подходило к кульминации. На арену вышел фокусник в мрачной черной одежде в маске и принялся «разрывать мозг» зрителям необычными и очень сложными фокусами, а затем жонглировать ножами. Сверкающий металл в своем кручении приковывал взгляды. А когда вынесли большое колесо с обрисованным женским силуэтом с расставленными ногами и руками, забила тревожная музыка, слегка пригас свет. Фокусник обратился к зрителям с просьбой, чтобы нашлась отважная девушка, на которой он покажет смертельный номер. Помощница артиста с красивыми длинными ногами вынесла острые кинжалы, и ни у кого не возникло сомнения, что именно понадобится от смелой зрительницы. Многие явно стушевались.
Вдруг фокусник рванул прямо к Фросе, благо та сидела крайней у прохода, схватил ее за руку.
– Вот эта девушка хочет попробовать! Она любит адреналин, любит экстрим и подала мне тайный взгляд, что готова испытать судьбу!
Фрося просто заслушалась его. Если бы мужчина не держал за руку именно ее, вообще бы подумала, что речь идет о другой женщине.
– Я? – выдохнула она.
– Да, красавица, ты!
Кактусова с трудом поднялась – ноги ее вмиг одеревенели.
– Фрося… – попытался было удержать ее Владислав.
Но она лишь обронила:
– Все нормально.
– Вперед, к новым открытиям и подвигам! – поволок фокусник вырванную из зала жертву.
«Господи! Почему? На мне метка, что ли, какая? Сижу, никого не трогаю, с детства не люблю экстрим. Может быть, это проделки веселого директора? Все ему неймется…» – думала Фрося, идя к зловещему креслу, как на эшафот.
Фокусник закрепил ее запястья и лодыжки кожаными ремнями и со всем доступным ему пафосом объявил «смертельный номер». Неожиданностью для Фроси явилось то, что кресло еще стали раскручивать, а она была в платье. Фокусник отошел на десять шагов и прицелился. В зале повисла давящая тишина. Слышался только легкий скрип вращающегося колеса. Казалось, что будет даже слышно, как оторвется капелька пота от лица фокусника и полетит вниз. Мужчина резко взмахнул рукой, вложив всю силу в кистевой бросок, и в воздухе сверкнуло, как молния, лезвие. А затем сверкнуло уже в голове и глазах самой Фроси. Острая боль в бедре совпала с диким воплем присутствующих в цирке. Девушка от шока почти потеряла сознание, а кресло крутилось и крутилось. И вращались вокруг нее яркие огни, бледные пятна лиц зрителей с открытыми в крике ужаса ртами. Наконец она ощутила тепло рук Влада.
– Со мной все хорошо! – произнесла Ефросинья, отреагировав на его прикосновение. Потом посмотрела на свою вмиг превратившуюся в одну большую, пульсирующую рану ногу и на торчащую ручку кинжала.
Это было последнее, что она увидела, если не считать нелепого человека во фраке, растолкавшего всех и закричавшего на чистом русском языке:
– Ты что сделал, козел? Нам мало проблем было?
Глава 17
Белый потолок, белые стены, белые бинты…
Фрося сглотнула, дрожа ресницами.
«Такое ощущение, что я попала на белую вечеринку», – грустно подумала она.
– Можете пройти, она вышла из наркоза, но ненадолго… – сказал кто-то, и Ефросинья сильно зажмурила глаза.
Она не хотела никого ни видеть, ни слышать, а хотела оставаться таким вот «ежиком в тумане», потому что только в этом состоянии в последнее время ей не грозило никакое вмешательство извне.
Но долго притворяться она не могла, потому что чьи-то пальцы начали трогать ее лоб и щеки. Она резко открыла глаза и снова чуть не ослепла от света и белого фона. Над ней склонились трое мужчин.
Белое, как мел, лицо Владислава, не менее бледное лицо неизвестного ей мужчины и единственное радующее глаз красочное пятно – оплывшее лицо Вацлава.
– Господи, дорогая! – склонился к ней Влад, обнимая и не сдерживая своих эмоций и чувств.
– Ну, ты даешь… – почесал затылок Вацлав.
– Простите меня, а? – сказал мужчина, доселе Фросе неизвестный.
– За что? – почему-то зацепилась она именно за его фразу.
Мужчина вдруг задрожал всем телом, и страшная догадка накрыла Ефросинью с головой.
– Вы фок… фок-к-кус-ник?
– Да. Но я не достану кролика из шляпы, чтобы развеселить вас, я вообще больше ничего не могу! – Мужчина закрыл трясущимися руками свое лицо и зарыдал. Он был высок, красив и солиден по возрасту, и этого ну никто от него не ожидал. Ефросинья даже растерялась.
– Да ладно, что вы так убиваетесь? Хотя, конечно, руки бы вам стоило поотрубать!
– Ты сама как? – шумно высморкался полицейский.
– Не знаю, только в себя пришла. Наверное, вы больше знаете. Я вообще надеялась, что мне привиделся или приснился кошмар.
– Нет, к сожалению, – взял ее за руку Владислав. И пояснил: – Нож вошел тебе в бедро и повредил важный сосуд. Началось жуткое кровотечение, а ты все вертелась на этом чертовом колесе, все крутилась…