Мак взглянула на папки.
— Ты приводила в порядок документы? Счета, отчеты и прочую жуть?
— Готовилась раздавить тебя, как букашку.
Мак кивнула, выбрала темное шоколадное сердце.
— Лучше жевать шоколад.
— Не спорю.
— Итак… как прошла экскурсия?
— Влюбленные притащили обеих мамаш и тетушку. И малышку.
— Малышку?
— Тетушкину внучку. Такая милая… и очень, очень шустрая, хотя только начинает ходить. Вчера они посетили брачное агентство Фелфутов, а на прошлой неделе — «Лебединую верность».
— Не мелочатся. Мы не подкачали?
— Они хотят субботу в апреле следующего года. Всю субботу.
— Значит, они наши? Вот так сразу? Двойной заказ?
— Рановато для победного танца. — Паркер глотнула воды. — МН — с роскошной сумочкой от «Прада» на руке и с чековой книжкой в сумочке — хочет встретиться со всеми нами. Всесторонняя консультация перед окончательным решением. У нее есть идеи.
— О-о.
— Нет, у нее идеи, как сделать торжество необыкновенным, незабываемым, пафосным. Отец невесты Уайатт Симан, «Мебель Симана».
— «Мы сделаем ваш дом вашим родным домом»? Эта «Мебель Симана»?
— Она самая. И его жена сочла нас потенциально достойными. Правда, пока достойными не с заглавной буквы. Но мы устроим ей такую презентацию, что она забудет обо всех остальных вариантах. — Глаза Паркер загорелись дерзким огнем. — После чего она достанет свою чековую книжку из той потрясающей сумочки «Прада» и выпишет нам аванс, от которого наши сердца запоют аллилуйю.
— И тогда потанцуем.
— Тогда потанцуем.
— Когда презентация?
— Через неделю. Тебе придется собрать новые портфолио. Самые свежие. Вся компания пробежалась по владениям Эммы, но к студии я их не подпустила из-за твоего поганого настроения.
— Очень мудрое решение.
— Однако у нас здесь были твои образцы, так что кое-какое представление МН получила. К следующему понедельнику подбери все, что печаталось в журналах. И… ладно. Ты сама знаешь, что делать.
— И сделаю. Не сомневайся.
Паркер подтолкнула к Мак папку.
— Здесь краткое досье на них. Я покопалась в Гугле. А здесь основные моменты и самые свежие графики трех предстоящих мероприятий.
— Я выучу наизусть.
— Уж пожалуйста. — Паркер протянула Мак бутылочку воды. — А теперь расскажи, что случилось.
— Обычное обострение «линдаита». Температура спала, я в порядке.
— Деньги она не могла просить. Ты ведь только что… — Паркер все поняла по лицу подруги. — Опять?
— Я сказала нет… много раз. А потом Дел отключил ее.
— Молодец братишка, — с гордостью сказала Паркер. — Я рада, что он был с тобой, когда она позвонила. И все же Дел мог бы сделать больше. Принять какие-нибудь юридические меры, в конце концов. Думаю, уже пора, Мак.
Мак хмуро уставилась на затухающий огонь.
— Ты смогла бы, если бы это была твоя мать?
— Я не знаю. Но, может, и смогла бы. Я злее тебя.
— Я достаточно злая.
— Нет, злая я, Лорел — крутая, Эмма — слабовольная, а ты где-то между Лорел и Эм. Мы покрываем весь диапазон. — Паркер накрыла ладонью пальцы Мак. — Поэтому мы так хорошо работаем в команде. Почему ты просила Дела не говорить мне?
— Откуда ты знаешь, что я просила?
— Потому что иначе он сказал бы.
— Я не хотела втягивать вас в эту историю. А потом я дулась и злилась, и проснулась Королевой Стерв, и все равно вас втянула.
— В следующий раз пропусти середину и помни, что мы всегда готовы втянуться.
— Ясно. А теперь, прежде чем возвращаться к честному труду и статусу полезного члена команды, я хочу задать вопрос. Ты бы стала спать с Картером Магуайром?
— Ну, он мне не предлагал. А он сначала угостит меня ужином?
— Я серьезно.
— И я серьезно. Он же не думает, что я прыгну в его постель, даже не раскрутив его на ужин. Но если мы говорим о тебе, — Паркер взмахнула бутылкой, — я должна спросить, считаешь ли ты его привлекательным… сексуально привлекательным?
— Нельзя же спать с каждым парнем, которого считаешь сексуально привлекательным. Даже если он угостил тебя ужином.
— Верно. Тогда ни на что другое не оставалось бы времени. Но совершенно ясно, что он тебе нравится, и ты думаешь о нем, проводишь с ним время… и размышляешь о сексе с ним.
— Я и раньше занималась сексом.
Паркер не устояла перед искушением и съела второе сердце из белого шоколада.
— Я слышала.
— Не знаю, почему я зациклилась на мысли о сексе с Картером. Надо что-то делать. Надо заняться с ним сексом, освободиться от наваждения и двигаться дальше.
— Ты романтическая дурочка, Макензи. Звезды слепят тебя.
— Результат работы в свадебном бизнесе.
Вполне можно проехать мимо школы. Не такой уж и крюк. И у нее еще есть немного времени перед следующей съемкой. И, вообще, она не ответила на звонок Картера, а это грубо, поэтому ничего страшного, если она на минутку к нему заедет, не так ли?
Может, у него урок. Она только заглянет на минуточку, проверит, так ли это, а потом оставит ему записку у секретаря. Придумает что-нибудь забавное и беззаботное, перебросив мячик на его поле.
Неужели такая же тишина царила в школьных коридорах, когда она здесь училась? Такая гулкая тишина, в которой ее шаги кажутся артиллерийской канонадой?
По этой лестнице она бегала двенадцать лет назад. Целую жизнь назад. Так давно, что уже не могла представить себя старшеклассницей, у нее возникал только какой-то смутный образ, вроде размытого отпечатка. Как будто рядом идет ее призрак, у которого все еще впереди и все еще может случиться.
И который ничего не боится.
Куда девалась та девчонка?
Мак подошла к классу, заглянула в маленькое окошко в двери. И ее задумчивость улетучилась.
Картер опять был в твидовом пиджаке. А под пиджаком рубашка с галстуком и джемпер с треугольным вырезом. Слава богу, на нем не было очков, а то бы она взорвалась от вожделения.
Он стоял перед классом, прислонившись к своему столу, губы изгибались в легкой улыбке, все внимание сосредоточено на ученице, которая — если судить по выражению ее лица и жестикуляции — что-то страстно доказывала.
Картер кивал, что-то говорил, затем переключил внимание — все свое внимание — на другого ученика.
Он влюблен, вдруг поняла Мак. Влюблен в это мгновение и во все мгновения, составляющие то, что происходит в классе. Он полностью погружен в происходящее. Понимают ли это его ученики? Понимают ли эти подростки, что полностью владеют им?
Понимают ли они, способны ли понять — юные и бесстрашные — как чудесно полностью владеть кем-то?
Мак вздрогнула, когда затрезвонил звонок, прижала ладонь к изумленно заколотившемуся сердцу. Заскрипели стулья, пришли в движение тела. Она едва успела отскочить за долю секунды до того, как дверь распахнулась настежь.
— К завтрашнему уроку прочтите третий акт и подготовьтесь к обсуждению. Грант, к тебе это тоже относится.
— Да, конечно, доктор Магуайр.
Мак отошла от двери, пропуская выбегающих из класса подростков, вытянула шею и увидела, как к Картеру подошли три ученицы. Он не отмахнулся от них, а — боже, помоги мне — надел очки, чтобы проверить работу, которую одна из девушек протянула ему.
Макензи, думала она, оглушенная собственными взбесившимися гормонами, ты пропала.
— Ты сегодня высказала несколько очень интересных мыслей, Марси. Посмотрим, сможем ли мы развить их завтра при обсуждении третьего акта. Я… — Мак придвинулась к освободившимся дверям. Картер оглянулся, моргнул, снял очки, чтобы удостовериться, не ошибся ли… — с удовольствием выслушаю твое мнение.
— Спасибо, доктор Магуайр. До завтра.
Классная комната опустела, коридоры, наоборот, ожили, наполнились шумом. Картер отложил очки.
— Макензи.
— Проезжала мимо и вспомнила, что не ответила на твой звонок, — сказала она, входя в класс.
— Так еще лучше.
— И гораздо интереснее. Ты выглядишь как настоящий профессор.
Он проследил взглядом за ее руками, поправляющими его галстук.
— О, утреннее совещание, как обычно по понедельникам.
— И у тебя тоже? Надеюсь, твое прошло успешнее моего.
— Прости, не понял.
— Ничего. Дело прошлое. Мне очень понравилось наблюдать за тобой в твоей естественной среде.
— Не хочешь выпить кофе? Это был мой последний урок. Мы могли бы…
— Эй, Картер, я… — В класс вошел невысокий мужчина в роговых очках и с пухлым портфелем на длинном плечевом ремне. При виде Мак он остановился как вкопанный и озадаченно уставился на нее. — О, простите. Не хотел вам мешать.
— Хм, Макензи Эллиот. Мой коллега Боб Таркинсон.
— Приятно познакомиться, Боб. — Глаза Боба за толстыми линзами очков стали еще больше. — Вы тоже преподаете английскую литературу?
— Литература? Нет, нет. Я из Математического департамента.
— Я любила математику. Особенно геометрию. Я люблю рассчитывать углы.
— Макензи — фотограф, — объяснил Картер, но спохватился, что Боб это уже знает, и, пожалуй, знает даже больше, чем нужно.
— Верно. Фотография, ракурсы. Хорошо. Ита-а-ак, вы и Картер…
— Подумываем, не выпить ли кофе, — оборвал его Картер. — До завтра, Боб.
— Ну, я мог бы… О, верно, верно. — Боб в конце концов понял намек. — До завтра. Приятно было познакомиться, Макензи.
— Пока, Боб.
Мак повернулась к Картеру, и Боб, не упустив шанс, широко ухмыльнулся, с энтузиазмом поднял два больших пальца и наконец удалился.
— Итак… да, кофе.
— Я бы с удовольствием, но еду к клиенту. А потом бегом домой к домашнему заданию. Не успеваю к сроку.
— Понятно. А что за задание?
— Большой заказ, важный клиент. Суперпрезентация. У нас всего неделя на подготовку. Но если ты на сегодня закончил, можешь проводить меня к машине.
— С удовольствием.
Картер взял свое пальто.
— Как жаль, что у меня нет книг. Ты бы помог мне. Это замкнуло бы круг ностальгии, которую я испытала, когда вошла сюда. Хотя я не помню, чтобы какой-нибудь парень таскал мои книжки.
— Ты никогда меня не просила.
— О, если бы тогда мы знали то, что знаем сейчас. Ты отлично смотрелся в классе, доктор Магуайр. И я не говорю о твоей профессорской внешности. Преподавание очень тебе идет.
— Ну, я просто проводил дискуссию. Всю работу предоставил ученикам. Это больше похоже на дирижирование.
— Картер, поблагодари за комплимент.
— Спасибо.
Они вышли на улицу, свернули на дорожку, ведущую к гостевой парковке.
Подростки толпились на лужайке, сидели на каменных ступенях, слонялись по парковке.
— Почему-то в детстве не чувствуешь холод, — заметила Мак и показала на угол здания. — Мой первый серьезный поцелуй случился вон там. Джон Праудер поцеловал меня прямо после собрания болельщиков. Я срочно разыскала Паркер и Эмму, загнала их в туалет и пересказала все в деталях. Не смогла дождаться конца уроков.
— Я видел, как ты однажды поцеловала его на лестнице. Мое сердце разбилось вдребезги.
— Если бы мы тогда знали. Я должна возместить ущерб.
Мак обвила руками его шею, прижалась губами к его губам… Она целовала его под окнами школы, где по коридорам блуждали призраки, и чувствовала, как возрождаются забытые мечты.
— Отлично, доктор Магуайр! — выкрикнул кто-то под одобрительный свист и улюлюканье.
Развеселившись, Мак дернула его за галстук.
— Теперь я разрушила твою репутацию.
— Или вознесла ее на недосягаемую высоту. — Они подошли к машине. Картер откашлялся, открыл дверцу. — Как я понял, ты всю неделю будешь занята.
— Да, занята. Но, возможно, захочу передохнуть.
— Я мог бы приготовить тебе ужин, может, в четверг. Если ты захочешь передохнуть.
— Ты стряпаешь?
— Не уверен. Это авантюра чистейшей воды.
— Я не возражаю против авантюр, особенно когда речь идет о еде. В семь? У тебя?
— Отлично. Я дам тебе адрес.
— Я смогу найти тебя. — Мак села в машину. — И привезу десерт. — Она чуть не задохнулась от смеха, увидев выражение его лица. — Это не метафора секса, Картер. Я говорю именно о десерте. Выпрошу что-нибудь у Лорел.
— Понял. Но я люблю хорошие метафоры.
Мак укатила, качая головой. Профессор снова набрал очки. Теперь до четверга она должна решить, ограничиться или итальянскими пирожными с кремом, выпрошенными у Лорел, или добавить метафору.
10
Картер в третий раз проверил сервировку стола в помещении, которое считалось в его доме столовой. Он редко пользовался этой комнатой по назначению, поскольку обычно питался в кухне или в кабинете. И впервые его обеденный стол удостоился скатерти.
Кажется, он нашел верный тон: нечто среднее между изысканностью и непринужденностью. Белая посуда на темно-синей скатерти, веселые желтые полоски на салфетках. Он думал, он надеялся, что не ошибся.
Картер убрал со стола три тонких свечи, решив, что они слишком претенциозны. Затем поставил их обратно. Без них ощущалась какая-то незавершенность.
Нервно провел рукой по волосам. Приказал себе успокоиться. Демонстративно повернулся спиной к столу и направился в кухню.
В конце концов настоящие проблемы подстерегают именно там.
Меню вроде вполне приличное. Он советовался с преподавательницей домоводства, принял ее поправки и воспользовался ее рецептом приправы к овощному ассорти.
Сердобольная дама также снабдила его письменными инструкциями: что и когда делать, сколько это займет времени и как лучше оформить результат.
Сервировка, как он понял, так же важна, как и сама еда. Вот почему он теперь счастливый обладатель скатерти и веселеньких салфеток.
Все проверено, отрепетировано и, пожалуй, выглядит… нормально.
И остался еще целый час. Он вполне успеет сойти с ума. С такими мыслями Картер открыл ящик, где лежала инструкция Боба, которую он честно собирался игнорировать.
— Музыка. Черт побери. Совсем забыл!
Картер бросился в гостиную, стал поспешно перебирать компакт-диски. Заинтересованный кот соскочил со стула и заковылял к хозяину.
— Только не Барри Уайт, как бы ни превозносил его Боб. Не обижайтесь, мистер Уайт, но никаких клише.
Скособоченный Триад воткнулся головой в хозяйскую ногу.
Картер еще возился с дисками, когда парадная дверь распахнулась, и в дом влетела Шерри.
— Привет! Можно я это у тебя оставлю?
— Да. Почему? Что это?
— Подарок Нику на День святого Валентина. Докторский саквояж. Я только что забрала его у гравера. Нику понравится! Но если я отнесу саквояж домой, то не удержусь и покажу сейчас. Поэтому я должна спрятать подарок от него. И от себя. — Шерри потянула носом. — Ты стряпаешь?
— Да. Господи, что-то горит?
Картер метнулся в кухню.
— Нет, отлично пахнет. Правда, здорово пахнет. — Шерри проследовала за братом. — И не сандвичи с сыром на гриле, как обычно… Ух ты! Картер, у тебя еда в духовке? А какой красивый стол. Свечи и винные бокалы, и… Ты готовишь ужин для женщины. — Она ткнула Картера пальцем в живот, как делала с самого детства. — Макензи Эллиот!
— Стоп! Ни слова! — Его снова охватила паника, тошнотворная паника. — Умоляю. Я и так уже чокнулся.
— Но это же чудесно. И очень мило. Ник приготовил для меня ужин на первом свидании. Это была катастрофа. — Шерри мечтательно вздохнула. — Мне ужасно понравилось.
— Тебе понравилась катастрофа?
— Он так старался. Слишком старался и перестарался, потому что в обычном состоянии он отлично управляется на кухне. Он испортил все, что только можно было испортить, потому что очень хотел произвести на меня впечатление. Ох. — Она опять вздохнула, приложила руку к сердцу. — Это было так мило.
— Я не знал, что должен все испортить. Почему никто меня не предупредил? Почему никто не позаботился издать путеводитель по свиданиям?
— Нет, нет, ты вовсе не должен что-то испортить. Просто у Ника это сработало, потому что, ну, потому что. — Шерри с любопытством открыла холодильник. — Ты маринуешь курицу. Картер, ты маринуешь. Это любовь.
— Уходи. Выметайся.
— Ты останешься в этом?
— Шерри, не доводи меня.
— Просто смени рубашку. Надень ту голубую, которую подарила мама. Она очень тебе идет.
— Если я пообещаю сменить рубашку, ты уйдешь?
— Да.
— Только сначала выбери какую-нибудь музыку. Я уже на грани.
— Я тебя прикрою. Иди, переодевайся. — Шерри схватила его за руку и потащила вон из кухни. — Выберу подходящую музыку и смоюсь еще до твоего возвращения. Прихвати подарок наверх и не говори мне, где его спрячешь, а то вдруг я украду его до Дня святого Валентина.
— Договорились.
— Картер? — крикнула Шерри, когда он уже поднимался по лестнице. — Зажги свечи минут за десять до назначенного времени.
— Хорошо.
— И желаю повеселиться.
— Спасибо. Только, пожалуйста, уйди.
Он сменил рубашку. Саквояж в подарочной упаковке спрятал в шкафу в своем кабинете. Он не спешил, надеясь, что Шерри справится с заданием и уйдет.
Спустившись, он обнаружил прилепленную к плееру клейкую бумажку: «Включи за пять минут до ее прихода. Ш.».
— Похоже на военную кампанию, — пробормотал Картер, комкая записку, и отправился в кухню включать плиту.
Он резал, он крошил, он обжаривал, он следил за временем… и обжегся всего один раз. Когда цыплята потихонечку забулькали, издавая аппетитный аромат, он зажег свечи на столе и буфете, выставил на стол две маленькие салатницы с оливками и кешью. Когда до семи часов оставалось пять минут, он включил стерео. Аланис Морисетт.
Хороший выбор.