Цветущий луг меж чёрной и белой крепостями… сейчас я вспоминаю себя тогдашнего с улыбкой. Даже того Хедина, что составлял многомудрые планы и собирался вытащить друга со Дна Миров.
Как я говорил? Старый Хрофт «перевернул все мои представления о Реальности»? Пожалуй, слишком сильно. Всё-таки тогда я… наверное, отличался некоторой восторженностью, как ни грустно в таком признаваться мне, нынешнему богу Равновесия. Впрочем, богу ли? Или просто управителю, распорядителю магических потоков, ключарю, отпирающему мельничный лоток и пускающему воду на тяжёлое и скрипучее колесо, вращающее жернова?
Со Старым Хрофтом мы постранствовали тогда знатно, что и говорить. С Си мы тогда были в разладе, Ракот уходил всё глубже в нижние миры, подбираясь к Кипящему Котлу, а мы с Отцом Дружин меряли все четыре континента Большого Хьёрварда. Наверное, без опыта и памяти тех странствий моё долгое изгнание после падения Ночной Империи вышло бы совершенно иным.
Чему он учил меня? Руны и причудливые заклинания, новые для меня, привыкшего к «повороту миров». Я тоже делился с ним кое-чем, но главное всё же неизменно оказывалось в другом.
В разнообразии сил и их стремлений. Краеугольный камень всего того, чему нас учили: есть лишь два полюса в мире, и к ним стремится, к ним нисходит всё остальное. Дела, стремления, мысли, планы и надежды — всё и у всех есть лишь отражения двух великих аттракторов, светлого и тёмного, меж коими и проложен тот самый Великий Предел.
Старый Хрофт старался доказать мне, что это не так.)
X
Огнедышащие горы Восточного Хьёрварда смотрят на океан, омывающий края света. Мир плосок, он заключён в хрустальных сферах, где движутся — или навек застыли — солнце, луна и звёзды. О прозрачные стены небесных сфер бьются волны; здесь не бывает мореходов, сюда не заплывают даже подводные чудища. Край суши здесь ощетинился острыми конусами вулканов, острыми настолько, что учёные-землечертители, составляющие описи всех хребтов, морей и рек, сошли бы с ума, потому что изрыгающие лаву горы не могут сохранить столь первозданную остроту.
Это делает магия. Этим заняты существа, которым нет дела до бед или тревог большого мира. Им помогают лунные волки, потомки великого Первомага, Лунного Зверя. Вообще-то их удел — северные края, но небольшая стая устроилась вот здесь, на самом краю сущего.
— Посмотри на них, — сказал Старый Хрофт.
— Деревня, поля. Земля, видно, богата, на пепле всё хорошо растёт. Вижу карликов, ещё именуемых «половинниками», занятых в полях и на огородах. Вижу волков…
— Очень хорошо. А что ещё видишь?
— Жертвенник, — голос Истинного Мага дрогнул.
(Комментарий Хедина: опять какие-то саги…)
— Жертвенник, правильно. И кровь на нём ты тоже видишь?
Хедин молча кивнул.
— Здесь убивают людей. Или гномов, или даже эльфов, вообще любого, кто попадётся. Убивают нечасто, но с завидным постоянством.
— Магия крови? — быстро спросил Истинный.
Отец Дружин кивнул.
— А догадываешься, зачем?
Хедин сощурился, окинул взглядом утопающую в зелени деревушку.
— Разумеется. Любой смог бы — огонь слишком близок к поверхности, требуются магические скрепы, чтобы пламя не вырвалось наружу.
— Мучения и ужас жертвы, — медленно сказал Отец Дружин, — здешние колдуны превращают в защиту для всего клана. В своё время мне пришлось изрядно потрудиться, пока я понял, как они это делают.
— Элементаль? — подумав, предположил Истинный маг.
— Именно, — кивнул Старый Хрофт. — Молодой, горячий и очень сильный. Сильный настолько, что мне, к примеру, с ним сейчас не совладать. Да и тебе тоже, молодой маг Хедин.
— Это почему? — не на шутку обиделся тот.
— Глянь поглубже, у тебя получится. Ты видишь дальше, чем я.
Хедин изо всех старался этого не показать, но от гордости он мало что не раздулся.
— Элементаль сдерживает пламя, вбирает его в себя, магия крови сдерживает элементаля… если попытаться его уничтожить или заточить… ага… да, точно. Их там целая армада, не воплощённых и воплощённых частично. Прямая схватка мало что оставит от всех этих гор.
— И не только, — добавил Старый Хрофт. — Посмотри по линии разлома. Посмотри, куда он потянется; ты сможешь остановить такое?
Надо отдать должное Истинному Магу — соображал он быстро и себя оценивал трезво.
— Нет, не остановлю. Разве что всё Поколение…
— Но его тут нет, — жёстко прервал его Хрофт. — Его нет, а шаманы, открывшие сдерживающие заклинания, — есть. И стараются, как могут. Защищают себя и своих, а получается — что и множество иных, живущих дальше на закат и слыхом никогда не слыхавших об огненных землях.
— Неправильно это, — решительно сказал Хедин. — Жертвы — это всегда плохо, это всегда зло.
— Тогда исправляй, — пожал плечами Отец Дружин. — Исправляй по собственному разумению, как я тебе говорил, — устанавливай, если хватит сил, свою собственную справедливость.
— За всеобщую справедливость не поручусь, но вот тут — справлюсь! — Хедин запальчиво повернулся, зашагал прочь, на ходу засучивая рукава.
— Только имей в виду, Молодым Богам это, боюсь, не понравится, — заметил Старый Хрофт.
— Что не понравится? — Истинный Маг остановился, как вкопанный.
— Это племя истово поклоняется Ямерту, мой друг. Во-он там, видишь? — их святилище.
Хедин присвистнул.
— Богато разубрано.
— Огненные реки выносят из вулканов невиданные сокровища, — вполголоса сказал Отец Дружин. — Не ведаю как, но местные научились извлекать из них и золото, и самоцветы.
— Из раскалённой, расплавленной лавы?! Что за шутки, почтенный Хрофт?
— Шутки, не шутки, не знаю. Не гном я, их тайн не ведаю. Однако сказал тебе, маг Хедин, истинную правду. Не жалеют сил здешние, украшают святилище. Ямерт преданность ценит. Готов ты против него пойти?
— Зачем такие слова, досточтимый? «Против него пойти»… никто никуда не пойдёт. Надо всё только хорошенько продумать, составить детальный план…
— План Хедина — это сила, — усмехнулся Отец Дружин. — Не про то я речь вёл, молодой маг. А про то, что и самое чёрное чародейство порой бывает необходимо.
— Что ж тут нового? Великий Предел на то и есть Великий Предел.
— Учили тебя хорошо, маг Хедин. А сам-то — понял? Принял? Сможешь, если надо, и тёмное в ход пустить?
— Смогу, разумеется, — хмыкнул Истинный Маг. — В этом суть Великого Предела, не устаю повторять.
— А раз сможешь, то хорошо. Помнишь руны, что я показывал?
— Помню. Они отлично сочетаются с одним моим собственным заклинанием…
(Комментарий Хедина: я сохранял независимый вид, отделывался гордыми словами и высоко задирал подбородок. Но тёмные заклятия всё равно оставались тёмными, Поколение их избегало. «Поворот миров», как я теперь понимаю, и предназначался, чтобы никому не пришло бы в голову обращаться к тому же Кипящему Котлу. А обратившегося Ракота… обратившегося Ракота на Дно Миров и упекли.)
Старый Хрофт показывал молодому магу изнанку магии. Показывал жизнь тех, кому нет дела до богов и сил, кто не рассуждает о добре и зле, а вместо этого просто живёт так, как считает нужным или как позволяют обстоятельства. В столкновениях и борьбе, зачастую жестокой, выковывалось новое. И, подобно окалине, в этой борьбе падали и мёртвыми. Не только отдельные существа, но и племена, и народы. Побеждали сильнейшие. Далеко не всегда «правые», просто сильнейшие.
Подобно тому, как на Боргильдовом поле.
Да, тогда тоже победили сильнейшие.
Но это не означало, что слабейшие должны с этим смириться!
Отец Дружин, не скрываясь, показывал Истинному Магу руны. Пусть смотрит, богатство не должно лежать под спудом, в этом Хедин был прав — хотя знать ему об этом, конечно, не стоило.
Надо признать, молодой чародей схватывал всё очень быстро, буквально на лету. И ещё быстрее разбирал использованное Хрофтом, превращая руны в собственные заклинания, ничуть, казалось бы, не похожие на исходную форму.
Это впечатляло.
Он тоже делился своими секретами, молодой маг Хедин. Показывал тот самый «поворот мира вокруг себя», «обращение чародея в великую ось», однако у Отца Дружин это получалось откровенно плохо. Его чарам оставались доступны какие-то крохи вместо обещанного Хедином «океана силы».
Истинный Маг искренне расстраивался, как мог, старался помочь. Правда, ничего не выходило.
— Старого пса новым штукам не обучишь, — вздохнул Отец Дружин, когда они закончили очередной не слишком удачный урок и оба протянули руки к весело трещащему костру. Уже неделю они пробивались через чащобы Западного Хьёрварда, к краю закатного океана, где, как рассказывал Старый Хрофт, есть племена с магией, что может оказаться небезлюбопытной для Истинного Мага.
— Старого пса новым штукам не обучишь, — вздохнул Отец Дружин, когда они закончили очередной не слишком удачный урок и оба протянули руки к весело трещащему костру. Уже неделю они пробивались через чащобы Западного Хьёрварда, к краю закатного океана, где, как рассказывал Старый Хрофт, есть племена с магией, что может оказаться небезлюбопытной для Истинного Мага.
— Надо лишь поверить в себя, почтенный Хрофт, — Хедин откупорил флягу с хмельным мёдом. — Ты отчего-то убедил себя, что подобные заклинания тебе неподвластны, вот они тебе и не даются.
— Нет, — покачал головой Отец Дружин. — Не потому. Пришло новое время, время новой магии. Твоё время, друг Хедин. А мы, тени прошлого, так и останемся тенями.
— Тенью становится лишь сам этого желающий!
Отец Дружин продолжать не стал, сменив тему:
— Завтра доберёмся до океана. Увидишь погонщиков подземных драконов.
— Опять, наверное, какое-нибудь «необходимое зло»?
— Нет, просто ещё одна сила, которой нет дела до того, что мы именуем добром или злом, как и до Молодых Богов. Они позволяют ей существовать лишь потому, что она замкнута на себя и им никак не угрожает.
— А что случалось с теми, кто угрожал?
— Таких нет уже давным-давно. Пали на Боргильдовом поле и в других подобных битвах.
— Что ж, — пожал плечами Истинный Маг, — поглядим и на этих погонщиков.
(Комментарий Хедина: то было и впрямь прелюбопытное приключение, описывать которое в деталях Старый Хрофт не стал, и понятно почему: он ведь лишь показывал, как «вёл» меня туда, «куда требовалось Отцу Дружин». А погонщики действительно разводили огромных подземных тварей, способных выдыхать пламя, подобно настоящим драконам, но лишённые их способностей к разумной речи и полёту.
Там тоже имелась аномалия, разлом в самой ткани мира, возникший ещё в древнейшие времена — как раз в эпоху бога Одина. Из пещер вечно лезли всякие голодные до человечины создания, заблудившиеся меж мирами; казалось бы — закрой кротовью нору, крысиный лаз, и дело с концом; однако всё оказывалось не так просто. Упорядоченное, словно исполинское живое существо, зарастило рану, как могло, пролегли новые скрепы, заполнились пустоты, там тоже появилась своя жизнь. Подземные драконы, огромные и прожорливые, жгли огнём вторгавшихся, но, чтобы их прокормить, погонщики хаживали с ними в другие миры сами, не подозревая, само собой, о том, что оказались уже не в Хьёрварде, для них это было всего лишь «волшебной страной в подземельях».
Кто тут был прав, кто виноват? Нам с Ракотом уже после победы стоило немалых трудов разъять неправильно сросшееся, кого выведя через порталы, кого убедив переселиться. Дыра закрылась, излишних подземных драконов пришлось отпустить на волю в таких областях, где у них найдутся естественные враги.
Их погонщики сделались, хоть и не сразу, мирным народом.)
А потом настал черёд увидеть и тех, кого Молодые Боги сочли угрозой, хоть и давным-давно.
Как ни странно, показал дорогу туда не Старый Хрофт, а молодой маг Хедин, припомнивший «удивительное» место, на которое он натолкнулся во время своих странствий.
— Я видел племя, почтенный Хрофт, что не хоронит своих мёртвых.
— Что ж тут такого? Иные народы и вовсе считают, что главное — именуемое душой, а отжившая плоть это вроде старой сношенной одежды, которую можно только выкинуть. И кидают — на поживу стервятникам.
— Брр, — поёжился Хедин. — Нет, здесь другое. То племя владеет диковинной некромантией, и, сказать по чести, не пойму, как пресветлый Ямерт терпит подобное непотребство…
Здесь, в Западном Хьёрварде, День Гнева обошёлся простым смертным особенно дорого. Старый Хрофт помнил, как натыкался на глубоко ушедшие под землю руины уже после своего возвращения в Митгард.
Рыбачья деревня на побережье могла бы показаться самой обычной, если бы не окружавшее её кольцо высоких шестов с насаженными на них людскими черепами. Черепами не врагов, но жителей этой же деревни, прямых предков её нынешних обитателей.
— И что дальше? — недоумённо спросил Отец Дружин. — Черепа на колах? Видывал я подобное не раз и не два.
— Дождись сумерек, досточтимый Хрофт.
— Зря теряем время, — проворчал тот, однако спорить не стал.
С темнотой пустые глазницы черепов, как и положено, засветились багровым. Лёгкий туман окутал подножия высоких шестов, серые волны складывались в очертания человеческих фигур.
— Призраки!
— Именно, почтенный Хрофт. Призраки, и сотворены искусственно. Здешними жителями, не каким-нибудь великим чародеем. Признаюсь, что подобное искусство не подвластно даже моему Поколению.
Плотное кольцо привидений окружило деревню, и Старому Хрофту почудилось, будто он слышит исполненные древней злобой и ненавистью голоса.
— Ловко, — проговорил он, глядя, как тени вытянулись длинной цепочкой, медленно закружившись вокруг селения.
— Посмертие — величайшая из тайн, — понизил голос Хедин. — Боги повелевают им, а тут какие-то смертные, даже не Истинные Маги, делают с душами, что хотят!
Призраки вели свой нескончаемый хоровод; деревня тонула во тьме — ни единого огонька. Гасли последние лучи вечерней зари, море оставалось зеркально спокойно, равно до того момента, когда из пучины внезапно появились шевелящиеся, подобно громадным змеям, щупальца всплывшего кракена.
Исполины морских глубин редко поднимаются к поверхности и уж того реже выбираются на прибрежное мелководье. А чтобы нападать на рыбацкие деревни — не на суда в открытом океане! — о таком Старый Хрофт и вовсе не слыхивал.
Щупальца, каждое толщиной в два, если не три обхвата, подобно столетнему дубу, ползли по камням, играючи ломая попадавшиеся им сараи и вытащенные на берег лодки. Ползли ровно до того мига, пока им навстречу не потекли серые ряды призраков.
Кракен, незримый под волнами, казалось, просто слепо шарит по берегу. Вот одно из щупалец врезалось прямо в бесплотный серый строй стражей селения, врезалось и отдёрнулось, конвульсивно изогнувшись. Из-под круглых присосок — каждая с днище бочонка величиной — брызнула тёмная дымящаяся кровь. Привидения ринулись на щупальце со всех сторон, словно мелкие хищные рыбы на обессилевшего кита. Бестелесные создания словно тонули в огромном извивающемся отростке, от которого во все стороны летели ошмётки плоти и брызги крови. Поверхность моря вскипела, появились два громадных лиловых глаза в серых орбитах, кракен попытался было втянуть щупальца, уйти на глубину, но не тут-то было — призраки один за другим втягивались в его плоть, и она, не выдержав, лопалась во множестве мест.
Всё кончилось очень быстро. Море покрылось тёмной кровью, громадная туша океанского великана мерно покачивалась на волнах, а по всей деревне вспыхнуло множество факелов.
— Нам повезло — едва ли такие красавцы наведываются сюда каждую ночь, почтенный Хрофт. Я, во всяком случае, не видал ничего подобного.
Призраки медленно возвращались к «своим» шестам, втягивались обратно, в раскрытые рты черепов.
— Некромантия высшего разряда, почтенный Хрофт. Но откуда она? Кто научил? Кто вообще посмел учить смертных колдунов подобным чарам?
— А что, если они сами до всего дошли, друг мой Хедин?
— Сами дошли?! Ты шутишь, досточтимый мой наставник. Никогда смертные чародеи не сравняются с Истинными магами, никогда им не будут доступны такие заклятия!
— Однако ж доступны, не так ли?
— Гм… да, доступны, — поостыв, признал Хедин. — Но откуда?..
На взгляд Старого Хрофта, ничего такого уж странного тут не крылось. Смертные чародеи зачастую находили такие пути и тропинки для своей магии, что Истинным даже не снилось. Призраки-стражи? Почему бы и нет. Некромантия? — за прошедшее с Боргильдовой битвы время он научился не удивляться подобному. Смерть более не свята, она не великая тайна, она лишь врата, куда можно заглянуть не только богам. Когда он спускался во мрачные залы Хель, он был единственным (ну, если не считать неугомонного Локи), кто смог бы проделать этот путь и вернуться, а теперь…
— Что смущает тебя, маг Хедин? Потаённость этих заклятий?
— Да, — молодой чародей неотрывно глядел, как призраки исчезают в своих черепах. — Так не должно быть. Это всё равно, что дать малышу в руки острый меч, или даже нет — горящий факел в селении, где все крыши из сухой соломы.
— Смертным открыты многие пути.
— Это не ответ, мой дорогой наставник. Это пустые слова, недостойные тебя, Хрофт.
— Не горячись, друг Хедин. Я лишь сказал, что смертные порой умеют находить неожиданные дороги; это их награда за краткость земного пути.
Истинный Маг, сощурившись, глядел на ярко освещённую деревню: люди там высыпали из домов, наперегонки бежали к шестам с черепами, тут же рубили головы белым петухам и чёрным курицам, обильно плеща на дерево свежей жертвенной кровью. Появился и шаман, весь увешанный талисманами и оберегами, как и положено, из человеческих костей, запечатлённая в них боль сохранялась и посейчас; ему подали лестницу, шаман взбирался к каждому из черепов, тщательно мазал кровью выбеленные лбы и скулы, кормил бесплотных стражей деревни.