– Сдурела? Куда тебе худеть? – тут же исправился Свинтус, но меня уже было не остановить.
В итоге он позорно сбежал и при этом матерился так, что было слышно даже в лифте, когда тот спускался. Я успокоилась, едва звуки двигающейся кабины отдалились от меня и стихли. Подскочив к балкону, я аккуратно высунулась наружу и дождалась, пока машина Свинтуса (новая, красивая) не пересекла наш двор и не уехала, чуть не свернув шлагбаум. Я улыбнулась.
– Марина!
– Ушел? – раздалось сдавленное шипение из глубин моего потерпевшего бедствие и кораблекрушение шкафа. Гламурный корабль на измятом парусе из брендовых тряпок прибыл-таки в спокойную гавань.
– Да, да. Можешь не шипеть, машина уехала. Пару часов его не будет.
– Вот это театр абсурда! – уже громче выдавила из себя Марина.
Я открыла дверцу шкафа и выкопала Марину из-под кучи тряпок. Вид у нее был – умереть не встать. Лохматая, потрепанная, с красным лицом. Видать, не так уж и много воздуха в моем вентилируемом шкафу. Пот так и тек по ее лицу, она тяжело дышала.
Мы в немом изумлении таращились друг на друга. Потом, не сговариваясь, расхохотались. Марина так и сидела, хохоча, на куче моего белья, а в руках держала… м-м-м… как бы сказать поточнее, камуфляж горничной, состоящий из фартучка, юбочки, чулков и кокошничка. Только куплена была эта униформа не для того, чтобы трудиться на поле стерилизации помещений. Есть и другие приложения у костюмов горничной, медсестры или стюардессы. Свинтус любил горничных больше, чем медсестер. Он особенно полюбил этот наряд и эту игру после того, как уверился в том, что я ревную его к домработнице.
– Ну что, опять проштрафилась, малышка? – спрашивал он, глядя на мои, прямо сказать, длиннющие ноги, облаченные в белоснежные чулки.
– О, простите, господин, – отвечала я, поворачиваясь к нему спиной и смахивая специальной щеткой пыль с книжной полки. Трюк, приводивший Свинтуса в неистовство.
В руках его жены атрибуты моей трудовой жизни смотрелись нелепо. Я бросилась к ней.
– Ты зачем это вытащила? – Я забрала свою униформу из рук Марины так, словно бы это была бомба замедленного действия.
– Он так кричал. Ты его совсем не боишься?
– Я? Ну, боюсь, конечно, – заверила ее я. – Вообще-то Свин… то есть твой муж – он опасный человек.
– Я думала, он тебя ударит.
– Это вряд ли, – усмехнулась я. – Он бы и хотел, но…
– Вы поругались конкретно, – сказала она, и в голосе ее звучало некоторое удовольствие.
– Ну да, конкретно. Он побежал за вином.
– Как ты это делаешь?
– Что?
– Крутишь им?
– В двух словах не объяснишь, – пожала я плечами.
Это, кстати, правда. Умение управляться с мужчинами – дело сложное и требующее изучения как теоретического, так и практического. Кроме того, как и в любом деле, к этому нужно иметь некоторую природную склонность, некоторый талант, которого, как я могла уже с уверенностью сказать, у Марины не было.
– У тебя не осталось вина? – спросила она, вернувшись в кухню.
Я вздохнула и пошла за новой бутылкой поддельного «Альдзеро». Чтобы Марина не повредила ни этикетку, ни бутылку, я сама открыла ее и наполнила ее бокал.
– А ты? – спросила она, и взгляд ее был умоляющим.
– А мне уже хватит, – честно призналась я. – Думаю, тебе лучше уйти. Он может и раньше вернуться.
– Мне кажется, он ушел в такой ярости. Деньги отобрал! Может, он и не вернется вообще.
– Вернется. Это у нас такие… эротические игры. Он боится, что, если мне оставить деньги и машину, я могу на пару недель исчезнуть. Такое уже было.
– Ты сумасшедшая, – сказала Марина. В ее голосе прозвучали нотки восхищения. А может, мне просто показалось?
– Ладно, рада была познакомиться и все такое. Можешь забрать бутылку с собой. Главное, выходи из подъезда осторожнее. Мало ли что. Ну и… береги себя.
– Ты тоже.
Марина стояла в прихожей, усталая и прилично пьяная. Я постаралась не думать о том, как она поведет машину. Мелькнула мысль о том, чтобы вызвать трезвого водителя, что было дорого, долго и опасно. Тогда я позвонила нашему дворнику Тимофею, спросила у него, нет ли у них водителей. Оказалось, что Тимофей и сам не против подработать.
– Спасибо, – запоздало вспомнила я, – спасибо за укол.
– И тебе. Спасибо за все. Спасибо, что не сдала.
– Будем жить дальше?
– Будем жить, – кивнула она. – Будем прозябать.
– Слушай, тебе нужно обязательно поменять краску для волос, – сказала вдруг я зачем-то. – Эта тебе не подходит.
– Но это дорогая краска, – возмутилась Марина. – «Гарнье»!
– Ты что, пользуешься красками из супермаркетов? – ахнула я. Не зря мне показалось, что краска жуткая. – Они же все перекисленные, слишком концентрированные.
– А чем пользоваться?
– Ну… бери хотя бы Colorica, это итальянская краска, профессиональная. Вообще, лучше пойди в салон, пусть тебе все подберут.
– Да ладно, мне все равно. – Она пробормотала это себе под нос, еле слышно. Пришел лифт, она зашла в него, не слишком-то уверенными шагами. Тимофей терпеливо ждал во дворе. Я подошла, чтобы нажать на кнопку, а Марина вдруг подняла на меня глаза и сказала: – А я никогда не играла в такие игры. Никогда.
– Ты о чем?
– Ни в эротические игры, ни в ролевые, ни в какие!
– Ну, ты же жена, – успокоила ее я. – Женам не положено.
– Почему?
Было странно, что спросила она об этом с сожалением. Нет, все же эта Марина вызывала у меня странные чувства. И самым странным из них было возникшее из ниоткуда чувство беспокойства за нее.
Я вернулась в квартиру, прикрыла дверь и принялась убираться. Еще одна часть моего бизнеса была выражена в том, чтобы зажимать себе зарплату, предназначенную домработнице. Убиралась я не бог весть как и мастером в этой области не была, но пара лишних тысяч в месяц ложилась на мои счета в банке, и ради этого я была готова помахать веником и шваброй. Главное, чтобы за этим делом меня бы не поймали. Работа есть работа. Спина потихоньку снова начала ныть, и я пошла выпила таблетку, прописанную Мариной. Определенно, придется идти и лечиться. Как бы так обернуть все это дело, чтобы зажать немного денег и тут?
Глава 5, в которой я использую комплект № 4 (800 $ США)
То, что произошло, – самое странное, пожалуй, во всей моей жизни. Я не о встрече с Мариной у меня дома, а о том, что было потом. И ведь, положа руку на сердце, со мной происходило предостаточно странных событий. Вся моя жизнь – это калейдоскоп несуразностей и нелепостей. Само мое рождение, странный программный сбой, генетическая ошибка, поместившая меня в чрево моей матери, именно меня, именно к ней, стало началом странностей в моей жизни. Некоторые из них – хорошие, некоторые – сомнительные. Большая часть неприятная, неожиданный удар в спину, ураган, выметающий все самое важное из моей жизни. Я о переломах, конечно же. В нужном месте, в нужное время. Ладно, нельзя мне об этом думать, не стоит. Когда я думаю о том, какая должна была у меня быть жизнь, я кусаю губы в кровь и хочу кому-нибудь набить морду. Но кому? Судьбе-то ее не набьешь, у нее и морды нет. И потом, у нее вся колода крапленая, все козыри в рукавах, с ней лучше вообще не играть – здоровей будешь, это уж я усвоила. Остается только крутиться как хочешь. Занимать свое место под солнцем любой ценой. А что остается таким «везунчикам», как я?
Итак, нелепость. Мы с Мариной сидим в кафе, открытая застекленная терраса, из-за которого вид на храм Христа Спасителя, также просматривается другой берег реки. Мы молчим и потягиваем свой кофе, воздух прохладный и влажный, дышится легко, но в воздухе уже чувствуется суровое дыхание приближающихся холодов. Террасы закроют, солнце скроется до весны. Мы молчим, я ковыряю ложечкой в мятном десерте. Марина ждет пасту. Чуть теплые лучи осеннего солнца нежно ласкают наши лица, заставляя прикрыть глаза. Деревья на бульваре яркие, как в пластилиновых мультфильмах, а ветра совсем нет. Золотая осень.
Для чего мы тут сидим с Мариной – хороший вопрос. Мы встретились вовсе не для того, чтобы обсудить нашу «ситуацию», не для того, чтобы принять какие-то решения или бросить друг в друга какие-то обвинения. Мы встретились, чтобы провести вместе день. Маразм? Не то слово.
Марина позвонила мне примерно через неделю после дикого и немыслимого эпизода со шкафом. Я невыносимо скучала, лишенная привычной программы времяпрепровождения. Я нигде не работаю, не учусь, ничего не делаю и по большей части занята только тем, что ухаживаю за своим рабочим инструментом – за самой собой. Утро – два стакана воды с лимоном, горсть ягод (только свежие), биойогурт, зарядка, прогулка, йога, отжимания, маски, массаж. Красивая женщина – это тяжелая работа, по большей части скучная и однообразная. Ненавижу солярий, я люблю танцы и картины, интересные разговоры, премьеры спектаклей и большие шоу на свежем воздухе. Но все это мне почти недоступно, так как Свинтус никуда ходить не любит и на все мои просьбы отвечает, насупив брови: «Посмотрим». Что в его случае означает «нет, никогда и ни за что». При этом отпускать меня на премьеры одну он тоже не считает возможным. Говорит, что бабам не положено таскаться в одиночестве. У Свинтуса, куда ни плюнь, «бабам не положено», чертов собственник. Теперь же, когда физические нагрузки были вычеркнуты из моей жизни и заменены таблетками и мазями, оханьем и лежанием на диване, я сидела целыми днями перед телевизором и уже начинала чувствовать, что теряю человеческий облик. Тут мне и позвонила Марина. Я отставила в сторону ведерко с мороженым «Семифредо», чуть не поперхнувшись, когда услышала в трубке телефона ее голос.
– Юля, ты можешь сейчас говорить? – спросила она и выждала, пока я приду в себя.
– Марина? Да, могу.
– Его нет?
– Нет, – покачала я головой.
– Слушай, я хотела уточнить, в каком ты салоне волосы красишь. Помнишь, ты сказала, что мне надо поменять краску для волос. Вот я и подумала, что, может, ты мне посоветуешь хорошего мастера?
– Ну… надо подумать, – ответила я совсем по-Свинтусовски, ибо вопрос был непростой. Волосы спасать ей, конечно, нужно, но не давать же Марине, жене моего «спонсора», явки, адреса и пароли собственных мастеров. Что, если она проболтается, кто она и кто я. И кто мы друг другу? Моя маникюрша, к примеру, один из немногих людей на этой планете, с кем я могу долго и с комфортом болтать обо всем на свете, в том числе о своем «муже», о проблемах с его пьянством, о том, как меня все достало… Она понятия не имеет, насколько он мне не муж. Как и массажистка, которая, на секундочку, делает массаж не только мне, но и Свинтусу. Что ж, теперь она еще и его жену будет обслуживать? То-то будет веселая история, дружная семья.
– Ты не волнуйся, мне только проконсультироваться хотя бы. Я скажу, что я просто твоя подруга… по поликлинике. Могу сказать, что я твой терапевт.
– Ну… пиши телефон, – решилась я.
Однако дала я ей только номер своей запасной парикмахерши, к которой я обращалась, когда не удавалось попасть к своему постоянному мастеру. После этого разговора прошла еще неделя или чуть меньше, но я, признаться, даже не была в курсе, сходила Марина к специалисту или нет, и вообще о Марине забыла. Я чувствовала себя уже получше, рентген в клинике, куда меня привел Свинтус, показал протрузию в одном диске (кто бы сомневался!), но прогноз был скорее обнадеживающий. Я даже снова стала делать зарядку, только очень осторожно.
И еще под соусом моей временной нетрудоспособности я также, можно сказать, взяла больничный на основной работе – я не занималась сексом со Свинтусом, отчего тоже начала расцветать и наполняться жизненной силой. Если кто скажет вам, что мужчины в возрасте около пятидесяти не так уже неутомимы и уступают юным парням – не верьте. Взрослые мужчины способны заниматься сексом долго, методично, спокойно и без спешки, пока партнерша не начнет молить о пощаде. Перерыв – это было как раз то, что нужно.
– Что делаешь? – спросила Марина тоном старой доброй подружки. Эта игра начала меня несколько нервировать. С другой стороны, мне было не особенно весело, я скучала. А Марина явно не намеревалась создавать мне сложности.
– Сижу читаю.
– Что читаешь?
– Ульбека.
– А это кто? – спросила Марина.
Я ухмыльнулась, но ничего не сказала о том, какой он известный… и какой позор… Какой Свинтус, такая и жена, и я не вправе даже думать что-то плохое в ее адрес.
– Да так, романист. Скука одна, в общем. А ты как?
– А у меня теперь рыжие волосы.
– Да что ты, вау! – Я попыталась представить ее с рыжими волосами, но у меня не получилось. Я подумала, что рыжий тоже не слишком-то ее цвет. Рыжий хорош для юных субтильных девочек с белой кожей, он делает их оригинальными и утонченными. Но Марина – невысокая, полная, со следами своих немолодых лет на лице – должна была бы остановиться на чем-то естественном, на каштане или ореховом оттенке, он бы ее сильно омолодил. Впрочем, вопрос в исполнении. Мне захотелось на нее взглянуть. Этот странный материнский инстинкт, откуда бы ему вообще взяться? Может, мне пора задуматься о биологических часах? Нет, только после того, как будет выплачена ипотека.
– Я сегодня была у твоего мастера, это просто супер. Мне нравится просто ужасно, только вот я не знаю, что скажет Вася. Он считает, что…
– Все бабы должны быть блондинки, иначе зачем химики перекись придумали, – продолжила я.
Возникла пауза, потом мы дружно расхохотались. Как ни крути, мы обе жили со Свинтусом, и фразы его, и жуткие похабные высказывания, это его «мнение» по любому вопросу, что, даже если он говорил о том, чего не знает, он все равно прав – все это было нам обеим хорошо знакомо. Мы могли быть эхом друг друга, одна из нас начинала фразу, а другая заканчивала.
– Мне плевать. Пусть орет.
– Ты ему скажи, что потом перекрасишься обратно, а пока что нельзя – полгода. Так он быстрее отвяжется.
– Да уж, ему не стоит ничего доказывать, – согласилась Марина.
Мы поболтали еще. Она рассказала, что ей на днях звонила старая подруга из больницы, где она работала. Что дочь приедет из Лондона только к Рождеству. Я рассказала ей, что мне нужно как-то придумать, как теперь качать пресс по-новому, так как позвонок протружен именно там, где и нельзя.
– Вот откуда что берется? Веду здоровый образ жизни, не пью, не курю.
– А я и пью, и курю, – усмехнулась Марина.
Еще раз она позвонила следующим же вечером, причем когда я говорю «вечером», я именно это и имею в виду. Ее номер на моем аппарате (без имен и подписей) высветился, когда я лежала на диване и ждала Свинтуса – он отмокал в ванной. Было около одиннадцати, так что это вообще была уже скорее ночь. Увидев Маринин номер, я дернулась, поднялась, отошла к окну (на всякий случай) и прошипела:
– Ты что? С ума сошла?
– Прости! – пробормотала Марина нетвердым, но веселым тоном.
– Уже поздно, он мог увидеть твой номер.
– Не думаю, что он его помнит, – фыркнула она. – Он далеко?
– В ванной, – брякнула я, запоздало спохватившись, что эта информация может как-то Марину задеть или расстроить.
Но Марина не расстроилась.
– Отлично! – воскликнула она и продолжила: – Как думаешь, он у тебя еще долго будет?
– А что? Ты задумала ограбление и побег? – хмыкнула я. – Ищешь соучастников?
– Подельников, – согласилась Марина, и по ее тону я окончательно убедилась, что она прилично выпила. – Слушай, а ты не могла бы мне позвонить, когда он станет собираться домой?
– Зачем? – нахмурилась я. Все это выглядело уже немного странным.
– Помнишь, я тебе рассказывала о подруге из больницы? Она ко мне в гости приехала, но Вася же ненавидит всех моих подруг, особенно из той жизни. Ты понимаешь?
Я понимала. Главное, чего хотел Свинтус от своих женщин, чтобы те: а) сидели, б) тихо. И желательно в полном одиночестве. Общение с другими мужчинами было исключено по определению, какими бы старыми и страшными те ни были. Даже Тимофей, наш дворник, нервировал Свинтуса, так как улыбался мне, когда здоровался. И кому какое дело, что Тимофей улыбается всем. Он просто вежливый парень.
– Чего этому черножопому от тебя надо? – бесился Свинтус.
– Он вообще-то русский! – поддевала я его, но Свинтус только пожимал плечами.
– Без разницы. Чего он пялится?
– Может, хочет чаевых?
– А в морду он не хочет получить? – злился Свинтус.
Я только отмахивалась от него и игнорировала дальнейшие претензии. Но я могла себе это позволить. Я была своевольная, нервная, истеричная молодая любовница с большими запросами. Марина же – другое дело. Она, как горная вершина, была давным-давно покорена и освоена. Свинтус ее подавлял, навязывая свои правила игры. Подруги были запрещены, потому что они – самое страшное зло. Со мной было проще, у меня подруг не было. Я предпочитала как раз мужчин. А маникюрша не в счет.
– Понимаю. Но что я-то могу сделать?
– Я хочу, чтобы она осталась у меня на ночь. А то она за рулем, не может даже выпить толком, – пожаловалась Марина. – Мы сто лет не виделись. Если бы не Вася, мы бы с ней в сауну пошли. Утром бы еще поболтали, а потом я, может, с ней бы в больницу съездила.
– Ты хочешь, чтобы я удержала сегодня Свинтуса у себя? – ухмыльнулась я. – Честно говоря, я немножко в шоке.
– Знаешь, как я от него устала?! – воскликнула Марина.
Я могла себе представить и это. Я пообещала сделать все возможное, чтобы на работу Свинтус поехал от меня, не заезжая домой. Исходя из его последних разговоров по телефону, он домой и не собирался. В шкафу я убралась (Свинтус проверил и сказал, что все равно я должна оштрафовать домработницу, чему я, по понятным причинам, яростно воспротивилась), одежда для него была, а с утра ему предстояла встреча с каким-то очередным коррупционером неподалеку от моего дома, в ресторане. Следовательно, я могла и не прилагать больших усилий по его задержанию. На всякий случай я надела сексуальный комплект белья № 4 (красный шнурованный корсет, красные чулки на подвязках), показалась Свинтусу в таком виде со всех сторон и точек зрения, доведя его чуть не до истерики, после чего заявила:
– Это все станет твоим только с утра. До шести утра я запрещаю тебе трогать меня хоть пальцем.
– Ты издеваешься? – нахмурился он.
– Да! – согласилась я. – Зато после шести утра ты можешь делать со мной все, что только пожелаешь. Так-то, мой дорогой. Заводи будильник и спокойной ночи. Если не сможешь заснуть, можешь продумать в деталях, как ты меня покараешь за такое плохое поведение!