Неприятный сюрприз. Но даже это не объясняет цивилизационую пустоту огромной горной долины. Там хозяйничают волчьи стаи, гоняющие копытных. Повыше по склонам, в поясе грызунов властвует рысь или горный лев, ещё выше может быть ирбис. Нет, в долине обезьянкам никак не манежка, не их зона, не по возможностям.
Патронов много, а бездумно расходовать их группа не приучена. Можно.
— Бьём штук семь, если успеем. Джай, бери свою винтовку.
Вытащив ствол из чехла, Бодсингх быстро проверил свой "гаранд", из числа новых трофеев. Пока только так, призов за присоединение монокластеров, говорят, давно уже не было, настали времена "этнических каш", как говорит Вотяков; никогда не угадаешь, когда прозвучит знаменитый призовой сигнал, в любое время может зазвенеть. Вот и на Пакистанке такое ожидается, даже после принятия нужных людей в анклав, поощрение от Писателей может сработать на вдруг оказавшегося в тейпе таджика…
Оптику Джай пока не ставит, я его понимаю, и сам люблю пострелять через открытый, есть в этом правда жизни, чувство цели. И не расслабляет, глазомер тренирует. Хотя по факту чаще оперирую оптикой, увы, что-то всё так пока складывается.
Подумал, отстегнул свой.
Потренируемся на точность и скорость! Не люблю я стенды и фанерные мишени, хотя и практикую. Охота — самая лучшая тренировка и мудрый опыт. Там факторы есть.
— Лени, контроль тыла и флангов, Джай, работаем.
С руки, без упора.
Загромыхали выстрелы. Ничего, выше по ущелью погромче было бы, здесь звук уже раскидывается, почти без отражений.
Стрелять приходилось точно, но быстро.
— Пустой, — выдохнул я, и не пытаясь перезаряжаться, не успеть, стая уже дёрнула.
— Закончил, — крикнул Джай с задержкой, у него патронов больше.
Взяли бинокль. Ну… штук восемь положили, а то и все десять. Хорошо, план выполнен. Надеюсь, платформенные павианы не настолько умны, чтобы утащить в глубину леса трупы сородичей, объявятся хищники, объявятся.
— Продолжаем движение.
Грунтовка выползла в долину, горы остались позади.
Скорость колонны от этого не увеличилась, нам нужно хоть в какой-то степени глазомерно снимать местность, наносить рельеф на карту, подолгу вглядываться, искать подозрительное. Порой приходилось останавливаться и просто слушать. Что поделаешь, мы тут первые из России, пионеры прерий.
Река с новым немудрящим названием Каньонка начала петлять по равнине, а мы всё на левом берегу, при том, что нам бы нужно забирать правее, к северо-востоку — там наша цель. Опять подумалось о странных несоответствиях долины ущелья. В принципе, по весне и в периоды проливных предзимних дождей полноводность потока резко вырастёт, даже в саванне речушки приобретают свирепый нрав. Сам не видел, но Монгол рассказывает, что все насыпные мосты на Пакистанке в своей основе каменные, арочные, сложены из крупных блоков и явно предназначены для пропуска больших водных потоков.
Но всё равно что-то не сходится. А вот подобный мост нас вполне может ждать впереди, как же иначе. Авиаразведка, захватившая в силу объективных причин, данный участок лишь краем, показывает, что дальше к северу Каньонка уходит туда, куда нам и нужно, дорога в конечной своей точке смыкается с Пакистанкой.
Я дал по рации команду на остановку, вытащил прикидочную карту-схему и фотоснимок, сделанный из самолёта. Ну да, всё вроде так и есть…
Проехали мы ещё немного, и тут я начал подумывать о том, что пора бы организовать первую связь, пока мы ещё находимся на высоте — подошва понижается очень полого, удобный момент.
Щёлк! Опять Ленни! Но в этот раз мне было уже не до зависти…
— К бою, парни! Впереди деревня.
На моей машине глушители с завода зверские, звука почти не слышно. А на байки мы перед рейдом поставили глушаки помощней. Звук идущей техники глушится горной рекой, хотя опытный человек различит. Просто я искренне надеюсь, что таковых тут пока нет.
Впереди был мост, из тех, о которых я лишь недавно вспоминал.
По ту сторону моста на небольшой плоской площадке, окружённой крошечными рощицами "листвянки" стояли низкие круглые домики с конусными соломенными крышами. И одно бревенчатое здание по центру.
— Лё Калка, — со знанием дела горделиво произнёс индус по-французски.
Точно, она, родимая.
— Смотрим. Пятнадцать минут.
Лучше сразу задать время, чтобы азарт не мешал. Бережёному Учитель пятёрки ставит.
Поставив мотоциклы за кустами, мы наблюдали с земли, стволы рядом.
— Никого не вижу, — наконец шёпотом сказал Ленни.
— Я тоже. Смотрим дальше, Джай, правый фланг внимательно, Ленни — левый.
Время прошло, движения нет. Никакого. Ни людей, ни зверей. И дымом не пахнет, как и готовой едой и, тем более, отбросами, при должной тренировке этот характерный запах чувствуешь немногим хуже, чем изголодавшийся медведь.
— Садимся, на технике пойдём, — решил я.
Явной опасности нет, а при неожиданности, в том числе природного характера, мы сразу свалим на колесах — дорога проходила прямо через центр селенья.
Люди в этом чудесном месте жили, но недолго, и несчастливо к финишу.
— Чуваки, их всех убили, — прохрипела Zicke, доставая фляжку. Выпила, откашлялась.
Никто и никогда уже не узнает в подробностях, что тут произошло. Ясно одно, кто-то налетел на мирную деревню и прекратил её существование. Жечь не стали, возможно, собирались сами обосноваться. Квартирной материальной культуры практически не осталось, нападавшие вывезли всё целое и неповреждённое. А вот людей хоронить не стали, оглоданные и обклёванные кости белым хворостом лежали ближе к кустам, куда тела стаскивало зверьё. Жутковато. Кастет говорил, что кости всегда остаются, земля богатая, идеально голодные хищники не встречаются, сушняк звери не грызут.
Тем страшней итог.
— Будем надеяться, что женщин и детей увели с собой, — вздохнул многое повидавший на индо-пакистанских войнах Бодсингх.
— Быстренько смотрим избы на признаки нападавших, и уходим дальше, — приказал я. — Начали.
Потратив ещё пятнадцать минут, мы поняли, что нифига не знаем о местных раскладах. Хрен тут что определишь. Единственное, место известно, может, по слухам в дальнейшем раскопаем мрачную историю.
А что, это убитое селенье вполне может быть ещё одни фактором, почему люди не стоят в каньоне — плохая репутация у дороги, кровавая.
Плохие тут места, скажу я вам, дикие тут земли, правильно Штабом "Рассвет" запланирован — первобытный беспредел! Из арабов такие привычки вышибли, вот и из аборигенов саванны будем вышибать. И стратегия выбрана правильная: не ставить по цепочке свои блоки, забившись под мешки с песком и бетонные плиты, а поставить на трассе её Величество Экономику. Это уже второй этап "Рассвета", организационно-коммерческий. Штаб решил, что четырёх опорных точек с крепкими посёлками, трактирами или заправками пока хватит, там и встанут союзные главари тейпов. Вот пусть и усмиряют оставшихся дурных, если таковые останутся после силовой фазы, получив такой бизнес и доступ к безопасной магистрали, ни один вменяемый вождь ништяка не упустит, пасть порвёт за попытки помешать.
Но будет и ещё один смотритель за трассой, а заодно и за вождями в "опорках".
Шериф Магистрали или дорожный шериф — на эту роль выбран бывший пакистанский полицейский, активно сотрудничающий с Замком с самого начала всей этой эпопеи. В его ведении будет поддержание правопорядка по всему протяжению Пакистанки до поста "Нью-Дели", а это, без малого, вся трасса — объект совершенно стратегический, Сотников его никому отдавать не собирается. Интересный способ, если учесть, что расстановка граждан анклава по дороге вообще не планируется, всё на самообеспечение, так сказать. Только временные блоки, на месяц-два, так Штаб планировал. Гражданство России первично получит лишь трасс-шериф. А вот налоги будут у всех.
Новая модель, хотя ничто не ново в подлунном мире…
— "Эфир", "Эфир", вызывает "Тунгус"… "Эфир", зараза, будь человеком, ответь…
Я уже устал бубнить, а все никак, одно шипение. И ведь передачи не слышу, а у Вотякова станции мощные, антенны солидные.
Подошёл Джай, сочувственно посмотрел, но не спросил, видит, что я уже на взводе. Мы стоим на окраине того самого разгромленного селенья, отошли чуть дальше и встали на обед — давно пора, проголодались. Пока Zicke колдует над приготовлением похлёбки из подстреленной собственноручно цесарки, я решил узнать первые новости и оперативную обстановку вообще.
— "Эфир", "Эфир", вызывает "Тунгус"…
Джай не выдержал. Отошёл к выносной антенне, потом посмотрел рацию.
— Чё ты?
Не отвечая, индус выключил всё, что-то подоткнул, переключил, запустил.
— Пробуй.
Откуда у него практика работы с нашими радиостанциями?
Пш-шш… Сразу послышались обрывки переговоров; на этой, неосновной частоте, кроме нас, оказывается, ещё кто-то работает, много сегодня онлайн-абонентов в Диких Землях, однако!
Пш-шш…
— "Эфир", ответь "Тунгусу", приём…
— "Эфир" на связи, слышу хорошо. Привет, Федя! Ты где! Приём.
Пошла мазута!
Я коротко доложил об итогах, обозначил примерное местонахождение.
— Работаем, "Тунгус", работаем! Сейчас ещё один пост тебя послушает, пеленг возьмём, прикинем, где ты.
Потом я начал принимать свежие фронтовые новости, их было очень много, как и самых разных событий, операция "Рассвет" идёт полным ходом. Джай стоял рядом и тоже слушал, понимая лишь частично, даже не знаю, втыкается он хотя бы в основное, фразы рваные, короткие, часто жаргонные или ассоциативные, полевой эфир — не трибуна.
Но тут прибежала Zicke, взволнованная, в руке поварёшка. И передник поверх камуфла, вот что значит культура — анекдот, пародия. Очно явилась, гарнитуры в группе отключены, батареи не вечны, так на основное не хватит.
— Чуваки, там кошка пришла!
— Чё, большая? — не отрываясь от рации, спросил я.
— Я думаю да! — с вызовом продолжила Zicke. — Вас это не волнует, парни?
— Ну, так пальни по ней, какие проблемы… — Юра в это время рассказывал мне про рождение названия Санта-Барбара.
— Вы тут с ума сошли! — крикнула подруга. — Там лев бродит, а они замерли! Мужчина тут есть?
Мы с Джаем стали нарочито оглядываться, поднимать брови: прикалываться так прикалываться.
— Какой? Не видим…
— Сволочи!
— Большой лев? — поинтересовался я. — Здоровый?
— Ну, не очень, — призналась паникёрша, — худой какой-то, облезлый.
— Голоден, наверное, — понимающе отреагировал индус, — пошли, посмотрим.
Пока я слушал явно перевозбуждённого Вотякова, лишь изредка успевая вставлять уточняющие вопросы, перезревший львиный вопрос, похоже, решился: неподалёку простучали две автоматные очереди.
— "Тунгус", что там у вас? — встревожился Вотяков.
— Да львы тут бродят, понимаешь…
К моменту получения всей нужной мне информации, полному уточнению задач и завершения связи, Воины Степей явились с докладом.
— Убивать не стали, отогнали подальше, в степь ушёл.
— Хорошо, что в группе всё-таки нашёлся мужчина, — значительно пробурчала Zicke. — Ладно, командир, сейчас принесу, тогда и расскажешь.
За обедом я довёл до личного состава текущую ситуацию. Две "опорки" уже стоят, эта часть зачищена, можно сказать. Именно сейчас начался этап плотных огневых контактов, но, как говорит Юра, проходить стало парадоксальным образом проще — люди набрали опыт, поняли тактические мелочи, распознали повадки и привычки противника. Кстати, первые раненные появились на условно "спокойном" участке магистрали.
Серьёзный бой шел на сто пятнадцатом километре, теперь наши воюют ещё дальше, упёрлись пока, противника много, теперь там сталкеры что-то затевают. А вообще, все ждут авиацию, ударная поддержка с воздуха, осуществляемая экипажем "Пайпера" оказалась очень эффективным средством.
Новых ранений пока нет, но уже есть убитый, Лёха Зорин, боец второго взвода, снайпер снял. И один бельгиец тяжело ранен, его подстрелили на той же 115-ой отметке.
— Видите, как там горячо? Короче, нам стоит поторапливаться, к Холмам нужно выйти к семнадцати часам, — я посмотрел на часы, напарники тоже. — По длине плеча "Пайперу" туда теоретически топлива хватает, как я понял, но это без учёта необходимости доразведки на месте и боевого маневрирования, так что мы там будем по-настоящему нужны. Особенно, если эффективно сработаем.
— Сработаем, — ни на секунду не усомнился спокойный индус. — Ленни, дорогая, а ведь я не откажусь от добавки!
Цесарка птица жёсткая, долго её разваривать времени нет, поэтому я сразу посоветовал подруге искрошить мясо в мелкую сечку. Фыркнула, но послушалась.
И шурпа вышла, что надо, главное, горячая. Раз в сутки суп должен быть в желудке!
Сильфида, осторожно держа чайник, разлила кофе.
— Там опять этот дранный Симба пришёл.
— И что?
— Скелет этой суперкурицы доедает, бросила зверю…
Обживаемся в степи дикой, как я посмотрю. А деревню нужно срочно восстанавливать и заселять нормальными людьми, здесь путь на Балаклаву, хорошо иметь в тылах уютную ячейку цивилизации.
Перед началом движения на равнину — а здесь граница предгорий, мы все вместе осмотрели округу. Вскоре Джай в своём секторе наблюдения заметил табунок зебр, чему мы с сильфидой сразу поверить не смогли, уставились в бинокли. Точно! Ленни кинулась фотографировать экзотику, сказав:
— Представляю, как возбудится господин Гольдбрейх, увидев эти фото: — "Мой бог, коллеги, необходима срочная экспедиция, наблюдение и отлов, это же "квагги"! Я сам поеду туда! Это же единственные зебры, поддававшиеся одомашниванию и перебитые в конце XIX века!"
— А ты откуда это знаешь? Про "квагги"?
— Ты что, чувак, не читал в детстве Майн Рида?
Читал. Я вообще сейчас чувствую себя перенесённым не на Платформу Смотрящих, а на берега Оранжевой и Липмопо, во времена великих открытий, путешествий Левингстона и Стенли…
Участок саванны до Холмов группа проходила на скорости, осмелюсь так заявить — мы разгонялись порой до сорока километров, а уж больше никак не получается, трясёт зверски, под колёса постоянно попадают какие-то мелкие препятствия, ещё не хватало кому из группы сверзиться и запросить эвакуацию…
Почему за своей дорогой не следите, басмачи!
Местность вокруг была плоская, ровная, видно далеко — никого не видно, отчего бы не поторопиться. На подходе к цели, когда возвышенности (а это были действительно холмы метров до тридцати, а не халтурные вздутия-поднятия в один-два метра высотой) уже показались на горизонте, я снова связался с Санта-Барбарой.
— У нас ещё один двухсотый, француз, — первым делом сообщил встревоженный Вотяков. — Один из "лаффликов" сбоку достали, не заметили парни стрелка. И трое наших ранены, одного увезли, остальные пока отказались, прикинь, воюют.
Чёрт возьми, уже две потери! Да и ранения могут подкинуть в последствие горьких новостей.
— Группы Гоблина и Эриха тоже подходят к цели, они на твоей стороне дороги, между вами всего километров восемь. Сейчас ещё раз будем пеленгами уточнять, так что, можешь общаться по носимой станции, там, думаю, прострелит, попробуй, на всякий случай. Колонна на дороге, на подходе развернутся в линию взводов. Связь держи с "Бронёй", Бероев теперь там. Локалку там не видишь?
— Нет, не вижу пока. А Гриша где?
— С "тяжёлыми" он пойдёт, с левого фланга ударят. На север духов пропускать нельзя, там кусты сплошные, выход к озеру, разливы, заросли тугаёв каких-то… В общем, нельзя, уйти могут. Разведданные доноси сразу и по принадлежности, сам там решай, что вперёд Гоблину, а что майору.
— Что союзники?
— Знаешь, же, индусов немного, потрёпанные они, здесь они мало что решают. Работает Шанхайский Экспедиционный Корпус, так ребята нормально пашут, продвигаются. Им тоже чуть-чуть осталось, от дороги десять километров, но там заслон стоит…
Мотоциклы пришлось оставить, остаток пути мы шли по низине между холмами, без всякой дороги, она кончилась недавно: ей в Пакистанку, нам к Холмам. Больше рисковать нельзя, услышат, засекут… Шли спокойно, ребята уже умеют двигаться правильно, а зарослей тут хватает. А вот под Холмами с западной стороны — лысяк, ни кустика, хотя холмики тоже есть. Однозначно, с той стороны сюда запросто не рванёшь, погасят.
А нам можно — подойдём, причём, достаточно близко.
На последней остановке, разглядывая Холмы в бинокль, мы с Джаем, не сговариваясь, предположили, что басмачи фланговый заслон с нашей стороны не выставят, для появления противника отсюда в их представлении не может быть никаких предпосылок — им ведь весь сектор перед собой виден, почти на 140 градусов, как на ладони. Максимум, что может быть, так это наблюдатель, совмещающий догляд ещё и за флангом. Ибо народу у них никак не батальон, каждый стрелок дорог.
О! Выстрел со стороны нашего интереса! Посмотрели ещё раз, прикинули.
Подойдя скрыто к заранее выбранной вершинке, мы легли, поползали ужами, как положено, расположились между кустов в ряд. Я посмотрел внимательно, представил, как это выглядит со стороны, чуть передвинул Джая. Ветер сносил серые тучи к океану, расчищая небо. Отлично, теперь садящееся солнце будет слепить глаза, если задержимся, но пока светило нам помогает.
— Наблюдаем, ищем, считаем.
Все замерли, начав изучать позицию противника. Через полчаса картина более-менее прояснилась.
Пш-шш…
— "Броня" — "Тунгусу"!
Давно мне так никто не радовался, давно.
— Федя, родной! По "крупняку" первым делом разберись! Я колонну держу за три километра, задницей чувствую, что у них есть!